Есть у меня подруга, с которой мы еще в школе вмести учились. Так же как и я она тоже многодетная мама, и теперь уже и бабушка. Но, так как бабушки мы, пока еще, относительно молодые, и ростом мелкие, да и стиль одежды не совсем, а вернее совсем не «бабушкинский» , и, вообще, выглядит моя подруга очень даже не «по возрасту и не по статусу», то, как и в былые времена, то и дело, заглядываются на нее представители противоположного пола. И телефончик спрашивают, и заигрывать пытаются.
Разумеется, когда бывают у нас «девичьи» посиделки, мы рассказываем друг другу всякие, произошедшие с нами, в том числе, забавные истории. И одна из таких историй стала той притчей воязыцех, которые постоянно смешат и забавляют близких людей, и которыми они друг друга, периодически, по дружески поддразнивают.
Подруга с семейством – муж, дети, внучка, а также еще и семья ее сестры, где тоже имеются двое своих детишек, да еще и их мама-бабушка-пробабушка, отдыхали на черноморском побережье. И как-то ей удалось улизнуть ненадолго от этого своего многочисленного шумного и суетливого семейного «табора» и устроиться на недолгую передышку за стойкой бара, расположенного, как я поняла, в непосредственной близости с пляжем, на котором дети, внуки, мужья и прочие отдыхающие, являющиеся и не являющиеся членами семьи, плескались в море и жарились на солнышке.
Загар, темные очки, распущенные волосы, откровенная пляжная одежда, прикрытая легким парео, произвели на бармена должный эффект. И он принялся всячески «обаять» и обхаживать привлекательную особу. Причем, на вопрос бармена с кем же покорившая его воображение дама отдыхает, подруга честно ответила, что с мужем и детьми, и они все тут, поблизости. Бармен поулыбался, нисколько не смутившись наличием ни супруга, ни детишек. Видно, большинство дам, которых он обхаживал находясь «на службе» обладали примерно тем же «набором сопровождения». Подруга , наслаждаясь отсутствием малолетних, орущих и суетливых членов семейства, заказала пиво. Но местный ловелас заявил, что такой красивой и шикарной женщине нужен другой напиток. Более благородный. Очевидно, решив сразить ее изысканными манерами и одержать безоговорочную победу над девичьим сердцем, он радостно пообещал, что сейчас сделает, «специально для нее», невероятнейший и офигеннейший коктейль, который подаст, внимание!, в специально охлажденном бокале с «ледяной» каемкой. Вау!!!… Ну, а что, собственно, мог предложить любитель прекрасного пола из пляжного бара? Ну и подруга, естественно, не возражала против невероятного коктейля, приготовленного специально для нее, красивой и шикарной женщины. А кто бы возражал?! Плохо что ли? Нам женщинам, всегда приятно внимание и комплименты, и когда за нами так мило и при этом довольно невинно ухаживают. Охлажденный стакан, и специально сделанный коктейль для нас, красивых и шикарных, тоже, разумеется, вариант проявления внимания и подтверждения нашей исключительности, привлекательности и очарования. Пустячок, а приятно… И тут на горизонте возникла шумная, массовка, и впрямь напоминающая цыганский табор по количеству персонажей и манере поведения. Процессия «сопровождения», в полном составе. Впереди всех скакала младшая из всех, неутомимая дочка дочки. Увидев родное лицо, по какой-то причине, отделившееся от «общей стаи», но, к счастью, наконец нашедшееся, бесхитростное и неискушенное в жизни дитя радостно и оглушительно завопило: «Бабушкааа Ленаааа! Бабушкааа Ленааа! Вооот ты где!!! Привет!!!…»
Ну, на этом месте рассказа мы от души посмеялись, и потом я поинтересовалась, получила ли подруга обещанный ей чудо-коктейль «в бокале с ледяной кромкой». Ну, может, в качестве акта психологической поддержки…)))
«Ага, сейчас! Получила пластиковый стакан и пиво заказанное в самом начале. После чего «обворожителя» местного масштаба, как ветром сдуло. Вспомнил, что работы полно, а он тут заболтался совсем…»
С тех пор, время от времени, и звучит в нашей компании это самое радостно-задорное: «Бабушкааа Ленааа!!!»
