Дело в том, чтобы стать полноценным магом, существовал только один путь – закончить магическую Академию имени Элирии Мирской, которая территориально находилась в столице королевства Лахор – Риадде. И здесь на пути у Альды вставало множество проблем. Часть из них выглядела практически неразрешимой. Нет, не высокий конкурс в 200 человек на место на бесплатное отделение (маги считались государственными служащими и жили весьма неплохо). Благодаря дедушке, вернее, знаниям, которые девушка получила от него, эта преграда преодолевалась легко. Другое дело, что она была Алиери из Проклятого рода, унаследовавшая фамильный дар. С такой родословной и с таким талантом рассчитывать на обучение в Академии точно не приходилось. Однако Альда очень хотела учиться. Дара Огня для поступления в Академию должно было хватить, а родовой темный дар некромантии можно было скрыть, благо такие вещи в ауре читались только на ауроскопии. Девушка сомневалась, что на вступительных экзаменах эта процедура обязательна. Еще можно было скрыть имя. Тогда на свет появлялся абитуриент с огненным даром. Дед ворчал, что она предает семейное наследие, но соглашался – он понимал, что запрет на некромантию преодолеть не удастся, а судьбы отшельника, на которого охотятся все маги-боевики королевства, он для внучки не желал. Единственное, что сводило его с ума – смена имени. Для него слова маг и Алиери были синонимами. Потерять имя, как такое возможно? Когда об этом заходил разговор, старый маг начинал ругаться на странном шипящем языке, а потом предавался бессвязным воспоминаниям, где на ветру реяли стяги с родовым именем, а зомби (те, что поцелее) выли его в лицо врагам.

Альда, представляя картинку, каждый раз содрогалась.

…Вереница портретов заканчивалась у арки, за которой и располагался кабинет отца. Шагнув под нее, Альда не сдержала вздоха облегчения. Робко постучала в массивную дубовую дверь кабинета, помнившую еще великого Ориссу Чъода.

– Входи! – раздался голос.

Альда вошла. За возвышавшимся у стрельчатого окна столом, открытым по случаю жары, восседал отец. Рядом на кушетке, подчеркнуто скромно, притулилась Эсмеральда. Со скромной позой контрастировало платье, слишком богатое для этого часа дня и слишком теплое для такой жарищи. Эсмеральда героически терпела, видимо, следуя девизу «красота требует жертв», однако лицо ее угрожающе покраснело, а из под белокурой прически лил пот, оставляя в пудре на лице и шее глубокие борозды. «Как бы тепловой удар мачеху не хватил», – даже забеспокоилась Альда. Девушка сделала глубокий книксен и осталась стоять, вопросительно глядя на отца.

Тот откашлялся:

– Я вот зачем тебя вызвал… Тебе скоро шестнадцать. Еще чуть-чуть и о выгодной партии можно забыть.

Он замолчал. Альда тоже молчала, ожидая продолжения.

– Так вот… Вчера с вечерней почтой пришло письмо от высокородного Торнтона. В нем он просит твоей руки. Это хорошая партия для тебя, и я ответил согласием.

– Отец!

– Милая Альда, – мелодичным голосом вступила Эсмеральда. – Торнтон действительно хорошая партия, учитывая твое происхождение, – она сладко улыбнулась, – к тому же, он не только знатен, но богат и щедр.

– А также стар, – пробурчала девушка. На шпильку Эсмеральды она привычно не обратила внимания. – Сколько ему, семьдесят?

– Шестьдесят. Но ты сама разогнала женихов помладше, – пожал плечами отец. – Радуйся, что хотя бы Торнтон соглашается взять тебя в жены. К тому же, на этом браке настаивает его величество Грегор II!

– А король-то здесь причем?

– Все Алиери заключают брачные союзы только с позволения короля, – напомнил отец. – Проклятая кровь требует присмотра.

– Отец, но есть еще вариант!

– Нет, – ответ отца был категоричен, – никакой Академии. Выбирай: замуж или в монастырь. Ты понимаешь, о чем я.

– Но почему бы действительно не отдать девочку в магическую Академию? – встряла Эсмеральда. – Если она так хочет? Пусть сменит имя и забудет, что она Алиери.

Женщина снова улыбнулась. На этот раз мечтательно.

– Нет! – отец сорвался на крик. – Можно сменить имя, но от проклятой крови избавиться нельзя.

