Цитаты из книг автора «Татьяна Зинина»

Ее брат тоже снял артефакт, и они привычно уставились друг на друга с широкими улыбками. – Брис, – протянула девушка, глядя на беловолосого синеглазого парня, стоящего напротив. – Страх ты мой белобрысый. – На себя посмотри, – отозвался будущий наследник престола, окидывая сестру смеющимся взглядом.

И что, никто ему не отказывал? Быть такого не может! – Ну почему никто? – усмехнулась Динара, снова откидываясь на спинку стула. – Была одна блондинка, пару лет назад. Она очень брату понравилась… так, что я даже думала – он всерьез влюбился. А девушка та оказалась графской дочкой с большим приданым, причем с Ником она познакомилась за две недели до собственной свадьбы. И при других обстоятельствах это бы никогда его не остановило, но… она любила своего жениха. И никакие слова Доминика, никакие намеки не смогли заставить ее поддаться. А ведь мой братец ей нравился… очень. Но жениха своего она на самом деле любила. И вот когда Ник это понял, то впервые признал свое поражение. – Смирился? – удивилась Терри, почему-то ни капли не сомневаясь, что Дина говорит правду. – Да, хотя это, в принципе, ему несвойственно, – кивнула рыжая. – А в день свадебного ритуала отправил ее жениху подарок. – Какой? – поинтересовалась алхимичка, ожидая от Доминика какой-нибудь подлости. Оттого ответ его сестры поразил ее до глубины души. – Картел, – сказала Динара. – Свой любимый, черный. Он сам на нем почти не ездил… берег. А тут вдруг решил подарить абсолютно незнакомому человеку. Да еще и записку написал. – Что там было? – подгоняла ее не на шутку заинтересованная Терриана. – «Настоящая любовь – бесценна. Береги ее», – с выражением процитировала Дина. Вот после этого алхимичка впала в настоящий ступор. Она смотрела на сидящую напротив девушку и не знала, что сказать. – Вот же ж!.. – выпалила, глубоко вздохнув. – Демонов романтик. Подарил картел? Да он же кучу денег стоит! – Угу, – согласно покивала Динара. – А конкретно тот – две кучи. Он был… как тебе сказать… эксклюзивный. Двухместный, скорость набирал за мгновения. Ник на самом деле отдал самое дорогое, что у него было. И ни разу об этом не пожалел.

Такое чувство, что ты в гареме побывал. Причем все женщины набросились на тебя разом. – Да не приведите боги! – ужаснулся Ник, и правда направляясь к ванной, но у двери обернулся и сообщил: – Мне одной этой больше чем достаточно. Такое ощущение, что не я ее… а она меня. – Он усмехнулся и тут же состроил печальную гримасу: – Чувствую себя обесчещенным. – Боги, с кем я живу?! – в сердцах воскликнул Фил.

Картинка иллюзатора снова сменилась, являя аудитории изображение старших детей карильской королевы. Они оказались удивительно похожи, хотя принц и был несколько выше и крупнее. На представленном портрете он стоял чуть позади сестры, вполоборота, и держал руку на рукояти шпаги. Взгляд его синих, как у матери, глаз казался удивительно рассудительным и глубоким, а вся поза демонстрировала готовность в любой момент отразить любую атаку. Принцесса же, напротив, имела совершенно беззаботный вид, хотя вместо привычного для дам веера сжимала в пальцах красивый кинжал. На ее губах играла холодная усмешка, а голубые глаза смотрели куда-то в сторону. Черты их лиц казались удивительно правильными и приятными, даже несмотря на несколько широкие скулы и смуглый оттенок кожи. Но главной особенностью было то, что волосы обоих имели тот самый безжизненный белый цвет, что и у их отца.

Такова жизнь, – бросила Меган с удивительно смиренным видом. – Кто-то рожден приказывать, а кому-то приходится подчиняться. – Это все шелуха и условности, – ответила ей Динара. – Неоспоримо лишь то, что все мы люди и, по сути, отличаемся лишь внешностью и личностными качествами. И знаешь, сволочью всегда быть гораздо проще, чем хорошим человеком.

Страх. Печаль. Больная ревность… Боль. Обида. Мрак в душе… Где теперь любовь и верность?! Где же «счастье в шалаше»?! Все. Надежда бесполезна. В сердце – только темнота. Впереди лишь злая бездна. Шаг, прыжок… И пустота…

Прими удар! Прими, будь стойкой! Хоть бьют в лицо, хоть по душе, Хоть травят жизнь настойкой горькой… Прими. А злость свою зашей! Запри, закрой, хоть сердце режет. Пусть враг почует вкус побед.

Ее гнали ветра неистово, Ее тела касалась плеть. Она сердца искала чистого, Свою душу стремясь согреть. Она видела мало хорошего – Ей бы память свою стереть.

– «Боишься – не делай. Делаешь – не бойся. А сделал – не сожалей», – всё тем же спокойным тоном ответил ему сидящий рядом с Янориной странный человек. – Это ещё Чингисхан сказал. И

К своим платьям, вышиванию крестиком, плетению кружев… к картинам и музицированию. К танцам…. Прогулкам… Ко всему тому, что есть в жизни истинной леди.