Некоторое время назад, совершенно случайно, попалась на ЖЖ статья, в которой автор «в деталях» и с явным упоением описывал, как ужасно было его детство, и, соответственно, детство и жизнь вообще, всех во времена СССР. И его студенческие годы, пришедшиеся на ту же эпоху, были не менее ужасны. И так он был несчастен и страдал, ежесекундно и непрерывно, тогда ( и, судя по всему, остался несчастен и все также продолжает страдать и по сей день, несмотря на то, что ненавистная страна СССР давно уже прекратила свое существование), что в качестве одного из доказательств «ужаса и кошмара» того времени, привел автор, казалось бы, неожиданный и даже несколько странный, но явно не дающий покоя и до сих пор, пример. Вот, видите ли, возмущенный вопиющим лицемерным враньем «некоторых» излагает автор, эти самые «некоторые» любят вспоминать какое вкусное мороженое было в то время. «Да ничего подобного!» И мороженое, по утвержению «страдальца» тоже было г… но, также, как и все остальное. Никакого выбора – пломбир в стаканчике, пломбир в виде брикета и несьедобное фруктовое, из замороженной воды с вареньем. Вот в Германии!!!, к примеру, было множество видов мороженого. И, по вкусу, не чета жалкому отечественному пломбиру…» (Вот, где детство-то, оказывается, было счастливое!…) И раззадорив себя «отвратительным» и совершенно «никаким» советским-то пломбиром, довольно долго, подробно и с не меньшим пылом оплевывал и ругал на чем свет стоит и пионерские лагеря с их казарменными методами и идиотскими «Зарницами», а там и до факультета журналистики МГУ, студентом которого он был, дошло. И там, разумеется, тоже все было очень-очень нехорошо и неправильно и отвратительно. Боль и страдание – преподаватели все, как и пломбир, «никакущие», тупицы и посредственности, ничему не учили и тд, и тп. И, помимо раздражения, мне этого человека, не особенно приятного, прямо скажем, как-то очень жалко стало. Не потому, что родился он, бедолага, не в той стране. «Той» страны для таких людей, в принципе, не существует. Потому что это такая категория действительно очень несчастных, и «обделенных», в принципе, ощущением радости и счастья. Вечно недовольных, кто умеет видеть только плохое, даже и там, где и плохого-то особенно нет. А вот все равно находят, а не находят, так искусственно создадут, в собственном воображении и восприятии. Такая особенность натуры. Ну, помимо жалости, испытала я и чувство некоторой обиды, в том числе, и за тот самый пломбир. И пусть не самая важная тема, но и о ней тоже захотелось написать.
Возможно, потому, что мое советское детство было исключительно счастливым и радостным, и вспоминаю я его с удовольствием и теплотой. Потому что я была ребенком и весь мир казался огромным и прекрасным. И были рядом все те кто меня любил, и кого любила я. И вообще, ну как в детстве, если у тебя есть семья, дом и все что нужно для жизни, можно быть несчастным?! Да все мелкие незначительные неприятности, если они и были, со временем забываются. И в памяти остается только хорошее.
Кроме любящих родителей, у нас с сестрой было невероятное количество бабушек. Две с папиной стороны. И четыре с маминой. И два деда. Папин отец, и еще муж одной из двоюродных бабуль по маминой линии Естественно, родных бабушек, как и у всех, у нас было две, остальные являлись их сестрами, но в то время меня очень удивляло, если кто-то из любознательных и дотошных любителей позадавать вопросы типа «А бабушка-то у тебя есть?», и услышав, что, да, у меня есть шесть бабушек, начинал с умным видом обьяснять, что бабушек, может быть только две. А все остальные это не бабушки. Потому, что они не родные. Во как! Я в таких случаях очень твердо и уверенно говорила, что, а вот у меня все родные. После этого «великие знатоки» степени родства, обычно, одаривали меня, неразумное дитя, снисходительной улыбкой и отставали. И слава Богу. Я любила всех своих бабуль и разделять их по близости и дальности родства была не намерена. Вообще это очень здорово, иметь столько, тех близких и любящих людей, которые дарят тебе тепло, балуют и обожают. И сегодня я с благодарностью и грустью вспоминаю всех моих милых бабушек и дедов. Всех, абсолютно, для меня родных. Никого из них давно уже нет. Но осталась светлая-светлая память.
Первые два с половиной года моей жизни прошли в коммуналке на Таганке. Я, разумеется, практически не помню этот период, но мама часто рассказывает, как дружно они все жили. И совсем недавно одна из бывших соседок, с которой мама поддерживает связь и по сей день, со смехом вспоминала, как я лихо отплясывала, стоя в большой кастрюле, принадлежавшей ей, аккомпанируя себе столовыми ложками. Я не помню) . Но, уверена, и мне и ей эти зажигательные танцы доставляли истинное наслаждение.
Когда коммуналки начали расселять, нам дали квартиру в спальном районе, на окраине Москвы. Совсем недалеко от МКАД. Сначала было всего два дома, а кругом яблоневые сады. Постепенно район расстраивался, разростался. А часть уцелевших между многоэтажками яблонь и по сей день каждый год буйным цветом цветут по весне и продолжают плодоносить.
