_{Глава 6}

Зарецкий

С той ночи, когда Устинова застукала нас с Олькой, со мной что-то произошло. Ее глазищи, в которых плескалось безмерное удивление и капелька возмущения, преследовали меня повсюду.

Лишь в операционной мог отрешиться от всего, остальное время только и думал о них, об этих бирюзовых бездонных колодцах, в которых так легко утонуть.

Даже ночь не спасала. С завидной регулярностью девчонка снилась мне, большей частью в эротических снах. Вот уж точно заноза! Просыпался возбужденный и топал в душ. Пойти к Ольке что-то мешало. Что именно, пока не совсем понимал. Да и разбираться не очень-то хотелось.

Сердце вот еще как-то странно сжималось, когда встречал практикантку в коридорах лечебного корпуса.

Между прочим, она тоже не стремилась что-то изменить между нами. Тихо здоровалась, опустив глазки в пол, и старалась проскользнуть мимо. Меня невероятно бесила ее скромность. Та Дарья, что мне дерзила, вызывала большую симпатию, чем этот забитый маленький цыплёнок. Хотелось сделать что-нибудь эдакое, чтобы ее расшевелить. Зачем? Кто-нибудь, ответьте на этот вопрос!

Однажды вечером, когда она повстречалась мне на выходе из больницы, подхватил под руку и повел за собой. Уже было порадовался, когда она ощетинилась и собиралась раскричаться, но увидев, кто ее тащит, словно лишилась дара речи. И сдулась. Да что ж такое?

– Устинова… Дарья. У меня для вас новость. – Боже, что я несу? – Я разговаривал с отцом. В пятницу заканчивается первая половина практики. С понедельника жду вас в своем отделении.

Ну наконец-то в глазах возмущение.

– Дмитрий Сергеевич! Это… это… – она открывала и закрывала рот, не в силах подобрать слова.

Приподняв бровь, смотрел на нее, ожидая взрыва, но она снова это сделала – прикусила нижнюю губу и согласно кивнула.

– До понедельника, Дарья, – распрощался я по-быстрому, пока эмоции не пересилили здравый смысл. Хотелось схватить ее за плечи и встряхнуть хорошенько.

Хотя, если разобраться, то, что она ничего не ответила, тоже неплохой знак – тоже своеобразный протест. Если бы она сейчас пропищала свое фирменное «Да, Дмитрий Сергеевич», я бы закинул девчонку на плечо, затем запихнул в машину, и выгрузил в кровать. И выбивал бы из нее дурь всю ночь.

Тьфу, блин… о чем думаю только?..

В выходные снова встретился с Тимом. Вечером сходили в зал. Оттуда в бар. Откуда взялось это дикое желание нажраться? Никогда не замечал за собой стремления убежать от проблем. А тут. Короче, тупо глушил дорогой виски. Сначала говорили о чем-то, как обычно, а потом… а потом я ни хрена не помню. Смутное воспоминание, как Тим загружает меня в такси… провал… выгружает на диван… о мой диван… охренеть… провал…

Все воскресенье провалялся дома, страдая от дичайшего похмелья и тупой амнезии. Мутило, как никогда, так, что я едва поднялся, чтобы сходить в ванную… а следом пообниматься с белым другом… Капец. Иначе не скажешь.

Бутылка минералки из холодильника и кровать – вот мое счастье на сегодня. Дмитрий Сергеевич, до чего ты докатился?

К вечеру стало чуть легче… Что странно, Тим даже не позвонил. О чем мы с ним говорили вчера? Не помню. В голове пусто – ни одного воспоминания после первой половины бутылки.

Я пью крайне редко, видимо, поэтому пьянею довольно быстро. Последний раз надирался после свадьбы Тани, когда вернулся домой. Тихо сам с собою, как говорится. А до того – когда Таня сбежала в свою деревню.

Понедельник. Признаться честно, с этими дурными выходными я забыл, что у меня новый практикант. Еще в пятницу поговорил с Ольгой и Геной, своим завотделения. И если второй отнесся спокойно, сообщив, что вся ответственность за новичка на мне, как и документы, то подруга устроила скандал. Мол, зачем мне это надо, девочка молоденькая, ранимая.

