ГЛАВА 4

И всё же наш корабль отчалил с опозданием. Но в этом виноваты были уже не мы, а сам капитан. Он, едва увидев амнилёт, с уверенностью заявил, что сумеет разместить этот аппарат на борту. На деле же получилось, что такое чудо техники попросту отказалось помещаться на палубе. А ведь не хватило всего каких-то пары сантиметров, которые и стали для данной ситуации критическими.

В итоге, промаявшись почти два часа, капитан нанятого нами торгового судна, айнор Тимс, всё же признал, что был неправ, и что на его корабле это чудесное средство передвижения разместить не получится. Потому пришлось отправить амнилёт обратно в Зелёную крепость, а вместо него погрузить на борт две императорские антарии. Почему именно их? Да тут всё просто – на их крышах имелись устройства, позволяющие заряжать аккумуляторы от энергии света Селимы, в то время как для обычных антарий требовалось посещение специальных зарядных станций.

Оружие, продукты и всё необходимое для нашей экспедиции было погружено на корабль ещё раньше. Более того, для нас даже подготовили каюты: одну – нам с Шейлой, одну – Его Высочеству, и ещё две для четверых оставшихся магов.

Кстати, четвёртым оказался Фердинанд, с которым я была знакома ещё со времени жизни в Зелёной крепости. Тогда он частенько захаживал к Келу по разным вопросам, там-то мы с ним и познакомились. В отличие от многих из знакомых мне магов, он был блондином и принадлежал к какому-то древнему аристократическому роду. Владел магией воды, причём поддавалась она ему, как родная.

Ферду было двадцать пять, хотя внешне он казался старше. Но такое впечатление складывалось из-за его плотного телосложения и короткой бородки, которая ему, на мой взгляд, совсем не подходила. Со мной этот сероглазый мужчина вёл себя очень учтиво и даже галантно. Пока мы ожидали отправления, принёс стакан воды, нашёл где-то для меня стул, хотя все, включая Диара, были вынуждены стоять. В общем, всячески показывал, что имеет на меня определённые виды. Увы, отвечать взаимностью этому кавалеру я не собиралась. Но и от его знаков внимания отказываться не спешила.

Диар же в мою сторону вообще старался не поворачиваться. Всё время до отплытия он что-то обсуждал с Этари и капитаном, а потом и вовсе куда-то ушёл. Я же, наоборот, просто не могла на него не смотреть. Почему-то для меня было важно постоянно держать его в поле зрения. А в голове вертелась его последняя фраза о том, что мы ещё продолжим наш разговор. Наедине. И от одной этой мысли сердце в груди сжималось, а по телу проносилась волна совершенно неуместного жара.

Боги, я ведь безумно по нему соскучилась! И пусть сейчас в наших отношениях всё складывалось не лучшим образом, пусть он сознательно выстраивал между нами стену, но мне всё равно хотелось верить, что когда-нибудь нам всё-таки удастся забыть о прошлом.

Едва мы с Шейлой оказались в нашей скромной, но довольно уютной каюте, она сразу поймала меня за руку и пристально посмотрела в глаза.

– Не грусти, Эли, – проговорила девушка, усаживаясь вместе со мной на одну из стоящих здесь узких кроватей. – Я знаю, что тебе тяжело. Но и ему не легче.

– Скажи, – начала, борясь с сомнениями. Но тут же осеклась: – Хотя нет. Лучше ничего не говори.

Но Шейла всё равно поступила по-своему.

– Ваши судьбы связаны, – ответила она, легко улыбнувшись. – Эта связь настолько крепка, что её не сможет разорвать ничего. Даже смерть. Он ведь уже однажды вытащил тебя с грани… да и ты почувствовала, когда ему было очень плохо.

– Он уверен, что я его предала, – сказала, отворачиваясь к маленькому иллюминатору. – Но тогда я просто не могла поступить иначе… А теперь он не простит.

Шейла вздохнула, чуть крепче сжала мою руку, и вдруг прикрыла веки, погрузившись в какой-то непонятный транс. Но когда снова вернулась в реальность, её глаза отражали лишь странную опустошённость и недоумение.

