– Таисия, я больше не хочу врать. – Арвин Эйш поклонился, показывая, что готов к поединку. – Я хочу, чтобы ваше решение о том, будете ли вы мне помогать, было осознанным, осмысленным. Я хочу показать вам фрагменты моей жизни. Мне нужно, чтобы вы на чем-то сосредоточились. Все произойдет само собой и не причинит вам никакого вреда. Обещаю.

– Нет! – Милфорд вскочил.

– Я согласна! – Тая вытянула руку в направлении имперца. – Хватит решать за меня! Спасибо, что предупредили, Арвин Валентайнович. Очень вас прошу – поступайте так всегда. Может, со временем я смогу вам доверять. – Тая поклонилась в ответ.

Скрестились шпаги.

Ветер нес песок со стороны Рассветных гор. Крупные редкие грязно-серые хлопья, больше похожие на пепел. С каждым мгновением все гуще и гуще. Паника. Крики. Бегство… Город, занесенный по самые шпили, ставший общей могилой для тех, кто не успел выбраться.

Гулкие тяжелые шаги в тишине, эхо поднимается к самым сводам мрачного, серого замка. Треск факелов. Фигура в темном плаще входит в тронный зал.

– Маги?! – хриплый голос богато одетого мужчины – точь-в-точь Арвин, только волосы тронуты сединой. Корона на нем, пальцы усыпаны перстнями. Вот этот, с огромным кроваво-красным камнем, Тая уже видела. – На нас напали маги? Да еще наши подданные?

– К сожалению, это так, ваше величество.

Коленопреклоненный гонец нарочито спокоен. Сдержан. Почтителен.

Но король этого не замечает. Он барабанит по ручке кресла, потом говорит:

– Но следов влияния извне нет?

– Ваше величество желает знать, есть ли признаки того, что нас пытаются завоевать?

– Именно так, советник Айш. Какая-то же причина у магов была, чтобы выступить против своего короля.

– К сожалению, ваше величество, пленных, чтобы допросить, у нас нет. И переговоров с нами мятежники вести не хотят. А песок наступает.

– Готовьте войско. Я выступаю.

Фигура короля Ваду подернулась пеленой… Вместо него Тая увидела снежного манула. Улыбнувшись на манер Чеширского кота, зверь медленно растаял в воздухе. Снег, шум волн… Они… вернулись? Звон металла, что-то сильно кольнуло в плечо.

Девушка очнулась. Море, снег, манул – все исчезло. Под ногами хрустел серый песок, в который ноги проваливались по самую щиколотку. А над головой шумел вековой лес.

– Где мы? – спросила Тая.

– В Ваду, – ответил король, у которого странно подрагивали губы.

– Вопрос, как мы тут оказались. – Эдвард посмотрел на его величество в изгнании очень и очень недобро…

* * *

Герцогиня медленно плыла по комнате Таи. Иногда останавливалась. Закрывала глаза, поднимала руки над головой ладонями вверх.

Миро ненавидел подобные фокусы! Эти а-ля трансовые состояния, когда запрокидывают голову, трогают ладонями воздух… Цирк! Видел таких. Как это… ах да, экстрасенсы! Его раздражали попытки знакомых осторожно выяснить, есть ли среди его родственников потомственные гадалки, и не могли бы они чем-нибудь помочь. Не безвозмездно, понятное дело. Терпеть он всего этого не мог, но…

Но сейчас все было по-другому. Холод, колючий, более чем реальный, сковал позвоночник. Миро видел золотые нити, парящие вокруг тонкого запястья этой удивительной женщины. Огромная птица взмахнула крыльями и исчезла у него на глазах. Теперь под длинным плащом Рэймской извивалась самая настоящая змея! Блестящая, с золотистым узором. Господи, а если эта тварь ядовитая? Если бы не Тая, он бы уже выгнал эту… женщину.

Но… как она была красива! Необыкновенно красива! Так красива, что дух захватывало. В груди что-то щемило, внизу живота ворочалось, и кровь приливала к щекам. Все это выводило полковника ФСБ из себя.

Умом он понимал, что ему пытаются помочь. Что эта… герцогиня (скажите, пожалуйста!) ни в чем перед ним не виновата. Он ведет себя просто недопустимо. Но бороться с собой не было сил.

Мужчина стоял, скрестив руки на груди, всем своим видом показывая свое весьма однозначное отношение к тому, происходило. Сколько скептицизма в глазах. Глаза… Глаза настоящего чкори! Черные, блестящие. А аура! Сколько магии! Его род ей был неизвестен, но о том, что он древний и сильный, говорила музыка в сердце этого недовольного человека. Золотая, тягучая. Сколько же силы нужно использовать каждую секунду, чтобы сдерживать эту лавину! Лавину настоящей магии. Древней. Мудрой. Зачем? Почему? Но это сила не колдуна. Это сила воина. Собственно говоря, если она все правильно понимает, чкори в этом мире воин и есть.

