Хорошо, что первый бандюган из рукопашной троицы был с битой. Теперь она у меня, а толстый где-то бегает и ищет свой пистолет. Вообще-то, не сто́ит оставлять его без присмотра, но некогда, на ногах ещё двое. Хорошо, что игрушки были не из дерева. Мои руки явно крепче. От удара битой по бите ближайший ко мне визави просто выпускает свой меч и оказался безоружным. Во мне клокочет упоительная ярость и я наступаю.

Волк – несомненно опасный хищник. Не зря на английском слово walking будет звучать как «ходячий». Он-то ходит, а от него не уйти. Ну ладно-ладно, я знаю, как будет это слово на английском, просто шучу. Маленький мальчик тем временем пятится, и один из его ботиночков оказывается в воде. Свирепый хищник делает рывок, и!

На фоне я услышал крик Лизы и отвлёкся на него. С ней всё было в порядке, она просто стояла возле машины, держась за голову, и орала дурниной. Ну вот, напугали бедняжку. Для тебя же стараюсь, что ты устраиваешь? Только сбила, дура. Пока я щёлкал, чем в бою щёлкать не надо, оставшийся боец таки достал меня. Бита со всего размаху обрушилась мне на правое плечо, от чего я выронил свою шпагу. Туше! Дальше начались танцы. Пришлось несколько раз увернуться от выпадов гвардейского подлеца, а друзья-мушкетёры что-то никак не спешили приходить на помощь. Благо ноги у меня всё такие же быстрые.

И волк торжественно натыкается на выставленный маленьким мальчиком клинок. У этой породы реакция ну очень хорошее, в другой раз серый бы победил, но мальчик оказался очень ловким. Да и вообще, мальчик как-то неуловимо изменился. Мы с вами не смотрели, а ведь когда тот ещё не повернулся к ворвавшемуся на поляну волку, он сидел с гаденькой такой улыбкой. Теперь не совсем понятно, кто из этих двоих охотился, а кто был добычей. Маленький мальчик изрезал зверя и разорвал ему пасть. А потом и съел. А всё потому, что не всегда что-то жалкое на вид оказывается таким на деле. Надо быть внимательнее, особенно если задумал что-то недоброе. Чего я ником не советую, кстати говоря.

Трое бойцов уже лежали. Наверное, их участь была предрешена ещё в самом начале. Их тела бились в конвульсиях и исходили гнойным смрадом, что я мог уже чувствовать, наверное, за километр.

– Эй ты! – донеслось до меня.

Вот сколько мне лет? Двести. А где мозги? А нету, потерял, мотаясь по мирам, разбазарил своё самое главное богатство. Ну кто ведётся на такое? Стоило мне только повернуться на звук, как мой правый глаз просто взорвался. Теперь уже пострадало содержимое и моей черепной коробки.

Урод пальнул мне прямо в глаз. Прицельно, как будто так и должно быть. Конечно же, я не смог устоять перед такими обстоятельствами и упал навзничь. Но и не сдох. Так и знал, что у него травматический пистолет, но проверять на своей любимой шкуре не хотел. А пришлось.

Голова плохо соображала. Всё казалось, что ещё немного, ещё вот-вот и я снова увижу тот самый балкон. Войду в комнату, весь в белом. На кровати меня будет ждать Красновласка вся в лепестках роз и с большими серьгами в ушах в виде колец золотого цвета. Свет в комнате станет розовым. И она просто прижмётся ко мне. Скажет, что ждала двести лет, пока я созрею и стану человеком. Скажет, что роза ветров приблизилась к городку так близко, что скоро стиснет его в своих объятиях. И что всё это возможно, мне просто надо позаботиться о Лизе. О Лизе? Какой Лизе? А, об этой самой…

– Да, Дишечка, милый. Просто накажи всех этих негодников и я твоя. И делай со мной что хочешь, правда.

Её лицо было таким притворно невинным, что нетленность самого всепорождающего бытия показалась мне глупенькой школьницей.

– Шкодницей… – отозвался я вслед за своими мыслями.

– Мой бедненький, маленький чернобесик, ты устал, я знаю, – прошептала она мне в ухо, ты знаешь, я сделаю для тебя всё-всё, вот честно. Но только если ты надаёшь всем по заднице. А как иначе? Ведь настоящая я тебя почти и не знаю. Как ты будешь добиваться меня, будучи развоплощённым? Никак. Ничего тогда не получишь…

– Ой, ты так и будешь мне на мозги капать после каждой моей отключки? – спросил я раздражённо. Поимела меня сама, ещё чёт хочет. Может, ты ещё за меня выйдешь, ну? Чтобы половину сознания при разводе отжать?

