3

Возле моих тапок лежат три мышиных трупика.

Все еще вялая с похмелья, я смотрю на жуткие дары, которые Ганнибал оставил мне ночью. Он сидит возле своих приношений, весь раздувшись от гордости, и я вспоминаю замечание здешней управляющей в ответ на фразу о том, что мой кот охотник.

«Ему здесь понравится».

Ну хоть кому-то из нас нравится здесь.

Натянув джинсы и футболку, я отправляюсь вниз за бумажными полотенцами, чтобы все убрать. Даже под несколькими слоями бумаги мышиные тушки кажутся до отвращения мягкими. Ганнибал бросает на меня хмурый взгляд: мол, что, черт возьми, ты творишь с моим подарком? Я заворачиваю мышей, спускаюсь и выхожу за порог. Кот следует за мной.

Утро великолепно. Светит солнце, воздух свеж, а растущий чуть поодаль розовый куст весь в цвету. Я размышляю, стоит ли кинуть мышей в кусты, однако Ганнибал ходит где-то поблизости и наверняка захочет снова завладеть своей добычей, а потому я заворачиваю за угол дома, чтобы выбросить трупики в океан.

Первый же взгляд на море ослепляет меня. Щурясь на солнце, я стою на краю утеса и смотрю вниз – на прибой, на щупальца водорослей, что обхватывают камни внизу. Над головой носятся чайки, а вдалеке проплывает лодка ловца омаров. Этот вид так меня загипнотизировал, что я совсем забыла, зачем вышла на улицу. Я разворачиваю мышиные трупики и швыряю их с утеса. Они падают на камни, и их уносит нахлынувшей волной.

Ганнибал крадется прочь – без сомнения, за новым трофеем.

Мне стало любопытно, куда он держит путь, поэтому я подкладываю смятую бумагу под камень, чтобы не улетела, и спешу следом за котом. Вид у него такой, будто он получил секретное задание: хищник крадется по краю утеса по узкой, словно след булавки, тропке, между мхом и чахлой травой. Почва здесь плохая: в основном гранит, покрытый лишайником. Постепенно он переходит в крохотный полумесяц пляжа, обрамленный валунами. Ганнибал, чей хвост поднят, как пушистое знамя, продолжает красться впереди и останавливается лишь раз, желая проверить, по-прежнему ли я иду за ним. Доносится аромат роз, и я замечаю несколько кустов морщинистого шиповника, чьи ярко-розовые цветы ярко выделяются на фоне гранита; несмотря на ветра и соленый воздух, шиповник каким-то чудом выжил здесь и прекрасно разросся. Я пробираюсь мимо кустов, царапая шипами лодыжки, и спрыгиваю с камней на пляжик. Песка там нет, лишь маленькие камешки, они стучат, перекатываясь туда-сюда в набегающих волнах. По обе стороны бухточки высятся громадные валуны, выступающие из воды, так что пляжик скрыт от чужого взора.

Это место может стать моим тайным убежищем.

И тут же я начинаю планировать пикник. Принесу сюда покрывало, обед и, разумеется, бутылку вина. Если потеплеет, возможно, мне удастся даже окунуться в студеную воду. Солнце ласково светит в лицо, в воздухе разливается аромат роз, а я чувствую себя спокойной и счастливой, чего давно уже не случалось. Вдруг это место мне и правда подходит? Вероятно, именно здесь мне и следует быть, именно здесь я и смогу работать. Может, здесь я наконец примирюсь сама с собой.

И тут меня накрывает страшный голод. Не припомню, когда мне в последний раз так сильно хотелось есть! За минувшие несколько месяцев я очень похудела, и мои джинсы, некогда узкие, плотно обтягивавшие бедра, теперь свободно висят на мне. Я поднимаюсь по тропке, думая о яичнице, тосте и литре, не меньше, горячего кофе с сахаром и сливками. В животе урчит, а во рту я уже чувствую вкус домашнего ежевичного джема, который привезла с собой из Бостона. Ганнибал мчится впереди меня, указывая путь. Либо он простил мне выброшенных мышей, либо тоже вспомнил о завтраке.

