Читать книгу «Земное притяжение. Селфи с судьбой» онлайн полностью📖 — Татьяны Устиновой — MyBook.
image

…Никто не молодеет, это точно!.. Что они станут делать, когда их время выйдет окончательно и они больше не будут пригодны для оперативной работы?.. Нет, есть, конечно, некие аналитические отделы, службы сбора информации и всякое такое, где постаревшие агенты находят себе занятия! И что с того? В работе ради заработка ни один из них не нуждался – их долго и тщательно учили преуспевать практически на любом поприще, и Макс точно знал, что сделать какую угодно карьеру совсем не сложно. Есть элементарные законы психологии, и если их соблюдать, вожделенная карьера, гарцующая в отдалении, как дикая лошадь, быстро окажется прирученной, взнузданной и стреноженной!..

…И всё же. Что они станут делать?.. Звонить друг другу по телефону? Вместе отдыхать в санаториях? Писать мемуары – гриф «Для служебного пользования»?

Почему-то Макс никогда не представлял себе жизнь «после», ему это и в голову не приходило. Как никогда не представлял себе, что с ним будет после смерти родителей!

Они должны были жить вечно – у них не получилось.

– Завтрак готов, Макс.

В расписной пиале была ложка овсянки с орехами и мёдом. На тарелке солёный творог с кинзой и укропом, завёрнутый в тонкий лаваш. В плошке жареный арахис. В чайнике чай.

Овсянка была воздушна и приветлива, как сливочные июльские облака.

Макс проглотил ложку и спросил:

– Где ты всему этому научилась?

– Бабушка научила, – отозвалась Джахан. – Она считала, что женщина должна уметь всё – и шелка носить, и глину месить. Вот тогда она настоящая женщина!.. И она очень гордилась моей профессией. Считала, что это самое лучшее для девушки.

Макс взглянул на Джахан:

– А какая у тебя профессия? По бабушкиной версии?

Та улыбнулась:

– Я врач, Макс.

– А-а.

В дверях показался пёс, видимо, привлечённый звуками и запахами завтрака. Всем видом он выражал сомнения в том, что его примут и покормят. Опущенный хвост свисал почти до пола и не шевелился.

Джахан положила ему в миску овсянки, а сверху ещё вывалила полбанки тушёнки.

Пёс подошел, понюхал – они наблюдали за ним. Повернулся и посмотрел на них с изумлением. Потом снова уставился в миску. Хвост дрогнул и качнулся из стороны в сторону. И ещё раз, посильнее.

– Мы его смущаем, – сказала Джахан и отвернулась.

Пёс принялся жадно есть. Уши у него вздрагивали, и по бокам как будто прошла волна. Смотреть было неловко, Макс тоже отвернулся.

– Куда мы его денем?

– Хабаров решит, это его собака. Нет, не так. Это собака дяди Саши, и он поручил её заботам Хабарова.

– А есть возможность поручить её заботам дяди Саши обратно?

– Я не знаю, – призналась Джахан.

Они допили чай и разошлись, уговорившись встретиться у Даши в номере, если до вечера ничего не случится.

Первым делом сразу после завтрака Даша на своём самокате угодила в дорожно-транспортное происшествие.

Усатый мужик на «Газели», сбивший её на пешеходном переходе, махал руками и орал как резаный. Даша рыдала и не могла ступить на ногу. Целёхонький самокат валялся рядом. Толпа, моментально собравшаяся вокруг них, попеременно сочувствовала то шофёру – совсем оборзели эти молодые, сами под колёса бросаются, по сторонам не смотрят, небось в телефон пялилась, вот и допялилась! – то Даше – гоняют, сволочи, как хотят, правил никаких не соблюдают, вон и переход для них не указ, а если б коляску с младенцем сбил?!

Приехала патрульная машина, из неё выбрались сержант с лейтенантом и, оглядев зарёванную Дашу, сразу приободрились и заулыбались.

Мужик-газелист по тому, как они заулыбались, понял, что плохи его дела, того гляди срок впаяют!..

– Да она сама под колёса бросилась, – убеждал он лейтенанта, чуть не плача. – Христом Богом клянусь!.. Не было её, точно не было, и вдруг уже под машиной моей лежит!

