Разбор хлыстовского лжеучения

Не подлежит сомнению прискорбное свидетельство опытных миссионеров, что кто раз попал в секту хлыстов, тот редко возвращается из нее^[48]. Это зависит, с одной стороны, от того, что хлыстовские лжеучители с чрезвычайною хитростью втягивают доверчивых людей в свою секту, подготовляя их совращение с величайшим, чисто иезуитским, искусством и с замечательною последовательностью; кроме того, по единодушному уверению лиц, бывших членами хлыстовской секты и потом оставивших ее, самые радения хлыстов отличаются какою-то особою демоническою заразительностью и соблазнительностью, а клятвы, при вступлении в секту, производят такое сильное и потрясающее впечатление, которое не изглаживается в памяти никогда^[49]. С другой стороны, каждому очевидно, что вести борьбу с хлыстовством для православного миссионера чрезвычайно тяжело. На Третьем Всероссийском миссионерском съезде, происходившем в Казани в 1897 году, был поставлен даже роковой вопрос: возможно ли вообще вести борьбу с хлыстами? Выслушав сообщения своих членов по этому вопросу, съезд признал, что вести борьбу с хлыстами возможно, хотя и весьма затруднительно, и что существенные вопросы, о которых следует вести беседы с хлыстами, – это вопросы: о лице Иисуса Христа как единственного Искупителя мира, о браке, о мясной пище, о радениях и проч.^[50] Не возражая против этого постановления съезда, мы, однако же, должны заметить, что вопрос этот требует более серьезного разрешения: чтобы уничтожить на Божьей ниве плевелы, нужно вырвать их с корнями, а не обрывать только листья; заключение в силлогизме падает само собою, когда разрушены его посылки. Учение о многократных воплощениях Христа, отрицание брава, неедение мяса и т. п. – это не основные начала хлыстовского лжеучения, а только выводы из них; а опровержение чего бы ни было, в том числе и хлыстовского лжеучения, нужно начинать не с конца, а с начала, с корня.

Не нужно забывать, что хлысты отличаются крайнею скрытностию, лицемерием, двоедушием и неискренностию. Они, как мы видели уже, любят говорить библейским языком, ссылаться на учение Христа и послания апостолов, но в свои речи вкладывают совершенно иной смысл, чем какой содержит учение Божественного Откровения. Нужно помнить, что для хлыстов Библия излишня; каждый из них готов забросить ее в любую реку. Хлысты пользуются Библией только по лицемерию, чтобы совсем не быть исключенными из христианского мира, а отчасти – для более облегченного совращения православных в их секту. Поэтому опровергнуть лжеучение хлыстов только на основании Божественного Откровения еще не значит привести их к сознанию неправоты своих верований. По словам лжехриста Радаева, хлысты сами хорошо знают, что их учение несогласно с Библией. Источник хлыстовских лжеучений – не Библия, хотя бы то и неправильно понятая, а своего рода метафизика, ложно направленная похотливостью для их оправдания. В сознании этого заключается весь центр тяжести миссионерской борьбы.

Хлыстовство, по своей сущности, вовсе не христианское, а чисто языческое сектантство. Отвергнув учение Божественного Откровения и обосновав свое лжеучение на философских языческих теориях, хлыстовство не оставило никаких существенных связей с Православной церковью для возможности воздействия на него со стороны православного миссионера, и последний, если хочет вести с ним борьбу, временно должен превратиться из миссионера в метафизика. Основная ложь хлыстовства состоит в понятии о Боге как духе, который, однако, не может быть мыслим вне материи. Это – первый пункт, на который православные миссионеры должны обратить свое особенное внимание, вступая в борьбу с хлыстовством. Хлысты из крестьян и мещан – люди простые и невежественные; они не имеют ясного представления о чистом духовном бытии; духа они, как мы видели, сравнивают даже с водою и думают, что без «перегородок», то есть без телесной формы он может разлиться по вселенной. Задача миссии должна состоять в том, чтобы, при помощи наглядных бесед, довести их до сознания противоположности между духом и матерью, выяснив им все существенные признаки того и другого бытия и убедив их этим путем в том, что духовное бытие есть бытие самостоятельное.

Но так как, по своей умственной неразвитости, хлысты не способны к отвлеченному мышлению, то миссионерская беседа с ними всегда должна быть конкретною и должна отличаться ясностью и точностью. Пример. Хлысты утверждают, что Бог Саваоф вселился в тело Данилы Филипповича на горе Городине, близ реки Вязьмы, в Егорьевском приходе и т. д. Зачем Он вселился в него? Затем, – отвечают хлысты, – что Бог – дух, а дух без тела существовать не может. А как же Бог существовал тогда, когда Данилы Филипповича еще не было на свете? Значит, Он не вечен? Если Бог не мог существовать без тела человеческого; значит, не человек нуждается в Боге, а Бог – в человеке? Значит, по-вашему, человек важнее Бога? Как ни велик ваш Данила Филиппович, но пока на горе Городине Саваоф не вселился в него, он был ведь простым человеком; да он и умер и погребен – говорите – в селе Криушине; а Бог, и по-вашему, вечен, бессмертен, всемогущ и вездесущ; как же Он может нуждаться в человеке для Своего существования? Тело человека – говорите – создал сатана; а так как, по-вашему, Бог без тела существовать не может; значит, и без сатаны Бог существовать не мог бы? Значит, вы уже и сатану ставите выше Бога? Вот к чему ведет ваше лжеучение и т. д. Так как хлысты признают основателя своей секты первым воплотившимся «Саваофом» и в то же время лицом историческим, то вопросами, подобными поставленным, легко потрясти их метафизическое положение, что Бог, как дух вне тела, существовать будто бы не может. Кроме того, хлысты веруют, что Бог есть Творец мира и человека. Здесь опять уместен целый ряд неразрешимых для хлыстовства вопросов о том: как мог Бог существовать без тела, когда еще не было этого видимого, то есть телесного или материального, мира, когда еще не было никакого человека? Разве до творения мира Бог не был духом и т. д. Самое худшее, к чему может привести разрушение первого пункта хлыстовской метафизики, при упорном нежелании хлыстов возвратиться к чистому учению Божественного Откровения, это – отрицание самого бытия Божия, атеизм, безбожие. Этим путем, как мы видели, идут уже многие хлысты, убедившиеся в несостоятельности самого основного положения своей метафизики. В этом случае задача миссии, естественно, сводится к тому, чтобы вступить в борьбу с безбожием. Полемика и метафизика должны уступить свое место апологетике с ее основными доводами, доказывающими человеческому разуму необходимость веры в бытие Божие, – с доводами – онтологическими, космологическими, телеологическими, моральными, историческими, антропологическими и т. п. Конечно, миссионеру предстоит труд чрезвычайно тяжелый; но что же делать? Возложивший руку свою на плуг не должен озираться назад; иначе он окажется неблагонадежным для Царствия Божия (Лк. 9, 62).

Конец ознакомительного фрагмента.