– Это чудо, что я вас заметил. Я зимние пруды проверял, шел краем… Осматривал проруби. Оглянулся совершенно случайно. Уже почти темно было. Смотрю – человек там, за деревьями. Да, девушка лежит… вы то есть, Софья, – он усмехнулся. – Что с вами случилось?

– Я в обморок упала.

– Весело! Нашли время и место… – опять усмехнулся Иса. – Еще чуть-чуть, и замерзли бы насмерть. Вот, отнес вас к себе. И сумку вашу захватил.

– Спасибо, – повторила Соня. – Там подарки. Новогодние…

– С наступающим вас! – он улыбнулся, показав ряд ослепительно-белых – на фоне кожи – зубов. Соне вдруг снова стало жутко. – Дайте руку.

– Зачем?

– Дайте.

Он сам взял ее руку, потрогал пальцы. Его смуглые руки, и ее – бело-розовые. Его пальцы – длинные, твердые, сильные, и ее – коротенькие, нежные, слабые. Этот контраст поразил Соню, щеки у нее запылали еще жарче. Зачем он прикасается к ней? Оттолкнуть его? Или прижаться к его рукам щекой, остудить свой жар?

– Теплые… Это хорошо, – он выпустил ее руки, отстранился. – А на ногах пальцы – чувствуете их? Пошевелите! Чувствуете?

– Да, – выдавила из себя Соня. Послушно пошевелила пальцами под одеялом.

– Ну и славно. Значит, ничего себе не отморозили. В больницу ехать не обязательно.

– Какая больница! – опомнившись, всполошилась она. – Меня дома ждут…

– Я отвезу вас до станции.

– Спасибо! – отозвалась Соня и села.

– Ваши сапоги… Я осмелился снять – ничего?.. Помочь? – он уже хотел наклониться к ее ногам, но Соня энергично запротестовала:

– Нет, ни в коем случае! Мне гораздо лучше! Я сама!

Иса отошел.

Соня натянула на себя свои сапожки. Иса принес ее пальто, берет, сумку…

– Сюда… – он накинул себе на плечи «аляску» и вывел Соню во двор. Было уже темно, вдали мерцали огни… Судя по всему, дом Исы находился где-то на отшибе. – Здесь ступеньки, не поскользнитесь.

Они сели в машину – неуклюжий на вид «внедорожник». Соня в машинах не разбиралась совершенно, но что-то подсказало ей, что Иса отнюдь не беден. И дом, и авто, и одежда – все выглядело добротным и весьма приличным. «Кто он? – подумала она. – Чем занимается? О каких прудах говорил?»

– Пристегнитесь.

– Что? А, да…

Ворота стали автоматически разъезжаться. Иса надавил на газ. И в этот самый момент Соня ощутила нечто вроде разочарования. Как? Она ведь так и не поняла, кто он, что он, этот Иса… Она не разгадала загадку, она не получила ответа ни на один вопрос, а вопросов у нее было много. И вовсе не в благодарности к своему спасителю было дело, интерес Сони крылся в чем-то другом… Расспросить Ису сейчас, пока они едут к станции?

А смысл?

Лучше сразу выкинуть его из головы.

И о чем спрашивать… «Почему вы такой черный? Почему такой красивый?..» Никто не задает подобных вопросов. Глупых вопросов…

Соня сглотнула и отвернулась, глядя на проносящийся мимо черный лес. У нее было странное чувство. Нечто подобное она испытывала, например, когда заканчивалось лето и начинались осенние дожди, резко холодало. Разочарование (как же быстро лето промчалось!) и смирение одновременно (а что поделать, такова жизнь, все равно ничего нельзя изменить…).

– Как вы себя чувствуете? – не отрывая глаз от дороги, спросил Иса.

– Все в порядке, – отозвалась Соня. Она повернулась и опять уставилась на его профиль – четкий, идеально правильный. Эта чеканная «правильность» его лица завораживала ее.

– Черт…

– Что? – очнулась она, отвернула от Исы голову, посмотрела вперед.