– Видеорегистратор есть? – оглядываясь на красотку, с которой разговаривал сержант, спрашивал лейтенант. Ему хотелось тоже поговорить с красоткой!

– Да какой, в борозду, видеорегистратор, начальник! – чуть не плакал газелист. – На что он мне, я больше шестидесяти даже по трассе не иду! Не виноват я, ты послушай меня, не виноват! Сама она бросилась! Может, она психическая!

Беловолосая красотка была не похожа ни на какую «психическую», и лейтенант – понятно! – заранее принял её сторону.

– Ладно тебе, дядя! Сбил на переходе человека, так и отвечай по закону. Протокол составим, свидетелей опросим, чего теперь!..

Однако ясное как божий день дело быстро стало выворачивать совсем в другую сторону.

Красотка, усевшись в патрульный «фордик», призналась, что сама виновата. Она всхлипывала, вздрагивала, прятала глаза и говорила, что не может допустить, чтобы из-за неё пострадал человек. Ещё с работы его выгонят, а у него наверняка семья, дети!..

Как же всё произошло? А вот как: она катила себе на своём агрегате по тротуару. Модная штука, в Москве все на таких катаются! И улицу переходить вовсе не собиралась!.. Она по тротуару катила, в правой руке у неё был эспандер – красотка показала зелёный бублик из литой резины. Она всегда ходит с эспандером, чтобы тренировать кисть. Ей важно тренировать кисть, она художник! И этот эспандер у неё как-то выскользнул и ускакал на проезжую часть. Красотка бросилась за ним, а тут дядька на «Газели»! Да он и не задел её, она сама от страха упала, когда увидела, что прямо на неё машина едет! Не виноват дядька, ни в чём не виноват!..

Лейтенант переглянулся с сержантом. Сроду у них таких происшествий не было, чтобы жертва выгораживала виновника!.. Даша покивала – всё, всё правда! Сама виновата!

Лейтенант порывался составить протокол – так положено, нельзя без протокола, – но красотка в два счёта убедила его, что никаких протоколов не нужно, зачем?..

Потом как-то так вышло, что они с сержантом предложили подвезти её до гостиницы, чтоб она джинсы переодела – на коленке была дыра. По дороге заговорили о байках, о повальном увлечении мотоциклами, о том, что по весне из-за байкеров этих у патрульных работы прибавляется, и не помогает ничего, ни штрафы, ни агитация, ни плакаты с трупами и горелыми железками – всё равно гоняют, как придурки бешеные, ну и разбиваются, конечно… Красотка сочувствовала – она вообще оказалась понимающей. Лейтенант по гибэдэдэшной базе посмотрел владельцев двух каких-то мотоциклов, она попросила. Сказала, что вот эти гоняют, как беспредельщики полные. Лейтенант, который не мог оторвать от неё глаз и сидел рядом с водителем спиной вперёд, обещал при случае беспредельщиков остановить и прочистить им мозги.

На прощание красотка его поцеловала.

Когда он выволок из багажника её самокат, она трогательным движением заправила за уши белые гладкие волосы, улыбнулась, глядя ему в глаза, чмокнула в щёку и умчалась под шикарные своды «Тамбов-Паласа».

– Яка гарна дывчина, – обиженно сказал сержант, которого не поцеловали и вообще не обращали на него внимания. Он родился в Харькове и время от времени выражался по-харьковски.

Лейтенант потрогал щёку и понюхал ладонь – пахло духами, тонко-тонко.

…Таких девушек показывают в сериалах про несуществующую, выдуманную жизнь. Там в полиции служат дети богатеев, деревенские дурнушки получают в мужья миллионеров, лейтенанты ведут допросы в комнатах с зеркальными стенами, а врачи живут в квартирах с кирпичными нишами и хрустальными каминами!.. Там все работают «удалённо» – лёжа на кроватях в немыслимых интерьерах или на пляжах с золотым песком, и работа состоит в ленивом тыканье в компьютерные клавиши. Там все озабочены «стартапами» и «лайфхаками». Там юнцы независимо от профессии и общественного положения носят бороды, узкие брючки и цветастые носки, а девушки… Девушки именно такие, как эта, умчавшаяся в «Тамбов-Палас»! Они красивы несуществующей, выдуманной красотой – сияющая кожа, длинные волосы, совершенные формы. Понятно, что они сказочные существа, миф, придумка!.. Их нельзя потрогать – они моментально испарятся, как сгусток тумана! В детстве лейтенант читал разнообразное фэнтези и всё понимал в сгустках тумана!.. Девушки из сериалов озабочены такими же несуществующими, как они сами, проблемами – недопониманием с состоятельными отцами или женихами, ссорами с подругами-феями, конфликтами с начальниками-злодеями, если у них бывает начальство!..

