Но жизнь… как же так… вдруг не станет жизни – красоты дней, солнца и дождя, работы, любви, и сил, и желаний? Нет, нет, он не хочет умирать. Не хочет.
Но и здесь ему осталось лишь четырнадцать, тринадцать, двенадцать, одиннадцать, десять, девять, восемь зыбких лихорадочных дней.
Немногие, короткие, яркие мгновения. Его желание продлить их – властное желание, всецело захватившее его тогда
Сейчас, когда окончательно и бесповоротно решено, что он умрет через несколько дней, у него появилась потребность еще раз вспомнить всю свою неудачную жизнь.
И вот он ходит взад и вперед по тесной камере, потому что покой и неподвижность для него теперь невыносимы.
– Никогда мне не приходилось исполнять более печальной обязанности. Это не изгладится из моей памяти до конца дней моих.