Когда немолодая крестьянка, стоя на пороге своего дома, смотрит вдаль и думает о благодати Божьей, благодать поистине с нею, ибо иные, языческие боги всегда пребывают возле нее.^[8]

Да, он того стоит.

Зал ресторана почти пуст. То ли все прочие обитатели «Сокровенной Розы» уже позавтракали, то ли еще не проснулись. И то, и другое заслуживает одобрения. Те, что встают чуть свет и дружно выдвигаются под проливным дождем на осмотр достопримечательностей, безусловно, правы, потому что если откладывать экскурсию по причине плохой погоды, то можно до конца отпуска не увидеть вообще ничего. Те же, что предпочитают оставаться в постели, правы по-своему – проявляя похвальную заботу о своей одежде и обуви.

– Вы здесь с мужем? – спросил Дэймон, закуривая.

– Нет, – ответила Анна, отчаянно жалея о том, что не может ответить «да». – С высоким блондином на темно-синем «триумфе».

– Почему же вы не живете вместе?

– Потому что он приехал сюда работать, а я отдыхать. – Проклиная себя за привычку вечно идти на поводу у чужого праздного любопытства, она вздохнула и пояснила: – Он работает на раскопках с группой, которая входит в Международную ассоциацию археологов, иллюстраторов и топографов. Профессор Ленехан заметил его еще в университете и сразу после защиты пригласил в свой научный отдел.

– Так он окончил университет?

– Да. Отделение археологии и палеоэкологии Королевского университета в Белфасте.

– Хм… – Дэймон на мгновение смешался. Похоже, ей удалось его удивить. – Он тоже русский, да? Не ирландец? Не англичанин? Неужели нельзя было найти учебное заведение поближе к дому?

– Можно, конечно. Но Константин всегда мечтал об Ирландии. Он решил поступать в Королевский университет в Белфасте по совету моего отца. Успешно сдал вступительные экзамены, успешно защитился, и вот… – Анна с улыбкой развела руками. – Вот он в Ирландии.

– Так он – друг семьи? Нет? При чем же здесь ваш отец?

– Нет, он не друг семьи, – терпеливо отвечала Анна, внутренне протестуя против столь бесцеремонного вторжения в свою личную жизнь, но опять-таки ничего не предпринимая для самообороны. – Мой отец познакомился с ним десять лет назад, когда работал с подводными археологами на Черноморском побережье Кавказа. Ну, а я… вообще-то мы встречаемся чуть больше года. – Она невесело рассмеялась, заставив себя посмотреть Дэймону в лицо. – Вот видите, мы разговариваем не больше пяти минут, а я уже посвятила вас во все подробности своей биографии. Определенно, я не из тех женщин, к которым применимо понятие «женщина-загадка».

– По-вашему, мужчины любят загадки?

– А по-вашему, нет?

Не отвечая, Дэймон смотрит на нее в упор чуть дольше, чем позволяют приличия, затем переводит взгляд на залитое струями дождя оконное стекло.

Люди любят загадки, вот правильный ответ. И мужчины, и женщины. Анна уверена в этом на все сто. Взять, к примеру, сидящего перед нею мужчину. Кто он такой? Зачем вернулся в Ирландию? Чего боялась его сбежавшая подруга? Почему Мэгенн и вторая официантка, Лидан, так странно поглядывают на них, хотя в ресторане уже появились и другие посетители? Перед завтраком Анна успела, с позволения Мэделин Гиллан, заглянуть в гостевую книгу. Ее сосед зарегистрировался как Дэймон Диккенс. Диккенс он по паспорту. О’Кронин – по происхождению. Стоит ли держать это в голове или лучше сразу забыть?

Что-то в его внешности настораживало ее. Она никак не могла понять, что именно, но знала точно, что это не вымысел и не игра воображения. Да-да, особенно сейчас. Когда он вот так поворачивает голову…

– А, вы заметили. – Дэймон слегка усмехнулся. – Ничего страшного. Я привык обходиться одним глазом.

– А что случилось со вторым?

– Он не видит.

Анна положила чайную ложку на блюдечко.

– Совсем?

– Абсолютно.

Она не сводила глаз с его лица.

– Это у вас от рождения? Или несчастный случай?

Теперь, когда он сказал, стало совершенно очевидно, что левый глаз, вроде бы ничем не отличающийся от правого, не функционирует должным образом. Зрачок не поворачивался, следуя за направлением взгляда, и не менял размеров в зависимости от освещения.