Впереди был поворот.

– Что происходит?

Иса нажимал на тормоз. Судя по всему, он не мог сбросить скорость перед поворотом… Его руки на руле. Соня ничего не понимала. Все происходило быстро, точно во сне. Она только что пережила одну опасность и никак не ждала, что может попасть в новый переплет.

Черный лес, черная дорога, яркий свет от фар, поворот… Машину вдруг завертело на скользкой дороге.

– Ай!

– Держитесь… – сквозь зубы выдавил Иса, вцепившись в руль.

Соня зажмурилась.

Поворот. Разворот. Глухой удар. Соню крепко тряхнуло, но ремень безопасности удержал ее на месте.

Тишина.

– Живы? – голос Исы.

– Кажется… – шепотом ответила Соня. Она никогда в жизни не попадала в автомобильные аварии. И что за день сегодня такой! Чуть не замерзла – раз, чуть не разбилась – два… Чего еще ждать?

Она приоткрыла глаза и посмотрела на часы на приборной панели. «Если я прямо сейчас сяду на электричку, то еще успею до Нового года… Элеонора и Снежана там с ума сходят, наверное!»

Соня открыла глаза пошире.

Машина стояла на обочине, впечатавшись передней частью в дерево.

– Что это было? – все так же шепотом спросила Соня.

– Что-то с тормозами. Не знаю. Ерунда какая-то… – Иса вышел из машины, хлопнув дверцей.

Попытался открыть капот. Проваливаясь в снег, обошел машину, потом снова вернулся в салон. Повернул ключ зажигания, но машина и не думала заводиться.

– Все. Приехали.

– И что теперь? – робко спросила Соня.

– До станции километров шесть-семь. Сейчас попытаюсь поймать попутку… – Иса снова вылез из машины. Но дорога была пуста.

Соня посидела минут пять, потом тоже вышла из машины. Проваливаясь в снег, выбралась на дорогу. Иса стоял к ней спиной, засунув руки в карманы «аляски», слегка расставив ноги.

– Идите обратно, в машину, – сказал он, не оборачиваясь. – Замерзнете.

– Нет, – сказала Соня. – Я пешком до станции пойду. Она где? Если идти по шоссе, я дойду? Семь километров – это совсем немного…

«Шла Саша по шоссе и сосала сушку!» – мелькнула в голове детская скороговорка.

– Это вам так кажется. А если опять в обморок упадете?

– Не упаду, – упрямо ответила Соня, притоптывая ногами. «Сла Шаша по шоссе и шошала шушку… Шла Саша по соше… Тьфу ты!»

– Ну ладно, не упадете… Но когда окажетесь у станции, электрички уже не будут ходить. Ночной перерыв.

– Да?!

Соня с беспокойством и надеждой вгляделась в даль – успеть бы до ночи на станцию! Пустое шоссе, освещенное редкими фонарями, и ни одной машины.

– Вам холодно! – Иса обернулся, оглядел ее с головы до ног, как показалось Соне – с неприязнью.

Выхватил из кармана сотовый, нажал несколько кнопок, потом с досадой сунул сотовый обратно:

– Не ловит ни хрена… Вот что, идемте обратно ко мне. Мы не так уж далеко отъехали.

Соня колебалась недолго. Холодно.

– Да… Вернемся.

Они зашагали по шоссе рядом.

– И что теперь? А как ваша машина? Так ее и бросим? – спросила Соня.

– Так и бросим. Сегодня бесполезно что-либо делать… Новый год. Завтра буду разбираться со всем этим.

– Ужасно…

– Нет, почему? – пожал Иса плечами. – Мы живы, здоровы. Нам повезло. Хотя не понимаю, что с тормозами случилось… Ведь недавно техосмотр проходил! Ерунда какая-то…

– Это из-за меня. Если бы не я, машина не разбилась бы, – печально произнесла Соня.

