Глава 7
«И часовые боялись…»

Навигатор довел их до места по подмосковным дорогам. И с Щелковского шоссе они свернули правильно, и потом не пропустили два поворота.

Вот показался синий дорожный указатель «Биокомбинат». Еще проехали километра три и свернули направо, получалось, что все время петляли.

– Раз мост у Райков поврежден, взорван, то вот так приходится, – Катя смотрела на темное шоссе. – Что-то я ничего не понимаю, речушка там, насколько я помню, узенькая, кому понадобилось мост взрывать и нападать на патрульные машины?

Навстречу по дороге им попадался транспорт, но редко, в основном все строительная техника и фуры.

И вот они снова свернули и сразу увидели впереди множество припаркованных у обочины полицейских машин и оцепление.

– Идем, сейчас все разузнаем, надо только Гущина найти.

Катя вылезла из машины и быстро зашагала в направлении оцепления.

Мещерский чуть отстал, закрывая машину. Потом огляделся. Шоссе, лес, темнота.

Ночью даже самый чахлый подмосковный лесок кажется непролазной чащей. Как и там, в Чое на подступах к Черному урочищу. Как и вокруг той военной базы в недрах горы.

Это случается только после очень долгих и лютых зим…

Плод гнева Эрлика выбирается наружу для охоты. И мы все его добыча.

Великий тубаларский шаман бьет в свой ритуальный бубен, отгоняя злых духов, но против плода гнева Эрлика он бессилен, потому что…

Потому что гнев Эрлика породил не духа, а нечто весьма реальное, материальное, исполненное голода и ярости.

И старожилы об этом знают. Там, в сельце Каракокша… уже после всего, когда их доставили с Матвеем Жадовым назад с той базы, когда они уже искали пропавшего Рюрика вместе с лесниками и участковым… так вот там однажды в местном кафе он спросил… Ну конечно, он спросил про эту законсервированную базу в горе. И оказалось, местные в курсе, более того, даже нашелся тот, кто когда-то работал там поваром на кухне.

И вот этот бывший повар, ныне бухгалтер местного лесхоза, сказал за рюмкой: в тайге все возможно. Бывало, там, у базы, выставят часовых. И вроде все ничего, а потом бац – один в обморок упал от страха. Часовые боялись стоять в лесу на посту одни. Потом уж всегда ставили по двое. Кого боялись? Может, и медведей, только… воображение-то порой с людьми шутки нехорошие шутит. Особенно в лесу. Мало ли что может привидеться ночью во тьме…

Мещерский оглянулся – подмосковный лес черной стеной. Тут рядом дачи и учебный аэродром. И тут сейчас полно полиции. Чего он в самом деле, откуда этот непонятный мандраж? Здесь стреляли, наверняка произошла криминальная разборка, как сразу и определила умница Катя.

Но Катя ошиблась.

Для обычной разборки между ОПГ было слишком много весьма необычных деталей.

И первое – отсутствие трупов.

На узком шоссе, зажатом с обеих сторон стволами деревьев, две разбитые машины, обе марки «Фольксваген» – пикап и мини-автобус, только без окон, с закрытыми бортами.

Стекла в машинах выбиты, раскуроченная обшивка, у пикапа снесено полдвигателя, водительские сиденья залиты кровью, и на асфальте шоссе, куда светят фонарями полицейские эксперты-криминалисты, тоже кровь.

– Осторожнее, тут вам нельзя находиться, отойдите в сторону, идет осмотр. Не видите, что ли, здесь автоматных гильз стреляных полно.

– Я из пресс-центра ГУВД, а это со мной мой помощник.

От короткого диалога между Катей и экспертом Мещерский пришел в себя.

А потом он увидел толстого лысого мужчину лет пятидесяти, одетого почему-то в черный спортивный костюм «адидас» с «лампасами» и кроссовки. Мещерский узнал полковника Гущина – шефа криминальной полиции. Странно было видеть его не в деловом костюме, а вот так «по-дачному».