– Это странно, Эли, – сказала она, поднимаясь на ноги. – Но я больше не вижу твоего будущего. Картинки есть, но они смазаны. Будто сейчас ты на распутье, и выбираешь из множества дорог. Раньше я чётко видела тебя с Себастьяном. Вы были вместе, жили в Зелёной крепости, боролись за права магов. Я видела вашего сына… похожего на Кела, но с такими же голубыми глазами, как у тебя. А теперь… ничего.

Её слова задели меня сильнее, чем я сама могла предугадать. «Вместе?» «Сына?» Боги… А ведь всё могло быть именно так, если бы… Если бы тогда в госпитале я поступила иначе. Если бы поверила в Кела, если бы постаралась обеспечить его безопасность, пока сохранялась угроза для здоровья, а потом вывезла из города. Ведь всё это было хоть и сложно, но вполне выполнимо! Тогда бы, став дезертиром, я бы не смогла больше покинуть Зелёную крепость. Осталась бы с Себастьяном, и всё могло бы стать именно так, как говорила Шейла. Но… теперь это уже невозможно.

– Зато маги получили свои права и свободу, – выдала я охрипшим от этого понимания и вызванных им эмоций голосом. – А страна – своего наследника.

– Скажи, – задумчиво поинтересовалась ясновидящая, – Ты уверена, что поступила правильно? Если бы знала тогда, что у вас может быть семья, стала бы ты связываться с императором?

– Не знаю, – вздохнула, схватившись за голову. – Это сложно. Тогда я была уверена, что поступаю правильно. Но…

– Ты изменила рисунок не только своей судьбы, но и будущее всей империи. А на такое способны только очень сильные духом люди, – покачала головой Шейла. – Думаю, именно по этой причине Боги выбрали тебя на роль Хозяйки неба. Возможно, именно тебе удастся то, что не удавалось никому.

– И что же? – спросила, насторожившись.

– Вернуть отверженным то, чего они лишились, – а помолчав несколько мгновений, всё же добавила: – Человеческий облик.

Увы, никаких пояснений своей последней фразе Шейла дать не смогла. Она сама не понимала, откуда это знает и почему так сказала. Оправдывалась тем, что за неё будто говорил кто-то другой, иной… неведомый, но очень могущественный. Ну а я не стала допытываться – и сама ведь видела во снах странные вещи… и не менее странного мужчину. Потому пришла к выводу, что больше от ясновидящей ничего не узнаю.

К тому же у меня имелся ещё как минимум один источник информации – книга. Вот именно к ней я и решила обратиться. Забралась с ногами на кровать, подложила под спину подушку и, вытащив из сумки врученный Гасимом фолиант, открыла его на месте закладки.

И опять, стоило мне прочитать первые несколько строчек, я будто окунулась в описанные там события. Снова увидела огромные дома, издали похожие на гигантские квадратные столбы, людей, способных при помощи небольших устройств воссоздавать уменьшенную модель реальности. Летающие по небу антарии самых разных форм и размеров. А ещё я увидела его – первого из одарённых. Нет, внешне он выглядел так же, как и остальные люди, но в его глазах отражалась сила и могущество, какие и не снились нашим магам. Одним взглядом он мог уничтожить огромное здание, мог заставить тучи на небе разойтись, приказать ветру дуть сильнее. Мог в прямом смысле сдвинуть горы, мог за считанные мгновения вырастить на пустыре лес. Он мог всё, и таким, как он, при желании был способен стать любой человек, готовый заплатить за созданную учёными сыворотку.

Так всего через десять лет расслоение населения Иманарии достигло пика. Богатые люди все стали магами, а вот те, кто не мог позволить себе купить препарат, так и оставались обычными. Мир стремительно менялся, его жители – тоже. Не обходилось и без стычек одарённых и обычных людей, в которых последние чаще всего попросту гибли. И казалось бы: техника на высоте, магия есть, что же ещё нужно? Но имари уже не могли остановиться.

