Все эти мысли промелькнули в одно мгновенье. Слизываю кровь с разбитой губы… Покачнулась… Меня опять дёргают для новой порции ударов. А я пролетаю вперёд и мимо, ткнув ножом под вздох. Ага, рванув вверх, потом вниз и вбок, и опять вверх и вбок, изобразив символ молнии. Безднова кость режет как масло всё, – и тело, и амуницию. Опять слизываю кровь с губы… Преторианцы и центурион нейтрализовали охранников и офицера. Подумала, не попинать ли его ногами, потом решила отложить до лучших времён. Толку в нашей эскападе мало. Космический рейдер, – это не баронский замок. Но… Но! Покорно терпеть побои не будет даже простолюдинка. А уж тем более патрицианка, или "дорогая мамочка". Громила корчится на полу, истекая тёмной кровью. Печёнке – хана. Медик сунулся было к нему, центурион сказал: "Отставить". Тоже мне, добрый самарянин нашёлся!

– Кариссима… Я всё время удивлялся себе, почему ни разу не ударил тебя. Наконец-то я получил ответ…

– Инстинкт самосохранения, Вителлий Север?

– Именно!

И обратившись к офицеру:

– Я оценил ваше стремление освободить пленных, командор. Передай своим, пусть высылают переговорщиков. Одно условие. Пока моя жена является заложницей, ни о каких переговорах речи быть не может.

– Я понял, консул. Я бы тоже не разговаривал.

Последнее предложение произнесено задумчиво, пока вражеский офицер рассматривает меня. Глаза Вителлия Севера полыхнули ледяным пламенем. Похоже, попинать ногами командора мне вряд ли удастся. Муж его раньше убьёт.

Пока командор связывался со своим руководством, нас отправили в кают-компанию, предложив отдохнуть. Ага, а то мы утомились! Предложенные мне лёгкое вино и сладости я проигнорировала. Мало ли чем накормят… Дальше всё было неинтересно: пришвартовался очередной десантный катер, взял нас на борт, и вернулся на корабль. Похоже, пользоваться катером теперь придётся только при внутриатмосферных перелётах. Надо срочно отправлять детей к Серым лордам. Пусть осваивают полёты на ройхах. Мало ли что!

Глава вторая:

О предательстве и смерти, а также о продолжении знакомства Воробышка с командором противника и посещении Альмейна.

Консул встретил нас на корабле. Выслушал приветствие от моих сопровождающих, и отправил их на разборки к техникам. Будут усовершенствовать систему обнаружения. А меня увёл в каюту. И не выпускал из рук три часа. Пока не заорала аварийная сирена. Так ненавязчиво нам напомнили, что переговорщики ждут условий встречи. Консул сбежал, а я занялась своим гардеробом. Не нравятся мне голодные взгляды наших противников. Надо одеться построже. Никаких лёгких тканей! Фасоны, принятые в баронствах. И предупредить Бланку. Если придётся общаться, пусть утвердит униформу для фрейлин. У них женщины в армии не служат, похоже. А, может, традиции какие-нибудь… Сотворила себе очередное аксамитовое с серебром платье поверх муарового шёлкового с высоким воротом, рукавами до основания большого пальца, и юбкой, заметающей пол. Ага, и берет. Всё это изобилие ткани – густо-фиолетовой расцветки вечернего неба. Аксамит – чуть ярче, шёлк – темнее. Не знаю, откуда такая гамма цветов… Может, от ярко-синих глаз командора? Интересно, а Вителлий Север тоже позволил бы избивать чужую жену? Не хочу выяснять это. Что-то мне говорит, что мой любимый супруг ещё и не такое придумал бы…

В качестве заложников на время переговоров нам оставляют командора с командой. Уже отправили их на базу. Предупредила мужа, что оказывать им гостеприимство я не собираюсь. Без меня… Посмотрел искоса, промолчал. Что опять не так? Я в беспокойстве: переговоры эти… А консул занялся выяснением того, каким образом вражеский рейдер перехватил именно наш катер. И не только консул, папуля тоже…

