Глава №4

Если бы не Ли, я бы точно заблудился в длинных коридорах. Пока мы поднимались, он рассказал мне, что каждый этаж и каждая комната замка отведена для специальных нужд. На нижнем, нулевом, этаже располагались кухни, кладовые и комнаты для прислуги. На первом находились малая и большая столовые, каминный зал, картинная галерея, кабинет Рональда Феррарса и несколько жилых комнат. Как раз в одной из них и жил хозяин замка. На втором этаже располагались гостевые спальни, приемные салоны и несколько пустых залов, в которых раньше хранилось оружие и доспехи.

– Если я не ошибаюсь, один из хозяев замка в конце восемнадцатого века распродал все оружие. У него были финансовые трудности. Под угрозой стоял сам замок, поэтому ему пришлось пожертвовать дорогой коллекцией предков. Содержать все это не просто, – сказал Арон, делая маленький экскурс по истории замка.

Третий этаж оказался последним. Он считался самым мудреным из всех. Его коридоры пересекались, а лестницы путались.

– Будь осторожен на этом этаже. Как-то раз я блуждал здесь около часа. В 17-18 веках на нем жили хозяева замка. Они любили комнаты возле башен и крыши, а еще – излишнюю мудреность. Не хотел бы я каждый день проходить все эти коридоры, спальни и гостиные, чтобы найти лестницу и спуститься вниз. Не удивительно, что современникам с их быстрым темпом жизни это надоело, и они переехали на нижние этажи, многие из них даже жили в гостевых спальнях, – сообщил Ли и открыл дверь в комнату, которую мне выделили на месяц. Она находилась в северном крыле здания – с высокими продолговатыми окнами с видом на парк. Я зашел в небольшое помещение и присвистнул.

– Почувствуй себя принцем, – засмеялся я и сел на двухместную кровать, которая занимала почти всю комнату. Но шатра, как в прошлых веках, сверху не было.

Кроме кровати в комнате стоял комод, небольшой шкаф, кресло и тумбочка. Все было выполнено в приятных коричневых тонах разных оттенков – начиная от цвета «Кофе с молоком» и заканчивая горьким шоколадом.

– Я рад, что тебе нравится, – улыбнулся Ли. Он стоял у порога и смотрел на меня. – Еще на третьем этаже есть огромная семейная библиотека и несколько залов для приемов, которые сейчас пустуют. Я тебе их чуть позже покажу, ты пока переодевайся и минут через пятнадцать спускайся в холл. Я тебя встречу, и мы пойдем в малую столовую на обед.

– Хорошо, – я кивнул головой и выглянул в окно. В парке гулял мужчина в домашнем костюме. Он задумчиво шагал по гравийной дорожке и смотрел себе под ноги.

– Я точно в раю, – заключил я, обедая из посеребренной посуды.

– Вот так и живем, – улыбнулся Арон. Его явно забавляло мое состояние, хотя этим же вечером он признался, что три года назад вел себя примерно также.

– Кстати, а где Рональд? – Заканчивая с обедом, поинтересовался я. Про хозяина семейного замка я был только наслышан. Рональд Феррарс не встретил меня и даже не вышел к обеду.

– Он сидит в своем кабинете, заваленный бумагами. Как обычно – слишком много работы.

– А кем он работает?

– Рональд вроде бизнесмена. Он владеет несколькими фермами около Лондона. Разводит животных на убой.

– А этот замок? – я в который раз оглядел помещение с восторгом. – Откуда он у него?

– Рональд происходит из важной семьи. Если не ошибаюсь, его предки – Графы⁵, которые в 19 веке лишились титула. Кажется, один из наследников его продал. Но замок получилось отвоевать. Сейчас он – семейное наследство, которое переходит из поколения в поколение по мужской линии. Пусть у семьи нет титула, англичане не нарушают предписанных традиций.

– Ничего себе, я думал, что сейчас люди не живут в подобных местах. Это не дом, а музей какой-то, – вздохнул я. – А почему продали титул?

– Причина такая же, как и с коллекцией оружия и доспехов – финансовые проблемы. Наследники замка до последнего вгрызались в свое имение, ничего не жалея. А вообще, здесь хорошо, если подумать – много пространства, отличные комнаты, прислуга. А от парка и вовсе дух захватывает. Я очень полюбил это место за три года. Да и Рональду хорошо, когда в замке кто-то есть кроме него и прислуги, – Арон допил сок и отставил стакан в сторону. – Ну что, отдыхать?

– Давай, – я отодвинул огромной стул, на котором сидел, и снова огляделся в столовой. Она была роскошной – с длинным столом, высокими сервантами и большими картинами. Казалось, мы обедали в галерее искусств. – А у Рональда есть кому передать этот замок в наследство?

