– Какой кошмар, – пробормотала Дарья. – Я ничего из этого не хочу делать. Честно.

– Тогда отпусти Игната.

– Как отпустить… Больше у меня никого не будет. Не так много желающих, да и нет других мужчин у нас в Кострове, подобных Игнату. Я с тобой согласна – он классный, он… умный и добрый. Он потрясающий. – Дарья опять принялась плакать. – Я вот только сейчас начинаю понимать, насколько он хороший, представляешь? Я столько лет существовала в каком-то тумане, словно спала… А тут проснулась, очнулась и увидела, что лучше Игната – нет никого. Да даже если он разок принесет простуду в дом, он же ее и вылечит, и он же… он добра в сто раз больше приносит!

– Ты это не мне, ему расскажи!

– И родить я бы ему, наверное, тоже смогла. Да, мне 40 лет, и что. По нынешним временам – все возможно, многие женщины поздно рожают. И где трое, там и четвертый не помеха. – Дарья опять принялась вытирать слезы, затем рассмеялась. – Ах, Катенька, спасибо тебе. Я теперь знаю, что делать.

* * *

Толпы гостей появлялись здесь редко, но после каждого такого крупного сборища, дом подвергался тщательной уборке. Все микробы, вирусы, бактерии, оставшиеся в помещении после людей – должны были быть уничтожены. В уборке участвовали все, кроме Романа. Нина, Петрович, Алиса вооружались швабрами, пылесосами и тряпками. Роман же на время переселялся в отдельную спальню, что располагалась в отдельном флигеле, далеко от главного помещения, в котором обычно принимали родню и друзей.

Недели две примерно Роман не посещал те комнаты, где производилась уборка. Как понимала Алиса, муж ждал, что после тщательной чистки все должно было еще и выветриться, проветриться… А последние, оставшиеся, ускользнувшие от пылесоса бациллы (ничто же не бывает идеальным, даже самая тщательная уборка!) уж точно погибнут к тому времени.

Особо муж не терпел визитов брата, Игната, тот казался Роману настоящим рассадником микробов, которых Игнат приносил из своей поликлиники.

На публике Роман своей брезгливости не показывал, но, когда двери за гостями закрывались, наступало время большой уборки. Роман тогда ретировался на другую часть дома и носу оттуда не показывал.

Алиса уже привыкла к подобному распорядку, она ничуть не удивлялась поведению мужа. Ну вот такой он человек, чего уж теперь. И это нормально, по нынешним-то временам – переживать из-за вирусов в доме…

Сама же она подобными настроениями не страдала, мысли о невидимых и опасных микроорганизмах, оккупировавших все пространство вокруг, ее не посещали.

Вот и в этот раз она, вместе с Ниной и Петровичем, все мыла-чистила в доме. Затем принялась пылесосить в кабинете мужа. Одна, сама. Поскольку сюда уж никто, кроме нее, не допускался.

Алиса пропылесосила ковры на полу и стенах, вытерла все открытые поверхности, вымыла высокое витражное окно… И вдруг вспомнила, что собиралась найти журнал со статьей Романа. Для Игната как раз.

Роман давно, в самом начале их супружества, просил Алису не залезать внутрь его секретера, не заглядывать в ящики, и Алиса этого никогда не делала. Никогда-никогда… И Роман это знал и очень ценил Алису за это.

Пойти к Роману, попросить мужа самому найти в кабинете журнал? Но Роман сейчас работает, пишет очередную книгу… Только лишний раз его беспокоить.

Алиса пожала плечами и принялась выдвигать ящики стола один за другим. Она ничего не трогала в них, не рылась… Просто надеялась на то, что, если журнал лежит где-нибудь сверху, она его возьмет, и все, никаких проблем.

Один ящик, другой, третий…

Стопки бумаг, папки, тетради. Какие-то документы. Алису ничего из этого не интересовало, она эти бумаги даже не разглядывала, в тексты не вчитывалась вообще.

Но в одном из ящиков какое-то слово в заголовке очередного документа вдруг буквально «выстрелило» в Алису, мгновенно вошло в сознание. Сразило наповал.

Завещание.

Стоп. Вот этот документ – завещание? И в нем мелькнуло имя Романа. То есть, это завещание, которое составил Роман?!

Наверное, Роман давно составил завещание. И это правильно. Это разумно! Что такого… Алиса захлопнула ящик, словно ее только что застали за подглядыванием в замочную скважину.

Алиса стояла посреди кабинета, в мерцании разноцветных солнечных лучиков, пробивающихся сквозь витражное стекло. Тишина, запах дерева и отдушки – специального, дорогого моющего средства, залитого в мощный пылесос.

Внутри Алисы все сжалось, дышать стало трудно…

Как так, еще лето на дворе, цветут цветы и светит солнце. Ездят машины, поют птицы по утрам. Люди выпускают товары, собирают урожай, принимают новые законы. Новости не замолкают… Жизнь идет полным ходом, а вот Романа в ней скоро не будет. Все останется прежним. И Алиса останется все той же Алисой… Только уже без Романа рядом.

