Незабвенный учитель

Пржевальский явился моим великим отцом: он воспитывал, учил и руководил общей и частной подготовкой к путешествию.

П. К. Козлов^[9]

Николай Михайлович Пржевальский утверждал: «Путешественником нужно родиться»^[10], нужно иметь врожденное призвание к путешествиям. Но чтобы раскрыть и, тем более, реализовать любое призвание, сделать его своей профессией, кроме даже очень сильного желания осуществить мечту и предпринимаемых для этого действий необходим фактор везения. В этой связи можно сказать, что Козлову сопутствовала удача и в судьбе, и в его исследованиях.

Петр Кузьмич Козлов родился 3(15) октября 1863 г. в бедной, малограмотной мещанской семье в небольшом городке Духовщина на Смоленщине^[11]. Об этом имеется запись в Духовской церкви Духовщины, где он уже на следующий день после рождения был крещен^[12]. Его отец, Кузьма Егорович Козлов (1832–1893)^[13] был гуртовщиком («скромным прасолом», как писал сам Козлов^[14]), перегонял стада (гурты) скота для продажи. Мать, Прасковья Никитична, вела хозяйство, растила детей, которых в семье родилось девять человек. Известно, что двое из них рано умерли^[15]. Петр был вторым ребенком. В письмах и дневниках П. К. Козлова автору удалось обнаружить упоминания только о братьях Спиридоне (родился в 1871 г.) и Платоне и сестре Анне. Отношения с братьями и сестрами не были особенно тесными. По крайней мере, переписка была редкая и в основном касалась их просьб о помощи в решении каких-либо житейских проблем. Петр Кузьмич откликался, помогал, как мог^[16].

Детство Козлова было не очень радостным. Его дочь, Ольга Петровна Козлова, в своих заметках писала: «Отец не любил вспоминать свои ранние годы. Знаю только, что мальчиком он нередко совершал со своим отцом большие переходы, гоняя на продажу скот»^[17]. Кузьма Егорович умер 25 ноября 1893 г., когда Петр Кузьмич был с Тибетской экспедицией В. И. Роборовского далеко от родных мест. По возвращении из путешествия он заказал в Москве памятную плиту на могилу отца и выслал ее для установки брату Платону^[18].

В девять лет будущий путешественник был отдан в местную трехклассную церковно-приходскую школу, где учеников обучали чтению, письму и арифметике. У пытливого и любознательного Петра Козлова не было проблем с учебой. В 1875 г., к моменту окончания им школы, она была преобразована в городское шестиклассное училище, где Петр продолжил обучение. В Духовщину приехали работать молодые учителя-новаторы, которые привнесли новые методы в процесс преподавания, а отношения с учениками выстраивали на основе уважения и с учетом их личностных особенностей. Особенно тепло Петр Кузьмич вспоминал о А. И. Соколове и В. П. Вахтерове^[19]. Василий Порфирьевич Вахтеров (1853–1924) – в будущем крупный методист, реформатор народного образования, основатель теории «эволюционной педагогики», в которой обучение рассматривалось как процесс познавательной деятельности, а главной задачей являлось развитие личности ученика^[20]. Встреча с таким педагогом была необыкновенной удачей для будущего путешественника. Вахтеров сыграл важную роль в его развитии, привил любовь к знаниям, книгам, научил первым навыкам полевых исследований.

В училище в числе преподаваемых предметов были география, история, физика, анатомия человека, черчение и рисование; а также проводились уроки физкультуры и гимнастики. Но самое главное – в учебном заведении была создана библиотека, где ученикам выдавали книги для чтения. Таким образом Козлов познакомился с трудами Пржевальского, которые зажгли в нем романтическую любовь к просторам Азии.

Первый выпуск учеников из Городского училища был в 1878 г. Петр Козлов завершил его с отличными оценками. Стараниями Вахтерова он был оставлен по малолетству (ему было 15 лет) при училище еще на год, со стипендией для подготовки к поступлению в Учительский институт в Вильне^[21]. Но продолжить образование ему не удалось: у семьи Козловых не нашлось средств для учебы сына в институте. Петру пришлось самому помогать семье. Ему посчастливилось устроиться конторщиком на единственное в округе предприятие – небольшой винокуренный завод купца Х. П. Пашеткина в селе Слобода Поречского уезда, также Смоленской губернии, в 60 км от Духовщины.

Козлов поддерживал связь со своей малой родиной на протяжении всей жизни. Он всегда с благодарностью вспоминал школу, не забывал присылать в библиотеку свои книги. Школа, в свою очередь, была благодарна за оказываемое бывшим выпускником внимание, гордилась им. Для ее учеников, как писал в 1901 г. инспектор Духовщинского городского училища, имя Козлова «всегда будет примером подражания»^[22].