Выяснили… И что теперь с этим делать? Папуля устроил разборки у себя. На рабочем месте. Собрав всех заинтересованных лиц. И причастных тоже. Как нехорошо… Только-только у нас начали налаживаться отношения с первенцем… Ну вёл ребёнок переписку с родителями. Сообщил, что по окончании каникул, я их отвезу в Академию. Но он только отвечал на вопросы. А вопросы, проскальзывающие в письмах, составлялись специалистами. Аналитики определили это абсолютно точно. Собственно, папуля, включил составление подобного письма в зачёт для выпускных групп разведки и контрразведки. Этакая контрольная работа. Внезапная. Письма, практически, не отличаются… В мелочах только…

Все ознакомлены с записями нашего пребывания "в гостях" на вражеском рейдере. Заодно и язык освоили. Курсант Марий отправлен на занятия, с соответствующим внушением: прежде чем писáть, – думать о том, что письма могут быть перехвачены. На вопросах внимания не заостряли. Позже сам поймёт. Патриций Марий взят под стражу. Благородная Калерия, отказавшись от гостеприимства Юлии, отправилась в гостиницу при Академии.

Она всё сделала в древних традициях. Улеглась в тёплую ванну, и вскрыла себе вены. Я опять трясла Вителлия Севера за грудки́, пытаясь понять, почему ей не помешали. В ответ получила только вопрос:

– Ты действительно считаешь меня настолько жестоким, кариссима?

Смотрю на мужа, раздумываю… Сенатор Марий был для благородной Калерии всем. Она терпела в своём доме чистокровную, чтобы у мужа был наследник. Промолчала, когда сенатор пожелал познакомить сына с чистокровной матерью. Я уже поняла, что это было желание не ребёнка, а самого сенатора. Она воспитывала наследника до пяти лет, как практически все патрицианки. Но предательство, – не та вещь, которую можно простить… даже любимому человеку. А когда мир рухнул, и достигнут предел боли… остаётся только уйти… И Вителлий Север отпустил её.

Подумала, что мне таких высот любви не достичь никогда. Не так воспитывали. Я, при всей любви к мужу, умудряюсь обратить внимание на красивого командора, задумавшись о генетической линии. Надо бы подложить ему "дорогую мамочку". Если генетики одобрят. Зачем терять возможность "расширить диапазон"? Синеглазых в нашем мире нет. У нас черноглазые, кареглазые – коренное население и сероглазые чистокровные. Изредка появляется линия лямбда. А вот голубоглазых линии каппа уже больше пятисот лет не было. Надо поговорить с папулей. Вителлий Север вряд ли оценит моё стремление "обновить кровь" на Новом Вавилоне.

Вителлий Север, устав ждать моего ответа, схватил меня за локти, притянул к себе, позволяя ощутить его желание, и зло прошипел, касаясь губами уха:

– Тебя я не отпущу, кариссима. Никогда.

Хлопаю глазами, не понимая причины такого заявления, а в мозгах уже туман… Ага, и консул, воспользовавшись служебным положением в личных целях, занял один из номеров на верхнем этаже. Надолго занял. Пока благородный Кассий Агриппа нас не вытряхнул оттуда. Отправил мужа на переговоры, а меня – домой. С Марием говорить мне не рекомендовал. Сказал, что сам сообщит. Скрывать не получится. То есть, арест экс-сенатора остался тайной. А вот похороны благородной Калерии должны пройти с соблюдением всех положенных обрядов.

Дома посмотрела прощание. Марий в парадной форме с каменным лицом, отец, как и обещал, рядом. И ещё один офицер – вероятно, куратор курса. Да, точно, я его видела, когда во второй раз посещала Академию. Патриция Мария на похоронах не было. Возможно, он не пережил допроса… Походила по дому, надела новое платье, берет, сделала синие сафьяновые туфли, и отправилась в парк. Ага, на поляну. Ройха вызывать. Услышала ласковое воркованье, заулыбалась непроизвольно… В момент взлёта, мне показалось, что я увидела командора, стоящего за деревом. Но это невозможно. Что ему делать в парке?

Ройх опустился на площадке перед административным корпусом. Ласково проворковал мне что-то, и отправился охотиться. А я подозвала к себе одного из любопытных курсантов и попросила проводить меня к Вителлию Флавиану.

Как я и надеялась, братья вместе. На лебедином озере. Поднесла палец к губам, чтобы мой провожатый не окликал их. Поблагодарила улыбкой, и пошла к беседке. Марий рассказывает Вителлию Флавиану о своей матери, тот молча слушает. Вздыхает, в положенных местах. А мой первенец говорит и говорит… Я встала возле беседки, не желая мешать сыну прощаться с матерью. Дети дружно повернулись, встали, приветствуя меня.