Почувствовав себя равными богам, они решили создать жизнь. Соединить магию и научные технологии, и сотворить себе подобных. Долгие годы учёные бились над этой задачей и в итоге им удалось. Они создали целую армию существ, внешне похожих на людей, но лишённых души. Те безропотно исполняли любые приказы, питались водой и специальными витаминными смесями, не болели, были выносливыми и очень сильными. Идеальные солдаты, слуги, помощники.

Но учёные маги не смогли на этом остановиться. Им захотелось научить свою армию летать. И тогда, спустя ещё пару лет, один молодой маг создал новый препарат, под действием которого физическая оболочка тела изменялась, обретая новую форму. Именно он сделал из армии человекообразных кукол армию крылатых тварей, названных позже летунами. Хотя простые люди с тех самых пор именовали их только драконами.

– Эли, ужинать пойдёшь? – отвлёк меня от безумно интересного повествования голос Шейлы. И я уже собралась отказаться, но она только покачала головой и, вытянув из моих рук книгу, убрала ту на столик. – Пойдём. Мы ведь с утра ничего не ели. Да и Диар хотел обговорить детали нашего путешествия. А это… потом дочитаешь.

Я кивнула, только теперь ощутив, насколько успела проголодаться. А пока переодевалась и посещала имеющуюся здесь уборную, Шейла снова подошла к книге, раскрыла ту на середине и со странным непониманием уставилась на текст.

– А что это за язык? – спросила девушка, поднимая на меня взгляд.

– Да наш же, – отозвалась я, застёгивая пуговицы на рубашке. – Согласна, некоторые слова странные, но общий смысл понять легко.

Вот только девушка явно моё мнение не разделяла. Пролистала страницы назад, вернулась к началу книги и лишь сильнее нахмурилась.

– Эли… я впервые вижу такой вид письма, – бросила она, подходя ко мне и показывая первую же страницу. – Что это такое? Чёрточки, загогулины, какие-то кругляшки. Это не общеимперский.

Я ей не поверила, снова посмотрела на страницы и только убедилась, что всё написано очень даже понятно.

– «В ноябре»,– прочитала я вслух и тут же пояснила, – Думаю, это название месяца. Так вот, «в ноябре 2501 было завершено строительство двадцать шестой башни мирового центра торговли, и на второй день после его открытия на престол Объединённой Иманарии взошёл король Серафим Первый».

Но стоило мне оторвать взгляд от фолианта и посмотреть на Шейлу, и мои сомнения усилились в разы. Девушка взирала на меня со смесью удивления и неверия. И эти эмоции точно были настоящими. Почему-то сразу вспомнились слова Гасима о том, что я никому не должна отдавать эту книгу, а ещё слишком яркие и реалистичные картинки, рождающиеся в голове всего лишь из-за скупых описаний. Я ведь видела… на самом деле видела те города, дома, летательные аппараты. Людей… магов… их бездушных созданий. И драконов.

Да, теперь я имела представление о том, как они выглядели. Но если они бездушны, как можно с ними договориться? И куда в итоге делась раса имари? Что вообще произошло?

Взгляд снова упал на книгу, которую Шейла так и продолжала держать в руках, а в мыслях появилась закономерная догадка: все ответы там. И, Боги, как же в этот момент мне хотелось снова погрузиться в историю страны Иманарии и её жителей, но… пришлось всё же отправляться на ужин. И дело здесь было не только в голоде. Я вдруг поняла, что должна немедленно поделиться с остальными тем, что успела узнать.

***

Корабль стремительно нёсся по морю, разбивая своим носом непокорные волны. Ветер раздувал белоснежные паруса, заставляя судно мчаться ещё быстрее. Кроме того работали все четыре двигателя, добавляя судну как скорости, так и манёвренности. И, возможно, не стоило тратить энергию аккумуляторов, оставив только ветер, нагнетаемый магией Диара, но сейчас любое промедление могло стоить тысячи жизней ни в чём не повинных подданных империи.

Селима уже почти спряталась за горизонт, окрасив закатное небо во все оттенки розового: от светло-лилового до тёмно-бордового. Редкие облака сейчас казались слишком неправильными и будто бы ненастоящими. И глядя на них могло показаться, что это просто мираж или галлюцинация.

