Глава 4

А поутру они проснулись

Честер Бейл

Моя ладонь касалась чего-то мягкого и тёплого. Я слегка сжал пальцы, чувствуя гладкую кожу и твёрдую вершину возбуждённого… соска? Ну да, я сжимал женскую грудь. Мягкая, нежная женская грудь покоилась в моей ладони. Меня окутывал хорошо знакомый возбуждающий аромат. Член тут же сказал: "Доброе утро", придя в боевую готовность.

Не открывая глаз, я глубоко вздохнул и, притянув девушку ближе, поцеловал в шею. Её волосы защекотали мою щёку и нос, это заставило меня окончательно проснуться, а лежащую рядом со мной девушку заворочаться и снова затихнуть.

Утренний свет больно резанул по глазам. Я уставился на тёмное облако волос и полуобнажённое плечо, прикрытое моей рубашкой. Взгляд прошёлся по знакомой обстановке. Хм, я в спальне у Лили.

Твою мать!

Я отскочил от неё, как ошпаренный, перекатываясь к самому краю кровати. Какого хрена я трогал её грудь?

За первым удивлением в моей голове образовалась целая логическая цепочка вопросительных знаков, которая, проносясь с астрономической скоростью, уткнулась в реальность.

Я трахнул свою лучшую подругу. Что в этой жизни может быть хуже?

Шлёпнув себя ладонью по лбу, я громко застонал, но тут же заткнулся. Ещё не хватало разбудить Лили, пока я сам не разобрался в произошедшем, и в том, как теперь ко всему относиться.

Что вообще на хрен произошло?

Я помнил, как Лили пришла ко мне, как мы пили пиво, сначала с Пэгги, потом вдвоём, затем виски, как я проводил её до дома, как утешал на этой самой кровати, а потом всё получилось как-то само собой.

Она поцеловала меня, а я, казалось, ждал этого знака всю свою жизнь. В общем, моё утешение перешло ту грань, которую я поклялся себе никогда не переходить.

Я хреновый друг. Я воспользовался её состоянием. Алкоголь? Интересно, мог бы он служить ничтожным оправданием моего поведения?

Но вчера мне казалось, что я абсолютно трезв. Неужели меня так унесло всего с полбутылки виски? Хорошего виски, – добавил я про себя. – Ага, и ещё нескольких… вернее, довольно большого количества, если быть честным, банок пива.

В моих мозгах царил настоящий хаос. Картинки прошедшей ночи мелькали одна за другой, и, конечно, я не мог не реагировать на них. Вернее, моё тело не могло оставаться равнодушным.

И тут я вспомнил ещё кое-что.

После секса, который, к слову сказать, был, чуть ли не самым охренительным в моей жизни, пусть даже в моих руках находилась мало что соображающая девушка, но это, чёрт побери, была Лили, – и уже этого было достаточно, – когда я наслаждался ощущением её пальцев в моих волосах, её нежностью, я почти заснул. И был разбужен её горячими поцелуями. Постепенно от моего рта она перемещалась ниже, к груди, затем к животу и ещё ниже, до тех пор, пока её нежные губы не сомкнулись на моём члене.

Боже, мне тогда казалось, что нет ничего лучше на этом свете, чем находится в Лили, но я ошибался. Чувствовать скольжение её мягких губ, влажность её рта, то резкие, то ласковые выпады языка, было не менее ошеломительно, чем всё, что происходило этой ночью. В итоге я полностью потерял контроль над собой и кончил во второй раз, и она не отвернулась, не выпустила моего члена изо рта, пока мой оргазм не утих.

Мне стоило бы стыдиться всего произошедшего, но я не стыдился. И помимо других прочих чувств: раскаяния, голоса совести, злости на самого себя, мне просто было так хорошо, словно бы всё то, что мы натворили, было неизбежным, и рано или поздно всё равно случилось бы между нами.

Лили завозилась, перетягивая одеяло на себя (она постоянно так делала, сколько я её помню), затем перевернулась на живот и, словно птица, раскинув руки в стороны, засопела.