– Федор Матвеевич, добрый вечер, – окликнула Гущина Катя.

– Ночь уже полночь, – Гущин, кажется, был им совсем не рад. – Тебя только тут не хватало. Кто информацию слил?

– Н-не скажу, – Катя покачала головой. – У вас свои источники, у меня свои. Я прямо из ресторана. Помните Сережу Мещерского, он меня сюда довез. А вас откуда выдернули?

– А я с сыном… ну, с Федькой (Катя поняла, что Гущин имеет в виду ее старого знакомого, своего незаконного сына Федора) поехал в выходной на рыбалку. Вот и поудили мы карпов!

– Да что тут случилось-то? Машины разбитые.

– Расстрелянные в упор, так скажем. И палили по ним из гранатомета, а потом из автомата. – Гущин медленно начал обходить авто.

Катя и Мещерский двигались за ним.

– Эксперты сейчас пытаются траекторию выстрелов определить. Откуда стреляли.

– Я слышала, мост через речку взорвали? И на наш патруль напали?

– Там, к счастью, никто не пострадал, машина патрульная перевернулась и загорелась, только там быстро огонь потушили, местные помогли, сотрудники аэродрома.

– Кто напал и кто взорвал мост?

– Это вопрос. Зачем взорвали – с этим легче. – Говоря все это, полковник Гущин продолжал свой медленный обход, то приседал на корточки у колес, то нагибался, то заглядывал в окровавленный салон. – Когда стрельба и взрывы послышались, в отдел полиции стали звонить, и они сразу выслали наряд. Дорога мимо аэродрома – кратчайшая. И мост. Вот под него и было заложено взрывное устройство, видимо, радиоуправляемое. Рванули, чтобы сюда полиция не доехала. Когда спохватились, пожар потушили и сюда в объезд добрались, вот такую картину уже увидели – расстрелянные машины и отсутствие тел. И еще кое-что…

– Что?

– Так, нам тут нужно больше света, – скомандовал Гущин. – Разверните машины фарами, светите. Вот этот участок.

Полицейские машины подогнали ближе, включили фары.

Черная стена леса словно вплотную приблизилась. И на фоне этой черноты Мещерский, Катя, эксперты и полковник Гущин увидели какой-то предмет.

Ящик.

Контейнер – так показалось Мещерскому. И весьма внушительных размеров.

– Следы волочения по земле, множественные, и следы крови, – доложил один из экспертов. – Тела погибших перемещали. Вот след, и тут тоже, и вот еще. А дальше как отрезало.

В свете фар Мещерский увидел примятую траву на обочине и полосы на асфальте.

И все обрывалось.

Контейнер… ящик, Мещерский хотел было подойти.

– Стой на месте, – шепнула Катя.

Гущин и эксперты подошли к контейнеру.

– Необычное повреждение крышки. – Эксперт наклонился. – Материал – металл, очень прочный сплав, и тут какое-то вещество, пятна, я возьму на анализ. Но как странно вскрыто… не снаружи, а изнутри.

Мещерский не мог больше ждать и подошел.

Металлический контейнер. На крышке почти во всю длину металл словно лопнул, местами загнулся.

– А это что? – Мещерский присел рядом с контейнером и указал Кате на панель с цифрами сбоку.

– Я не знаю, чудной какой-то ящик. Федор Матвеевич, а что это, по-вашему?

– Это кодовый электронный замок, как в сейфе, – вместо Гущина ответил эксперт.

Он осмотрел замок, попытался набрать комбинацию, там что-то пискнуло, моргнуло.

– Поврежден или открыт. – Эксперт взялся за край крышки контейнера и с усилием потянул на себя.

Крышка подалась.

– Замок сломан, тут все открыто. Но повреждения на крышке такие, словно… что-то разорвало ее изнутри.

– Что разорвало? – спросил Гущин.