– Ровно год назад, в конце октября, я потерял друга. – Дэймон на мгновение стиснул зубы. – Человека, с которым приехал в Ирландию из Штатов. После этого зрение у меня начало катастрофически падать, и по прошествии двух месяцев левый глаз уже не видел вообще.

– Только левый? – преодолевая неловкость, рискнула уточнить Анна, потому что это казалось ей важным.

– Да. Правый, как ни странно, не пострадал.

– А что говорят доктора?

– Паралич зрительного нерва. Как правило, такое случается от удара по голове каким-нибудь тяжелым предметом. Но меня никто не бил тяжелым предметом. – Он вяло улыбнулся. – Во всяком случае, по голове.

– То есть, восстановить зрение невозможно?

Дэймон пожал плечами.

– Может, я недостаточно этим занимался.

– Но этим надо заниматься! – воскликнула Анна, пожалуй, с излишней горячностью. – Обязательно! Ведь чем больше проходит времени…

– Я знаю, знаю. – Он улыбнулся, глядя на нее через стол. – Я займусь.

Когда он улыбался, становилась заметной легкая ассиметрия его лица. Левый угол рта чуть выше правого, левое веко перечеркнуто тонкой ниткой шрама, побелевшего от времени.

Если никто не бил его по голове, откуда этот шрам? Поразительно, что при наличии всех этих недостатков он умудряется производить впечатление на редкость красивого мужчины.

– Константин, – медленно произнес Дэймон, думая о своем. – Почему он мечтал об Ирландии? Почему не о Новой Гвинее, не о Перу?

– Не знаю. Думаю, об этом лучше спросить его самого.

– Вы представите нас друг другу?

– Если это доставит вам удовольствие. Только у него много работы, поэтому он появится только в пятницу вечером.

– А вы что собираетесь здесь делать?

– Не знаю, – опять сказала она. И, подумав, добавила: – Возможно, напишу книгу.

– А сегодня? Сейчас? Погода на улице отвратительная, но уже через полчаса она может показаться нам превосходной. Зависит от того, как подойти к делу. Итак, чем мы займемся? Есть какие-нибудь предложения, или я должен взять все на себя?

Анна смотрела на него, раскрыв рот от удивления. Пять минут назад он с самым серьезным видом расспрашивал ее о Константине, а теперь невинно интересуется, какие у нее планы на сегодняшний день. Допустим, у нее есть планы. Хотя скорее нет, чем есть… Но ведь его это никоим образом не касается!

* * *

Итак, через полчаса они уже катят по трассе номер один строго на юг, и Анна беспомощно спрашивает себя, как же вышло, что совершенно посторонний мужчина, причем мужчина с однозначно скверной репутацией, безо всякого труда уговорил ее на совместную поездку в Дублин и ужин в одном из дублинских ресторанов. Ее заявление о том, что в Дублине у нее дела, ничуть его не смутило. Это очень удачно, моя дорогая, потому что и у меня, представьте себе, в связи с предстоящими праздниками тоже появилось одно неотложное дело. Какими-такими праздниками? Я имею в виду Самайн^[9]. Хотя считать эти дни праздничными, согласен, может только сумасшедший. Впереди еще полтора месяца? Хм… пожалуй, вы правы… Так или иначе, я вынужден покинуть вас до восемнадцати тридцати, после чего, machree^[10] Анна, расчитываю на ужин в вашем приятном обществе. Есть возражения? Возражений нет.

Вот так же вел себя и Константин. Он не спрашивал, хочет она его любви или не хочет. Он просто втягивал ее в водоворот новых отношений, не давая ей опомниться, не отступая ни на шаг, не допуская даже мысли о возможном отказе. Может, так и надо? Во всяком случае Анне действительно не приходило в голову хоть в чем-то ему отказать. Как любит повторять умница Аленка, ее любимая и, пожалуй, единственная подруга: «Есть паровозы, милая моя, а есть вагоны. Так вот, твой Костик – стопроцентный паровоз. А ты… ты – вагон».

Дэймон везет ее в Дублин на собственной машине, которую с неимоверными трудностями и неизвестно ради чего приволок аж из Калифорнии. Это черный «транс-эм», далеко не новый, но вылизанный до блеска. На дорогах он привлекает внимание, потому что американских машин в Ирландии, можно сказать, нет совсем. Не проще ли было купить что-нибудь прямо здесь? На этот вопрос Дэймон честно ответил: проще, конечно, но мы с этим «понтиаком» вместе пережили столько всего… Боже, он еще и сентиментален. Привыкшая к обществу замкнутых мужчин вроде Константина, Анна безнадежно терялась всякий раз, когда кто-то из знакомых ни с того ни с сего начинал выворачивать перед ней душу.