До сегодняшнего ДТП с усатым газелистом лейтенант был уверен, что волшебные девушки не могут перепрыгнуть из телевизора в реальность, а уж тем более на проезжую часть!.. Не могут просто потому, что их нет, а они, оказывается, существуют…

Вопрос, зачем волшебнице понадобились мотоциклы с номерами У 556 АН и Р463 КС, даже не пришёл лейтенанту в голову!

В холле «Тамбов-Паласа» Даша любовно разгладила дизайнерскую дырку на джинсах – она обожала дырявые джинсы, курточки-бомберы, белые рубахи и крохотные сумочки на широких солдатских ремнях, – пристроила самокат в угол под пальму, уселась за столик и спросила кофе и воду. Местные тамбовские бизнесмены, избравшие холл «Паласа» для деловых встреч – «я тебе полтора центнера подброшу и с поставщиками сам договорюсь, заимообразно, а ты мне своего закупщика подгони!» – по очереди оборачивались и подолгу на неё смотрели. Даша закинула ноги на соседнее кресло – чтоб им уж точно было на что посмотреть – и занималась своим телефоном.

Администратор Никита, который сто раз давал себе слово, что не посмотрит в её сторону и которого она притягивала как магнит, подошёл поздороваться.

– Приве-ет, – протянула Даша, едва взглянув на него, и снова уставилась в телефон. – Самокат себе купил?

– Добрый день, – вежливо сказал Никита. – Что-нибудь принести?

– Например, что?

Никита смешался.

– Журналы.

– Все журналы есть в Сети, – объявила Даша. – Слушай, ты в кино любишь ходить?

– Ну… хожу иногда.

– А чего у вас показывают?

Никита пожал плечами:

– То же, что и у вас. На прошлой неделе «Время первых» показывали, про космонавтов. Они там в космос выходили, и один вроде застрял.

– Смотрел?

Никита кивнул.

– Что-то скучно мне в Тамбове, – заявила Даша. – Работать нужно, этюды писать, а мне неохота! Так неохота!.. Может, в кино сходить?..

Никита посмотрел на неё с подозрением. Она приглашает его в кино, или он всё не так понимает?.. Может, опять издевается?..

Даша сняла ноги с дивана и великодушно разрешила:

– Садись.

Никита оглянулся на конторку, где в одиночестве маялась Алина.

– Нам не положено…

– Да ладно! – не поверила Даша. – Персоналу не положено выполнять просьбы гостей?! Дайте жалобную книгу! Садись давай.

Никита опустился на диван напротив неё.

Хорошо бы управляющий не нагрянул, объясняй ему потом про жалобную книгу и просьбы гостей!

– Слушай, ты мне расскажи, как вы вообще тут живёте, – начала Даша. – Я же художник! Как я напишу правдивую картину из жизни русской провинции, если я ничего не знаю! Вот ты. Ты что делаешь? Ну, на работу ходишь, стоишь за прилавком своим, как дурак, а ещё что делаешь?..

– Почему как дурак-то? – тихо спросил Никита, доверчивый маленький зайчик. – Между прочим, хорошая работа, такую трудно найти, особенно у нас. А я нашёл! У меня английский, я в спецшколе учился.

– Ну ладно, не как дурак! А ещё что делаешь? Кино про космонавтов смотришь? Может, в библиотеку записан?

…Она была очень хорошо подготовлена и уловила, почуяла секунду, когда он дрогнул. То ли испугался, то ли изумился. Внешне это никак не выразилось, он по-прежнему сидел на краешке дивана и смотрел на неё, но что-то изменилось.

Даша обращала внимание на свою интуицию и никогда её не игнорировала.

– Записан, – сказал Никита. – Ну и что? Нельзя?

– Да ладно тебе, я просто так, – быстро ответила Даша. – А что, у вас хорошая библиотека?