– Есть сын, но он не горит желанием тут жить. За три года я ни разу не видел Эдварда в замке. Да и вряд ли он появлялся тут до моего переезда. Кстати, одно из главных условий при получении этого шикарного места жительства – непосредственное проживание в нем. Если Эдвард не одумается, он явно в пролете. Больше я ничего не знаю. Рональд не любит говорить о сыне, а у меня есть свои дела – учебу в Кембридже никто не отменял.

Мой первый день на новом месте прошел потрясающе: я вдоволь отдохнул, набрался сил и уже вечером, сидя перед камином, начал делиться с Ароном тем, что произошло со мной за долгое и томительное время нашего расставания. Как оказалось, интернет не смог передать все, что происходило в наших жизнях, пока мы были друг от друга за тысячу километров. Никакие смайлы, гифки и даже короткие видео не смогли восполнить отсутствие близкого по духу человека. По факту, мы ничего не знали друг о друге до моего приезда в Англию.

Несколько часов я рассказывал о своих приключениях в Сеуле, о маме, о нелегкой учебе в школе, а после и в колледже. Арон тоже делился историями из жизни после переезда, миллиметр за миллиметром скрепляя нашу дружбу красной нитью судьбы.

Пока юноши отдыхали в огромных коричневых креслах у камина и наслаждались приятной беседой и теплом огня, за ними наблюдала белокурая девушка. Она сидела на самом дальнем подоконнике, слушала разговор и время от времени легко и непринужденно улыбалась. Ее лицо было бледно-серого цвета, а одежда напомнила платье, которое в двадцать первом веке молодые особы надевали на маскарадные вечеринки.

Девушка имела четкие очертания лица и фигуры – взглянув на нее, можно было подумать, что она живая. И только холод с синевой кукольного лица заставляли в этом усомниться. Писаная красавица напоминала скульптуру из айсберга, а не человека из плоти и крови.

Наговорившись, мы с Ароном разошлись по комнатам, чтобы забыться на какое-то время сном и как следует отдохнуть. Когда я зашел в свою комнату, меня снова одолел восторг. Что-что, а выражать эмоции по поводу дорогих интерьеров я умел. Тем более, если твоя комната не уступает апартаментам самых влиятельных Графов и Герцогов, сложно оставаться спокойным и даже бесстрастным. Вне себя от свалившегося на меня счастья, я в очередной раз написал маме, что со мной все хорошо.

Я уже нежился в кровати на белых простынях, когда услышал приглушенную игру на фортепиано. Кажется, мелодия доносилась с третьего этажа.

«Наверно, прислуга развлекается», – зевнул я, но глаза открывать не стал. Только поморщился от неприятного и липкого ощущения – мне вдруг показалось, что кто-то взял в свои руки мое сердце и царапнул его ногтем.

А когда я начал проваливаться в забытье, мне привиделась незнакомая девушка. Она сидела за фортепиано и гладила клавиши тонкими пальцами рук. Именно эта незнакомка играла грустную мелодию, которая одновременно и ласкала мой слух, и царапала сердце. Как жаль! Я не мог разглядеть ее лица. Его скрывали длинные белокурые волосы, которые водопадом падали на худые плечи незнакомой пианистки.

Так я и уснул под тоскливую мелодию чей-то одинокой души.

Глава №5

– Как спалось на новом месте? – спросил Арон, когда мы утром встретились на втором этаже около лестницы.

Друг, как обычно, пребывал в хорошем настроении – энергия лилась из него, как молоко из кувшина. На этом фоне я сразу почувствовал себя неуютно. Казалось, я – увядший цветок, рядом с которым посадили только что распустившуюся красную розу.

– Голова раскалывается, – пожаловался я, спускаясь с лестницы. – Уснул прекрасно. Мягкие подушки, одеяло, простыня – все на высшем уровне. Закрывая глаза, я уже представлял, каким свежим и бодрым проснусь утром. Но, видимо, очень сильно устал после перелета, поэтому так и не смог прийти в себя. Сны еще какие-то дурацкие снились…

Я вспомнил странную пианистку и тяжело вздохнул. Я никак не мог прийти в себя после сна, в котором она музицировала.

– Это из-за смены часовых поясов. Не переживай, все устаканится, – подбодрил меня Арон, похлопав по плечу. – А сейчас пошли завтракать! Наша экономка Мэри по совместительству повар Рональда. Думаю, она уже приготовила много разных вкусностей. Набьем животы и сразу все образуется!

– И что вы обычно едите на завтрак? – поинтересовался я, следуя за Ароном по мраморной лестнице.