Я взбираюсь на утес и по тропке иду к мысу. Там, где берег выступает вперед, словно нос корабля, и стоит одинокий дом. Я представляю, как обреченный капитан Броуди смотрит на океан со вдовьей дорожки на крыше, неся свою вахту и в ясные деньки, и в непогоду. Да, настоящий морской волк должен был выбрать именно такое место для строительства дома – на этом измученном ветрами, обнаженном клочке земли…

Я замираю, глядя на вдовью дорожку. Мне показалось – или кто-то и вправду только что стоял там? Теперь на крыше никого нет. Возможно, это один из плотников, хотя Донна говорила, что они работают только в будни, а сегодня воскресенье.

Спешу обогнуть дом по тропе и подбегаю к главному входу, но никаких других машин, кроме моего «субару», не замечаю. Если на крыше был плотник, как он добрался до Вахты Броуди?

Громко топая по ступеням, я кричу:

– Ау! Я новая съемщица!

Никакого ответа. Поднимаясь по лестнице и шагая по коридору второго этажа, я прислушиваюсь к звукам из башенки, однако не слышу ни стука молотка, ни скрежета пилы, ни даже скрипа половиц под чужими ногами. Дверь на лестницу, ведущую в башенку, яростно взвизгивает, передо мной открывается узкий темный проход.

– Ау! – кричу я.

И снова никакого ответа.

Я еще ни разу не была в башенке. Вглядываясь во мрак, замечаю слабые лучи света на самом верху – они проникают сквозь щели между закрытой дверью и дверной рамой. Если кто-то и работает там, то делает это до странности беззвучно, и на мгновение я начинаю нервничать, подозревая, что сюда пробрался кто-то, не имеющий отношения к плотникам. Чужак прокрался в мой дом через незапертую входную дверь и теперь прячется, поджидая меня внутри! Но здесь ведь не Бостон, это маленький городок в штате Мэн, где народ не имеет привычки запирать двери, а ключи хранит в машинах. Во всяком случае, так говорят.

Первая же ступень зловеще скрипит под тяжестью моего тела. Останавливаюсь и прислушиваюсь. Наверху по-прежнему тихо.

От громкого мяуканья Ганнибала я подпрыгиваю. Обернувшись, вижу его у своих ног; судя по всему, он ничуть не встревожен. Он протискивается мимо меня и мчится вверх, к закрытой двери наверху, там останавливается и ждет меня. Мой кот куда смелее.

На цыпочках я поднимаюсь по лестнице, и с каждым шагом мой пульс учащается. Оказавшись на верхней ступени, я понимаю, что ладони мои вспотели, поэтому дверная ручка кажется скользкой. Я медленно поворачиваю ее и толчком открываю дверь.

Меня ослепляет солнечный свет.

Я щурюсь, и очертания предметов в комнате становятся более четкими. Вижу, что на окнах осели следы соли. Шелковистые нити паутины, свисающие с потолка, колеблются от сквозняка. Ганнибал усаживается возле сложенной вагонки и принимается спокойно вылизывать лапы. Плотники оставили тут оборудование для работы по дереву: ленточную пилу, машину для циклевания пола, козлы для распиловки. Но людей здесь нет.

Еще одна дверь ведет на вдовью дорожку – площадку на крыше с видом на море. Открыв дверь, выхожу наружу, на бодрящий ветер. Глядя вниз, вижу тропку на утесе – ту самую, по которой шла всего несколько минут назад. Шум волн кажется таким близким, словно я стою на носу корабля – очень старого корабля. Перила ограждения расшатаны, краска давно облезла под напором стихий. И тут я отступаю, взглянув вниз, на прогнившие доски. Донна предупредила, что выходить на вдовью дорожку не стоит, а я ступила слишком далеко и площадка вполне могла проломиться под моим весом. Однако совсем недавно мне почудилось, что кто-то стоит на этом месте, где ветхий настил выглядит не прочнее картона.

Я возвращаюсь внутрь башенки и закрываю дверь, чтобы защититься от ветра. Эта комната выходит на восток, так что она уже прогрелась на утреннем солнце. Я стою, купаясь в золотом свете и пытаясь понять, что же увидела с утеса, но никаких дельных мыслей не появляется. Возможно, это игра света. Странное его преломление в стеклах старых окон. Да, видимо, так и было. Когда смотришь на них снизу, в глазах рябит, словно заглядываешь в толщу воды.