Эсмеральда впечатленной не выглядела. Она поправила тщательно завитую прядь и фыркнула:

– Эти твои родовые страшилки! Давно пора забыть. Правды в них, наверное, с птичий нос, а рассказов, рассказов!

Орисса Чъода громко хмыкнул. Нынешний же глава рода просто стукнул кулаком по столу:

– Я все сказал. Готовься к свадьбе через месяц. Иди.

Альде ничего не оставалось, как снова сделать книксен и удалиться.

– Не забудь причесаться, – кинула вслед Эсмеральда. – Ходишь… как прачка! Еще заколку медную нацепила. Будто отец не дарит тебе достаточно украшений.

Альда только вздохнула. Эсмеральда ее уже даже не раздражала. Эта мелкопоместная дворяночка стала женой отца три года назад, и с тех пор активно пыталась выпихнуть падчерицу из дома. Сначала это был пансион для благородных девиц, потом, когда Альда достаточно повзрослела, замужество. И если идея пансиона отцу девушки не нравилась категорически, то к замужеству дочери он отнесся более благосклонно. Количество женихов, побывавших в замке, не поддавалось подсчету. В последнее время поток желающих жениться вроде бы поредел. И вот опять! Да еще ехать лично.

– Хочешь, можем избавиться и от нее, – однажды предложил дед, после того, как с трудом отвязались от одного уж очень настойчивого молодого человека, который был готов жениться хоть на старой карге, лишь бы за ней давали хорошее приданое. Альда каргой пока не стала, но для своей единственной дочери господин Алиери денег не пожалел. Ее приданое было очень и очень значительным.

– Не буду я ее убивать, – помотала головой Альда.

– Да кто ж предлагает убить? Сама уйдет. Будет бежать из замка впереди своего визга.

– Да не в этом дело, – вздохнула девушка. – Отец счастлив с ней. Она молода, здорова и родит ему наследников. Ты же понимаешь, что я настоящей наследницей стать никогда не смогу.

– Ты истинная Алиери! – закипятился старый маг. – И если кто-то посмеет сказать, что это не так….

– Я не про то. От наследницы титула требуется выйти замуж и нарожать кучу детей. Желательно пораньше. И вести жизнь примерной жены. А я маг. Пусть пока и не настоящий. Ты вообще представляешь меня в роли примерной жены, благовоспитанно стоящей за плечом мужа? Совместить не получится.

– Я покорно следую воле моего господина, – Альда присела в книксене, передразнивая мачеху. – Всякий самодовольный индюк будет мною командовать? Поубивала бы!

– Вот почему ты не мальчик? – проворчал дед.

– Так боги распорядились, – пожала плечами Альда.

– Все-таки эта женщина недостаточно почтительна к дочери своего господина, – продолжал кипятиться Орисса Чъода.

Старый маг был тот еще хранитель традиционных ценностей. Когда это не касалось его внучки.

– Переживу, – вздохнула девушка. – Эсмеральда вредная, но не злая, просто она вьет свое гнездо, и мне места там нет. К тому же, моего отца она искренне любит, и в полном восторге от своего статуса графини. Ну еще бы, из дочери мелкого дворянина, которая сама стирает на реке белье, в высшие аристократки.

– Да, пожалуй, со стороны моего потомка было очень разумным шагом жениться на такой, – признал дед. – Все-таки мы очень древний род. А такая молодая и здоровая женщина со свежей кровью даст хорошее потомство.

– Замок тоже принял ее, – девушка мотнула головой в сторону начищенных лат, мимо которых как раз проходила. – Латы Ульрика Завоевателя ни разу на нее не упали! И даже дали себя почистить. Ты хоть раз видел такое?

Ульрик был великим человеком и магом, но характером обладал премерзким. Наверное, именно потому он до сих пор ошивался в замке в виде призрака. Любимой его фишкой было уронить латы, которые он почти не снимал при жизни, на проходившего мимо бедолагу. Еще он не любил, когда слуги пытались их почистить. Почему неизвестно, но посмевший вызвать его недовольство неделями был вынужден смотреть сны с особо эпичными батальными сценами с Ульриком Завоевателем в главной роли. В конце концов, слуги начали наотрез отказываться исполнять свои служебные обязанности, когда дело касалось этих старых железяк. И вот – чудо произошло. Латы сияли начищенной сталью, а Ульрик даже и не думал проявлять недовольства.

– Нет, – снова был вынужден признать дед.

– Я о том же, – покивала Альда. – А мне прямая дорога в Академию. Меня ждет великое будущее. И я не собираюсь менять его на замужество.

