– Понимаешь, я постараюсь говорить как есть, – он помотал в воздухе пальцами левой руки, словно бы перебирал слова в буквальном смысле и пытался подобрать самые подходящие, – но, если ты меня не поймёшь, я не смогу всё сказать напрямую, понимаешь? Нельзя просто.

Я хмыкнул и кивнул, вытягивая следующую сигарету из его пачки, что тот оставил на столе. Чувства стыда за это у меня не было совсем, для меня самого было такое правило: можно взять всё, что я положу на общий стол. Я так бы всех и угощал, если бы, конечно, пользовался деньгами.

Макс продолжил говорить. Его дикция, как ни странно, уже снова была нормальной. Ясное дело, на пьяную голову не могут связать двух слов либо те, кто очень хочет притвориться, либо те, кто выпил столько, что уже ближе к коме, чем ко сну.

– Вот у меня такой вопрос. Попробую объяснить свою позицию, чёт типа исходя из твоих слов. Угу?

– Угу, – ответил я.

– Ну, короче говоря, смотри. Есть такая профессия, пожарный-спасатель, скажем. И вот у нас городок маленький. Давай представим, что ты и есть такой пожарный-спасатель. Я думаю, что если ты у нас один, а так, скорее всего, и есть, других похожих на тебя пожарных я никогда в жизни не видел, – может, от волнения, может, и от опьянения тот стряхнул пепел на себя, – сука, ой, так вот, ы-г-х, – икнул тот, – меня для начала волнует, если вот чёт не то, и ты единственный наш пожарный, ну, ты придёшь сначала кого спасать, вдруг у нас всё-всё полыхнёт? – закончил Макс, как бы обводя рукой весь Ветрополис в широком жесте. Ну или веранду. Кто этих пьяных разберёт.

Я задумался. Собеседник явно знал о моей необычной природе. И намекал на то, чем я занимаюсь в этом городе всё последнее время. Замечательно. По большому счёту уже вообще было неважно, что именно он знает. Один факт понимания моей роли здесь отметал все попытки отбрехаться обычными способами.

Теперь и я посмотрел на компанию молодых людей, которые всё никак не хотели покидать веранду. Мне как-то не очень хотелось говорить при них. Ещё алкоголь этот, всё же он меня брал и вполне ощутимо. Наверняка всему виной вновь разыгравшиеся чувства и эта, никак не выходящая из моей головы Красновласка, мать её перемать.

А ведь как назло, то ничего и всё ок, то всё и разом норовит навалиться. И появилось желание крикнуть что-нибудь такое, вроде «А чё, может, вы нас оставите? У нас важный разговор». Но даже пьяным делать этого я, конечно, ни за что не стал бы. Излишнее внимание ни к чему.

– Окей, – подытожил я, – я отвечу, но так же завуалированно, как и ты, мой милый друг. Смотри: есть время нести свою вахту, а есть время сворачиваться, забирать брата и валить с ним домой.

Завершил своё изречение я довольно резко. Не потому, что мне не хотелось откровенничать с другом. Просто накатила небольшая злость на Кира, довершая как бы всю картину негативных впечатлений этого вечера. Тот всё знал уже долго и до сих пор не мог принять единственно верное решение и убраться со мной восвояси. Нас ждёт другой мир, и это надо понимать, это же совсем другая жизнь! Астрал то и дело пытается затянуть меня в свои новые игры, а мне совсем не хочется спасать миры, будучи притянутым в один из них против воли. И именно Кир нужен мне, чтобы нормально заземлиться и дальше вернуться домой. Домой! Я ведь не зря выбрал именно этот мир. Поблизости было не так уж и много моих копий, с которыми можно сделать коннект. Дай он мне связать наши сверхкосмические нити, я бы двинулся в Елизарию ещё полгода назад. Но нет, этой местечковой породии на меня надо творить и жить мирской жизнью.

Не став продолжать разговор, понимая, что вот-вот и совсем зря сорвусь на друга, который ни в чём не виноват, я двинулся к входу в бар. Прости меня, Макс, но мне правда нечего больше сказать тебе. Не знаю, что там за судьба уготована вашему миру и, в частности, этому прекрасному городку, но семья ждёт меня уже слишком долго.

– А ну, стой! – раздался сзади окрик Макса.

Я так и замер, уже сжимая ручку двери. Обычно таких грубостей тот себе не позволял. На ум почему-то пришла семантическая игра со словами «подобострастный-подобосрался». А Максимус что-то совсем распалился. Так и до инфаркта недалеко, хе-хе.