Однако Дэймон, сделав свое заявление, больше на эту тему не распространяется. Он вообще мало говорит за рулем. Ему приходится с удвоенным вниманием следить за дорогой, ведь у него всего один зрячий глаз. Вспомнив об этом, Анна покрывается холодным потом. Надо было ехать в Дублин на такси.

– Куда вас подбросить? – спрашивает Дэймон, аккуратно вписываясь в поворот.

Левостороннее движение для человека в автомобиле с левым рулем само по себе является испытанием, а тут еще глаз…

Так, чувствительная моя, если ты сейчас же не расслабишься и не перестанешь думать про этот его распроклятый глаз, остаток пути тебе придется пройти пешком, другого выхода нет. А нечего было прыгать в машину к первому попавшемуся пижону только из-за того, что он играет в те же игрушки, что и ты.

– К Дублинскому университету.

– Ого! А что вы собираетесь там делать?

– Немного поработаю в библиотеке. Потом схожу в музей.

– Отличная программа, – кивает одобрительно Дэймон. Ощупью отыскивает в кармане пачку сигарет и протягивает ей. – Угощайтесь. – Сигареты у него дорогие, с пониженным содержанием никотина. – И для меня прикурите, пожалуйста.

Ну, вот. Вот вам и пример того, как потихонечку, шаг за шагом, некоторые умеют сокращать дистанцию между собой и предметом своих вожделений. Игриво, ненавязчиво. Прикурить сигарету – подумаешь, важность!

Она прикуривает, разумеется. Прикуривает для себя и для него. Протягивает ему сигарету со следами губной помады. Он принимает ее с благодарной улыбкой, за которой, однако, проглядывает скрытое лукавство. С наслаждением затягивается, а потом делает едва заметное движение губами, как будто пробует что-то на вкус. Он пробует женщину, сидящую на пассажирском сиденье.

Совершенно неожиданно дождь прекращается. Серые клочья облаков уносит ветер, и вот уже солнце заливает ярким светом зеленые луга, простирающиеся по обе стороны дороги. Как на открытке. Не хватает только овечек и пастуха с дудочкой.

Не может быть. Овцы. В состоянии, близком к панике, Анна крутится на сидении, высматривая необходимого для полного совершенства пастуха, и облегченно вздыхает, убедившись, что его таки нет.

– Это у вас пройдет, – посмеиваясь, говорит Дэймон. – Ирландия прекрасная страна, но в ее красоте нет ничего, вызывающего умиление. Это страна, где по ночам кричат бан-ши^[11], где жители деревень подвешивают над дверным проемом ветви бузины и рябины, а в колыбель с новорожденным непременно кладут предметы, сделанные из железа.

Декорировать ветвями рябины окна и двери «Сокровенной Розы» хозяева, по-видимому, сочли неразумным (престиж и все такое), зато рябина в достаточном количестве произрастает в парке и вокруг дома. Теперь понятно, почему. Пусть на дворе двадцать первый век, но вы же в Ирландии, друзья мои. Чтобы понять ирландца, нужно родиться ирландцем. Страна, где по ночам кричат бан-ши…

– А вы их встречали? – спросила Анна, чувствуя, как забилось сердце.

Дэймон глянул на нее краем глаза.

– Кого?

– Сидов. Детей богини Дану^[12].

Он вел машину, не отвечая на вопрос.

– Неужели нет? Ни разу и ни одного?

– Это слишком дорого обходится, – пробормотал он, крепко сжимая руль.

– Но вы верите в их существование? – не отставала Анна.

Охватившее его волнение слишком очевидно. И должно иметь причину.

– А вы верите в Иисуса Христа? – спросил он с неожиданной резкостью.

– Да, верю.

– Но вы же его не видели, правда?

– Правда.

– Так что же заставляет вас верить?

Хрестоматийный вопрос, на который, несомненно, существует такой же хрестоматийный ответ. Только это глупо – говорить на языке Закона Божьего с человеком неизвестного тебе вероисповедания, с которым знакома всего лишь несколько часов. Что ж, придется довольствоваться тем, что имеешь.

А что ты имеешь, безответственная женщина? Стремительно назревающий роман с каким-то местным сумасшедшим – роман, совершенно не нужный ни тебе, ни ему. Ночные крики сбежавшей любовницы. Туманные намеки горничной и хозяйки отеля. Догадки, предположения… Фантазии, будоражащие твой праздный ум.