НОВЫЙ ДЕНЬ.
(БЕЛЯЕВ, ВЕРА.)
Красивая женщина лет сорока с уже заметным животом курит в окно. Беляев сидит за столом.
ЭКРАННАЯ НАДПИСЬ:
«…И НИ ОДНОЙ ЖЕНЩИНЕ НЕ ВРУЧУ АБОРТИВНОГО ПЕССАРИЯ». ИЗ КЛЯТВЫ ГИППОКРАТА.
БЕЛЯЕВ
Вер, может, ещё подумаешь?
ВЕРА
Мне старших поднимать! Сейчас! Когда непонятно, что и как будет!
БЕЛЯЕВ
Тридцать недель. Тридцать!
ВЕРА
Игорь! Любовь у него, понимаешь?! Помоложе и поуже!
БЕЛЯЕВ
Очухается. Вернётся. Всякое бывает! Моя, вон, тоже…
ВЕРА
Я ХОЧУ! Убить ЕГО ребёнка!
БЕЛЯЕВ
Ты – хочешь. Убиваю-то я…
Вера выкладывает ему на стол последовательно три сотенных долларовых купюры. Беляев накрывает их лапищей, моментальным движением они исчезают в ящике стола.
БЕЛЯЕВ
Как говорил Гиппократ: деньги – вперёд! … В субботу.
(РАМИШ, СЫТИН, ШОФЁР АНДРЕЙ, ПЕРСОНАЛ, ПОСЕТИТЕЛИ.)
Рамиш и Сытин выходят из роддома.
СЫТИН
Яна, ты куда сейчас?
РАМИШ
Домой. Спать. Двое суток в роддоме.
Уходит без всяких нежностей. Сытин смотрит ей вслед, раскрыв варежку. Наблюдавший за сценой шофёр, подходит к нему, протягивает раскрытую пачку сигарет.
ШОФЁР АНДРЕЙ
Перекури, пацан!
Сытин берёт сигарету, наклоняется к спичке в ладонях Андрея. Затягивается.
ШОФЁР АНДРЕЙ
Зло не от баб. От нас. Смотри: аборт? – от нас. Рожать в муках? – от нас. Выть по ночам в подушку? – от нас. Денег нет? – от нас… В смысле, должно быть от нас, а – нет.
(ЕВГРАФОВ, ЧЕКАЛИНА, ПЕРСОНАЛ, ПАЦИЕНТЫ, ПОСЕТИТЕЛИ.)
Евграфов, с букетом (тем, что в последних сценах 1-й серии), по гражданке, идёт ко входу в главный корпус. Навстречу выходит Чекалина, тоже в цивильном.
ЕВГРАФОВ
Маша!
Она останавливается. Приветливая. Рада его видеть.
ЧЕКАЛИНА
Это мне?
ЕВГРАФОВ
Нет, что ты! Я его другой бабе нёс, а тут – ты! Не палиться же!
Смеются. Чекалина принимает букет, книксен. Он напоминает ей о жесте без ответа в коридоре:
ЕВГРАФОВ
Послезавтра! (в ответ на её недоумённый взгляд) Наступило.
ЧЕКАЛИНА
Вечером. Сейчас – спать.
ЕВГРАФОВ
Одна?
ЧЕКАЛИНА
Нет. … С плюшевым медведем!
Улыбается. Целует его в губы, нежно. Уходит. Он справляется с собой. Вдогонку, пытаясь сохранить хладнокровие:
ЕВГРАФОВ
До вечера!
В ответ, не оборачиваясь, – Чекалина лишь поднимает руку жестом Марселласа Уоллеса в сцене прощания с Бутчем.
(САЗОНОВ, ЧЕКАЛИНА, ПЕРСОНАЛ, ПОСЕТИТЕЛИ.)
Чекалина идёт к машине, Сазонов выходит навстречу. Она – мельком оглянувшись, идёт мимо него к пассажирской двери. Не получив приветственного поцелуя, он, с лёгким досадным «ну ладно!» на лице, предупредительно открывает перед ней двери.
САЗОНОВ
Это не мой букет.
ЧЕКАЛИНА
Это МОЙ букет.
(МАРГО, САНИТАРКА ЛИЛЯ, ПОСЕТИТЕЛИ, ПЕРСОНАЛ.)
Марго и Лиля курят на ступеньках приёма. Марго – хмурая.
САНИТАРКА ЛИЛЯ
Чего такая?
МАРГО
Очередной акт надоевшей драмы: Явление Бывшего.
САНИТАРКА ЛИЛЯ
Когда ты от него избавишься?!
МАРГО
(с отчаянием) КАК?!
САНИТАРКА ЛИЛЯ
Чтоб он сдох уже!
(БЕЛЯЕВ, РОДИЛЬНИЦА.)
Родильница после кесарева (из 1-ой серии, которую заканчивал оперировать Зильберман), в полузабытьи, под капельницей. Входит Беляев, намеренно хлопая дверью. Родильница открывает глаза.
БЕЛЯЕВ
Как себя чувствуешь?
РОДИЛЬНИЦА
Больно, Игорь Анатольевич.
БЕЛЯЕВ
Что ты хотела? Суток не прошло, как брюхо порезано. Муж приехал?
РОДИЛЬНИЦА
Нет ещё! Но мы честно…
БЕЛЯЕВ
Да-да! Теперь накинь на бригаду. Анестезиолог. Зав станции переливания крови. Если бы не я – муж бы на похороны собирал.
РОДИЛЬНИЦА
Мы всех отблагодарим!