Диар Ринорский, кронпринц Семирской Империи, сидел на деревянном настиле, расположенном на палубе в носовой части корабля, и отстранённым взглядом взирал на небо. Нет, он не любовался закатом, не замечал причуд облаков. Просто смотрел… и будто ничего не видел. А ведь и в самом деле не видел, находясь мыслями очень далеко от этого места. В далёком прошлом, о котором до сегодняшнего вечера ничего не знал.

Да, рассказ Элиры об Иманарии произвёл на него огромное впечатление. И пусть он и раньше слышал от Гасима о расе имари, и о том, что драконы Лилового леса имеют к ним отношение, но… Боги, как же многого он не знал!

И больше всего остального его терзал вопрос о том, почему прадед не отдал эту книгу ему? По какой причине вручил её именно Эли? Эта информация так важна сейчас для них всех. А что, если Элира неправильно воспримет или истолкует какую-то часть текста? Ведь значение имеет каждая мелочь, каждый обрывок данных. Или вдруг она узнает нечто по-настоящему важное и просто решит никому об этом не сообщать? Вдруг…

Эти мысли мучили Диара уже не первый час. Нет, едва услышав о книге, он сразу же потребовал Эли принести ему фолиант. На её осторожные слова о том, что он вряд ли сможет разобрать язык, предсказуемо не обратил внимания. Уж в своих знаниях языков их мира кронпринц не сомневался: как минимум до двенадцати лет у него были лучшие учителя, в том числе и по языкам. Потому, разглядывая в книге незнакомые рукописные каракули, едва не заскрипел зубами от досады.

Он не понял ни слова. Более того, впервые видел подобную письменность, и оттого только сильнее удивлялся тому факту, что для Эли всё так просто и понятно, будто это её родной язык. Тогда он стребовал с неё обещание рассказывать подробно обо всём прочитанном и даже вести своеобразные конспекты.

Она не спорила и согласилась сразу. А ещё обращалась к нему теперь только «Ваше Высочество», хотя все остальные звали его просто Диар. Правда, некоторые иногда забывались и называли Келом, но это случалось всё реже. И если поначалу ему даже доставляло странное злое удовольствие слышать от Элиры официальное обращение, то уже через несколько минут стало противно. Да и вообще… с каждым мгновением его всё больше бесила и сама ситуация, и их с Эли непонятные отношения.

С одной стороны, он злился на свою митору, не мог так просто взять и простить её поступок, но с другой – его нестерпимо тянуло к ней прикоснуться. А учитывая, что выданный прадедом амулет неизменно висел на шее, магия к этому притяжению имела весьма условное отношение.

И ладно бы дело происходило во дворце, или даже в любом другом месте, при любых других обстоятельствах. Тогда он смог бы пересилить себя, затолкал поглубже собственные непонятные чувства и вполне определённые желания. Нашёл бы, чем отвлечься, или, на худой конец, отправил бы Эли куда-нибудь подальше от себя. Возможно, через год или два он бы смог примириться с её поступком, сумел бы найти в себе силы для прощения. Но сейчас у них просто не было времени.

Увы, сейчас у него не было уверенности, что все они смогут вернуться из Лилового леса живыми, ведь там могло случиться всё что угодно. А от одной мысли, что он больше никогда не сможет прижать к себе Элиру, никогда не ощутит тепло её тела, вкус её поцелуя… Диару становилось дурно. И сейчас в нём боролись два диких, но равных по силе желания: или наплевать на обиду, злость, прошлые прегрешения и окончательно сделать Эли своей.... или наказать её, да так, чтобы осознала, как же паршиво он чувствовал себя, когда, едва очнувшись, узнал, что его загнали в угол, и что к этому приложила руку та, кому он настолько доверял.

И эти гадкие противоречивые мысли раздражали неимоверно. Потому что вместо того, чтобы как следует обмозговать предстоящую высадку в краю драконов, он думал об Эли. И сюда вышел, чтобы на свежем воздухе голова проветрилась, да только… не помогло.