– Да именно поэтому! – рявкнул в ответ. – У тебя она, как у Христа за пазухой. Как потом работать пойдет со своими глазками невинными? Пусть наращивает броню. Ее бы на скорую. Что, кстати, весьма вероятно. Ты же в курсе, что многие отрабатывают после окончания училища год фельдшерами на скорой? Как она там будет, подумала?

Ольга не нашла, что возразить.

– Обидишь девочку, пожалеешь, – едва ли не прошипела мне в лицо. С чего это она такая заботливая? Так и не понял. Женщины странные.

И вот, придя в понедельник на рабочее место, совсем не ожидал встретить прямо с самого утра мелкую занозу, которая все сильнее впивалась под кожу.

Поскольку еще сам не продумал план действий, занятый похмельем, то усадил ее за свой стол и всунул документы – пусть пишет.

А план мне реально нужен. Уже прочитал Ольгин отчет по практике и характеристику. Из девчонки может выйти толк. Если убрать все лишнее, в виде заикания, когда нужно четко и ясно отвечать, или этих слезинок в глазах, стоит лишь чуть надавить, она бы вполне потянула даже вышку. Что касается ее успеваемости… я проявил любопытство, ещё когда подменял отца. Идеально. Да и тот отметил Устинову как способную ученицу, причем несколько раз, вызвав тогда во мне лишь раздражение. Сейчас же я изменил свое отношение. Не знаю причин, не хочу копаться в себе. Просто передумал. Помогу. Вот и все. Плевать на мотивы, никого не касается, что там за тараканы развелись в моей голове. Может, когда-нибудь разберусь. Потом.

Одного не рассчитал – реакции своего предательского тела. Этот миниатюрный халатик, что сейчас на ней, слишком сексуальный. И нижнюю губу она закусывает чертовски соблазнительно. А этот кончик карандаша у нее во рту, как же я ему завидую.

Сполз глубже под стол, чтоб девчонка ненароком не заметила реакцию моего неудовлетворенного организма.

Но она и не смотрит в мою сторону, пишет, думает, облизывает сочные губки юрким язычком, а я изнываю от безумного желания вытащить ее из-за стола и распять на нем же. Стащить гребаный халатик и…

Черт!

Вот уж заноза! Может и правда, проделать с ней все то, что рисует воображение, и избавиться от порочных фантазий?

Тело заныло, едва представил. На кой хрен придумал себе этот головняк? Идиот озабоченный. Уж либо помогать, либо… Все! Хватит! Надо отвлечься.

План.

И ни одной мысли умной в голове.

Опять сижу и смотрю на нее. Не замечая, как нервно постукиваю ручкой по столу.

Красивая. Такой особой нежной красотой. Интересно, у нее есть бойфренд? Наверняка должен кто-то быть. Если не в Москве, то там, в деревне. Не слепые же там парни. Однако мысль не очень приятная. Отбросил ее, продолжая осмотр.

Волосы заколоты аккуратно сзади, но я прекрасно помню, как они мягкими волнами рассыпались по спине. Щеки почему-то ярче, чем кожа лица. Косметика? Или натуральный румянец? Он ей очень идет.

– Дмитрий Сергеевич, что с вами?

Ее голос ворвался в мои нескромные мысли. О чем она? Ах, мои нервные постукивания ручкой! Дурная привычка. Плохой из меня игрок в покер – вся нервозность на виду.

– Вы, Дарья, не отвлекайтесь, пишите, время не ждет. Нам уже пора работать.

Да-да, начнем наращивать вам броню.

Глава 7

Даша

Я стояла у окна в процедурной, схватившись за подоконник, и пыталась отдышаться. Не понимаю, за что он со мной так? Что я ему сделала? Не верю, что он по-прежнему злится за вмятину на машине, возникшую по моей вине, когда мы столкнулись по дороге на свадьбу. Настоящую злость ощущала только тогда. Все остальное – какой-то абсурд.

Если не за это, то за что? Ну не за происшествие же в туалете? Наверняка он о нем и не помнит. Я почти уверена.

Если предположить, что Ольга Александровна права, и у Дмитрия Сергеевича чувства к Тане (а это, скорее всего, именно так, зачем ей врать?) то там, на свадьбе, просто произошел небольшой срыв, а я всего лишь попалась под руку.

И снова тот же вопрос: за что?