– Хам! – воскликнула она и ткнула меня в бок.

Я вынырнул из воображаемой квартиры красновласки. Оказывается, это боров пнул меня в бочину, урод.

– Чё сука, живой ещё? Ну отлично. Эй, Лизок, сюда, быстро тварь!

Я сделал самый глубокий вдох, на который был способен. Кровь из выбитого глаза маленьким вулканчиком потекла по лицу.

– Слушай, – просипел я.

В глазах борова проступил интерес, он даже слегка наклонился.

– Надеюсь, ты уже подумал о качестве прожитой жизни.

Хрипло, но всё же договорив это, даже успев закашляться в моменте, я выбросил левую руку в его сторону. Пожалуй, было бы глупо его пытаться так достать, далековато. Но фокусы ещё не кончились. Взять вот моё тело. Это, между прочим, не такое тело, с которым рождаешься, вылезая из мамки. Это же, мать его, конструктор из подручного шлака и силы тьмы, что удерживает всякую дребедень вместе, придавая ей человеческую форму. А потому моя рука спокойно продолжила движение за своей целью под страшный хруст и дикий крик борова.

Видно, этот боец резинового фронта не убирал палец с курка. Очередной снаряд угодил в живот. Признаться честно, я даже не придал этому особого значения. Ощущения в недавно ещё единственной здоровой руке были куда живописнее. Пулька меня даже взбодрила, ибо ещё немного я был бы готов снова увидеться со своей ненаглядной глючной красновлаской. Оп-па! Негодяй пойман за глотку и будет нивелирован. А ну, сюда!

Хрустнув всем, чем можно, я подскочил сдавливая его горло всё сильнее.

– Кровь за кровь, бровь за бровь, – сказал я, швырнув врага об машину.

На заднем фоне что-то визжала Лиза, но я не обращал на неё внимания. Когда боров пытался открыть дверь в машину, я сбил его с ног. Пистолет тот уже потерял и полностью оказался в моей власти. Соперник упал и стал молить о пощаде. Поздно метать свиней перед бисером, когда барин на выселках.

И я начал бить борова ногами. Особых эмоций при этом во мне не обнаруживалось. Когда в теле столько боли, они почему-то не тревожат.

Я вколачивал человека в дорогу с ожесточением. Тот быстро перестал прикрываться. Даже на двери машины оставались вмятины. Под конец я пришёл в себя, что было весьма сложно. Почуяв ещё не рассеявшиеся в воздухе эманации гниения и смерти, я сделал как бы глубокий вдох, в самом деле открывая на шее что-то наподобие жабр, куда потянуло то, что оставалось от смертных. Эти люди ещё не были гнилыми достаточно сильно, чтобы стать куклами с человеческими лицами, но и того, что досталось, мне хватало. Закончив вдыхать всё то ощутимое, что парило от полумёртвого борова, я расколол и его голову, в воздух взвились буро-коричневые аурные субстанции, что я тоже поглотил.

Почуяв чей-то интерес к себе, повернулся. Ещё недавно отсутствовавший глаз успел восстановиться, и я чётко увидел лицо Лизы. Она сидела на асфальте, то ли оттого, что подкосились ноги, то ли ей бежать и прятаться не хотелось от испытанного ужаса. Но она просто смотрела на меня, раз за разом раскрывая рот и закрывая. Её белоснежные маленькие зубки, сейчас так похожие на жвачки, были слегка в крови. Кажется, девочка что-то прикусила у себя во рту от напряжения.

– Ну вот и всё, моя дорогая. Или почти всё, – сказал я, обходя тела трёх парней.

В это время то, что осталось от борова, медленно тонуло в асфальте. Под трупом раскрывала свою бездонную пасть сама тьма. Это был лучший метод утилизации улик. Кровь же, что не попадала в радиус этой воронки, медленно испарялась, дымка виднелась в воздухе, из полупрозрачной она медленно становилась чёрной. Потоки той влаги, что были в крови, не просто рассеивались в воздухе, они тоже тянулись к воронке.