– Вы тут ни при чем, – сдержанно произнес Иса. – Гололед…

Впереди показался его дом за высоким забором. Ни одна машина так и не проехала мимо. Ощутимо похолодало.

…Они вбежали в дом.

– Давайте пальто… Проходите, я чай сейчас сделаю. Накиньте на себя вот это!

Соня закуталась в широкий плед, села обратно на диван.

Иса вернулся через некоторое время, поставил на столик поднос с чашками.

– Пейте…

– Вы такой добрый… Спасибо, – сказала Соня, держа в ладонях горячую чашку. – Послушайте… вам столько хлопот от меня!

– Пустяки.

Они помолчали. Соня пила чай, а Иса молчал, глядя в пространство перед собой. О чем он думал?

– Утром приедет мой сосед из города, я возьму у него машину, отвезу вас к станции…

Только сейчас Соня осознала, что всю эту ночь ей придется провести рядом с Исой. Всю эту новогоднюю ночь…

– Вы ждете гостей? – тихо спросила Соня.

– Нет. Я всех отпустил. У меня работа… Поскольку я главный, то решил никого не напрягать. Пусть люди отдыхают.

– Что за работа? – осмелилась спросить Соня.

– Прудовое хозяйство. Там пруды, рыба в них зимует… Все время надо присматривать. Вот, брал днем пробы воды в проруби… И вас нашел.

– Как интересно… Пруды! А я думала – поле какое-то… А что за рыба?

– Форель. Выращиваем, потом в магазины сдаем.

– Очень полезное дело! – Соня почему-то обрадовалась. – Я… я очень уважаю, когда мужчины чем-то настоящим занимаются, полезным для общества, а не перепродают всякую ерунду… Менеджеры, топ-менеджеры – какая скука!

«Боже, что я за ерунду говорю?!» – ужаснулась она и покраснела.

– А вы, значит, на кондитерской фабрике трудитесь? Очень уважаю, когда женщины занимаются чем-то настоящим! А не шпалы кладут… – улыбнулся он. – Конфеты – это тоже очень полезно.

– И главное, вкусно! – засмеялась она. – Только я не конфеты делаю, а рисую обертки к ним. Я художница. Хотите, вас нарисую?

– Хочу.

– Отлично! Где у вас… – она огляделась нетерпеливо. – Чего-нибудь… Карандаш, бумага?

– Сейчас… – Иса принес ей бумажный лист, карандаш.

Соня принялась усердно рисовать.

– Шевелиться можно?

– Нет пока… Я скажу, когда можно… Я быстро! У меня сестра шутит – тебя, Соня, на Арбат, шаржи на прохожих рисовать…

– Вы на меня тоже шарж рисуете? – с интересом спросил Иса.

– Нет. Вот… Как?

– Быстро вы! – Иса взял рисунок. – И похоже, кажется. Я на стену повешу.

– Ну что вы! Это так, безделица!..

– У вас суровая сестра…

– Снежана? Нет, она добрая… Ой, господи! Где моя сумка? А, вот… – Соня выхватила свой сотовый из сумки, принялась нажимать на кнопки. Но каждый раз в телефоне раздавалась мелодичная трель и на экране выскакивала надпись – «нет связи».

– Не соединяют!

– Бывает. Тут связь плохая, а по праздникам вообще не дозвониться, – сказал Иса.

– Да?.. – совсем растерялась Соня. На всякий случай попыталась послать эсэмэску, потом другую, но ее послания немедленно возвращались обратно. – Ужас какой…

– Вас ждут?

– Ну да, я же говорю – мачеха, сестра… Сводная сестра то есть. Они волнуются! – Соня не выпускала телефон из рук, пытаясь то позвонить, то послать сообщение. То на номер Элеоноры, то – Снежаны. – Нет, это день невезения, очевидно! – Она нервно рассмеялась. – И вам, Иса, от меня одни проблемы!

Иса посмотрел на нее, потом встал.