Я же не ругаюсь, когда он придирается до любой мелочи, хотя внутри все кипит, я молчу и, сжав зубы, терплю, чтобы ни дай Бог не сорваться. Уже неделю я пашу, да-да именно так, не работаю, а вкалываю, в отделении экстренной нейрохирургии. И это вам не терапия, и даже не кардиология, где я уже проходила практику. Здесь очень сложно, очень ответственно и очень тяжело морально.

Но я вроде бы справляюсь. Опять же, на мой взгляд. Везде успеваю, все задания выполняю вовремя, работаю на износ. Вряд ли у кого-то из моих сокурсников подобная практика. Я созванивалась один раз с Викой. Она практикант в районной поликлинике. Относительное спокойствие.

Но я не жалуюсь. Те знания, что мне дает Дима, то есть Дмитрий Сергеевич, они бесценны. Потому что в медицину я пошла не просто так, а по велению души. Я и хочу получить максимум от этой практики. Вдруг в следующий раз буду скучать уже в поликлинике.

Вот! Дашка! Вот твоя цель. И не забывай, зачем здесь. Плевать, что иногда его голос вымораживает, что некоторые задания на грани возможного, что во взгляде зеленых глаз мелькает плохо скрываемое разочарование. Ты здесь, прежде всего, ради себя. А он, многого требуя, дает в сто раз больше. Вдохнула-выдохнула и шуруй работать.

А слезы… слезы прибереги до дома. Там, в уютной спальне графского особняка, можно выплеснуть все в мягкую подушку.

– Дарья. – Вот и он. Хорошо, что я уже собралась и готова к очередной стычке. – Извините, я погорячился. Вы все правильно сделали. Это я не сразу сообразил, в чем дело.

Я аж перестала дышать, слушая его необычно мягкий голос.

Все дело в том, что у меня произошел конфликт с родственником пациента в операционной. Мужчина так нервничал, что позволил себе крики. Я спокойно ждала, пока он выплеснет негатив – привыкла так делать. Не люблю скандалы, не умею затыкать рот. Мне проще переждать, а потом человек и сам в большинстве случаев понимает, что был не прав. По крайней мере, по моему опыту.

Но Дмитрий Сергеевич посчитал, что мое поведение лишь способствовало развитию скандала. Появился из операционной и резко осадил мужчину. Потом уволок меня и так же резко отчитал, вопрошая, когда же я уже перестану прятать голову в песок. О чем он, я так и не поняла. А сейчас вон пришел с извинениями.

– Ладыгин, ну тот, что на вас орал в коридоре, просил передать свои извинения и сообщил, что неплохо бы иметь побольше таких сотрудников, – сообщил он неожиданное известие.

– Вы серьезно или опять издеваетесь? – решила переспросить и тут же пожалела.

– Опять? Дарья, я ни одного дня над вами не издевался. Вы действительно так считаете?

Вот и все, моя храбрость куда-то бесследно испарилась. Отрицательно покачала головой, отводя взгляд. Потому что не могу смотреть, как внезапно темнеют его глаза.

– Конечно, нет, Дмитрий Сергеевич. Простите, – промямлила как всегда.

– Ооо! Когда же это кончится? – внезапно зарычал он, поднимая кверху руки.

Не знаю, о чем он, но хочется, чтоб кончилось прямо сейчас. Поэтому постаралась сбежать, обходя бочком, пока его красивые глаза закрыты.

Не успела. Открыл, когда я уже почти проскользнула мимо. Окинул взглядом с головы до ног и сделал шаг в мою сторону. Я – назад. Но за спиной стена.

Кролик перед удавом? Да, наверное.

Всего на секунду мелькнула мысль, что он сейчас прижмет меня всем телом к стене, а потом развернет к себе спиной и повторит то, что делал в ординаторской с Ольгой Александровной.

По телу расползлась приятная истома, стоило только это представить. Ноги едва не подкосились, руки затряслись, а взгляд заволокло.

Его кулак впечатался в стену.

– Дарья! Ооо! Лучше вам сейчас же уйти.

Я не стала спорить. Опрометью бросилась к выходу, от пульса в ушах не слыша, что он еще говорит. Мне и самой надо бежать от него, от тех, чувств, что рождаются рядом с ним. Потому что мама была права – я озабоченная тварь.

Выскочила в коридор и столкнулась с Ольгой Александровной. На ее немой вопрос резко покачала головой и прошла мимо. А она вошла туда, где остался Дима.