– А вы посмотрите сами. Разрыв. Как будто что-то выбралось из этого ящика наружу.

– Меня сейчас интересует только одно – куда делись тела? – сказал Гущин. – Две машины, значит, уже должно быть двое, два шофера.

– Множественные следы крови, возьмем на анализ образцы, кажется, тут было не двое, а больше людей.

– Больше? Ты слышала, эксперт сказал – тут больше было народу, – шепнул Мещерский Кате. – Так где же они? Что, мертвецы сами встали и ушли, что ли?

– Сережа, помолчи, пожалуйста.

– Я и так молчу. Ты меня сюда выдернула. Теперь и спросить уж ничего нельзя?

– Шшшшшш! Федор Матвеевич думает, – Катя смотрела на Гущина. – Технику расстреляли и оставили, а тела куда-то дели. Увезли, что ли? Получается, что увезли.

– Какие еще следы обнаружены? – словно в ответ ей спросил Гущин. – Следы ног, протекторы?

– Темно, утром будем осмотр продолжать. Пока по осмотру прилегающей территории выявлены лишь следы строительной техники, но тут коттеджный поселок строят за железной дорогой, и на аэродром технику тоже гоняли, там ремонт полосы идет, – это доложил уже кто-то из местных оперативников.

Мещерского неодолимо влек к себе вскрытый контейнер. Он снова обошел его, наблюдая, как эксперты обрабатывают поверхность и берут образцы на анализ.

Ящик был прямоугольной формы, примерно два с половиной метра в длину и полтора в ширину. Темный металл. Одновременно смахивает и на грузовой перевозочный контейнер, и на…

– Похож на саркофаг, – сказал Мещерский, обернувшись. – Ну, как в музее погребальные саркофаги. И тут вот на крышке я вижу… как раз на месте разрыва то ли часть буквы… нет, вроде как цифры. То ли единица… нет, две семерки.

Пятно света от фонаря эксперта уперлось в место разрыва металла, куда показывал Мещерский…

Глава 8
У разбитой переправы

Эксперты-криминалисты и половина следственно-оперативной группы остались работать на месте происшествия на шоссе. А полковник Гущин решил ехать на осмотр взорванного моста.

Катя, естественно, от него не отставала, Мещерский боялся отстать в этой ночной непонятной суете от Кати.

Странный контейнер по-прежнему неодолимо влек его к себе. Но там плотно работали эксперты, брали пробы, делали соскобы, обрабатывали реагентами кровавые пятна на асфальте.

– Федор Матвеевич, я на машине, я, то есть мы вас подвезем до моста, – сказала Катя Гущину. – Получается, что теперь отсюда туда снова в объезд?

– Выходит, что так. Речушка – воробью утопиться, но берег крутой, ни один внедорожник не преодолеет. – Гущин в темноте попыхивал сигаретой, красный огонек освещал его мясистое лицо. – Куда ехали эти машины? Откуда? Из Москвы? Свернули с федеральной трассы? Куда эта дорога ведет?

– Сейчас посмотрим на навигаторе, – Катя кивнула Мещерскому по-хозяйски: открывай машину.

И по-хозяйски начала шуровать в салоне, включила навигатор.

– В поселок, Федор Матвеевич.

– На дачи? – Гущин, усаживаясь сзади, хмыкнул. – А дальше? Я этот район плохо знаю. Тут тихо, преступления… ну настоящие, убийства, разбои и не припомню чтобы совершались здесь. Красивое место, но тут ни домов отдыха раньше не было, ни турбаз, ни детских лагерей. Да и сейчас отелей загородных нет. Не строили здесь. Интересно, почему?

– Я тут с подружкой как-то отдыхала, здесь ведь учебный аэродром, – сказала Катя. – Анфиса фотограф, она там снимала парашютистов – классно было.

– Аэродром тут точно есть, «Райки»… а дорога, что у нас там после дачного поселка?