Чудесно, меня сместили к самому краю кровати. Может, это знак, что пора вставать? И для начала наведаться в сортир. А это значит надо выйти из комнаты.

У Лилиан с Грэгом была одна ванна на двоих, и это вносило некое неудобство, особенно с тех пор, как Лили подросла. Правда, она не страдала манией, как моя двоюродная сестра Фиона, и не просиживала там часами, лелея собственную красоту.

Выскользнув из кровати, я первым делом занялся поисками своих сброшенных в спешке боксеров. Они обнаружились с другой стороны, вместе с джинсами, зацепившимися за спинку кровати и свисающими до пола.

Моя рубашка была на Лили, но это не смущало меня. На самом деле, в её шкафу было полно моей одежды, накопившейся за те дни, когда я оставался ночевать у своей подруги на вполне законных основаниях. Я снова тяжело вздохнул и открыл шкаф. И улыбнулся. В отличие от вещей Лили, находящихся в полном беспорядке, полка, на которую она складывала мои вещи, пребывала в идеальном порядке. Она заботилась обо мне.

Она всегда заботилась о других больше, чем о себе.

И чем я отплатил ей? Предал её доверие.

С содроганием я подумал о том, что предстоит пережить нам, когда Лили проснётся. Надежды на то, что она не вспомнит ничего, что произошло между нами этой ночью, не было. Да, и сказать по правде, я вовсе не был уверен в том, что желаю её внезапной амнезии.

Мудак Бёрт ей изменил. Это плохо.

Она не простила его, и как бы уже номинально свободна. Это хорошо.

Не испытывай она ко мне вообще никаких чувств, вряд ли сегодняшняя ночь имела бы место быть, даже после некого количества спиртного. А это значило, у меня появлялся шанс повернуть ситуацию в свою пользу.

Чёрт.

Я выдернул с полки красную футболку с какой-то тупой надписью и расправил её, собираясь одеть.

Пэгги.

Я совершенно забыл про неё.

Ну, что ж, нам придётся поговорить, и я объясню ей, что… Что? Что я переспал с Лилиан? Сомневаюсь, что моя подруга обрадуется моей откровенности.

Натянув футболку, я подхватил с пола свой ремень и продел его в петли джинс, застёгивая пряжку.

Буду решать проблемы по мере их поступления, – рассуждал я, приближаясь к выходу из комнаты. Скоро мне предстоит непростой разговор с Лилиан, а для начала стоило сходить туда, куда я собирался.

Я распахнул дверь и быстро закрыл её.

Блять, – мысленно выругался я. Там стоял шеф Айден.

Глубокий вдох. Спокойствие, Честер, – внушал я себе. – Ты такой же частый гость в этом доме, как и сам Грэг.

Да, я тут чуть ли не чаще его околачиваюсь. Он то вечно на своих грёбанных дежурствах.

Собрав волю в кулак, я вышел в коридор.

– Привет, Честер, – поздоровался первым Грэг.

– Доброе утро, шеф Айден, – кивнул я, пытаясь делать вид, что сегодняшнее утро ничем не отличается от любого другого. И что это вовсе не я ночью трахал его дочь. – Уже уходите? – Я заметил куртку в его руках.

– Да, поспать нормально так и не удалось.

Ебать. Надеюсь, он не слышал нашей возни в спальне Лилиан.

– Эмм… – протянул я, чувствуя, что начинаю лажать по страшному. – А вы, во сколько вернулись? – Бросил я пробный шар.

Грэг задумался.

– Да часа в четыре, пожалуй. Но мне позвонили минут сорок назад, так что я снова отправляюсь в участок.

Казалось, я мог слышать, как с грохотом передо мной распахиваются двери тюремной камеры, и я был снова на свободе.

– Ну, тогда удачного дня, что ли, – пробормотал я, пытаясь нацепить на лицо милую улыбку.

– Спасибо, – посмеиваясь, ответил Грэг и начал спускаться по лестнице на первый этаж.