– Прости, что не была на похоронах, Марий.

– Благородный Кассий Агриппа объяснил мне, что твоё присутствие было бы неуместно, благородная Агриппина. Я понимаю…

– Я прилетела побыть с тобой. Если ты не возражаешь.

– Я благодарен.

Я не выдержала. Обняла сына и расплакалась. Плохая из меня патрицианка. Марий поддерживал меня, потом усадил в беседке, протянул платок. Свежий. Ребёнок так и не заплакал. Может быть ему помогла беседа с братом?

– Я, наверное, зря приехала. Слезами горю не поможешь.

– Нет, нет… это хорошо, что ты приехала побыть со мной. Я очень ценю это…

Мы оба старательно подбираем слова. Вежливые фразы… Всё уже сказано… Молча сидим, смотрим на озеро. Лебеди плавают… Идиллия… Вителлий Флавиан принёс термос с чаем и пирожные. Из кармана достал салфетки. Предусмотрительный детёныш… Как он так быстро обернулся? И не запыхался. Хорошо их здесь учат. Разложили на салфетке пирожные, поделили каждое на три части. И чай с корицей. Чашечки в крышке термоса. Вот и поминальная трапеза.

– Я боялась твою мать, Марий. Она казалась мне недоброй. А Вителлий Север очень её уважал.

– Мама тоже боялась тебя, благородная Агриппина.

– Я знаю… Знаю…

Молча сидели, пили чай с пирожными. До тех пор, пока озеро не накрыла тень огромных крыльев. Ройх предупреждающе заклекотал. Но всё же пошёл на посадку. Дети, вскочив, смотрят на существо из сказок. Лебеди попрятались в тростнике.

– Мне пора. Я поговорю с благородным Кассием Агриппой и с консулом, чтобы вам дали неделю отпуска. Чтобы летать на ройхе, надо неделю ухаживать за их птенцами. Иначе, взрослый ройх к себе не подпустит. Это не обязанность, это удовольствие. Вы поймёте сами.

Притянула к себе обоих сыновей, прижала на мгновение, и пошла к ройху. Сначала пошла, потом, увидев папулин флаер, – побежала. Главное, – успеть взлететь. Успела.

Ройх поднялся высоко-высоко, и опустился в парке на поляне. Заворковал успокаивающе, и улетел. А я, не торопясь, пошла к дому. Раздумываю по дороге о своевременности отправки детей к Серым лордам. Марию нужно отвлечься. А общение с птенцами, которые буквально расцветают в твоём присутствии, поможет снять стресс от потери матери. Осознание того, что ты для кого-то жизненно важен…

По сторонам и под ноги не смотрю, забрела куда-то вглубь парка, споткнулась, чуть не улетев в овраг, и… командор подхватил меня на руки, удержав от падения, затем, поставив на землю и отступив на шаг, церемонно подал мне руку. Но как?!!

– Удивление тебе очень идёт, благородная Агриппина. Ты снова становишься той девочкой-воробышком, которую полюбил Император Марк Флавий. Не сверкай на меня глазами. Мы здесь одни, и я могу не удержаться в границах приличий.

Даже растерялась от такой наглости… Молча смотрю на командора, начиная задумываться, на кого я похожа сейчас… Он не преминул меня просветить:

– Ты похожа на ваших самок для улучшения породы. Забыл название…

– Нас называют "дающие миру жизнь". А в недоброжелательном просторечии, – "дорогие мамочки".

Любезно скалюсь, поясняя гостю наши традиции. "Самок для улучшения породы"! Скотина!

Командор вернул мне улыбку, сверкнув сахарными зубами. Вспомнила характеристику героя одного из древних романов: "он был красив и коварен, как сатана" (© Мигель Анхель Астуриас "Синьор Президент"). Может их там специально выводят? Для улучшения породы?.. Моё тело всё ещё хранит ощущение от его рук, так своевременно подхвативших меня.

– Как ты сюда попал, командор? Парк не относится к территории базы.

– Так… Погулять вышел.

– Вот так просто вышел?

Очередная улыбка… чёртики, пляшущие в синих глазах… Включаю контроль дыхания, безмятежно улыбаюсь в ответ.