– Что это ты тогда прохлаждаешься? – сварливо поинтересовался старый черный маг. – У тебя еще движения кисти при «огненной плети» не отработаны.

Старый маг с удовольствием делился с внучкой своими знаниями. В последнее время он все чаще вводил в программу старинные боевые заклинания, энергоемкие и разрушительные. Та же «огненная плеть» могла выбить из толпы пару десятков человек. Причем эти заклинания из арсенала огненных магов были настроены для использования именно родового дара некромантии. Резерва Альды на них хватало с лихвой даже без накопителей, все-таки родовой дар у нее был мощный, но последствия их применения девушку ужасали. Она предпочла бы изучать что-нибудь более мирное. Но деда было не переубедить. Он считал, что маг без знания способов убийства полноценным не является. Наверное, сказывалось то, что жил он в очень суровые времена, когда умение постоять за себя было обязательным.

Альда вздохнула и сосредоточилась, на ходу отрабатывая движение кистью и не забывая следить, чтобы случайно не пустить поток маны по контурам заклинания. Ей вовсе не хотелось по недосмотру убить проходящего мимо слугу или разрушить пару другую комнат.

Уже в своей комнате Альда упала на кровать, заложила руки за голову и задумчиво уставилась в потолок. По всему выходило, что время планов и расчетов закончилось. Пора бежать из дома пришла. Было радостно и немного страшновато.

– А давай его испепелим, – задумчиво предложил дедушка. – Женишка твоего новоявленного. Заклинание самовоспламенения. Быстрое и простое решение проблемы.

– Ты же несерьезно? – удивилась девушка.

– Нет, – вздохнул дед. – Но очень хочется. Объект уничтожается гарантировано.

– Соблазнительно, но конвенцией это заклинание запрещено как негуманное 3-ей степени из наследия Проклятой войны. Сделаем по-другому.

– Как?

– Побег.

– Побег значит. Ты хорошо подумала?

– Конечно. Через месяц в Академии как раз начинаются экзамены. Очень удачно. Я успеваю, еще и запас времени остается.

– Я сказал, подумала, а не продумала. Как будущий маг ты должна быть внимательна к словам. Спрашиваю еще раз: ты хорошо подумала?

Голос старого мага Ориссы Чъода был строг.

– Давно я уже все обдумала, дедушка. Сам знаешь.

– Знаю, – сварливо подтвердил дед. – Но сейчас ты делаешь выбор, который определит всю твою дальнейшую жизнь. Если ты сейчас убежишь, то убежишь не только от жениха, но и от уготованной судьбы тоже. Тебя будут ждать битвы с драконами и великими злодеями, ты будешь спасать принцев и принцесс, мановением руки сносить горы и летать в облаках. Ты точно хочешь этого?

Альда аж взвизгнула от восторга и захлопала в ладоши:

– Еще бы!

– Подумай, девочка моя, подумай. На другой стороне весов замужество, спокойная жизнь и накатанная колея. Достойная альтернатива.

– Да что с тобой, дед? – удивилась девушка. – Я тебе Эсмеральда, что ли? Кому нужна эта спокойная жизнь в курятнике? На кладбище отдохну. Если какой некромант не поднимет, вроде тебя.

– Как же ты молода, – вздохнул Орисса Чъода. – Ну, выбрала, так выбрала. С другой стороны, твой талант все равно не позволит жить спокойно.

Альда подошла к большому овальному зеркалу, отразившему ее с ног до головы.

– Как думаешь, – спросила она. – Если перевить волосы по-мужски и надеть мужскую одежду, я сойду за мальчика?

– Прекрасно сойду, – сама себе ответила она.

В зеркале перед ней отражалась тоненькая девушка с растрепанными темными волосами до пояса, в которых поблескивала дешевенькая заколка. Требовалась совсем небольшая маскировка, чтобы посторонние увидели в ней мальчишку.

Альда вздохнула, вглядываясь в свое отражение. Серые глаза, островатый нос, слишком тонкие губы. Не красавица. О чем Эсмеральда не уставала ей повторять. Эсмеральда… Вот кто был эталоном женской красоты, несмотря на некоторое злоупотребление косметикой и любовь к пышным нарядам! Мачеха походила на эринейскую скульптуру, воспетую поэтами, только без холода мрамора. Альда хотела бы иметь такие же небесно-голубые глаза, белокурые волосы, точеный носик и пухлые губы. Правда, от ее чувство вкуса, вернее, его отсутствия, она бы отказалась.

