Рука еще сжимала свиток, но тело болело, как после долгого лежания в неудобной позе. Взгляд сложно фокусировался на окружающих предметах, где-то в голове за глазными яблоками сверлила тупая боль, затылок ломило. Сколько прошло времени, Вер не мог сообразить, впрочем, в помещении тоже чуть потемнело. Может, табло на сейфе просто потухло, а может, и… это… давление – в глазах-то темно. Вер с трудом уселся на полу, но сразу вскочил – браслет на руке вибрировал и дико мигал тревожным светом. Постучав себя ладонями по ушам, скривившись от боли, Вер понял, что сигнал от лодьи пищит уже давно. Нужно было срочно выбираться.

Кнопка вызывала не зря. Едва подросток выбрался на балкон, сквозь балюстраду мелькнул поднимающийся снизу патрульный катер. Так и есть! Или полиция совести или еще кто посерьезнее. После странной потери сознания Вер бы уже ничему не удивился. Пригнувшись, стараясь быть как можно незаметнее, подросток побежал вдоль балкона к лодье.

Не пробежав и двадцати метров, Вер понял, что лодьи на месте нет. Кнопка никогда бы его не бросила, значит, или еще что-то случилось, или она просто догадалась отвести лодью подальше. Так и оказалось. Лодья со стоящей рядом Кнопкой обнаружилась почти с другой стороны здания, хорошо, что завалов на кружном балконе было немного. Впрочем, Кнопка, наверное, и это взяла в расчет. Вот молодец, девчонка, даром что сестренка! Вер еще не успел подбежать, как увидел расширившиеся от страха Кнопкины глаза и осунувшееся, перекошенное лицо. Рот был полуоткрыт, как будто сестренка собиралась высказать непутевому братцу, что она о нем думает. Но оказалось другое.

– Цепляй фалл, я внутрь, – Пока Вер соображал, Кнопка уже показывала куда-то вниз. – Тут труба вниз идет и пролом на нижний этаж. – Подтолкнула замешкавшегося Вера. – Там пролом широкий, заведем лодью и спрячемся. Затянешь меня. Быстрее! Маршевый включать нельзя.

– Один катер там?

– Я же говорю, делай, как я говорю! – Кнопка подпрыгивала от нетерпения, залезая внутрь глисса. – Это не полиция, там несколько катеров. Я сразу, как увидела, сканеры отрубила. Нужно быстро внутрь лодьи залезть.

– Понял, – внутрь лодьи, действительно, нужно было попасть, как можно скорее, там корпус экранированный. Иначе быстро обнаружат, там у них такие сканеры!

Уже спускаясь по трубе, Вер понял, что даже не успел заметить, как зацепил фалл, руки сами сделали нужное. Мельком осмотрев пролом и помещение за ним, потянул. Тянуть лодью было легко, требовалась только осторожность. Упасть вниз грава не даст, а вот об стенку лодью приложить… За несколько секунд Вер взмок так, будто бы полкилометра тащил десяти килограммовый контейнер.

Лодья в пролом влезла как раз впритирку. Уже затаскивая судно внутрь помещения, за, кстати, попавшийся закрытый стеллаж, Вер боковым зрением увидел мелькнувшее далеко в проломе темное пятно. Дальше тянуть было нельзя. Подросток дернул открепившийся фалл, скомкал его и запрыгнул внутрь капсулы-глисса. Кнопка на переднем сидении сразу стянула мембрану входа и отрубила граву. Ладья рухнула с полуметровой высоты на пол, подпрыгнувшая в кресле Кнопка повернулась и приложила палец к губам. Дети прислушались.

– Громко стукнулись, – Вер говорил одними губами, прямо сестренке в ухо.

– Ничего не громко, там амортизаторы.

– Проверь! – Кнопка повернулась вперед.

– Отключены. Слушай, а ты чего так долго?

– Так получилось. Смотри, – Вер раскрыл поясную сумку и достал бежевый свиток. Сестренка было потянулась к нему, но Вер отвел руку, а потом вообще засунул находку поглубже в Кнопкин рюкзак.

– Его нельзя трогать, он как-то на людей воздействует, меняет энергоряд.

– Ты откуда знаешь?