Маминой маме, при расселении, дали квартиру прямо рядом с нашей. И чуть позже она нашла обмен своей однушки на двушку в соседнем доме. Где они и поселились, в результате того самого обменв, вместе с ее старшей сестрой. Одной из шести моих многочисленных Родных бабушек) .
По вечерам мы ходили гулять за МКАД. Никаких переходов наземных, надземных и прочих и в помине не было. Переходили кольцевую даже не бегом, а просто быстрым шагом, пока вдали приближалась пара-тройка машин. Сразу за дорогой начинался лес. Летом собирали ягоды и грибы. Неподалеку от нашего дома, даже не доходя до МКАД, были березовые рощи, где росли целыми семейками крепенькие белые. И в окружении берез находилось небольшое болотце, квакающие обитательницы которого давали по вечерам уютные концерты.
Так как бабули жили в соседнем доме, я много времени проводила у них, считая их квартиру таким же своим домом, как и ту, где мы проживали с родителями. Мамина мама работала на какой-то серьезной работе в научно-исследовательском институте, а ее сестра, которая была значительно старше, занималась хозяйством и, когда я «гостила» у них, и мной. Своих детей у бабули не было. Муж, военный летчик, вскоре после войны умер от болезни сердца, и бабушка, очень тяжело пережившая утрату, так больше замуж и не вышла. И всю свою нерастраченную любовь она изливала сначала на мою маму, свою племянницу, а потом на нас с сестрой. Я, как младшая, и чуть ли не поселившаяся в гостеприимном доме бабушек, была и вовсе ее «светом в окошке». Бабушка никогда не сюсюкала и не тискала меня, как часто выражаюи свою любовь взрослые по отношению к маленьким детям. Но я точно знала, что любовь ее безграничная и самая-самая искренняя. Настоящую любовь просто чувствуешь. Она как исходящее от человека тепло.
Каждый день мы отправлялись с бабулей в небольшой «поход» за мороженым. Единственная палатка, торгующая мороженым, в то время, находилась по другую сторону железной дороги, разделявшей наш район на восточную и западную части. Перехода через жд, как и через МКАД, тогда еще не было. Мы шагали через пути. Я, естественно, прыгала по шпалам, пыталась, как канатоходец, проходить по блестящим полоскам рельс. Бабушка с идеальной выправкой гимназистки дореволюционного периода шла рядом, попыхивая сигареткой, а то и вовсе беломориной. Всегда безукоризненно аккуратно и даже как-то изысканно одетая, хотя все вещи у нее были самые простые. И я до сих пор помню ощущение этого необьяснимого чувства переполняющего до краев абсолютного счастья. Просто потому, что над тобой голубое небо и светит солнце, и есть любимые люди, и бабушка, дымя папироской, рассказывает одну из бесчисленных и невероятно интересных историй, и сейчас будет вкусное мороженое. И завтра, совершенно точно, будет снова такой же прекрасный день. И ничего больше, вообще ничего, тебе в жизни не нужно – вот оно счастье. У тебя для него есть все…
Мы доходили до изогнутой буквой П металлической трубы, которую я называла воротами, и я непременно проходила под этими «воротами». А потом мороженщица, хорошо знавшая нас, и всегда дружелюбно перекидывавшаяся с бабушкой несколькими фразами, доставала, из клубящегося белым паром сухого льда, выбранное мною мороженое, и мы шли домой. И пломбир, или «Лкомка», «Бородино», «Эскимо» были невероятно вкусными. И я твердо знала, что страна наша самая лучшая, и семья моя самая лучшая, и место, где мы живем тоже… Я снова ныряла через импровизированные ворота, ощущая во рту восхитительный вкус лакомства. Вкус детства… и единственное, что чуть-чуть нарушало абсолютную идиллию, это взволнованные, традиционно повторяемые бабулей слова: «По многу не откусывай, а то горлышко застудишь!»…
Как-то, когда ремонтировали наш подземный переход через железную дорогу, я немного похулиганила, чтобы не толкаться в узком, заляпанном побелкой и краской проходе, и прошлась через пути, как в детстве. И та самая труба в форме П все еще была между путями на своем месте. Я подошла и провела по потемневшему от времени металлу рукой, ощущая как в горле встал комок. «Ворота» из детства по высоте не доходили мне даже до талии. Но зато сколько милых сердцу воспоминаний хранит обычная труба, на которую сейчас я бы и внимания, скорее всего, не обратила.
Детство оно прекрасно всегда. Не важно на какую эпоху оно приходится. Да и жизнь вообще. Просто кто-то не может или не хочет видеть то хорошее и прекрасное, которое, по-любому, всегда есть, и его всегда больше. И неважно из чего состоит это хорошее – из каких-то глобальных, значимых вещей или из милых, трогательных мелочей и деталей.
Бабушкам и дедушкам, всем родным и любимым посвящается.
О проекте
О подписке