Глава 4

Джорджетте уже приходилось путешествовать в наемных экипажах – по Лондону, а пару раз она выезжала и за пределы города – в дилижансе. Совсем недавно – благодаря лорду Хьюго – ей даже удалось прокатиться в герцогской карете, но никогда еще не путешествовала она в каретах Почтовой службы его величества.

Нетерпение, радость, предвкушение чего-то необычного – эти чувства одолевали ее и не давали покоя. Уже само название гостиницы на почтовой станции казалось ей завораживающим: «Двуглавый лебедь». Через арку на гостиничный двор непрерывно проезжали всевозможные экипажи – сюда доставлялись мешки с почтой и сюда же прибывали пассажиры, готовые затем отправиться в длительное путешествие.

Близился вечер, и закат окрасил небо пылающими лучами – рубиновыми, оранжевыми и золотыми, – казавшимися приветливой улыбкой заходящего солнца. «Как странно отправляться в путь на ночь глядя», – подумала Джорджетта. Но как объяснил Хьюго, так обычно и случалось, если приходилось путешествовать в карете Королевской почтовой службы, девизом которой была скорость. При ярком свете каретных фонарей можно было быстро передвигаться по пустынным ночным дорогам, тогда как днем все дороги были запружены транспортном.

– В закатный час, – процитировала Джорджетта, – и музыка слышней! Гармонии божественной подобно кончают песнь сладчайшим из созвучий! Всех ярче в небе след звезды падучей!

– Музыка… слышней? – Хьюго в недоумени нахмурился. – О чем это вы? Я не слышу никакой музыки!

– Это из Шекспира, – пояснила Джорджетта. – Меня бы выгнали из магазина давным-давно, если бы я не знала Шекспира наизусть.

– Шекспир? – Хьюго насмешливо фыркнул. – Только неисправимый романтик может думать о Шекспире в такую минуту, посреди кучи конского навоза.

И в этом он не ошибался – над двором висел ужасный смрад.

– Но ведь поэзия нужна больше всего именно тогда, когда сидишь по уши в конском навозе, – с улыбкой возразила девушка.

Спутник уставился на нее в изумлении: как будто она вдруг заговорила на незнакомом языке, – затем усмехнулся и кивнул.

– Да, верно. Прямое попадание. Прямо в точку, госпожа Книжный Червь. Если Шекспир помогает вам забыть про навоз, можете цитировать его сколько угодно.

Привстав на цыпочки, Джорджетта обвела взглядом двор, чтобы отыскать их карету. В Уиллингем-Хаусе она сменила свой громоздкий древний сундук на кожаный саквояж, который отыскал для нее на чердаке слуга. У Хьюго – на нем теперь был другой сюртук и теплый плащ с накидкой – был похожий саквояж (наряду с длинным кожаным футляром, в котором находились драгоценные чертежи).

– Только постарайтесь не наступать мне на ноги, – предупредил Хьюго. – У вас, кажется, сложилось впечатление, будто мы отправляемся в героический поход, как в рыцарских романах, а это всего лишь деловая поездка, пусть и долгая.

– Можете называть нашу поездку как хотите, а я буду думать то, что захочется мне.

Джорджетта опять приподнялась на цыпочки. Может быть, это вон та карета, запряженная четверкой гнедых, которые так и рвутся пуститься вскачь? Хотя нет – эта отправляется на юго-восток.

В руках они держали билеты на карету до Манчестера, путь которой пролегал через дербиширские городки, в том числе – через деревню Строфилд, откуда отправил ей свое последнее письмо Бенедикт. Стоимость поездки – четыре пенса за милю. Следовательно, билеты обошлись в весьма существенную сумму – по три фунта каждый.

– Вот, пожалуйста, – сказал Хьюго, выкладывая деньги также и за ее билет. – И не надо возражать. – Он взглянул на Джорджетту. – Я ведь вам должен – вы же сами об этом постоянно говорили.

Она вовсе не собиралась возражать. Все свои скромные сбережения Джорджетта спрятала в кошель и засунула поглубже в карман платья.

Наконец они увидели манчестерскую карету, готовую пуститься в путь. Лошади прядали ушами и от нетерпения выбивали дробь копытами, пока шла погрузка (сундук за сундуком и тюк за тюком укладывались и на самый верх кареты, и в багажное отделение сзади). Пассажиры с дешевыми билетами также лезли наверх, где пытались отыскать свободное местечко, а Джорджетта забралась внутрь и заняла место по ходу движения. Хьюго сел напротив нее, пристроив длинный футляр с бумагами на коленях.