– Сейчас увидишь, – подмигнув, Ли засунул руки в карманы свободных хлопковых брюк и стал что-то насвистывать себе под нос. Кажется, это был мотив популярной песни местного поп-исполнителя. В этот момент я признал в Ароне не американца или корейца, а настоящего англичанина. Кажется, три года в Англии его сильно изменили.

– Овсянка, сэр! – Арон поставил тарелку с кашей передо мной. – Любишь?

– Как бы тебе сказать, – я грустно хохотнул и взял в руку маленькую, серебряную чайную ложку с красивой позолоченной гравировкой. Мы сидели в малой столовой за прямоугольным столом на двенадцать персон. – Я ее ем очень редко – раз в год или вроде того.

– Тогда спешу сообщить, что весь месяц – это твоя любимая еда на завтрак, – Арон сел рядом со мной и улыбнулся. – Приятного аппетита.

– Спасибо, – поблагодарил я, грустно вздохнув. – А остальные уже позавтракали?

– Ты про кого? – не понял друг.

– Про Мэри, прислугу. Когда едят они?

– У них отдельная столовая, – сообщил Арон и улыбнулся. – Ты разве не знал, что в замке не принято прислуге кушать за одним столом с гостями и хозяевами? Это, – Ли обвел руками помещение, в котором мы сидели, – только для нас.

– Знал. Просто подумал, что вдруг у вас другие правила.

– Нет, они такие же, как и везде, – пожал плечами Арон и еще раз обвел глазами большую комнату, задерживая взгляд на натюрмортах, которые висели на стенах. В этот момент я задумался:

«Если эту столовую называют малой, то каких размеров большая?».

– А Рональд? – не унимался я. Такой огромный замок, а кушали в нем, кажется, только Арон и я. Было неуютно сидеть за столом только в компании друга. Хотелось увидеть кого-то еще. Хотя бы хозяина замка. Не говоря уже о других членах семьи. Этот стол строили не для двух подростков. Он рассчитывался для большого и счастливого семейства.

– Наверное, сейчас придет, – нехотя ответил друг.

Мы начали завтракать. Арону я не поверил. Если бы Рональд собирался прийти, Мэри обязательно бы позаботилась и принесла еще один столовый прибор.

Я никогда не любил овсяную кашу, поэтому даже представить не мог, как проживу на ней весь будущий месяц. Арон же, пока я гипнотизировал эту жижу болезненно-бледного цвета, уже кидал в нее разнообразные фрукты и ягоды, совсем не обращая внимания на мою медлительность. Я искоса посмотрел на Ли и не решался проделать то же самое.

– Ты чего? – заметив мое замешательство, поинтересовался Арон. Он уже размешал фрукты в каше и даже успел съесть пару ложек. – Ты только попробуй ее! Мэри готовит потрясающую овсянку.

– Чувствую себя Генри Баскервилем, которому дворецкий принес овсяную кашу в русском сериале про Шерлока⁶, – пошутил я и взял в руки нож, чтобы накрошить в кашу банан. – Кстати, это ведь оттуда крылатое «Овсянка, сэр»?

– Да, – улыбнулся Арон и отправил в рот очередную порцию завтрака. По его лицу было видно, что он получал колоссальное удовольствие от овсянки. Его эмоции слегка притупили мою неприязнь. – Но ты не переживай и не пугайся раньше времени, мясо будет на обед.

В утренней атмосфере, которая была пропитана запахом каши, я снова ощутил негу. Она пробежала по моему телу от пяток по спине и слегка ударила в мозг, запуская в нем невероятной красоты салют. Да я в Англии! Меня переполняла радость. Сидя рядом с Ароном, я в очередной раз поблагодарил судьбу за такой чудесный подарок. Все, что меня окружало, было чудом: стол, гигантский сервант с посудой и какими-то безделушками, натюрморты, тикающие часы, холодный пол, который я ощущал босыми ногами. В тот момент я почувствовал себя героем романа. Не хватало только приключений и любовной интриги. Даже отсутствие хозяина перестало смущать. Я принял это как должное. Наверное, думал я, у англичан не принято встречать чужих гостей.

Положив в тарелку как можно больше свежих фруктов – немного банана, абрикосов, слив, – я принялся есть. Как ни странно, на вкус овсяная каша была очень даже ничего.

Когда мы закончили завтракать, часы пробили десять утра.

Несмотря на пасмурную погоду, мы с Ароном пошли гулять по парку. Дождя не было, но воздух сохранил вчерашнюю влажность. А благодаря теплой погоде мы с другом мгновенно вспотели. Вот тебе и выехал из Кореи! Там было почти все то же самое – влажный климат и теплый воздух. Как же я этого не переносил. Влага и тепло создавали неприятные ощущения вечно сырого тела. Единственное, в Корее отсутствовал густой туман, который в Англии оказался постоянным гостем. Пока мы прохаживались по парку, он обнимал нас со всех сторон.