Около трех лет проработал Козлов на винокуренном заводике. Унылые конторские будни скрашивали только книги, которые он продолжал брать в библиотеке Духовщинского городского училища. К счастью, в июне 1882 г. произошла встреча, с которой, собственно, и начинается биография П. К. Козлова – путешественника, исследователя Центральной Азии. Сюда, в Слободу, на берег живописного озера Сапшо, подальше от железной дороги, проложенной рядом с его бывшим имением Отрадное, переехал Н. М. Пржевальский. В это время путешественник был в зените своей славы. Он совершил четыре экспедиции: в 1867–1868 гг. изучал Уссурийский край, в 1870–1873 гг. состоялась его первое центральноазиатское путешествие, или Монгольское, как он называл его сам (самое большое по длительности и протяженности караванного пути – 12000 км); в 1876–1877 гг. – вторая экспедиция в Центральную Азию – Лобнорская или Джунгарская; в 1879–1881 гг. – третье центральноазиатское, или первое Тибетское путешествие^[23].

В 1882 г. Пржевальский начал активную подготовку к новой экспедиции вглубь Азиатского материка и подбирал себе спутников. Прирожденный лидер, обладающий глубокими знаниями в различных областях страноведения, Пржевальский сам определял объекты экспедиционных поисков, самостоятельно решая задачи целого ряда наук: физической географии, зоологии, ботаники, минералогии, этнографии и др. Ему нужны были исполнители его замыслов. По твердому убеждению знаменитого путешественника, «в организме экспедиционном» должен быть «один руководитель дела», поскольку «действие единой воли, из десяти раз на девять, скорее и успешнее приведет к желаемой цели, чем неминуемая разноголосица нескольких распорядителей предприятия»^[24].

Обращаясь к своему другу И. Л. Фатееву с просьбой помочь подыскать помощника, Пржевальский писал: «Надо втолковать желающему со мной путешествовать, что он ошибается, если будет смотреть на путешествие, как на средство отличиться и попасть в знаменитости. Напротив, ему придется столкнуться со всеми трудностями и лишениями, которые явятся непрерывной чередой на целые годы, при этом личная инициатива будет подавлена целями экспедиции; он должен будет превратиться в бессловесного исполнителя <…>. Человек бедный и при том страстный охотник был бы всего более подходящим спутником»^[25]. Петр Козлов подходил под эти требования.

В своих публикациях Козлов писал, что его знакомство с Николаем Михайловичем произошло летним днем 1882 г. на берегу озера Сапшо. Он читал книгу, а проходящий мимо незнакомый человек, в котором Петр сразу же признал знаменитого путешественника, заговорил с ним. Эта случайная встреча определила дальнейшую судьбу Козлова. Пржевальский опытным глазом военного педагога разглядел в девятнадцатилетнем юноше «врожденное призвание» к путешествиям и предложил ему стать участником готовящейся экспедиции и свою помощь в подготовке к дальнему странствию.

Козлов вспоминал: «Я переселился к нему [Пржевальскому] в дом. Стал учиться стрелять птиц, препарировать, изучать богатства природы Центральной Азии по данным описаниям Пржевальского. <…> С этого времени я стал жить его жизнью, стал интересоваться его новым путешествием и науками, преследовавшими эту цель»^[26]. Пржевальский придумал, как писал Козлов своей будущей жене Е. В. Пушкаревой, «целесообразную программу» для воспитания путешественника-исследователя. Так, для лучшего усваивания практических навыков, необходимых в полевых исследованиях, «среди иногда скучных систематических работ по естествознанию» давал читать книги с «чудно описанными» картинами природы, «как музыку для отдохновения»^[27].

В процессе обучения книжная романтика сменилась у юного Петра твердым убеждением, что путешествие «не легкая приятная прогулка, а долгий, непрерывный и тяжелый труд»^[28]. Но это не испугало будущего исследователя. Судьба предоставила Козлову уникальную возможность коренным образом изменить свою жизнь, вырваться из повседневной рутины и бесперспективности конторской работы, получить образование, реализовать свою детскую мечту о дальних странствиях. И он не упустил этот шанс.