Рэймская вздохнула. Сосредоточилась на девочке. Мать – колдунья. С почти не раскрытым потенциалом. Жаль. Могла бы быть сильной целительницей. Отец – воин. А девочка… О нет! Нет… Не может быть! Клан Скользящих в Пустоте… Но это… Это же… Легенда? Кто? Отец? Герцогиня повернулась к мужчине, всматриваясь в его глаза. Мужчина взгляд выдержал.

Анук-чи змеей скользнул из-под плаща по комнате, кольцом свился у кровати. Что это? Книга? Дарина подняла толстую, исписанную изящным почерком тетрадь. Открыла.

 
В тишине, пустоте, снегу,
Пряной горечи сладких снов
Серым облаком плыл манул,
Желтым глазом пугая сов.
Паутиной ушедших дней,
Серебристою тенью рос
Всю Вселенную меж ушей
Над собой, как корону, нес.
 

– Подайте мой саквояж! – Женщина махнула рукой в сторону коридора.

– Это еще зачем? Вы что, жить тут собираетесь? – Полковник, еле сдерживаясь, как мог незаметно сжал кулаки.

Она действительно пришла с каким-то потрепанным чемоданом. А еще герцогиня! Ходит по дому – то птицы летают, то змеи ползают. Развела тут антисанитарию с чертовщиной, трогает Таины вещи, читает ее записи, еще и командует!

Он никогда не входил к дочери без стука. Никогда не трогал ее вещи. Конечно, за ней следили его люди. Круглосуточно. А как же? Вдруг с ней что-нибудь случится? Следили… Не уследили!

Злость горячей волной заполнила душу. Как же он боялся этого дня! Дня, когда в их с дочерью привычный, немного холодный, но все же упорядоченный мир огромной хищной птицей ворвется… ЭТО. Магия. Иные грани реальности. Тигверды. Чкори. Он ведь знал. Знал, что так будет. Сходил с ума с того самого момента, как иные, прикрываясь именем императора, просили содействия в розыске некого герцога Рэймского. Конечно, он связался с дворцом. Выяснил, что это блеф. Дальше они там сами разбирались. Но уже тогда понял, что опасность близко. Этот Журавлев, будь он неладен. Никогда полковнику не нравилось увлечение фехтованием. Слишком опасно! Лучше бы на дискотеки ходила…

Будто прочтя его мысли, женщина застыла у фотографии, что висела над кроватью вместе с медалями.

На девушке был белый костюм, в руках – шпага с лезвием тоньше паутины и какой-то круглый предмет. На груди – орден. Ее посвятили в воины? Такую… хрупкую? Как странно. Она всматривалась в тонкие, изящные черты, пытаясь найти хоть что-то, что могло бы помочь связаться, почувствовать. Но нет. Ничего…

– Я не собираюсь здесь жить. Нам необходимо взять с собой несколько вещей из покоев Таи. Собирайтесь! Мы уходим.

– Уходим? Куда?

– Увидите.

– Послушайте, вы! Ваше… как вас там…

– Герцогиня Рэймская. Вы можете называть меня Дарина, если угодно.

– Послушайте, Дарина… Может быть, вы объясните наконец, что здесь…

– У нас мало времени. Вы хотите найти дочь?

– Да.

– Собирайтесь.

* * *

– Где мы?

Сколько недовольства в голосе! Даже император Тигверд не позволял себе разговаривать с ней в подобном тоне. А этот… Некто полковник Лукьяненко… Уже начинал раздражать.

– Мы в империи?

– Нет. – Голос правящей герцогини был сух и спокоен.

– Зачем было вообще куда-то переноситься? Голова болит… – Последние слова полковник произнес устало. Почти жалобно. Как будто сдался, потому что вдруг раз – и кончились силы. А вместе с ними и злость.

– Магия чкори здесь сильнее. Вас надо научить. Быстро. Хотя бы элементарным вещам.

– Ненавижу магию, – прошептал полковник в надежде, что его не услышат.

Герцогиня вздохнула. Когда к ней обратился Фредерик Тигверд с просьбой помочь в поисках девочки-чкори, Дарина Рэймская никак не предполагала, что ей придется нянчиться с мало вменяемым господином, который, к тому же, «ненавидел магию»… Может, его дочь просто сбежала – пусть даже и с нэйро? Но тут герцогиня вспомнила. Вспомнила силу и безжалостность, с которой похититель обрушился на Ричарда. На сильнейшего мага, имперского палача. Неужели девочка связалась с этим типом добровольно?

Они шли вниз по песчаной дороге, к лесу. Мимо холмов, покрытых мелким багровым мхом.