Смущало то, что с моей головой по-прежнему что-то было не так. Об этом предупреждал снова проснувшийся интерфейс, который как-то видоизменился с прошлого раза. В отчёте было пространно сказано, что полная регенерация невозможна в связи с естественными изменениями тканей мозга. Речь не шла о самих повреждениях. Что-то просто менялось, и я не понимал почему. Состояние моего интеллектуального носителя застыло на девяносто двух процентах и не планировало меняться, хотя и тьмы и наноботов было достаточно. Последних, кстати, стало на три колонии меньше. Я бы очень хотел узнать о причине такого изменения, наноботы были необходимы для разного рода модификаций, а взять новых неоткуда. Металл, это не обозначение, а имя, остался в лоне Мидгарди, именно он помог мне обзавестись маленькими помощниками.

Помимо всего прочего, сами мысли в голове меня тоже настораживали. Они то и дело походили не на мои собственные, а на чьи-то другие. Показалось, что я просто слышу размышления кого-то другого, но это даже в тех же мыслях звучало очень сомнительно.

Когда последнее тело исчезло, я подошёл к Лизе.

На ней были не очень длинная голубая юбка гофре и на тон темнее голубая рубашка без рукавов. И я только сейчас понял, насколько не обращал на неё внимания, даже не заметил, во что та одета.

Присев на корточки возле девушки, я заговорил, глядя ей в глаза:

– Как ты думаешь, ты бы смогла пойти за таким жестоким убийцей и просто не человеком? Это не праздный интерес. Я вижу, ты особенная, и у тебя есть дар. Ты можешь стать нечто большим. Сейчас, когда те, кто заставлял тебя творить зло, повержены, у тебя есть выбор. Идти дальше одной или совместно. Я решил не убивать тебя, даже если ты откажешься. Тебе просто придётся покинуть это место.

Её глаза светились жёлтым. Вот как присел напротив, аж вспыхнули. Да, не одна Марлина такая, с глазами, которые видят «наездников». Как правило, речь идёт о той энергетической сущности, которое появляется, если в искре есть пробой и сила, выходя из хранилища, повисает рядом со своим носителем. Чаще всего это выглядит как что-то очень нужное тому, кто распыляет свои силы таким образом.

– Я пойду с тобой, но только при двух условиях, – тихо проговорила девушка.

– Каких?

– Ты убьёшь и последнего, ведь не только эти люди были в нашей банде.

– Хорошо, – покивал я, – это не проблема. Как видишь, я уже исцелился.

– И ещё сделаешь меня такой же, как ты.

Я встал и протянул ей руку.

– А ты уверена, что хочешь стать тёмной и навсегда потерять человеческое жизнелюбие, возможность всему радоваться как человек? Тёмный также всё испытывает, но куда тусклее. Он одинаково воспринимает и плохое, и хорошее, добро и зло.

– Да, я согласна, – ответила она, вставая и держась за мою руку.

– Тогда поехали, – сказал я и уже было отпустил её руку, но пальцы девушки сжали мою кисть сильнее.

– Раз уж на то пошло, расскажи мне тогда ещё и о том, почему на тебе сейчас сидит девушка с красными волосами и огромными лисьими хвостами. И почему она так ужасна.

Когда она замолчала, у меня по всему телу пробежал озноб. Я ясно ощутил, как что-то касается моих плеч, учуял странный запах. И вообще, эта тёплая ночь вдруг стала какой-то холодной. Я медленно повернул голову, а там!

Надо мной возвышалась огромная такая, вся какая-то вздутая, с растрескивающейся кожей и с раскрытой в нереально широком оскале пастью, сущность, похожая на Красновласку. Пасть была просто от уха до уха, из неё по большому голому телу текла слизь. Два языка во рту чудовища медленно ворочались, рот изнутри был весь чёрен, а лицо вытянуто. На меня смотрели непропорционально огромные красные глаза. Большие лисьи хвосты бились в воздухе. Я увидел это существо. И оно, похоже, поняло, что обнаружено. Тварь дёрнулась, издала ужасный скрежещущий визг. Голова заболела, будто там взорвалась петарда, я вскрикнул и дёрнулся так резко, что Лиза отпустила руку. Когда я упал, сжавшись в комок от пронизывающих меня боли и ужаса, крик твари стих. И всё кончилось. Полежав ещё с полминуты, я осмотрелся. Лиза стояла рядом прикрывая рот рукой.

– Пиздец, никогда так не делай, если я тебя об этом не прошу. Когда ты проявляешь лярву у существа с силой, лярва может нанести вред.

Я потрогал затылок. Он был весь в крови и… Я нащупал на голове место, где кость черепа была проломлена, пальцы проваливались, утыкаясь во что-то мягкое. Кажется, на сегодня моя удача исчерпана.