– Я скоро…

За ним захлопнулась дверь. Соня схватилась за голову. Иса ей очень нравился, но ее почему-то не покидало ощущение, что она ему навязывается. И еще Соня про себя знала, что ни один мужчина на свете не захочет быть рядом с ней. Она, Соня, – не для любви и не для брака. Ее дело – рисовать фантики и падать в обмороки.

Соня никогда особо не переживала из-за этого – ну не для семьи, ну не для любви… Подумаешь! Она не видела в окружающих мужчинах ничего особо привлекательного. Того, ради чего хотелось бы изменить свою жизнь. Стать сильной, здоровой, уверенной в себе.

Но Иса…

«Что в нем такого? Почему он меня волнует? Наверное, я просто благодарна ему… Это благодарность!» – решила Соня.

Она посидела еще немного, потом встала, прошлась по комнате. Исы все не было. Соня выглянула в коридор. Зашла в соседнюю комнату. Кажется, это был кабинет Исы – книжные полки во всю стену, письменный стол, кожаный диван.

Соня вздохнула.

Настенные часы показывали начало двенадцатого. «Господи, как время летит!» – ужаснулась она. Вернулась обратно в гостиную, чувствуя себя ненужной и глупой.

– Соня? – в коридоре загрохотало. – Соня, я вернулся!

Она выбежала в коридор. Иса у вешалки снимал с себя куртку, а рядом, прислоненная к стене, стояла небольшая елочка.

– Вот… росла на поле… Весной все равно бы срубили. Там мелиоративные работы собирались проводить. А так хоть пригодилась…

– Елка? Боже мой, елка…

– Я подумал, раз у меня гости, то отчего бы не встретить Новый год по всем правилам? – спокойно произнес Иса. – В холодильнике есть шампанское. Сейчас нарядим елку, и я что-нибудь приготовлю. И давайте на «ты», а?

Эта его речь буквально убила Соню. Подобрал, обогрел, елочку принес, накормить обещал!

– Давайте… – пролепетала Соня. – Давай то есть.

За следующие полчаса она и пальцем не пошевелила. Лишь повесила несколько хрустальных сосулек на елку (Иса принес коробку с игрушками – «мои, с детства храню»). Все остальное сделал он.

«Таких мужчин не бывает», – подумала Соня, оглядев праздничный стол. Салаты, красиво разложенные фрукты, шампанское в ведерке со льдом…

– А… а где телевизор? – спросила Соня.

– У меня нет телевизора.

– Да?.. А… а как же ты…

– Прекрасно! Зато я свободен, – усмехнулся Иса, открывая шампанское. – И кошмары не мучают…

– Это очень правильно! – усердно закивала Соня. – Эти новости… Как посмотришь, так повеситься хочется. Но… как же без кино, например?

– В кинотеатр хожу… – Иса налил шампанское в бокалы. – Хотя, если честно, это редко бывает… Проводим старый год!

– Проводим! – Соня взяла из его рук бокал. Они стояли возле стола, друг напротив друга. Иса был выше ее на полголовы. – Плохой был год, ну его… Слава богу, что закончился!

Она вспомнила Леву Итина, свой сегодняшний обморок – в последние часы последнего дня этого года…

– Хороший был год, – Иса покачал головой, возражая Соне. – Все живы и здоровы. Так? – он пристально заглянул ей в глаза.

– Так… – пробормотала Соня, опять чувствуя неловкость. «Какой он правильный, какой позитивный… таких не бывает! Даже на разбитое авто ему наплевать!»

Соня отпила глоток. «Хорошее… Очень хорошее. Настоящее шампанское! Ох не прост он, этот Иса! В чем подвох, интересно?»

В чем подвох – это любимое выражение Элеоноры, мачехи. Вот недавно Элеонора купила сапожки – и стильные, и недорогие, и удобные… Но недолго она ими восхищалась. В чем подвох, выяснилось скоро, – у сапожек отвалились каблуки, когда Элеонора бегала в очередном торговом центре по распродажам.

Подвох заключался во всем, если подумать и продолжить мысль любимой мачехи.