– В нашей военной Академии нет каникул, благородная Воробышек. Каникул нет, посещения запрещены, обучение с пяти лет до девятнадцати и пять лет обязательный контракт. Кстати, я предупреждал о том, чтобы ты не сверкала на меня своими глазищами?.. Я не шучу…

– Четырнадцать лет строгого режима? Я помню из истории, что тюрьмы называли Академией. Те, кто "мотал срок".

– Змея ты, а не Воробышек.

Быстро опускаю глаза, не поддаваясь на провокацию. Продолжаем гулять по парку. Двигаемся в сторону дома, что меня вполне устраивает. Медленно, но разговор стал интересным. Узнать о противнике из первых рук… Их учат на два года дольше, чем наших детей. И стажировка ещё на два года дольше. Наши свободны в двадцать лет, а они – в двадцать четыре. Командору на вид лет тридцать пять. Ага, как почти всем нашим военным. А сколько лет ему на самом деле? Командор продолжил рассказ:

– Академия – не тюрьма, благородная Воробышек. Каникул и увольнений на побывку нет, но никто не запрещает "самоволку". Даже поощряют… Если курсант смог покинуть Академию, то он волен гулять где вздумается. Не дольше трёх недель подряд. На двадцать второй день его разыскивают за дезертирство. Я всегда отправлялся на море летом, и покататься на горных лыжах зимой. А весенние праздники проводил с семьёй. Ну и на охоту осенью – святое дело.

– Недешёвые удовольствия, командор. Академия также поощряла ограбления банков?

– Нет, благородная Воробышек. Моя семья достаточно обеспечена. И я с детства разумно распоряжался своим счётом.

– Восемьдесят четыре дня в году… В нашей Академии каникулы больше.

– Дóльше гулять нерационально. Приходится нагонять пропущенный материал. За прогулы никто не осуждает, но спрашивают по всему курсу без снисхождения.

– А в каком чине выпускают по окончании Академии?

– Младший лейтенант. Как и у вас, благородная Воробышек.

Хотела спросить, как соотносится чин командора с нашими, потом подумала, что лучше узнать об этом у мужа. Вителлий Север будет недоволен этой моей прогулкой… Что ж, теперь понятно, откуда такая инициативность. Интересно, все ли офицеры противника отличаются столь нестандартным мышлением… Подумала, что Вителлию Флавиану понравится командор. Характер у детёныша уж очень похож. Тоже склонен к самоволкам. Правда благородный Кассий Агриппа их не поощряет…

Дошли до границы парка… Командор поцеловал мне руку, щёлкнув каблуками, и… растворился в лесу. Пришлось потереть глаза, чтобы убедиться, что наш разговор мне не приснился. Всё равно не увидела. И не услышала. На охоте он, что ли, так научился?

Надо расспросить Вителлия Севера: что это за командор такой. Как живая база могла его выпустить? Ладно, допустим, их Академия – тоже живая. Только не база, а тюрьма. Тогда он с детства научился обходить охранные системы. И не только он. Ой, что-то мне нехорошо… Получается, что я у себя дома не в безопасности? Пустили козла в огород… Так, однажды, проснёшься в одной постели неизвестно с кем…

Машинально вывернулась из схвативших меня рук, перебросила хватальщика через плечо. Хохочу, глядя на поднимающегося из лужи мужа.

– Кариссима, нехорошо смеяться над своим господином и повелителем.

– Почему?

– Подаёшь дурной пример молодёжи.

– Ой-ой-ой! Какие мы нежные!

Радуюсь при виде мужа больше чем обычно. Вителлий Север удивлённо вскидывает левую бровь.

– Хорошо, что ты здесь, Вителлий Север. Я хочу обратиться с просьбой… С двумя просьбами.

– Слушаю тебя, кариссима.

– Я хотела отправить детей к Серым лордам. Мария и Вителлия Флавиана. На всякий случай. Чтобы они могли вызывать ройхов. И Марию сейчас необходимо отвлечься… Отец меня не будет слушать. Сочтёт это блажью.

– Благородный Кассий Агриппа рассуждает как чистокровный. И не он один. Ты ни разу не вспомнила о своих близнецах, кариссима.

– Они чистокровные, Вителлий Север. И должны получить соответствующую подготовку. Если у тебя есть планы насчёт них, дождись, когда они отработают положенное. Три контракта для дочери, и столько же для сына. До отработки вложенных средств все чистокровные равны. Ты не менял эти законы, создавая кодекс Империи. Со своей стороны, не вижу смысла в их изменении. Наверняка и отец тоже не видит.