Он пожал плечами и поднялся:

– Обычная.

– Стой, стой, куда помчался-то! – Даша потянула его за рукав. – Давай вместе сходим!

– Куда? – не понял Никита.

– Ну, в эту библиотеку твою! А что такое? Я посмотрю, какие люди там работают, кто за книжками приходит, а потом напишу картину «Будни тамбовской библиотеки»! А?..

Он молчал.

– Или ты просто так сказал, что записан, а сам не ходишь? В последний раз был, когда в школе учился?

– Недавно был, – возразил Никита. – Там директор помер, я с тех пор не ходил.

– Да ладно! А отчего он помер? От старости? Слушай, ну, давай правда сходим!.. Я себя буду прелестно вести, вот увидишь, а ты потом всем расскажешь, что я тебя на свидание пригласила!

И она засмеялась, а Никита тяжело покраснел.

– Когда двинем? Ты сегодня работаешь, тогда завтра, да? Да?! Часов в одиннадцать заходи за мной!

Никита кивнул и вернулся за конторку.

– Что ей нужно? – не поднимая головы от бумаг, спросила Алина.

Никита покосился на неё:

– В библиотеку. Она хочет, чтоб я сходил с ней в библиотеку.

– Странно, – прошелестела Алина и больше ничего не добавила, потому что столичная художница выбралась из кресла и подошла к конторке.

– Слушайте, ребята. – Она понизила голос. – А эти ваши немцы на мотоциклах съехали, что ли, я не поняла?.. Я же хотела с ними покататься!

– Здесь они, не съехали, – сказал Никита. – Они за городом на полигоне гоняют. Там специальная трасса для мотоциклистов проложена, горки всякие, препятствия!.. Вечером возвращаются.

Вчера, доставив Пашу-Суету в какую-то бандитскую «малину», как Даша определила для себя дом-развалюху в близлежащем селе, она вернулась в гостиницу, и никаких мотоциклов не было на стоянке. Получается, немцы гоняют на полигоне до поздней ночи и в полной темноте, что ли?

…Не сходится.

Или Никита, маленький милый зайчик, что-то скрывает?

Нужно было сообщить информацию о владельцах тех мотоциклов, что Хабаров видел возле церкви и которых Даша установила, свалившись под колёса «Газели» – хорошо, что джинсы уберегла, они были совсем новые, дорогие!

Из номера она позвонила в библиотеку имени Новикова-Прибоя, представилась секретаршей хозяйственного управления Минкульта и спросила Алексея Ильича. Когда того позвали, она сказала: «В почтовом ящике у ворот, минут через пятнадцать», – и положила трубку.

Через пятнадцать минут она притормозила возле библиотечного забора, кинула в зелёный, изъеденный ржавчиной ящик с надписью «Почта» сложенный вчетверо листок, вскочила на самокат и помчалась дальше, напевая себе под нос:

– Мы рождены, чтоб сказку сделать былью…

Хабарова повеселило, что горшка с геранью не было на библиотечном крыльце, должно быть, Светлана Ивановна всё-таки «приняла» его от греха подальше. Дверь была подпёрта старинным чугунным утюгом, в который для разогрева надо насыпать угли.

Хабаров полюбовался на утюг и решил, что сбрасывать его с крыльца не станет.

– Девушки! – позвал он, проскрипев дверью. – Это я!..

По раннему времени в библиотеке было пусто, а «девушки» чаёвничали на вчерашнем месте, и писатель Мурашов-Белкин при них, как будто и не расходились!..

– Мы вот с Юрием Григорьевичем план на лето согласовываем, – с ходу начала Светлана Ивановна, чтобы московский проверяльщик не заподозрил их в тунеядстве. – Летом работу проводить трудно, дети кто на участках, кто в лагерях, и взрослых не собрать. У нас всегда эти вопросы Петя решал, Пётр Сергеевич, а теперь вот самим приходится.

– Садитесь, Алексей Ильич, – сияя, пригласила Галя. – Вам чайку чёрного или зелёного? Или, может, кофе? Вон печенье есть, и запеканка творожная, я сама пекла…

Хабаров выбрал чай зелёный, сунул в кружку пакетик, намотал нитку на ручку, и Галя налила кипятку. Пакетик всплыл, нитка размоталась, и картонный хвостик оказался в чае. Хабаров стал его вытаскивать – сначала мизинцем, но было слишком горячо, и он схватил ложку. Галя ахала и сокрушалась, говорила, что она во всём виновата. Настя Хмелёва улыбалась, писатель молча жевал запеканку, Светлана Ивановна вздыхала.