– Не знаю. Не знаю откуда. Я его как коснулся, сразу сознание потерял. А потом было какое-то погружение в иншмиры, только как сон, я как бы и присутствовал там, и не было меня. – Кнопка недоверчиво и внимательно посмотрела на брата.

– Да нормальный я, нормальный. Знаешь, я там маму увидел и папу, только в детстве, давно еще. Как мы жили. А потом там еще иншмиры были, и вот там я и узнал, что этого свитка касаться было нельзя.

– От кого узнал? – Кнопка явно устала шептать, но заговорить в полный голос не решалась.

– Так. Неважно. Надо выбираться отсюда. Этот свиток, наверное, полиция совести и ищет.

– Зачем? Он что, ценный?

– Не знаю. Но, может быть, такой же свиток искал отец, – Вер посмотрел в расширившиеся Кнопкины глаза. – Это я тоже там узнал. Нужно этот свиток отнести нашим.

– И всех подставить?! – Теперь уже Вер приложил палец к губам, призывая к тишине. –Давай лучше его выбросим.

– Я не могу, – Вер не знал, как объяснить, почему не может. – Давай сначала выберемся отсюда, а там посмотрим.

– Ладно. А если я его коснусь, папу увижу?

– Не знаю, Кнопка. Сейчас лучше экспериментировать не будем. Нас вроде не нашли. Давай отдохнем полчаса и потихоньку просканируем, что вокруг.

Полчаса пролетели незаметно, дети как-то сразу погрузились в воспоминания – и время исчезло. Наконец, первым очнулся Вер, прислушался. Было тихо. Толкнул Кнопку, глазами показывая на сканер. Девчонка подалась вперед, потыкала пальцем в сенсоры, над панелью управления загорелась маленькая инфосфера.

– Никого вроде, – Кнопка меняла режимы сканирования. – Там точно катера три было. Один салатовый такой, полицейский, и еще два – не знаю откуда. Темные такие.

– Теперь и мне это все не нравится. – Лицо Кнопки изменилось, и Вер сразу поправился. – Нравится, не нравится, пока ничего страшного. Что мы от полиции не прятались, что ли? Давай выбираться. Открывай.

Подросток вылез и осторожно прошел к пролому, выглянул. В обозримом пространстве никаких катеров не было. А что же это тогда было? Вер задумчиво повернулся, махнул выглянувшей Кнопке. Та включила граву, и вскоре Вер, стараясь не шаркать о стенки, вывел лодью наружу. Кнопка распахнула мембрану, осталось только залезть внутрь.

– Один катер на сфере, триста двадцать на десять часов, – дрожащий голос сестренки будто подстегнул. Не заметив как, Вер оказался внутри, Кнопка уже направила лодью вниз.

– Стой! – движение замедлилось, в боковом обзорнике перестали мелькать этажи. – Вниз нельзя. Там точно нас ждут, если засаду устроили. Давай вон за то здание, и потом вверх.

– Заглушат нас и зависнем.

– Не успеют, – Вер сжал зубы. – Там переходы начинаются, и вон там мост идет. Давай туда. – За обзорником уже мелькали этажи соседней высотки. – Вон мост. – Вер вытянулся вперед, показывая пальцем. – Портал есть где?

– Пристегнись. Там и есть портал общий. Нужны настройки. Вер! Катера близко! – Кнопка уже кричала.

– Тише ты, веди ровно, а то дай я поведу.

– Я сама, – лицо Кнопки выражало небывалую для ребенка сосредоточенность. – Вер, они окружают.

– Давай в портал.

– Там точно нас ждут.

– Давай любой иншмир, во всех не ждут.

– Какой?! – Кнопка, держа штурвал-джойстик одной рукой, другой набирала команды на панели управления. По инфосфере побежали строчки данных – все красного и оранжевого цвета. Столбик быстро убегал вверх, дети смотрели то на него, то на приближающийся портал. Наконец, когда до него оставалась пара десятков метров, мелькнула зеленая строчка, и Кнопка, проявив чудеса реакции, долбанула по сенсору. За секунду до иншпортала воздух в салоне помутнел, обзорники закрылись. Еще через полсекунды все огоньки панели управления потухли, исчезла инфосфера, и лодья, не успевшая выровняться запоздавшей Кнопкой, как-то боком ввалилась в портал. Ничто мелькнуло и исчезло.