Боковым зрением я улавливаю какой-то блеск.

Развернувшись, вижу облачко танцующей в воздухе пыли – она мерцает в солнечном свете, словно миллион галактик.

4

Когда я вхожу в офис «Бранка. Продажа и управление недвижимостью», Донна разговаривает по телефону. Она приветствует меня взмахом руки и жестом приглашает подождать. Управляющая продолжает беседу, а я присаживаюсь возле залитого солнцем окна и принимаюсь листать каталог недвижимости, которую сдают в аренду. Вахту Броуди в списках мне найти не удается, но заманчивых предложений много, от покрытых черепицей коттеджей и квартир в самом городке до грандиозного особняка на Элм-стрит – он сдается за не менее грандиозную сумму. Перелистывая страницы с красивыми изображениями домов, я вспоминаю вид, который открывается из моей спальни в Вахте Броуди, и утреннюю прогулку вдоль утеса, благоухающего розами. Много ли домов в этом каталоге могут похвастаться собственным пляжем?

– Здравствуйте, Эйва. Как устроились?

Я поднимаю глаза на Донну, которая наконец закончила разговор:

– У меня появилось… мм… несколько проблем, которые я хочу обсудить с вами.

– Бог мой, что за проблемы?

– Ну, для начала – мыши.

– Ах! – Она вздыхает. – Да, есть такая неприятность со старыми домами в округе. Поскольку вы привезли кота, я бы не советовала травить мышей, а вот мышеловками я вас обеспечить могу.

– Не думаю, что пара мышеловок поможет справиться с этой проблемой. Судя по всему, за стенами живет целая армия грызунов.

– Я могу попросить Неда и Билли – это плотники, – чтобы они заделали явные щели и дыры, откуда мыши могут проползти в комнаты. Но дом очень старый; большинство здешних жителей просто мирятся с присутствием мышей.

Я поднимаю каталог:

– Значит, если я переберусь куда-то еще, эта проблема не решится?

– В данный момент здесь больше ничего не сдается. Сейчас самый разгар летнего сезона, и все занято, разве что отыщется вариант с переездом: неделька тут, неделька там. А вы ведь хотели задержаться подольше?

– Да, до октября. Чтобы закончить книгу.

Она качает головой:

– Боюсь, вы не найдете дома, способного сравниться с Вахтой Броуди в смысле красивых видов и уединенности. Вы снимаете ее так недорого только потому, что там идет реставрация.

– Это мой второй вопрос. По поводу реставрации.

– Да?

– Вы говорили, что плотники будут работать только в будни.

– Верно.

– Сегодня утром я шла по тропке утеса и, кажется, видела кого-то на вдовьей дорожке.

– В воскресенье? Но ведь у них нет ключа от дома. Как они могли войти?

– Я не заперла дверь, когда выходила.

– Это был Билли или Нед? Неду пятьдесят с небольшим. Билли чуть больше двадцати.

– Да я, в общем, ни с кем и не говорила. Когда я вернулась, в доме не было ни души. – Я умолкаю. – Полагаю, это мог быть всего-навсего обман зрения. Возможно, никого там и не было.

Донна отвечает не сразу, и мне интересно, о чем она думает. «Моя съемщица чокнутая?»

Она выдавливает улыбку:

– Я позвоню Неду и напомню, что они не должны беспокоить вас по выходным. А при встрече можете сами сказать ему об этом. Завтра они оба должны приехать к вам. Что касается проблемы мышей – завтра, если хотите, могу привезти вам мышеловки.

– Нет, я сама их сейчас куплю. Где они у вас тут продаются?

– «Хозтовары Салливана» чуть дальше по этой улице. Поверните налево, и мимо не пройдете.

У двери я вспомнила, о чем еще хотела спросить. Оборачиваюсь к управляющей:

– Шарлотта забыла свою поваренную книгу. Я с радостью отправлю ее владелице, если вы скажете куда.

