Цитаты из книги «Мрачный Жнец»

принято считать, что человека нельзя назвать окончательно мертвым, пока не успокоятся волны, которые он поднял в мире, пока не остановятся часы, которые он завел, пока не выбродит поставленное им вино и не будет собрано посаженное им зерно. Временная протяженность жизни, как утверждают жители деревушки, это лишь ось, вокруг которой вращается все бытие.

вообще, это нечестно. Если бы каждый человек точно знал, когда умрет, то прожил бы куда лучшую жизнь… – ЕСЛИ БЫ ЛЮДИ ЗНАЛИ, КОГДА УМРУТ, ОНИ, СКОРЕЕ ВСЕГО, НЕ ЖИЛИ БЫ ВООБЩЕ.

Отдельный день, он все длится и длится, целую вечность, но дни в целом проносятся мимо с дикой скоростью, словно куда-то опаздывают.

Солнце клонилось к горизонту. Самые недолговечные создания Плоского мира – это мухи-однодневки, они живут не больше двадцати четырех часов. Как раз сейчас две самые старые мухи бесцельно кружили над ручьем с форелью, делясь воспоминаниями с более молодыми мушками, что родились ближе к вечеру.– Да, – мечтательно произнесла одна из них, – такого солнца, как раньше, уже не увидишь. – Вы совершенно правы, – подтвердила вторая муха. – Вот раньше солнце было настоящим. Оно было желтым, а не каким-то там красным, как сейчас.

– Й… – Декан поймал на себе взгляд Чудакулли. – Да. Да? Да ладно тебе, аркканцлер. Мы управляем космическим равновесием, нам ведомы все тайны судьбы – и какая от всего этого польза, если ничего нельзя взорвать? Ну пожалуйста… Я уже все подготовил. Все три заклинания. Сам знаешь, какие последствия могут быть, если их подготовить, а потом не использовать…

Похоронили. А теперь выкопаем, – отрезал аркканцлер. – Вероятно, это и называется чудом жизни. – Как пикули, – весело сказал казначей.Даже члены клуба «Начни заново» озадаченно уставились на казначея. – Так делают в некоторых районах Очудноземья, – пояснил тот. – Огромные кувшины со специальными пикулями зарывают на несколько месяцев в землю, чтобы там они забродили и приобрели тот приятный, пикантный…

Значит, ты, мой аркканцлер, сошел с ума! – ответил главный философ. И чуточку понизил голос: – Он ведь все равно уже мертв, хоть и жив. Ну, ты меня понимаешь… Зачем нам спасать мертвецов? Это даже звучит как-то глупо. Одно другому противоречит. – Это называется дихотомия, – подсказал казначей.

Какая тут, к чертям, жизнь, жизнь после смерти или не-жизнь, если ты являешься представителем класса чуть ниже среднего, торгуешь овощами и фруктами, а претендуешь выглядеть как представитель высшего света… Вдруг через отверстие в стене, которое Артур пробил, чтобы вставить зарешеченное окно, донеслась музыка.

– Мой отец заставил меня поклясться, что я никогда не буду помогать налоговикам. Он говорил, что при одной мысли о них его тошнит. Еще он говорил, что есть смерть и есть налоги, только налоги гораздо хуже, потому что случается смерть один раз в жизни, а налоги – каждый год. Нам приходилось даже выходить из комнаты, когда он говорил о налоговиках. твари. Вечно суют повсюду свой нос, вечно выспрашивают, у кого что спрятано под поленницами или за потайными дверцами в подвале, хотя их это совершенно не касается.

– Особенно с тех пор, как я потеряла отца… – А.