Я поймала себя на мысли, что подсознательно оцениваю внешность незнакомца, хотя встретила его только что и наши дороги вот-вот разойдутся.

– Смотря, на чей взгляд, – ответила я. – Родители считают, что мои способности не боевые и поэтому не ценные.

– Ваш дар бесценен, – с легкой улыбкой ответил мужчина.

Казалось, он знает, о чём говорит.

Я промолчала, хотя мне было приятно это слышать. На самом деле не только родители считали дар исцеления бесполезным – Эдуард однажды сказал, что способность, которая не защищает меня саму, бессмысленна. Но я всегда считала, что дар не может быть бессмысленным, особенно тот, который помогает другим.

– Теперь Ваша жизнь в безопасности, – я убрала ладонь, быстро собрала корзину и собиралась уйти, потому что рана затянулась, а оставаться наедине с незнакомцем, да еще и вдали от дома мне не хотелось. Но он быстрым движением схватил меня за руку.

– Назовите своё имя, – вкрадчиво произнёс мужчина.

– Мне пора идти, – пытаясь скрыть страх, ответила я.

Незнакомец смотрел на меня так, что становилось понятно – он не отпустит, пока я не подчинюсь.

– Мира, – выдохнула я.

– Прекрасное имя, Мира, – с улыбкой произнёс он. – Я благодарен Вам за спасение.

Мужчина отпустил мою руку, и я, не раздумывая, бросилась бежать.

Встреча с незнакомцем на Восточном лугу вызвала во мне бурю эмоций, которые я давно не испытывала. Я своим даром смогла оказать кому-то реальную помощь. Я решила об этом ничего не рассказывать родителям, потому что их реакция была предсказуемой: неминуемый запрет на посещение Восточного луга. Их пугало все, что могло хоть как-то угрожать моей жизни.

Но мне не терпелось поделиться случившимся с Эдуардом. Мы знали друг о друге абсолютно всё: страхи, тайны, мечты. Его мечтой было стать членом Совета. Он всегда стремился к власти и почету, хотя мне всё это было не нужно, чтобы любить его.

Наконец, он появился на пороге нашего дома. Ужинать по выходным в кругу моей семьи стало для него своеобразной традицией. Утонченные черты лица моего жениха и его статная фигура могли выдать в нем человека высокого рода, но он не обладал даром, что подтверждало его простое рождение. Родители никогда не говорили мне о том, что недовольны моим выбором, хотя Эдуард был убежден в обратном. Но у меня не было никаких сомнений в том, что мы предназначены друг другу, потому что он был моим лучшим другом.

– Здравствуй! – я с нетерпением обняла его и за руку повела в обеденную, где слуги уже накрывали на стол. – Мне нужно с тобой поговорить…

– Хорошо, – Эдуард послушно шёл за мной.

Мы сели в дальний угол на наш любимый диван, Эдуард приготовился слушать.

– Я сегодня на Восточном лугу спасла человека, впервые, при помощи своего дара! – я так волновалась, что Эдуард взял меня за руку, словно пытаясь успокоить.

– Это прекрасно, поздравляю тебя, – с улыбкой произнёс он. – Как это произошло?

– Огромный страж в чёрной броне истекал кровью. Он пересекал луг как раз в тот момент, когда я собирала там травы…

– В чёрной броне? – перебил меня Эдуард, нахмурившись. – Доспехи королевских стражников в позолоте. Конечно, возможны исключения, но я ни разу не встречал боевые отряды в чёрных доспехах.

Стол уже накрыли, и на пороге появилась моя мама Фургула. Ее длинные светлые волосы были уложены в высокую прическу и украшены тонкими золотыми нитями. Яркие голубые глаза смотрели строго, но с любовью. Тяжелые золотые серьги и изысканное ожерелье лишь подчеркивали ее природную красоту. Она всегда держалась с достоинством.

Лёгким взмахом руки мама пригласила нас к столу. Мы тут же встали.

Отца не было дома. Даже по выходным он редко присутствовал на званых ужинах, потому что почти всегда был занят. Хоть членство в Совете и отнимало у него почти всё свободное время, отец был предан ему всей душой. Обычно он приходил под вечер, когда я уже ложилась спать. Я была рада тому, что отец занимается любимым делом, но в то же время сильно по нему тосковала.

После моего короткого рассказа Эдуард казался взволнованным, его волнение начало передаваться и мне.

– Тогда кто это был? – шёпотом спросила я.

– Даже не представляю, – так же тихо ответил он. – Но в следующий раз я буду сопровождать тебя на Восточный луг: если такие ситуации случаются, значит, там уже небезопасно. Ты меня не на шутку встревожила, Мира. Думаю, нужно рассказать родителям о том, кого ты видела, возможно, они смогут что-то прояснить.

– Я не могу рассказать родителям, – прошептала я в ответ.

Наш шёпот уже начал привлекать внимание других гостей, в основном жён членов Совета. Они то и дело с интересом смотрели на нас. Выждав несколько минут, пока о нас все забудут, я продолжила:

– Они запретят мне ходить на Восточный луг, а такого состава трав я больше нигде не найду. Ты сам знаешь, я не могу этим пожертвовать…

Эдуард промолчал, но по выражению его лица я поняла, что он недоволен моим ответом. До конца ужина мы просидели в полном молчании, после чего попрощались, не проронив ни слова. Эдуард по обыкновению поклонился моей маме и ушёл, даже не посмотрев в мою сторону.

Наступило субботнее утро. В этот день родители разрешали мне посещать оранжерею. Я вставала с рассветом и возвращалась только к обеду. Это был отдых для моей души и мое самое любимое дело. То, что являлось лишь красивым благотворительным жестом для моих родителей, приносило мне большое удовольствие, за что я была им очень благодарна. Они выбрали занятие, которое подходило мне по духу.