– Я не заговаривал с благородным Кассием Агриппой о его чистокровных внуках. Но думаю, что ты права. Что касается поездки к Серым лордам, ты хорошо придумала, кариссима. Я поговорю с твоим отцом о недельном отпуске для нашего сына и твоего первенца. Понадобится сопровождение. На случай, если найдётся ещё один инициативный командор…

И после этих слов, муж внимательно посмотрел на меня. Хотела расспросить его о командоре, но решила сначала озвучить вторую просьбу.

– Как раз о командоре я и хотела просить тебя, муж мой.

– Не понял.

– Скажи мне, Вителлий Север, как случилось, что я сегодня встретила командора в нашем парке? Если ты разрешил ему прогуливаться там, – это одно; если нет, – совершенно другое. Мне он сказал: "погулять вышел". Я боюсь, что защита дома его тоже не остановит, если он вздумает в гости зайти.

Смотрю на мужа, и не понимаю, почему он выглядит успокоившимся. Что я такого сказала успокаивающего?! Начинаю злиться.

– Кариссима, не испепеляй меня взглядом.

Сказав это, Вителлий Север схватил меня на руки и внёс в дом. Ага, прямиком в спальню, не задерживаясь. И уже утром сказал:

– Я поговорю с командором, кариссима. Но я не могу посадить на цепь дядю Повелителя.

– Дядю? А сколько же ему лет?

– Повелитель ровесник нашего Императора.

– Я, вообще-то, спрашивала о командоре.

– Тридцать пять. И он командует смертниками, кариссима.

– Так же, как ты? Легат-прим?

– Нет, кариссима. У нашего извечного врага нет первого эшелона. Его заменяют штрафные роты. Отребьё. Ты имела возможность оценить контингент их "первого эшелона".

Вспомнила громилу, которого так и оставили подыхать от раны в печень. Теперь понятно…

– А почему он разговаривал со мной, как с умственно отсталой? Там, на корабле…

– Они используют женщин только для продолжения рода. И как показатель статуса. А в парке он разговаривал с тобой нормально?

– В парке он был совершенно очарователен. Правда сказал, что я похожа на самку для улучшения породы. Но после твоих слов, я поняла, что это тоже был комплимент. Показатель статуса.

– Я поговорю с командором, кариссима. Он не будет беспокоить тебя.

Молча прижалась к мужу… Потом всё-таки сказала:

– У вас есть его генетический материал? Он может быть достаточно близок к чистокровным.

– Допустим. И?

– Передай в резервацию. Они подберут ему пару. Раз уж он здесь, – мы можем его использовать.

– Кариссима… Как ты себе это представляешь?

– Ты передай материал, а заниматься этим будет отец.

Вителлий Север провёл со мной ещё сутки. Потом отбыл на переговоры, заглянув, предварительно, на базу. А я с преторианцами консула повезла детёнышей к Серым лордам. Отец разрешил. Но! Только в своём присутствии. Папуля, оказывается, тоже не чужд романтики. Кто бы мог подумать!

Высадились в предгорьях. Нас уже ждали. Бароны Алек и Витольд. Аура ужаса от барона Алека окутала нас всех, и схлынула, не причинив особого беспокойства. Хорошо, что Юлия осталась нянчить наследника Вителлия Севера. Она женщина впечатлительная. Папуля тоже решил поухаживать за детёнышами ройхов. Ох… не знаю… Благородный Кассий Агриппа, сопровождающий птенцов… Хотя, Вителлий Север прошёл это испытание, и ройхи приняли его.

Пока что мы все отправились к барону Витольду. Благородная София встретила нас во дворе замка… Ха! Узрев папулю, она чуть в обморок не упала! А узнав, что я его признанная дочь… Ну, держать марку патрицианки умеют. Но благородной Флавии было неуютно. Папуля не пожелал называть её благородной Софией. Точнее: либо "баронесса София", либо "благородная Флавия". А указывать благородному Кассию Агриппе у Зоси кишка тонка. Я молчу, держусь скромно. Барон Алек вообще не отсвечивает, напоминая собственную тень. Насчёт императорского титула Вителлия Флавиана приказано всем молчать. Ещё на Новом Вавилоне приказано.