В погоде (утром – солнце, вечером – дождь), природе (если лето, так тополя пылят, если зима, то грязи по колено), работе (то густо, то пусто), столичной жизни (Москва – город контрастов).

Подвох заключался и в Соне. На вид – молодая, здоровая, хорошенькая. А на самом деле…

– Когда ветер с твоей фабрики, то шоколадом так аппетитно пахнет, – сказал Иса. – У меня рабочие ругаются – все время есть хочется!

Соня засмеялась. От выпитого шампанского (а еще и коньяк до того приняла!) – зашумело в голове, развязался язык.

– Иса, вот ты все правильно говоришь… – издалека начала она о своем, девичьем. Наболевшем. – Что все хорошо, что надо радоваться, что надо в окружающем только позитив замечать, что не надо ужасы по телевизору смотреть и все такое… Только это не про меня, знаешь. У меня все плохо. И ты мне не говори про позитив, не надо… Ты меня вот спас сегодня, да… Спасибо тебе огромное, конечно. Только зря ты это сделал.

Иса молча смотрел на Соню.

Непонятно, что было в его взгляде – злость, раздражение, жалость?..

Стрелки на стенных часах дрогнули, соединились в одну. Двенадцать.

Иса снова налил в бокалы, заставил Соню чокнуться бокалами.

– С Новым годом, Софья, – спокойно, благожелательно произнес он.

– С Новым годом, Иса, – без всякого выражения произнесла она. Пригубила. Настроение у нее стало – хуже некуда. «А подвох вот в чем: Иса – не для меня. Всем хорош, но не для меня…»

– О чем ты думаешь?

– Жизнь ужасна, – упрямо и мрачно изрекла она.

Иса взял у нее из рук недопитый бокал, поставил на стол. Положил руки на плечи, встряхнул.

– Посмотри мне в глаза.

Соня медленно подняла голову. Завороженно уставилась в его черные-пречерные, чернющие глаза.

– Запомни раз и навсегда… – спокойно, но очень твердо произнес он, словно впечатывая каждое слово в ее мозг. Навечно. Намертво впечатывая. – Запомни: жизнь – прекрасна! Ты поняла?

Иса так это сказал – «жизнь прекрасна», с такой стальной уверенностью, что не поверить ему было нельзя. Соня вздохнула. И вдруг, словно по мановению волшебной палочки, вместе с воздухом, входящим в легкие, она – поняла. Поверила. Господи боже мой, а ведь правда, жизнь-то – прекрасна! Несмотря ни на что…

И Соня засмеялась – счастливо и беззаботно. Ей должен был кто-то сказать эти слова – тоном строгим и непререкаемым. Кому может поверить слабая женщина? Только сильному мужчине. Жизнь прекрасна, Сонечка…

– Ты мне веришь? – спросил Иса.

– Верю, – удивленно, растроганно ответила Соня. – Иса, ты даже не представляешь…

– Что?

– Ты ведь только что сделал мне царский подарок…

– Какой же? – улыбнулся он.

– Ты… ты не понимаешь… ты у меня в голове все перевернул! Ты мне жизнь подарил, в самом прямом смысле!

Иса засмеялся и прижал ее к себе – дружески, с приязнью. Соня уткнулась носом ему в грудь. От Исы пахло травой, цветущим лугом. Летний какой-то запах – легкий, сладкий и горький одновременно…

И в этот момент из прихожей раздался звонок.

– Я сейчас… – Иса оторвал от себя Соню, вышел в коридор. – Кто там?

– Иса, это я! – услышала Соня звонкий женский голос, слегка искаженный переговорным устройством. – Иса, открой…

«Упс!» – у Сони сами собой опустились руки.

* * *

– …Мама, как ты думаешь, я правильно Борю бросила? – крикнула из своей комнаты Снежана.

– Конечно, детка. Он же – Весы. А тебе Весы категорически не подходят. Тебе Рака надо искать или Водолея… – отозвалась из своей комнаты Элеонора.