– Вот почему в наше время женщин в маги не брали, – проскрипел дедушка, – одни глупости на уме. И почему ты не мальчик?

– За грехи, дедушка, – ядовито парировала Альда, – не надо было столько народу убивать!

– Да, веселое было время, – протянул тот, ничуть не обидевшись. – Так ты бежишь? Или может, сядешь подумаешь?

– Я уже подумала, – сообщила Альда, отворачиваясь от зеркала. – Бежать лучше всего по дороге к жениху. Если я сбегу сейчас, то на мои поиски отправится куча народа, которая меня, в конце концов, найдет. Потому что талантов лазутчика народа Хе у меня нет. Да и в любом случае, у Академии меня точно будут ждать. Отец позаботится. И опять же, выяснится, что я Алиери… Это все крайне нежелательно. Нет, сбегать лучше прямо от жениха. Я позабочусь, чтобы он поскорее от меня отказался, а главное, чтобы не афишировал мой побег.

– Как бы только это устроить? – задумалась девушка.

– Ерунда, – отмахнулся дедушка. – В первый раз, что ли? Придет к нему однажды ночью дух любимой прабабушки и совет даст, не последовать которому невозможно.

– Да, действительно, чего это я? Потом придумаю. Сейчас есть заботы поважнее. Например, собрать сумки.

Когда Альда попыталась выйти из комнаты, ее ждал неприятный сюрприз: у дверей стояла пара могучих охранников.

– Выход из комнаты только по разрешению господина Алиери.

– Я дочь господина Алиери!

– Не велено!

Ничего не оставалось делать, как вернуться обратно.

– Мда, – протянул дед. – Твой папа очень хочет выдать тебя замуж.

– Поскорее бы, – вздохнула Альда. – Жду не дождусь, когда же я отправлюсь к господину Торнтону.

И Альда рассмеялась. Если бы ее смех слышал господин Торнтон, он еще раз подумал бы, а стоит ли ему жениться на этой юной девушке.

Пролетела неделя, потом еще одна. Все это время у дверей покоев Альды неусыпно бдили охранники. На свежий воздух она тоже выходила под охраной. Впрочем, девушку они не волновали. Наконец, в один из дней события стронулись с места. Альда валялась на кровати, делая вид, что читает очередной любовный роман. На самом деле, под руководством дедушки она отрабатывала заклинание из области телекинетики на, как он его называл, «мысленной тяге». Дедушка считал, что оно весьма способствует самоконтролю. Было трудно, у Альды уже кружилась голова от натуги, но она упорно держала перед мысленным взором проклятый флакон духов и, быстро-быстро перекидывая ленты энергии, крутила его. За ее спиной в воздухе крутился точно такой же флакон, но уже настоящий. Если бы в комнате оказался другой маг, он сильно бы удивился, потому что вся магическая наука утверждала, что для полноценного заклинания необходимы жест, голос и сам объект перед глазами. Только самые могучие маги смогли бы повторить фокус, который сейчас проделывала пятнадцатилетняя девчонка. Черный маг Орисса Чъода объяснил бы им тогда, что все это ерунда: материальный предмет и его мысленное воплощение ничем не отличаются друг от друга, и добавил бы ехидно, что только природная ленность мешает вышеупомянутому магу работать над достижением полноценного мысленного образа. Впрочем, никакого постороннего мага здесь не было, да Орисса Чъода и не стал бы ничего объяснять постороннему. Заклинание «мысленной тяги» было его личной разработкой, а к своей собственности он относился весьма серьезно.

В дверь постучали. Флакон едва не кувыркнулся на пол, но в последний момент Альда сумела его подхватить и плавно опустить на свое место. Вовремя, потому что дверь открылась, и на пороге возник его сиятельство Кверин-Ромул Ар’Андин Алиери.

– Отец?

Альда вскочила с кровати и поспешила присесть в почтительном книксене.

– Можно войти? – спросил он.

– Входите, – кивнула девушка, скрывая любопытство. Граф не имел привычки заходить к дочери, чтобы пожелать той спокойной ночи.

Отец опустился в кресло и кивнул в сторону другого.

– Сядь. Хочу с тобой поговорить, дочь моя.

Девушка послушно села. Они помолчали. Пауза начала затягиваться. Наконец, отец заговорил:

– Я очень любил твою мать.