– Поваренную книгу? – Донна пожимает плечами. – Может, она ей больше не нужна.

– Это подарок ее бабушки, к тому же Шарлотта оставила пометки по всему тексту. Не сомневаюсь, что книга нужна ей.

Донна уже переключила внимание с меня на свой рабочий стол, но пробормотала:

– Я брошу ей письмо – пусть знает.

Солнце выманило на улицы всех туристов. Шагая по Элм-стрит, я с трудом уворачиваюсь от прогулочных детских колясок и обхожу малышей, сжимающих в руках рожки с подтаявшим мороженым. Как и говорила Донна, сейчас разгар летнего сезона, и по всему городу только и раздается радостное щелканье кассовых аппаратов: рестораны переполнены и десятки незадачливых омаров находят свой конец в пару и кипятке. Я продолжаю путь мимо дома Исторического общества Такер-Коува, мимо десятка магазинов, торгующих одними и теми же футболками и ирисками, и вскоре замечаю вывеску «Хозтовары Салливана».

Вхожу внутрь, звенит дверной колокольчик, и этот звук пробуждает во мне детские воспоминания: когда-то дедушка водил нас с сестрой в такую же скобяную лавку. Остановившись, я вдыхаю знакомый запах пыли и свежих опилок и вспоминаю, с какой любовью дедушка выбирал молотки, шурупы, шланги и шайбы. Мужчины его поколения знали толк в подобных вещах и с удовольствием делали покупки в таких магазинах.

Я никого не вижу, однако до меня долетают обрывки беседы: где-то в глубине зала двое мужчин обсуждают преимущества латунных кранов перед теми, что сделаны из нержавейки.

В поисках мышеловок я полностью прохожу товарный ряд, однако, кроме садоводческих принадлежностей, ничего не попадается. Совки и лопаты разных форм, садовые перчатки. Я поворачиваю в следующий ряд – тут лежат гвозди, шурупы и мотки проволоки самых разнообразных видов и размеров. То, что надо для камеры пыток. Собираюсь было пройти третий ряд, но вдруг из-за панели с отвертками выныривает чья-то голова. Седые волосы на макушке торчат, словно пушинки одуванчика; человек смотрит на меня поверх съехавших на нос очков:

– Помочь вам найти что-нибудь, мисс?

– Да. Мышеловки.

– Небольшая проблемка с грызунами, а? – Усмехнувшись, он заворачивает в мой ряд и направляется ко мне. Пусть на нем рабочие сапоги и пояс с инструментами, на вид он староват, чтобы все еще размахивать молотком. – Мышеловки у меня тут, вместе с кухонными принадлежностями.

Мышеловки, оказывается, – кухонная утварь! Аппетита эта мысль не вызывает. Вслед за хозяином я иду в самый дальний угол магазина, где можно увидеть лопатки в ассортименте и покрытые пылью дешевые алюминиевые кастрюли и сковородки. Он подхватывает какую-то упаковку и передает мне. Я с ужасом разглядываю пружинные мышеловки «Виктор» – по шесть в упаковке. Бабушка с дедушкой расставляли на своей ферме в Нью-Гемпшире мышеловки той же фирмы.

– А есть у вас что-нибудь… э-э-э… чуть более гуманное? – спрашиваю я.

– Гуманное?

– Ловушки, которые не убивают. Типа «Хавахарта»?

– А что вы будете делать с мышами, когда поймаете?

– Выпущу где-нибудь. Подальше отсюда.

– А они просто возьмут и вернутся. Разумеется, если вы не решитесь на о-о-о-о-очень долгую поездку. – Он хохотнул над собственной шуткой.

Я смотрю на захлопывающиеся мышеловки.

– Просто вид у них такой ужасный…

– Нанесите капельку арахисового масла. Мышки почуют его, наступят на пружину и – бац! – Я вздрагиваю, а он расплывается в улыбке. – Они ничегошеньки не почувствуют, обещаю.

– Не думаю, чтобы мне хотелось…

– Тут, в магазине, находится эксперт, который переубедит вас. Эй, док! – закричал он на весь магазин. – Идите сюда и расскажите этой юной леди, что расстраиваться не из-за чего!