* * *

– Бабушкааа! Бабушка, ты тут?! – Роймата скинула рюкзачок в прихожей и по старым нагретым иллюзорным солнцем половикам прошла в круглую комнату. Стены комнаты и полукруглый потолок вроде и были, но это было заметно только по окружности пола, тоже заваленного половиками. В метре от него, прерываясь тенью от одиноко стоящего кресла-качалки, весь пол был залит солнечным светом. На метровой высоте свет терялся, съедался темнотой, чуть подсвеченной другим, холодным светом. Здесь начинался космос – и иллюзорные стены круглой комнаты, и купольный потолок, являли собой реальную карту звездного неба. Летели в хороводе планеты, горели звезды-солнца, медленно, почти не двигаясь, прямо над бабушкиным креслом пролетал-зависал маленький астероид. Какая это галактика, Роймата определить не смогла, как ни всматривалась, а увеличить или уменьшить картинку не представлялось возможным – все-таки в этом иншмире одна хозяйка, ее бабушка.

– Бабушкааа!

– Вот с младых ногтей твоих тебе говорю-говорю – не ори. А ты орешь, как в чистом поле за деревом потерялась! Ась? Не слышу, – появившаяся из портала прямо посреди комнаты бабушка прошла к своему креслу и забралась в него прямо с ногами. Вязанье, сколотое спицами с тремя разноцветными клубками, повисло в пространстве космоса рядом с креслом. – Чего молчишь, говори.

– Здравствуй, бабушка, – Роймата улыбалась, предвкушая веселые шутки-причуды от доброй старушки. Здесь, у бабушки дома, всегда такая милая, добрая захватывающая атмосфера, что моментально убегали куда-то далеко все проблемы и горести. Старушка была иншером, дома в реальности почти не появлялась, особенно после того, как врачи настоятельно рекомендовали ей по нескольку часов в сутки находиться в биорегене. Инфокапсула совместила все – и необходимое лечение, и неуемный бабушкин нрав и жажду новизны. Так старушка и лазила по иншмирам, уже несколько десятилетий. Немудрено, что и собственный дом она устроила в иншмире.

– А где волшебный клубочек?

– Какой клу… Ааа, снова шутишь?

– Это не шутка. Когда-то давным-давно была такая славянская сказка про прекрасную девушку, которую с течением времени в старую бабку превратили.

– Славянская?

– Ничего вы, молодежь, не знаете, даже своей истории. – Роймате было уже под сорок, но для стадвадцатилетней старушки она оставалась маленькой девочкой. Совсем недавно бабушка перешла от обращения «дети» к «молодежи». – Когда-то человечество было разделено по расам и этносам. И вот был такой этнос славяне, точнее, это просто форма, название части еще более древнего и большего этноса. А тот этнос часть еще более древнего. Менялись и люди, и энергоряды, но до какого-то момента они хотя бы помнили о своей родовой нити, о своих корнях. А сейчас Скопа – это тоже этнос, только глобальный. И даже не совсем человеческий. Тут все сложнее. У разных рас разные родовые нити, но именно в Скопе Сознаний и была найдена та грань, та мера, когда и людской, внове сложившийся этнос бережёт свои различные родовые нити, свитые в одну, и другие расы делают тоже. Только Скопа Сознаний дает им еще одну нить, общую для всех, и те древние, бесконечные и не исчезающие нити дают силу всем сознаниям. Понимаешь? Это как веник из прутиков, я тебе рассказывала.

– Понимаю. Когда ты говоришь, бабушка, у меня сразу все в голове выстраивается. А вот сказки, это что?

– А у сказок тоже своя жизнь. Они так же видоизменяются, как и настройки энергоряда, живут своей жизнью. По сути, когда-то давным-давно, древние сказки, как и другие формы наполнения энергоряда-накопителя, и несли главную функцию – сохранения энергоряда-сознания мыслящего существа в изначальной, правдивой, праведной форме. Когда сознание способно действительно развиваться, а не так, как сейчас.

– Ну, итераторная сеть тоже многое дает. Это же стабильные иншмиры, там, например, можно летать..