«Ладно, пусть не рыцарский поход, – с улыбкой думала Джорджетта. – Но все же это не деловая поездка, а нечто большее…» И очень может быть, что их ждет… какое-нибудь невероятное приключение. Как странно… Ведь еще сегодня утром ей казалось, что лорд Хьюго Старлинг положил конец ее надеждам на счастливое будущее, а теперь он стал ее спутником в это самое будущее.

Да, действительно странно. И не так уж неприятно.

Они опять очутились наедине – уже не в первый раз за сегодняшний день, – однако теперь их уединение почему-то казалось более полным, возможно потому, что противоположное сиденье находилось совсем рядом. Во всяком случае, сейчас близость лорда Хьюго ощущалась гораздо сильнее, чем прежде. Да, конечно, вскоре к ним присоединятся и другие пассажиры, но сейчас-то они одни.

Подобрав ноги под сиденье, Джорджетта задумалась: наверное, следует что-то сказать – но что?.. «Спасибо, что вы оказались не таким надутым и упрямым, как я думала»? А может, сказать именно, что он оказался таким милым? Нет-нет, уж лучше помолчать.

– Вам нужна горничная, – неожиданно заявил Хьюго. – Да, нам следовало прихватить кого-нибудь из герцогского дома.

– Глупости! – воскликнула Джорджетта. – К тому же у нас не было времени на уговоры ваших родителей. И вообще, уж если вы помогаете мне разыскать брата, то… Получается, что вы сейчас как бы вместо него. – Лорд Хьюго взглянул на нее скептически, но девушка решительно добавила: – Так что вы мне теперь как брат. Только на время путешествия, конечно же.

– Нелепость какая-то… – пробурчал Хьюго. – Нет, разумеется, я забочусь о вашей репутации и…

– Об этом должна заботиться я, – перебила девушка. – Однако же… Вы, кажется, говорили, что я могу вам доверять, потому что вы обещаете вести себя как джентльмен, не так ли?

– Да, именно так, – ответил Хьюго. – Мне доверять вы можете, но я не могу поручиться за остальных попутчиков.

– Я этого и не жду… то есть понимаю, что вы не можете отвечать за других.

«Значит, мне можно успокоиться? – спрашивала себя Джорджетта. – Да, наверное, можно. И все-таки жаль…»

Ох, какая же она дура! Ей нужно вспомнить, ради чего все это затевалось. А затевалось все потому, что ей надо найти украденные золотые и брата в придачу. Сначала следовало найти деньги, чтобы обеспечить свое будущее, а потом – того, кому вроде бы надлежало о ней заботиться. И вовсе она не собирается вздыхать по мужчине, сидящему напротив…

– Ну и ладно, – выпалила она в ответ на собственные мысли. – Лучше давайте подумаем, на что можно рассчитывать. Есть у вас листок бумаги и что-нибудь, чем можно писать?

Хьюго извлек из своего кожаного футляра и то и другое.

– Благодарю вас, – кивнула Джорджетта, старательно разгладила листок у себя на коленке и огрызком карандаша начала писать. – Итак… Сегодня двадцать девятое мая. Таким образом, у нас остается месяц с небольшим до первого июля, когда соверены должны быть пущены в свободное обращение. Если их не найдут до этого срока, Королевский монетный двор отзовет обещанную награду.

– Но мне нельзя покидать Лондон на такой срок, – заметил Хьюго.

– Может, управимся и быстрее, – пробормотала Джорджетта и нацарапала на листке еще несколько цифр. – Скажем, семь миль в час… Когда же мы туда доберемся?

– Пожалуйста, покажите мне, что вы там пишете, – попросил Хьюго. – Когда человек что-то считает и бормочет себе под нос, это очень настораживает.

Вскочив со своего места, девушка сняла кожаный футляр с коленей Хьюго, вернула ему листок и карандаш, присаживаясь рядом с ним, пояснила:

– Я пытаюсь вычислить, сколько дней нам остается на поиски.

– В таком случае надо вычесть дни, которые мы потеряем, добираясь до места.

– Я так и собиралась, однако путешествие вовсе не обязательно пустая трата времени.