Это было так неожиданно, что Альда даже не нашлась, что сказать. Она продолжала все также молчать, во все глаза глядя на отца. Он сидел в кресле, опустив руки и свесив голову, и совсем не походил на того высокомерного аристократа, каким девушка привыкла его видеть. Хотя нет, таким он был не всегда. Альде вспоминалось, как отец подкидывал ее вверх. Она улетала в небо и заливисто смеялась. Отец тоже смеялся, и смеялась стоящая рядом светловолосая женщина, смутно знакомая.

– Какой она была? – вырвалось у нее.

– Доброй, веселой, красивой. Единственной.

На губах господина Алиери блуждала слабая улыбка, как будто мысленным взором он видел ту умершую женщину.

– Я готов был на ней жениться, но она не хотела, говорила, что мезальянса мне не простят. Мне было плевать на мнение света. А потом стало уже поздно. Почему, ну почему она не сказала, что больна? Считала свою болезнь ерундовой…. После ее смерти мне казалось, что я потерял кусок души. Все вокруг стало вдруг черным. И люди тоже. Я смотрел на них и думал: «Почему вы живы, а она нет? Почему я жив, а она нет?» Я не знал, что терять так больно!

Он передернулся, как будто воспоминания до сих пор причиняли ему боль. Провел по глазам. И вновь превратился в привычного высокомерного графа.

– Ты выйдешь за господина Торнтона, дочь моя. Я дал тебе титул. И безоблачное будущее тоже обеспечу. Это немаловажно, особенно если учитывать тот темный дар, который ты унаследовала. Торнтон мой старый друг, хотя мы давно потеряли друг друга из виду. Он хороший, добрый человек и станет тебе хорошим мужем. По странному совпадению, когда-то он тоже потерял любимого человека. Летиция упала с лошади и сломала шею. Ужасно глупо и несправедливо… После ее смерти он стал отшельником. Никуда не выбирался, никого не приглашал. Недавно Торнтон написал мне. Я был рад получить от него весточку. В письме он также упомянул, что хочет жениться вновь. И я предложил ему тебя. О твоем темном даре он осведомлен, но готов закрыть на него глаза. Очень благородно с его стороны. Ты станешь хорошей женой и матерью и навсегда забудешь о магии. Ты поняла меня?

Альда вздохнула и кивнула.

– К тому же, ты должна помнить, однажды наш род поднял мятеж против короля. Король оказался достаточно милостив, чтобы простить нас. Он оставил роду земли и богатства в обмен на отказ от магии. Мы навсегда в долгу у него. Да и не простят нам больше мятежа.

– Отец, но ведь помимо родового дара у меня есть дар Огня! – сделала она последнюю попытку достучаться до отца. – Я могу…

– Не можешь, – перебил ее отец. Его тон стал жестким. – Магов в нашем роду больше не будет. Я об этом позабочусь. К тому же, твои способности к магии Огня весьма посредственны. Ты и сама об этом знаешь.

Альда промолчала. Отец внимательно посмотрел на дочь, но, видимо, нужного отклика на свою речь не нашел, и продолжил уже более раздраженно:

– Сегодня утром я получил письмо от твоего жениха, господина Торнтона. Он предлагает, чтобы ты сама приехала к нему. Сам он не может, и на то у него есть веские причины.

– Возраст, наверное, – не удержалась Альда.

– Мы приглашали женихов сюда, – не обратил внимания на шпильку отец. – И результат? Все женихи сбежали. Нет, теперь ты поедешь к жениху. Надеюсь, в чужой обстановке будешь вести себя потише. Торнтон прислал сюда свое доверенное лицо. Зовут ее Клессандра. Она присмотрит за тобой в дороге и будет вести все твои финансовые расчеты, ибо ты слишком неопытна.

– Хотя, конечно, лучше бы он прислал надежный отряд охраны, – пробормотал граф. – К тому же, дочь графа без сопровождения со стороны жениха? Попахивает неуважением…

Альда затаила дыхание.

– Впрочем, ерунда, – тряхнул головой граф. – Моей охраны хватит с лихвой. Так даже лучше. Пока весь этот пышный поезд соберется…

Он повысил голос:

– Чем скорее ты попадешь к жениху, тем лучше.

Альда разочаровано выдохнула.

– Все ли поняла? Выезжаешь завтра утром, можешь начинать собирать вещи.

Господи Алиери встал и резче, чем необходимо, зашагал к двери.

– Отец, – окликнула его Альда.

Он обернулся.

– Ты еще будешь мною гордиться.

Его лицо смягчилось.

– Надеюсь.