Путем огромного труда за один год Козлов смог выполнить все предъявленные Пржевальским требования для участия в его экспедиции. Прежде всего, получил образование: в начале января 1883 г. экстерном сдал экзамены за шесть классов в Смоленском Александровском реальном училище. Во-вторых, обучился навыкам, необходимым в научном путешествии: освоил глазомерную съемку местности и определение высот точек земной поверхности, овладел приемами профессиональной коллекторской работы (научился различать животных и птиц, определять растения, составлять гербарии, препарировать птиц и животных), усовершенствовал навыки наблюдения и описания явлений природы. Со «сказочной быстротой менялся мой мир, и мои воззрения росли и ширились», – вспоминал Козлов время подготовки к первой в его жизни экспедиции^[29]. Отношение Пржевальского к Козлову было удивительно искренним, теплым, фактически отеческим. В их узком дружеском кругу, куда входил еще один ученик путешественника – В. И. Роборовский, Пржевальского называли Пшевой, а Козлова – Кизо, Кизоша. Несмотря на разницу в возрасте и в общественном положении, они оказались очень близкими по духу людьми.

Пржевальский формировал состав своих экспедиций исключительно из людей военных, учитывая, что место предстоящих исследований – труднодоступные, малоизвестные в географическом отношении территории, нередко населенные недружелюбными племенами. В этой связи в начале 1883 г. Козлов выполнил третье обязательное условие своего наставника – прошел военную подготовку. Он прослужил три месяца, с 22 января по 23 марта 1883 г., в качестве вольноопределяющегося 3 разряда^[30] во 2-м пехотном Софийском Его Величества полку, расквартированном в то время в Москве. И здесь Козлов не остался без опеки Пржевальского и его родных: он был принят в доме брата путешественника, известного московского адвоката Владимира Михайловича Пржевальского (1840–1900), подружился с его детьми, Володей и Тиной (Алевтиной), тесные отношения с которыми продолжались всю жизнь. Сам Николай Михайлович также приезжал в Москву по делам будущей экспедиции.

Экзамен приобретенным знаниям Козлов сдавал в суровых условиях Тибетского нагорья во время четвертой Центральноазиатской (второй Тибетской) экспедиции Пржевальского 1883–1885 гг. В ее состав он был командирован из полка 23 апреля 1883 г. Пржевальский назначил Козлова своим младшим помощником. Старшим помощником стал его спутник по предыдущей экспедиции (первой Тибетской, 1879–1881 гг.), поручик Всеволод Иванович Роборовский (1856–1910). Всего в состав отряда вместе с начальником вошел 21 человек. «Сбылось несбыточное, – писал Козлов позднее – я уже официально состоял при начальнике экспедиции – полковнике Пржевальском, его спутником. <…> Радости моей не было конца»^[31].

Целью экспедиции, рассчитанной на два года, являлось исследование Северного Тибета от истоков реки Хуанхэ до озера Лобнор и от Лобнора до Хотана, с боковым маршрутом вглубь Тибета. Отправным пунктом стала Кяхта, куда экспедиция прибыла 26 сентября, потратив более месяца на дорогу от Москвы. На просторы Азии путешественники выступили 21 октября 1883 г. из Урги – столицы Монголии, где было закончено формирование экспедиционного каравана.

Природные условия в местах, куда направлялся Пржевальский, были необычайно тяжелыми. Тибетское нагорье – суровая каменистая пустыня с протянувшимися с запада на восток горными хребтами, поднимающимися выше 5000 м над уровнем моря. Зимние температуры опускаются до —35 °C, а летние поднимаются не выше +15 °C. Весьма характерен для этих мест резкий перепад дневной и ночной температуры. Ночные заморозки и снежные бураны летом – обычное явление. Постоянные сильные ветра и разреженность атмосферы еще больше затрудняли продвижение экспедиции. Кроме того, чтобы от Урги пройти к Тибету, необходимо пересечь пустыню Гоби, с характерной для нее летней дневной жарой, когда песок нагревается до +70 °C, и сорокоградусными морозами зимой. Нередки песчаные бури, дующие иногда с такой силой, что в воздух поднимается даже мелкая галька. При этом научные работы осуществлялись ежедневно: проводилась топографическая съемка, измерение абсолютных высот, метеорологические наблюдения, записи в дневниках о географических особенностях местности, определялись астрономические координаты отдельных пунктов, производился сбор естественно-научных коллекций.

Для успешного решения поставленных задач Пржевальский максимально приблизил быт участников экспедиции к быту кочевников. Среди членов экспедиции было четкое распределение обязанностей и ответственности. Отряд был практически автономен. Пржевальский до минимума свел его зависимость от местных администраций в закупке продовольствия, продуманно взяв с собой, по возможности, все необходимое.

Пржевальский называл свои экспедиции научными рекогносцировками, задачами которых являлись наблюдение, описание, сбор коллекций, оставляя ученым, которых он называл «присяжными жрецами» науки, более подробное и детальное изучение обследованных им территорий. Он был убежден, что «соединение усилия, с одной стороны, пионеров науки, а с другой – ее присяжных жрецов, снимут окончательно, вероятно, в недалеком будущем темную завесу, еще так недавно покрывавшую почти всю Центральную Азию»^[32].