Элеонора встала перед зеркалом, критично оглядела себя со всех сторон. «Девочка. Совсем девочка! – подумала она. – И ведь никто не скажет, что мне уже сорок девять!»

Особое восхищение у Элеоноры вызывала ее новая грудь. После подтяжки в клинике. Элеонора подгадала так, чтобы сделать операцию за несколько недель до Нового года и окончательно восстановиться непосредственно к самому празднику. Элеонора надеялась, что Витольд Романович наконец соизволит сделать ей предложение. Вернее, предложение он ей сделал уже давно, лет десять назад (когда они только познакомились с Витольдом Романовичем, как раз после смерти Шурика, второго мужа Элеоноры), Витольду Романовичу оставалось только развестись с женой.

Словом, Элеонора очень старалась. Все подгадала, все устроила, навела красоту и романтизм… Новая грудь, новые губы! А Витольд Романович объявил, что и этот Новый год встретит вместе с женой. Но добавил – что второго января придет к своей Элечке и они снова будут вместе, до конца жизни, – как всегда, по вторникам и четвергам!

– Мам, но как-то грустно… Может, стоило порвать с Борей после Нового года?

– Нет. Ты все правильно сделала. Чего тянуть-то? Он Весы. Его мотает из крайности в крайность… А тебе нужна стабильность. Вы категорически не подходите друг другу. Это раньше, при царе, женились раз в жизни, а потом мучились до гробовой доски… А теперь принято включать разум! Надо уметь выбирать! Боря – не твой мужчина, понимаешь?

Снежана не отозвалась. Она в данный момент тоже стояла перед зеркалом и критично рассматривала свою грудь. Был никакой второй номер, стал – убедительный четвертый.

В конце декабря они с матерью устроили шопинг и накупили себе бюстгальтеров с небывалыми предновогодними скидками. До скидок бюстгальтеры стоили по десять тысяч, после – всего пять. Выгода – очевидная.

Еще они купили платьев и вечерних туфелек. Тоже со скидками. И помаду: Снежане – от Диора, Элеоноре – от Шанель. Косметику пришлось покупать без скидок, но что ж поделать… Губы-то новые, надо себя побаловать (Снежана тоже слегка подкачала губы).

Вчера красили волосы: Элеонора – в иссиня-черный, Снежана – в серебристо-белый. У обеих были длинные, ниже лопаток, роскошные волосы (волосы – отдельная статья расходов: шампуни, кондиционеры, маски питательные, маски увлажняющие, гели, стайлинги, пенки, воск для моделирования, спрей для блеска, спрей-термозащита при горячей укладке…)

Поскольку дочь ничего не ответила ей, Элеонора у себя в комнате задумалась.

«Девочке грустно… Надо ее поддержать!»

– Снежаночка… Ты знаешь, я тоже решила бросить Витольда Романовича! – набравшись мужества, крикнула Элеонора и поправила складки своего вечернего платья (Катерина Леман, пятидесятипроцентная скидка). Расцветка – леопардовая, любимая.

– Что?! – изумилась Снежана у себя в комнате. Одернула подол вечернего платья (Карен Миллен, пятидесятипроцентная скидка). Расцветка – а-ля зебра, любимая. – Мам, ты серьезно?

– Абсолютно. Я считаю, что на чужом несчастье счастья не построишь, – сурово изрекла Элеонора. – Я не имею права уводить Витольда Романовича из семьи!

От собственного благородства у Элеоноры защипало в глазах. Она даже заплакала (водостойкая удлинняющая ресницы тушь позволяла это беспрепятственно сделать).

– Мамочка, как это благородно! – вскрикнула Снежана и бросилась в соседнюю комнату, к матери. Повисла у нее на шее и зарыдала (благо, водостойкая утолщающая ресницы тушь позволяла это сделать).

– Спасибо, Снежаночка, что поддержала меня!

– Мамочка, ты чудо, я тебя обожаю! Ты только не расстраивайся!

– И ты не расстраивайся!