«Будто пролили кровь», – подумал Лукьяненко, с удовольствием вдыхая ароматный свежий воздух. Женщина что-то пробормотала над его головой, едва коснувшись седеющих висков, и боль ушла. Чувствовал он себя намного лучше, надо признать. Над ними летела все та же птица, вот только вместо перьев – золотой песок.

Они пришли на поляну. Женщина села на траву, жестом приглашая его присоединиться. Огромная песчаная змея свернулась тут же. Вот ведь… чертовщина! Чертовщина и есть…

Что она задумала? Не на пикник же они сюда притащились…

– Расскажите мне о дочери.

Герцогиня Рэймская разложила вокруг себя вещи Таи, которые отобрала в ее комнате. Миро тяжело опустился рядом. Сердце сжалось… Где же ты, девочка?

– Это ее любимая игрушка. Кот облезлый. Она до сих пор, когда нервничает, прижимает его к себе.

– Не кот. Манул. Видите – пятнышки на макушке. Лапы толстые.

– Какая разница. Дикий. Домашний. Городской. Из каменистых степей Азии. Все равно кот.

– Для Таи это было важно. Она писала стихи. Вы знали?

– Стихи? Да все девушки в этом возрасте пишут стихи! Стихи, мальчики… Но только не она. Она… Вот это, – Миро взял в руки золотую медаль, покачал перед носом у герцогини, – для нее было гораздо важнее.

Он вздохнул. Потянулся за шпагой:

– Это ее шпага. Спать не ляжет, пока не надраит всю эту их амуницию. Форму, маску. Только на это деньги и просила. Нет чтоб на платья какие-нибудь там, косметику… Нет. Папа, мне нужна шпага. Папа, маска порвалась. Папа, я из обуви спортивной выросла. Папа, перчатки нужны еще одни, у нас соревнование скоро… Знаете… Это, пожалуй, все наше с ней общение и было. Нет, не всегда, конечно, но… Последнее время…

– А это? – Дарина осторожно, будто хрустальную вазу, подняла со дна саквояжа пояс. Точно такой же был и на герцогине.

– Странно… Я считал, что его выкинул. Много лет назад.

– Зачем? Это же… Это принадлежало вашей жене? Пояс – сила колдуньи нашего племени! Если бы мама Таи была жива, она подарила бы дочери такой же. В двенадцать лет. Скажите, а волосы вы…

– Хватит! – Миро вскочил, попытался вырвать пояс из рук чкори, но та оказалась проворнее. «Неплохая реакция», – мелькнуло в голове.

– Не трогайте!

– Ненавижу! Ненавижу весь этот хлам! Я сжег! Сжег все! Травы, книги на непонятном тарабарском языке, вещи! Шкатулку с драгоценностями отдал тетке, и вот это! Это тоже надо было сжечь! Где? Где вы это нашли? Откуда взяли?!

– Анук-чи нашел. Под кроватью. У Таи был там тайник. Под паркетом.

– Я… хотел сделать ремонт. Она все откладывала. То соревнования на носу, то еще что… Лиса!

– Тая надевала его? Вы не знаете?

– Хуже! Она татуировку с этой штукой сделала!

– Сделала что? Сядьте! И перестаньте кричать!

– Татуировку. – Мужчина, обессилев, опустился на траву, обхватил голову руками, и заговорил тихо, еле слышно: – Это… такой узор. Иголкой под кожу впрыскивается краска. На всю жизнь…

– Где? – спросила чкори.

Миро молча указал на поясницу. В голосе герцогини было что-то… Какая-то сила, заставляющая покоряться.

– Почему вы отказались от дороги? Чтобы заблокировать магию? – вдруг спросили полковника.

Надо же. Она… знает. Хотя чему удивляться? Колдунья! Она все, наверное, знает.

– Дорога, – усмехнулся Миро. – Магия. Мои предки, сколько себя помню, были защитниками. Воинами. И дорог в их жизни было предостаточно. А магия… Глупости это все. Неумение найти себя. Страх. Страх ответственности. Жаль, что я… – Он сжал пояс, словно хотел разорвать его. Уничтожить.

– Вы, наверное, очень рассердились на дочь тогда? – Женщина смотрела ему прямо в глаза.

– Да. Рассердился…

– Представляю, какой был скандал. – Герцогиня осторожно забрала у мужчины пояс и спрятала в складках плаща.

– Вы считаете, что вправе осуждать меня?

– Ни в коем случае.

Рэймская вспомнила о том, что так и не рассказала своему сыну правду. Пауль – его названый брат – в госпитале. Но мальчику ничего не грозит, а она так давно не видела Геральда. Ее сын предпочитал общаться с Паулем и Феликсом. Все-таки мальчишки, общие интересы. Но если бы только это… Внутри сердце сжалось от еще одной мысли… Геральд охотнее разговаривал с Вероникой, чем с ней.

Дарина вздохнула. И спросила, стремясь изгнать из головы мучившие мысли:

– Скажите, а вы Тае волосы в косы заплетали?