Я застыл наверху, смотря на его удаляющуюся спину.

Прижав ладонь к лицу, устало потёр глаза, большим и указательным пальцем, сжимая переносицу, затем, сделав вдох, пошёл в ванную.

Из зеркала на меня смотрел я: удовлетворённый и почти счастливый.

Включив кран, я побрызгал себе холодной водой на лицо, пытаясь остудиться, и испытал непреодолимое желание засунуть всю голову под струю воды.

Внизу хлопнула входная дверь. Грэг ушёл. Лили пока ещё спала. И когда она проснётся, ей будет плохо не только из-за похмелья.

Недолго поразмыслив, я включил воду в душе и скинул одежду.

***

Проскользнув обратно в спальню, я тихо прикрыл за собой дверь. Лили пока спала. Проведя рукой по влажным волосам, я оглядел комнату. Всё почти как всегда. Если не считать разбросанной по полу одежды Лили, которую я вчера практически махом сдёрнул с неё.

Одни только эти мысли подняли во мне новую волну желания.

Мда, вот и закончилось действие душа.

Пытаясь отвлечься, я принялся подбирать её вещи, чтобы бросить на стул, но так неудачно наткнулся на красные трусики Лили, стянутые мной вместе с джинсами. Я слишком торопился, мне бы стоило растянуть удовольствие. Но когда ждёшь подходящего случая уже давно, и он внезапно наступает, забываешь про неторопливость. Моя потребность в Лили нагнеталась не первый день, естественно, я был нетерпелив.

– Эй, ты чего стоишь посередине комнаты с моими трусами в руках? Подрочить собрался? – донёсся до меня тихий голос со стороны кровати.

Я действительно, как последний придурок застыл на одном месте, уставившись на её бельё.

Медленно я перевёл взгляд от трусиков на их хозяйку. Лили перевернулась на спину и зажмурила глаза.

– Блин, я словно на карусели перекаталась. Помнишь, нам было по восемь лет, и мы с твоей мамой поехали в Олимпию?

Я кивнул. Отлично помнил ту поездку. Мама отвела нас в парк аттракционов. Мы наелись сахарной ваты, а потом, покатавшись шесть заходов подряд на одной и той же полюбившейся нам карусели, дружно блевали всю дорогу до дома.

– Честер, ты здесь? – Лили приоткрыла один глаз и снова зажмурилась.

Ах, да, я же до сих пор молчал, а моего кивка она не видела. Сейчас, надо выдать, что-нибудь подходящее, но почему-то заговорить было особо сложно.

– Доброе утро, – наконец, нашёлся я.

– Да, – протянула Лили, – доброе. Так вот, состояние примерно такое же. Только приплюсуй сюда головную боль, пустой желудок и тошноту.

– А кто-то вчера говорил про гены, – я не мог не подколоть её.

– Некрасиво напоминать, – застонала она, – тем более я почти ничего не помню.

Ничего, – подумал я, – сейчас всё вспомнишь. И приятное, и не очень.

– Я сейчас тебе принесу аспирина, – нашёлся я и, кинув её одежду на кресло, пошёл к выходу из комнаты.

– Ага, спаси меня, Чест.

– Уже лечу.

Придя на кухню, я набрал в стакан воды, долго рылся в шкафчике с лекарствами и совсем не торопился наверх. То есть я всячески оттягивал неприятный момент. Что-то подсказывало, что Лили уже посетило утреннее озарение, хоть и с небольшим опозданием.

Наконец, когда дольше тянуть было уже просто неудобно, я поднялся обратно в комнату Лили.

Да, я не ошибся.

Похмелье было практически позабыто, одетая и уже на ногах, она ждала меня, стоя у окна. Выражение лица совсем не обещало лёгкого разговора. В глазах читалось одно слово: предатель.

Приподняв брови и пожав плечами, я дал ей знать, что прекрасно понимаю, о чём пойдёт речь.

В ответ она лишь сильнее прищурилась и сложила руки на груди.

– Честер, – свистящим шёпотом начала она.