– И все-таки, почему за завтраком не было Рональда? – спросил я у Арона, когда мы проходили мимо фонтана мраморного юноши.

– Он просыпается и сразу начинает работать, – ответил Арон и засунул руки в карманы бежевых штанов.

Пока Арон шагал рядом со мной, я время от времени засматривался на его походку. Раньше мне не доводилось встречать людей, которые так уверенно ступали по дороге. Смотря на Ли, казалось, что он знает наперед, что его ждет в далеком будущем. Он почти парил над землей. Наверно, дело было в его худощавом телосложении. Юношу ничего не обременяло. Ведь даже я, вроде стандартный парень, заметно выделялся на фоне друга. Да и мою походку нельзя было назвать парящей.

– Иногда я не вижу его неделями, – продолжил рассказ о Рональде Арон.

– Даже так? – удивленно спросил я и посмотрел на друга.

– Да, он очень сильно занят, – вздохнул Ли. – Завтракает и обедает в кабинете. Вечером иногда выходит почитать газеты перед камином. Напоминает чем-то жизнь сурка, но ему нравится. Жить как-то иначе он просто не может. Как ты уже понял, в прошлом предки Рональда часто нуждались в деньгах и еле сводили концы с концами. Все наладилось только в начале двадцатого века. Дед Рональда начал разводить животных на убой. Потом все это разрослось, появились фермы, которые перешли в руки сына, отца Рональда. Этот бизнес – единственное, что держит род Феррарс на плаву.

– Зачем так надрывать себя, хотя можно выставить замок на продажу и получить с этого хорошие деньги? Путешествуй по миру, живи, не работай! Красота же.

– Они не могут, – вздохнул Арон.

– Почему? Чувствуют ответственность за замок? Или скучают по своему богатому прошлому при Короле?

– Не знаю, – холодно произнес Арон. Он явно не горел желанием обсуждать эту тему.

Мы шли в молчании около минуты, прежде чем Ли вновь заговорил:

– Знаешь, ДжонгХен, я очень хочу, чтобы Рональд наконец-то вышел на пенсию и отдохнул. Ему всего пятьдесят, а он уже неважно выглядит – усталость очень сильно сказывается на его лице. Плюс еще эти проблемы с сыном. Не понимаю, как он все это носит на своих плечах.

Я слегка приподнял брови и выжидающе посмотрел на Арона. Ли не спеша переставлял ногами, смотря вдаль – со стороны это выглядело очень эффектно. Лицо моего друга было таким же бесстрастным и каменным, как у политического вождя в последние годы правления.

– Эдвард отнял у Рональда желание жить обычной жизнью. Раньше, как мне рассказывала Мэри, Рональд не погружался в работу с головой, как сейчас. Он дарил свободные минуты и часы своей жизни Эдварду, который этого, как показало время, даже не оценил.

– А жена Рональда?

– Там какая-то запутанная история. Они развелись, когда Эдварду было то ли семь, то ли восемь лет. По рассказам Мэри, бывшая жена Рональда часто выпивала и, понятно дело, ему это надоело. Состоялся суд, у Рональда получилось лишить женщину родительских прав из-за ее пагубной привычки. Он оформил все документы на себя и был несказанно рад. Рональд души не чаял в Эдварде. Он всегда срывался с работы и прибегал к сыну по первому зову. Даже во время простуды Эдварда постоянно находился рядом с ним – подолгу сидел у него в комнате и читал сказки, чтобы мальчику не было скучно и одиноко. Мэри не дозволялось этого делать, хотя она часто просила Рональда отдохнуть, – начал рассказ Арон. – Но в четырнадцать лет Эдвард сбежал из замка. Собрал рюкзак и удрал пока Рональда не было дома. Как он это сделал – загадка. Мэри предполагает, что за ним приехала либо мать, либо ее новый дружок. Иначе бы Эдвард до Лондона не добрался. Везде полиция, а он – несовершеннолетний. Пусть у женщины не было на него прав, об этом никак не узнать. А вот мальчик, который стоит на трассе и ловит попутку, сразу наводит на мысли. Мэри заметила пропажу мальчика еще до приезда Рональда. Вместе с садовником и другой прислугой она обыскала все в округе, но никого не нашла. Тогда приехал Рональд и первое, что он сделал – позвонил своей бывшей жене. Эдвард оказался у нее и сообщил, что не вернется в замок, как бы отец его не просил. И тут сразу задаешься вопросом. По сути, Эдварда воспитывал Рональд. Но по каким-то генетическим причинам он унаследовал скверный и взбалмошный характер своей матери!