– Летать, ползать… Какая разница? Это все равно иллюзии. Я вот уверена, что когда-то давным-давно настрой энергоряда – а тогда развивались совсем другие его сегменты, позволял действительно летать, без всяких иншмиров, – старая женщина погрустнела. – Я надеюсь, что это просто такой период, такой виток эволюции. Не тот виток, которым бредят твои итераторы, а настоящий, глобальный.

– Бабушка, они не мои, – Роймата даже чуть обиделась.

– Знаю, внучка, знаю. А у меня для тебя новость.

– Хорошая?

– Наверное, – бабушка поудобнее устроилась в кресле и занялась вязанием. Спицы мелькали, как кулерные лопасти, клубки подрагивали в пространстве. Белый закатился куда-то вообще за звезду-солнце. – Я нашла твой свиток.

– Ба… Вот это да! Ааа!?

– Вот тебе и ааа… Не совсем свиток. Недавно в чат-канале, вместо исторического блока, шоу это ваше итераторное было, как его… что-то про глупость. А потом, когда на этом шоу палку перегнули, полиция совести всех и повязала, – старушка рассмеялась.

– Бабушка…

– Ну, бабушка и что? Дома мне теперь сиднем сидеть? Я как совестников этих увидела, сразу в портал и прыгнула, ищи меня. А до этого там один мальчонка был, лет семи. – Роймата посмотрела на бабушку внимательнее. – Только ему сейчас не семь, а тринадцать.

– Это как?

– Помнишь, внучка, ты ко мне обратилась, где бы то устройство спрятать?

– Прототип нейрошлема?

– Какого шлема? Ааа…, наверное. А по-моему, это компараторный мультиплексорный инш-дифференциальный адаптер. Только работает этот бред в стабильных иншмирах, и спрятать его можно только там. Я и посоветовала спрятать его на Уйме, в иншмирах звонаря.

– Ну да. Только звонарь сменил иншмиры, и теперь доступ к этому… компаратору закрыт. Я-то это устройство и не видела, но эта штука создана прямо в иншмирах тем самым ученым, Николой Ивановичем. К нему доступ тоже закрыт, вообще неизвестно, где в многомерности находится и сам ученый, и его работы. А там с ним еще и его родственники. Да я тебе рассказывала.

– Конечно, не волнуйся, я все помню, не двести же мне лет, – бабушка заулыбалась. – Значит, вам с Артёмычем зачем-то понадобился этот адаптер?

– Ну, он все равно когда-нибудь понадобится, ведь только с его помощью возможно вернуть все в прошлое состояние и сделать это так, чтобы иншеры, те, которые без тела, не пострадали. Это устройство даст возможность людям вспомнить, что они люди, а не персонажи в игровых иншмирах. Оно вернет настройки энергряда в ну…

– Знаю, знаю. Я уже говорила, что ты, внучка, не права. Энергоряд в положенное состояние вернет не какое-то устройство, а только намерение самого сознания. И вообще нельзя вернуть все так, как было. Ну, ладно. Так вот, о чем это я? – Роймата улыбнулась. – Ааа… Так вот, вы тогда устройство спрятали и доступ к нему заложили в наведенный иншмир, выйти в который может только человек, изменивший свой энергоряд с помощью семи свитков. Свитки ты потом раскидала по… хмм… всей Вселенной. Ты говорила, что итераторы будут их искать, чтобы уничтожить, и что так безопаснее.

– Ну уж, Вселенной. Немного в реальности, немного в иншмирах. Только они утеряны.

– Как говорили древние, начало – уже полдела. Один свиток у нас есть, я его сохранила, просто не говорила про это.

– Бабушка, да ты… ты… ты же просто молодец!

– Молодец, – согласилась старушка. – А теперь я нашла того мальчугана, который воспользовался другим свитком, может быть, случайно. Но свиток его принял – и теперь этот мальчуган и есть носитель необходимых настроек энергоряда, только остальных шести свитков не хватает. Не знаю, понял ли он, что произошло, и как он примет то, что теперь способен находиться в двух иншмирах и в двух временах одновременно. А время… Надеюсь, это не приведет к чему-то нехорошему.

– Нужно его найти! И как можно скорее, пока его не нашли итераторы!

– Вот и давай искать, – бабушка преувеличенно спокойно принялась за прерванное было вязание, но было видно, что она усиленно соображает, что делать. Роймата тоже прикидывала варианты действий, молчала, стараясь не мешать старому человеку.