– Разве? Позолоты в нашей карете пока что нет. – Хьюго опять положил кожаный футляр себе на колени, а сверху пристроил листок.

– Если делаешь то, что тебе нравится, разве это пустая трата времени?

Ей, к примеру, нравилось сидеть рядом с Хьюго. Тем более что теперь на нем был чистый сюртук. Правда, выражение его лица казалось слишком уж строгим. Впрочем, Джорджетта ничего не имела против строгости, если она была приправлена долей юмора.

Вернув ей листок, Хьюго пробурчал:

– Мне придется поверить в ваши расчеты. Тут для меня слишком темно, и я ничего не вижу без очков.

– Вы носите очки?

– Иногда. Для чтения. Обычный инструмент для тех, кто годами корпит над книгами при жалком свете свечи. – Хьюго снова протянул девушке огрызок карандаша. – Итак… тридцать три дня, начиная с сегодняшнего. Потом золотые соверены пойдут в обращение.

– Однако…

– Погодите! – Хьюго вскинул вверх руку. – Для начала мы найдем вашего брата, а потом выясним, что ему удалось узнать в Дербишире об украденных соверенах. Кроме того… я решил, что тоже участвую в поисках.

Джорджетта скрестила на груди руки.

– О боже! – воскликнул ее спутник. – Похоже, вы снова хотите мне возразить. Что же на сей раз?

– Значит, вы собираетесь поохотиться на золотые? Но ведь это была моя идея! Меня нельзя исключать из игры!

– Вас никто и не исключает. Ведь вы будете с братом. Я обещал, что передам вас ему с рук на руки.

Джорджетта насупилась. Чертов упрямец! С чего она взяла, что на него приятно смотреть? Было бы гораздо приятнее дать ему пинка.

– Моя главная цель вовсе не поиски брата, – заявила девушка. – На самом деле я собиралась…

– Вот и занимайтесь чем собирались, а я просто вам помогаю.

– Но не на ваших, а на моих условиях! Я же не просила вас о помощи… Ваша помощь мне не нужна, – возразила Джорджетта.

Последние ее слова весьма озадачили Хьюго.

– Помощь никому не помешает, – пробормотал он вполголоса.

Джорджетта молча пожала плечами. Она почти не знала своего старшего брата: ведь Бенедикт отправился плавать по морям, когда ей было всего три года от роду, а ему – двенадцать. Дома он появлялся лишь время от времени, и долгие годы они жили втроем. Родители были как бы дополнением к своему книжному магазину и ожидали того же от дочери – то есть ей следовало отказаться от всех человеческих потребностей, забыть про голод и усталость, а ее единственными друзьями были лишь персонажи книг, которые она читала.

Джорджетта не вполне соответствовала ожиданиям родителей, но гораздо лучше, чем требовалось для ее блага. Да что об этом говорить? Ведь ребенок пойдет на все – только бы родители его любили или хотя бы замечали (даже если будет делать вид, что вовсе не жаждет их любви). Но родители все равно принесли ее в жертву собственным интересам – не ради листьев колокольчика, как в сказке про Рапунцель, а ради листов бумаги с напечатанными на них буквами.

– Мне не нужна помощь, – повторила она. – И я собираюсь путешествовать, пока не найду украденное золото: не хочу возвращаться туда, откуда пришла.

Хьюго в растерянности заморгал.

– Но ведь вам нужна какая-то цель, чтобы…

– Отыскать украденные золотые – это и есть моя цель, – перебила Джорджетта.

– Однако первого июля погоня за золотом так или иначе закончится. Что вы станете делать потом?

Девушка с улыбкой пожала плечами.

– У нас еще больше месяца. К тому времени как мы доживем до этой даты, я что-нибудь придумаю, уж будьте уверены.

– Так цели не ставят, – возразил Хьюго. – Чтобы правильно поставить цель, надо сначала решить, что вы будете делать потом, после того как…

– Лорд Хьюго, не все идут по жизни так, как вы: с золотым кольцом-печаткой и кожаным футляром для чертежей, которые сделал для вас архитектор, – проворчала Джорджетта. – Я сказала, что хочу найти украденные соверены, а мой брат всего лишь средство для достижения этой цели. Если же я не найду брата, но сумею найти золото, – значит, именно это мне и нужно, – добавила девушка.