– Как раз «Райки», аэродром. Вот мост обозначен, – Катя смотрела в навигатор. – А дальше уже снова поворот на Щелковское шоссе, и там много вариантов, можно, например, на Фрязино повернуть.

– Ладно, едем теперь к мосту в объезд, чтобы на той стороне оказаться.

Гущин дал это туманное указание Мещерскому, и тот послушно включил зажигание.

Ехали по темным подмосковным дорогам. Мещерский смотрел на часы – третий час ночи. А приключениям нет конца.

– Кто расстрелял машины на дороге? – спросил он, потому что молчать просто больше не мог. Не любопытство, какое-то иное, гораздо более сильное чувство распирало его.

– Понятия не имею, молодой человек, – ответил Гущин. – Кто, зачем, почему, куда трупы подевались и что вообще там произошло, с какой целью весь этот кровавый фейерверк организовали. Но самое скверное это то, что сейчас по данному факту мы даже не можем возбудить уголовное дело. Трупов нет. Возбуждать дело о порче имущества? А кому машины принадлежат?

– Ну это вы установите по номерным знакам, – сказала Катя. – Это же элементарно!

– Я сомневаюсь. Обратила внимание, что это за номерные знаки?

– Нет, я в этом ничего не понимаю.

– Лет десять как такие номерные знаки уже не используются, – сказал Гущин. – И на той, и на другой машине. А машины совсем новые, между прочим.

– А как же они ехали с такими номерами? – спросил Мещерский. – Как ГИБДД их не остановила?

– А вот это тоже вопрос на засыпку. Либо гаишники совсем уж олухи слепые, либо…

– Либо что?

– Вон он, мост разбитый. Останови-ка тут, парень, пройдемся.

Впереди – снова полицейское оцепление и множество машин ГИБДД. «Форд» ППС Катя увидела за ними – обгорелый перевертыш. К нему и подошли в первую очередь.

– Водитель и напарник-патрульный оба уже в больнице, к счастью живы, отделались переломами, – рапортовал Гущину начальник местного ОВД. – К нам на пульт в отдел лавина звонков с дач хлынула и из поселка – мол, канонада в лесу, стреляют. Мы сразу послали туда три дежурные машины. С аэродрома тоже звонили – и там услышали взрывы и выстрелы. А дорога вот эта мимо аэродрома. Когда первая наша машина подъехала к мосту, прогремел взрыв. Взрывной волной ее отбросило, перевернуло, и она загорелась. Пожар тушили общими усилиями – наши, из ППС, и с аэродрома мужики прибежали.

– Аэродром ведь вроде закрыт, ремонт там. – Гущин осматривал перевернутый обгорелый «Форд». Потом пошел к мосту, точнее, к остаткам моста.

– Так точно, ремонт. Но там охрана, наверное, на ночь осталась.

– Наверное? Вы сотрудников аэродрома допросили?

– Никак нет, не успели пока.

– Немедленно туда посылайте оперативников, и чтобы никто оттуда домой не слинял из очевидцев.

– Ночь уже, может, завтра…

– Это час назад надо было сделать. Мы уголовное дело возбуждать будем пока лишь по факту нападения на сотрудников ППС, у нас каждое показание свидетеля сейчас на счету.

Катя слушала весь этот спор, а сама с любопытством заглядывала вниз – речушка и правда чахлая, но берега обрывистые. Внизу – рухнувшие бетонные сваи, битый асфальт. Там вовсю работают эксперты и криминалисты-взрывотехники.

Фонари мигают, но тут достаточно света – здешняя дорога освещена хорошо. Правда, один из фонарей у самого моста погнут взрывной волной и похож на огромный рыболовный крючок.

– Бред какой-то, – сказал Мещерский. – Чтобы мост взорвали под Москвой, в дачном месте. Террористы, что ли?

И словно в ответ на его вопрос произошло сразу два события.