За спиной послышались гулкие шаги по деревянному полу. Подумал, что вот-вот и тот настигнет меня, развернёт и ударит. Но он просто придержал меня за плечо и аккуратно повернул к себе. Ой, зря он устраивает такие сцены на публике, правда, зря. Я уже упоминал, что могу и часто в самом деле подтираю следы своего присутствия в городке, но ведь эта сила не бесконечна. Макс смотрел на меня, словно бы что-то прикидывая в уме, тяжесть его раздумий была почти физической и предавалась мне. На лице парня гуляли желваки, он глубоко и интенсивно дышал. Казалось, ещё немного и что-то точно взорвётся.

– Подраться хочешь? – Спросил я, сбрасывая его руку с плеча и переводя взгляд на компашку манагеров.

Они двинулись к нам, но никто не решался заговорить, видно чего-то ждали.

– Нет, – ответил Макс. – Никогда. Ты должен меня понять.

– Тебе обязательно выяснять отношения при всех? – спросил я.

– Да, чёрт возьми! – воскликнул тот, – ты ни черта не понимаешь. Таких пожарных я вообще больше не встречал. Вообще! Хоть знаешь, что в мире происходит? Да тебя прямо сейчас с руками оторвут, если сверху узна́ют, что ты за кадр. Такие, как ты должны быть не здесь, а на переднем краю, понимаешь? Прямо сейчас идёт раздел мира. Какие-то, я не знаю, хрен знает кто вообще повыползали и начали занимать власть. Только мне плевать на этот передний край. За нас всех здесь боюсь, и ты должен остаться. Не будь же таким эгоистом!

Макс вдруг замолчал. Я не планировал что-то добавлять в его тираду, а лишь подсчитывал, во сколько мне встанет наложение забвения на всех невольных свидетелей. Сил осталось немного, совсем мало. Я уже неделю жил, экономя каждый грамм энергии, и тот прыжок с бублика явно был некстати. Но как же хотелось вновь отрастить свои крылья…

Максим уже было продолжил, он сказал: «Ты должен остаться с на…», и тут его перебил человек. Парень с длинными синими волосами. У него было порядка десяти различных пирсингов в ушах, стильные квадратные очки, не как у меня, а настоящие. Одет человек был в рубашку с длинным рукавом в красно-белую клетку. И я его знал. Бывший коллега Кирилла, Егор, также знакомый и с Максом. Тот частенько представал миру в новом амплуа и сейчас больше походил на пирата-педовку.

Он встал между нами и оттеснил меня назад, заговорив с Максом.

– Эй, бро, ну что ты устроил-то, а? Всё ж нормально, ты чё, мэн. Ругаешься с братишкой Кирилла? Ну ты устроил. Чё случилось-то?

Тон его был довольно весёлым и правдоподобным. Только вот от этого Егора веяло чем-то таким, что выдавало и его причастие к нашей тайне. Пират ловко скрывал свои истинные эмоции, но эмоции клокотали из самого его нутра и выдавали с потрохами.

Макс стал лепетать что-то оправдательное, и через пару мгновений они вовсе позабыли про меня. По крайней мере, с виду всё было так. Если, конечно, не обращать внимания на быстрые взгляды, бросаемые обоими в мою сторону.

Пока появилась свободная секунда, я запустил интерфейс с того самого импланта, которым обзавёлся ещё в лоне Мидгарди. Об этих событиях книгу пишет Кир, полагаю, она тоже дойдёт до читателя моей рукописи. Непременно нужно сделать канал между мирами. Когда я встречусь с Праймсами, это будет замечательным подспорьем для нас. Пока люди общались, занялся важным: при помощи чипа в своей голове я напряжённо составлял интерфейс с обычными шкалами, которые должны были повиснуть перед глазами. Иначе будет сложно рассчитать силы. А мои ресурсы не бесконечны.

Забавная, конечно, в целом получается ситуация: я пожираю гниль для восполнения энергии, город становится чище, в него начинает тянуться всё больше мерзости, ведь общий фон на этой земле уже более благоприятен для произрастания гнили. Будь здесь уже много заражённых, новые твари бы не лезли. Это тысячеголовая гидра, и мне придётся с ней справляться, пока не покину мир.

Покряхтев с минуту, я уже сделал что-то вроде процентных шкал. Шкала тьмы, шкала физики, рядом с которой мелко были прописаны параметры плотности тела и массы, и физические показатели, энергия, здоровье, репликация человеческого организма. Краткий анализ показал, что почти всё в норме, а вот тьмы осталось не так много. Семнадцать. Увидев этот результат, я обомлел, скажем так. Семнадцать долбанных процентов тьмы. А ведь было явно больше несколькими часами ранее. Видать висящие над городом спутники в последнее время чаще попадают в цель, выглядывая меня со своей орбиты, значит, пришлось подчищать больше. Сукины дети.

Все манипуляции с интерфейсом заняли у меня минуты две.

Макс с Егором ещё общались, а я заметил, что на меня пялится в упор человек пять. Никак на моём лице во время составления интерфейса отображались глубокая задумчивость на пару с напряжением. О да, просто великолепно. Я оглядел своих зрителей. Три парня, две девушки. Смотрят с интересом.