В оранжерее всегда было очень жарко и влажно, но я наслаждалась каждым мгновением, проведённым здесь. Растения чувствовали моё присутствие и любовь и расцветали, а я радовалась тому, что приношу пользу. Здесь я подружилась с Иланой, приятной женщиной средних лет, которая ухаживала за цветами и деревьями. Она меня многому научила. Ее невероятный опыт в уходе за растениями восхищал, а открытость и доброта, с которой она общалась, сразу расположили меня к ней.

– Здравствуй! – обрадовалась Илана, заметив меня.

–Здравствуй.

– Что с тобой? – её улыбка тут же сменилась тревогой.

– Всё хорошо, – быстро ответила я, стараясь не смотреть в ее сторону.

Конечно, Илана мне не поверила. За столько лет дружбы мы уже хорошо понимали друг друга и легко могли почувствовать, когда одна из нас что-то недоговаривает.

– Мира, сколько я тебя помню, ты всегда излучаешь счастье, но не сегодня. И выглядишь ты уставшей, словно неделю не спишь…

И она была права. Я почувствовала, что вот-вот заплачу.

– Пойдём, попьём чаю, и ты мне всё расскажешь.

Илана взяла меня за руку и повела в столовую, где обычно обедала сама. Подруга усадила меня за стол, приготовила вкусный душистый чай и поставила передо мной дымящуюся белоснежную чашку из тончайшего фарфора.

– Попей, и тебе сразу станет легче.

После нескольких глотков горячего ароматного чая мне, и правда, полегчало. От Иланы исходила такая уверенность и умиротворение, что мне захотелось ей довериться. Я не ожидала от самой себя, как начала ей рассказывать всё с самого начала и закончила последней неделей.

– После встречи на Восточном лугу мне каждый день снится этот незнакомец. Сон так реален, как будто это не сон. Словно это происходит в моей голове…

Подруга внимательно меня слушала.

– И что происходит во время этих встреч? – настороженно спросила она.

– Я снова на Восточном лугу. Незнакомец уже здоров и полон сил. Мы разговариваем, точнее, он задаёт мне вопросы, а я на них отвечаю, не могу не отвечать. Он словно проникает в каждый уголок моего сознания. От него ничего не скрыть…

Слезы снова начали подступать к моим глазам.

– Что он спрашивает? – продолжала расспросы подруга.

– Обо мне, родителях, мечтах, увлечениях. Я не могу ему сопротивляться…

Илана мрачнела на глазах.

– Он рассказывает что-нибудь о себе? – хмуро спросила она.

– Нет, никогда…

Подруга молчала, и это молчание пугало меня ещё сильнее.

– Что происходит? – с тревогой спросила я.

Я доверяла Илане и её жизненному опыту. Да и мне больше не с кем было поделиться происходящим. От родителей я скрыла правду с самого начала, а Эдуарду я не могла признаться в том, что мне снится незнакомец, которого я спасла на лугу. Мы и так в последнее время редко общались, потому что Эдуард обижался на меня за то, что я его не послушала.

Илана тяжело вздохнула.

– Мира, ты назвала ему своё имя. Для мага этого достаточно, чтобы проникнуть в твоё сознание.

– Мага? Он показался мне обычным воином…

– Колдуна, мага, человека, обладающего даром, называй, как хочешь…

У меня всё внутри похолодело.

– Какой ужас… – прошептала я. – Всё ещё хуже, чем я думала…

– Кто знает об этом? – спросила Илана.

– Эдуард знает лишь то, что я спасла воина на Восточном лугу. Больше никто ничего не знает. Я не хочу рассказывать родителям, и тебе не должна была говорить…

Подруга печально посмотрела на меня.

– Ты должна рассказать родителям, – вкрадчиво сказала она, глядя мне в глаза. – Они очень влиятельны и смогут тебя защитить. В одиночку тебе не справиться…

– Нет, – чуть не плача, ответила я. – Если я им расскажу, они запрут меня дома! Я не увижу ни луг, ни оранжерею! Уж лучше умереть!

Илана несколько секунд молча смотрела на меня.

– Есть еще один вариант, – наконец, сказала она. – Поговорим со старцем. Он подскажет, как сопротивляться магии, проникающей в твоё сознание.

– Спасибо! – выдохнула я.

У меня снова появилась надежда, что моя жизнь всё ещё может стать прежней.

Мы подходили к заброшенному пустырю, посреди которого одиноко стоял небольшой деревянный домик, в котором жил старец. Я никогда не была в этом отдаленном районе Галеи, столицы Виридии, и до сегодняшнего дня не знала, что здесь вообще кто-то живет. В отличие от центра города, где находился дом моих родителей, здесь было тихо и спокойно. Прекрасное место, если хочется побыть в одиночестве и привести свои мысли и чувства в порядок.

Илана постучала и, не дожидаясь ответа, вошла.

Старик сидел за столом и будто ждал нас. Илана поприветствовала его. Я держалась за спиной подруги, но взгляд старца тут же остановился на мне.

– Присядь, – мягко произнёс он и указал на добротную деревянную скамейку напротив себя.

Я тут же повиновалась.

Старик закрыл глаза и замер. Я с тревогой посмотрела на Илану, но она выглядела спокойной.

Мой взгляд скользил по бревенчатым стенам хижины, простой домашней утвари и остановился на узком окне, сквозь которое в дом проникал приглушенный дневной свет.

Казалось, мы провели в полной тишине целую вечность. Наконец, старец открыл глаза – ясные, словно глаза