Она даже заплакать не смогла под тяжестью этого осознания.

Просто стояла, опустив руки, опустив глаза.

О том, что было написано в этом завещании, Алиса не думала. Ну, а что там может таиться… В этом завещании – вся мощь и благородство Романа Эрленда. Его мудрость и любовь. В нем он, конечно, ни о ком не забыл – ни о родных своих, ни о верных поклонниках, ни о преданных слугах. Алису ничуть не ущемляло то, что муж решил побеспокоиться и о других людях и тем самым немного урезал ее в финансах.

Не жалко.

Так и надо покидать этот мир великому мудрецу, Мастеру, с заботой обо всех оставшихся. Все равно значительную часть движимого и недвижимого Роман преподнесет Алисе, своей Прекрасной Даме.

Алиса открыла глаза и опять потянула ящик на себя. Не с тем, чтобы посмотреть, сколько же ей решил оставить Роман, о нет. Она хотела посмотреть, сколько он оставит другим. Алиса хотела еще раз полюбоваться его благородством и любовью к людям.

Она взяла в руки бумаги и принялась их читать. Много терминов и их расшифровок, каких-то юридических отступлений и уточнений, которые ни о чем…

Ничего не понятно, да что ж это такое! Галина-то тут при чем, и ее дети, а остальные где? Или на каждого наследника – своя бумага должна быть?

Алиса еще раз перечитала весь текст завещания, и только тогда до нее смог дойти его смысл.

Все свое движимое и недвижимое имущество Роман хотел завещать детям Галины – Сергею и Артему. До их совершеннолетия средствами могла распоряжаться Галина, их мать, как законный представитель, но расходоваться средства должны лишь на нужды детей…

Алиса перечитала завещание еще раз. И только после этого до нее, наконец, дошло. Это что же, выходит, у Романа есть дети? Артем и Сережа – это его отпрыски, его сыновья? От Галины…

Получается, что 10 лет назад, вернее, почти 11, у Романа случился роман (о, как забавно это звучит, роман Романа!) с Галиной. Потом у нее родились дети… дети от Романа. И вот теперь он решил оставить все свое имущество своим детям. Что ж, логично. И объясняет многое.

Вернее, ничего не объясняет!

Алиса достала из кармана телефон, сфотографировала каждую страничку завещания. Затем положила его обратно в ящик, задвинула его. Подхватила пылесос и направилась прочь из кабинета. Оставила пылесос в прихожей, затем вышла из дома, спустилась по ступеням в сад. Больше всего Алиса боялась сейчас встретить кого-нибудь – Нину или Петровича… Потому что у нее, наверное, в этот момент было очень странное лицо.

Это какая-то ошибка. Такого не может быть. Какого – такого? Да этого всего! У Романа нет детей, Сережа и Артем – не от него. Роман терпеть не может Галину, он эстет, ему нужна Прекрасная Дама, нежная, воздушная и возвышенная, а эта Галина совсем не похожа на данный образ. Чтобы Роман сошелся с подобной женщиной? Невозможно… И какие еще дети? Роман терпеть не может детей!

А что, если муж решил осчастливить наследством мать-одиночку? Ну да, забыл при этом о жене, о родных, о друзьях и поклонниках… Потому что какой-то высший разум приказал ему отдать накопленное – простой женщине с детьми, совершенно посторонней…

Ах нет, Роман не Галине же все завещал, а именно что Сереже и Артему… Так что дело не в Галине, а в детях. Может быть, Высший Разум подсказал Роману, что эти мальчики – будущие спасители человечества, и надо о них как-то особо позаботиться?!

Схватившись за голову, Алиса бродила среди деревьев, пыталась понять происходящее.

А что, если это завещание – вовсе не завещание? Не документ то есть, а некий… черновик новой рукописи или что-то в этом роде, нужное для писательства…

«Ага, на специальной бумаге, с печатями, подписями, с заверениями нотариуса!» – тут же сама себе возразила Алиса.

По-хорошему, ей надо было сейчас бежать к Роману. Затем, чтобы спросить мужа, что все это значит. Но тогда придется признаться ему, что она рылась в его столе, читала его бумаги, а так Прекрасные Дамы не поступают. Они не контролируют мужей: не лезут в их телефоны, в их переписку в соцсетях, не отслеживают маршруты благоверных, не спрашивают лишнего – где был, что делал, с кем общался.

И потом. Роман же умирает. Если Алиса сейчас ворвется к нему с этими бесцеремонными вопросами, то, кто знает, вдруг мужу станет плохо…

И главное. Если предположить, только предположить, что дети Галины – от Романа, то что же это получается… Муж изменил Алисе 10, нет, 11 лет назад?!

Тут Алиса вспомнила Игната, их последний разговор во время празднования юбилея мужа, вечером, в этом же саду. Игнат заявил тогда, что она, Алиса, совершенно не знает своего мужа. И что Алиса слишком идеализирует свои семейные отношения. Она спит наяву, далекая от реального положения дел.