Хабаров выловил пакетик, как следует отжал его в чашку – чтоб ни капли заварки не пропало – и объявил, что работа почти закончена и он вскоре поедет в Москву.

– А директорствовать кто у нас будет?

Хабаров сказал, что не знает, хозяйственное управление, мол, директоров не назначает.

– Хоть бы Светланочку Ивановну оставили, – сказала Галя и стрельнула в Хабарова глазами. – А то ведь назначат… невежду, как вон в ТЮЗ назначили!.. Теперь одни водевили ставят, а раньше какие спектакли были!..

– Истребляют потихоньку культуру, – подал голос писатель. – И ведь как взялись! По всем фронтам. Со школьников начали, сочинения отменили, экзамены отменили, тесты какие-то назначили! Потом театры, библиотеки под нож пошли, скоро до музеев доберутся. Картины все распродадут за границу, а помещения под супермаркеты пустят. Десяток-другой лет, и всё, вымрет великая Россия. Вон Моршанск уж почти вымер, я оттуда родом, всё детство там прошло. А сейчас гляньте, что там творится! Алкоголизм, безработица, наркоманы!

– Что-то уж больно мрачно, – заметила Светлана Ивановна.

– Да не закроют нашу библиотеку, – пробормотала Галя. – Что вы, сколько народу к нам ходит… Как вы думаете, Алексей Ильич?

– Вот я в московском ТЮЗе «По щучьему веленью» смотрел, до сих пор помню!.. Это сколько ж мне тогда было? Ну, девять, не больше!.. А помнится же!.. Нас родители из Калача на экскурсию привозили. Там Третьяковка всякая, Царь-пушка, пятое-двадцатое. И в театр ходили! Ох, сильная вещь была!..

Настя засмеялась.

– Вот «По щучьему веленью» всё теперь и выходит, – распалился писатель. – Емеля на печи лежит, а печь его везёт, и куда привезёт – большой вопрос.

– Так ведь искусство! – возразил Хабаров. – Вас в детстве в театр водили, товарищ писатель? Нравилось вам?

– В Москве бывать не приходилось, мать одна меня тянула, не разгуляешься. А тут, в Тамбове, ходили с классом, конечно…

– Сказки смотрели? – привязался Хабаров.

– Ну, и сказки тоже.

– А какие, какие?

Писатель вздохнул, вспоминая.

– Про кота в сапогах, – признался он. – Такой был кот роскошный, а усищи!.. Я тогда по малолетству думал, что он настоящий. И на двух ногах ходит, и разговаривает человеческим голосом.

– Ну вот и выходит, хорошо, что сказки ставят! Или плохо?

– Да я про другое говорю! Галя, положи мне ещё запеканочки. Я про то, что гибнет культура и вскоре совсем погибнет!..

– Да нууу, – протянул Хабаров. – Вот Светлана Ивановна и девочки не дадут ей пропасть. А? Не дадите?

Настя опять засмеялась. А Галя вздохнула – уж больно ей нравился московский проверяльщик. Руки какие – сильные, красивые! А волосы – густые, чистые, как будто золотые искры переливаются, или, может, выгорели так! И глаза – ясные, весёлые, а уж как улыбнётся, пиши пропало. Ему бы артистом быть, чтоб по телевизору показывали, а он в хозяйственном управлении!..

– Я в пол-одиннадцатого, – сказал Хабаров Светлане Ивановне, – отойду ненадолго по делу. Может, Настя с Галей за меня продолжат? Вы уж сделайте милость, помогите, девушки. А я вернусь и подключусь.

– Я с удовольствием! – пискнула Галя.

Светлана Ивановна пожала плечами:

– Да, пожалуйста. Всегда рады.

– Что же запеканки-то не покушали, Алексей Ильич? Я пекла, старалась. Пётр Сергеевич мою запеканку очень любил.

– Он же один жил, да? – спросил Хабаров. – Сам себе и готовил, и стирал, и убирал?