– Егор, скажи-ка, мать твою, почему твои друзья на меня так смотрят, – сказал я, начиная злиться.

Тот повернулся ко мне и, выставив руки, принялся самым дружеским тоном оправдываться. Забавно, но почти все манагеры поняли, что пялились на меня слишком нагло, и смутились. Все, кроме неё. Она так на меня смотрела. Огромные такие глазищи, а в них читается что-то такое. Ух, даже не по себе стало как-то. В прошлый раз на меня так смотрела Марлина. Эх, бедняжка, пришлось ведь там оставить, в том долбаном мире. Проблема то, в чём? А в том, что Марлина смотрела на меня с маниакальной, мать её, любовью. И всё после нашего совместного погружения во временную ловушку, где мы чуть ли не с месяц не могли двигаться и тупо пялились друг на друга в упор. Я без осознания происходящего и почти в ауте, и она – в полном понимании происходящего пиздеца. Нет-нет, какие там чувства, мне и своих проблем хватает. Девочка, тебе это не надо. Лет двадцать на вид. Да даже если тридцать, я грёбаный старик в теле вечного подростка, куда мне?

Первые несколько фраз Егора я пропустил, он как бы тараторил на фоне. Я смотрел на девушку, которая продолжала таращиться на меня с каким-то нездоровым интересом. Из её глаз просто-таки били лучи лазерного наведения, какие используют для более точного применения ракет. Я не просто видел её взгляд, я ощущал это аурой. Она быстро сделала ко мне шаг и протянула руку со словами:

– Я, я Лиза!

На её щеках проступили ямочки. Да ну тебя в щель, мне не до грибов тут. Не став приветствовать девушку, я буркнул через плечо: «Лучше не пялься на меня так, это плохая идея». Отчего Егор было сбился со своего рассказа, но я кивнул ему, показывая готовность слушать.

– Так вот, как я уже сказал, здесь все знают, что твой брат писатель, честное слово, половина города уже прочло его прошлую рукопись, и я даже подумываю зарядить для него донейшен, и вот, а про тебя все знают, что ты истинный патриот нашего города.

– Кто все-то? – спросил я нахмурившись.

Его слова только навели меня на мысль, что уже пора бы начинать работать по площадям и зачищать концы. Грубо говоря, настало время применить тьму и заставить всех про меня забыть. Слишком уж много внимания. Но вот где брать на это силы?

– Ну не все, про тебя вот, я знаю…

– Кто тебе сказал, что ты знаешь? – перебил я его, подозрительно сощурившись.

Манагеры в это время стали потихоньку ретироваться в бар, никто новый не выходил. Ещё бы. Когда я так напряжён, аура сама собой складывается в угрожающие всем и каждому узоры. Это не специально, но ощутимо. И этот тоже должен был захотеть свалить. Ан-нет. Стоит, базарит.

– Ну вот, – Егор указал рукой на Максима, который уже успел сходить за пачкой сигарет к столику с пепельницей в левом углу веранды.

Я одарил друга таким прожигающим взглядом, что, если бы на том не было защиты, которая сама вешается на всех представленных, или будь у меня заряда тьмы баллов на сто, тот бы сейчас словил как минимум паническую атаку.

Максим сделал виноватое лицо и пожал плечами, но пачку сигарет мне протянул. Я повернулся к Егору.

– Что ты знаешь? – напрямую спросил я.

Егор помолчал, ловким движением вытянул из кармана одноразку и затянулся. И ответил мне.

– Что ты наш герой. Я видел видео.

Шах и мат, аутисты.

Нет, не так. «Шах и мат, айти-специалисты».

Но лучше бы аутисты, хлопот меньше. Не в обиду аутистам, соболезную их болезни. Но так или иначе, мне это вот всё не нравится. Ситуация не очень. Я хотел сам кого-то вывести на чистую воду, а получилось как в шахматах. Только неясно, кто поставил шах. Две пешки? Другие фигуры? А если это два ферзя?

И напрягало меня как раз то, как этот человек никак не реагировал на те тёмные эманации, что я исторгал из себя. Да, ненамеренно, на эмоциях, но всё же.

– Какое, нахрен, видео? – спросил я со всё возрастающим раздражением.

– Да такое, – ответил Егор, неловко улыбаясь, – я купил дрон полгода назад, мы с Максом и вон теми ребятами его запускали. И я сам обалдел, когда увидел, как ты бегаешь по крышам, причём, на видео ты вывалился просто из воздуха. Да давай покажу, кароче.

«КАроче-кАроче-кАроче». Именно через «а». Короче говоря, я попал. Значит, был какой-то дрон, который я не заметил. Тот беспрепятственно снял меня. Есть видео с доказательством моего явного существования. А вечерок-то, перестаёт быть томным!

– Давай, – ответил я, – только тут тогда.