БЕЛЯЕВ
Мне принесёте. Я раздам.
Она кивает. С трудом отодвигает край одеяла.
РОДИЛЬНИЦА
Игорь Анатольевич, у меня повязка промокла…
БЕЛЯЕВ
На обходе посмотрим.
Выходит.
(ЛИДВАЛЬ, ЗИЛЬБЕРМАН, БЕЛЯЕВ, СВЯТОГОРСКИЙ, ПАЛЕЙ, ЧЕРКАССКИЙ.)
Все, кроме Черкасского. Планёрка.
ЛИДВАЛЬ
Пётр Александрович, я понимаю, не было выбора, вы оказывали ургентную помощь. Но где отчёт о вызове? Почему не сообщили областному хирургу?
ЗИЛЬБЕРМАН
Кать, я всё поручил своему субординатору.
СВЯТОГОРСКИЙ
Интерну…
Осекается под взглядом Лидваль.
ЛИДВАЛЬ
Мальчишка после шестого курса не напишет! Он не знает административных и бюрократических алгоритмов!
ЗИЛЬБЕРМАН
Пусть учится. И не такой уж и мальчишка…
ЛИДВАЛЬ
Но заведующий Центром экстренной и неотложной помощи – ты! Ты, а не он!
ЗИЛЬБЕРМАН
Сегодня – я, завтра – он.
Лидваль берёт со стола бумаги. Кидает их Зильберману.
ЛИДВАЛЬ
Читай!
ЗИЛЬБЕРМАН
«Выезд в район на проникающее ранение брюшной полости топором…»
Святогорский и Беляев давятся смехом. Лидваль в гневе. Вносится Черкасский на её реплике:
ЛИДВАЛЬ
Топором! Топором!
ЧЕРКАССКИЙ
(опешив) Всего-то на пять минут опоздал!
Беляев и Святогорский открыто смеются, Зильберман – сдержанно улыбается. Черкасский – в недоумении. Лидваль – к Беляеву:
ЛИДВАЛЬ
Игорь Анатольевич, теперь вы…
(САЗОНОВ, ЧЕКАЛИНА.)
К воротам подъезжает машина. Сазонов выходит. Идёт открывать ворота. В салоне сидит Чекалина. Сазонов возвращается, подаёт руку, она выходит. Он с заднего сидения забирает пакеты с провизией.
(САЗОНОВ, ЧЕКАЛИНА.)
Просторное помещение: холл-гостиная-кухня – студийный вариант. Ничего нарочитого, «новорусского»: всё просто, добротно, качественно, мебели – необходимый минимум. На огромных окнах нет занавесей. Входят Сазонов с Чекалиной.
САЗОНОВ
В этом доме не было ни одной женщины.
ЧЕКАЛИНА
Какая честь!
САЗОНОВ
Зря иронизируешь… Строил для себя.
Чекалина, оглядевшись: лестница вниз, лестница вверх.
ЧЕКАЛИНА
Цокольный этаж и три – вверх. Не многовато ли для отшельничества?
САЗОНОВ
Я не говорил, что отшельник. Я сказал: для себя.
ЧЕКАЛИНА
«Я сказал!» Чёткий, как гипертонический раствор.
Чекалина идёт к одному из окон.
ЧЕКАЛИНА
Шикарно! Не вздумай заводить никаких пошлых занавесей или глупых жалюзи!
Взгляд Сазонова чуть теплеет: его понимают.
ЧЕКАЛИНА
В цоколе, разумеется, сауна. И бассейн.
САЗОНОВ
Разумеется. Купель. И спортзал.
ЧЕКАЛИНА
Откуда шиши? У отставного капитана ограниченного контингента советских войск в ДРА…
САЗОНОВ
Я не в отставке. Я – комиссован по ранению. …Идём, покажу.
Протягивает Чекалиной ладонь покалеченной кисти. Она через некоторую паузу подаёт ему руку. Идут наверх.
(САЗОНОВ, ЧЕКАЛИНА.)
На третьем этаже: офис на дому. Посреди – бильярдный стол. Чекалина (одетая! в чём пришла; устал человек, прилёг) лежит на столе, на спине, закинув руки за голову, ногу на ногу. Сазонов стоит у окна.
ЧЕКАЛИНА
Пищевые красители? Не объясняет…
САЗОНОВ
Чего не объясняет?
Чекалина делает круговое движение головой, не меняя позы.
ЧЕКАЛИНА
Всего. Мои однокурсники приторговывают кто чем. Сын заведующего кафедрой педиатрии – можно сказать олигарх новой формации. У него три лотка. Дед у него – председатель коллегии адвокатов, первые денежки малые он ему дал, но…
САЗОНОВ
Машенька, может, ты хочешь чего-нибудь?
ЧЕКАЛИНА
Ладно. … Хочу кофе с коньяком. Точнее: коньяка с кофе.
Сазонов, отправляясь на выход:
САЗОНОВ
Кофе будет. Я не пью.
Чекалина, приподнимаясь на локте:
ЧЕКАЛИНА
Сазан, я – пью!
Он резко оборачивается, смотрит на неё.
САЗОНОВ
Как ты сказала?
ЧЕКАЛИНА
Я – пью!
САЗОНОВ
Откуда ты знаешь…
ЧЕКАЛИНА
(перебивает) Товарищ-господин Сазонов, ясно же какая у вас кличка была. При такой фамилии.
Он чувствует-понимает, что она юлит. Но, смягчившись, зеркалит:
САЗОНОВ
Ладно…
Выходит. Чекалина откидывает голову: «фуф! Вроде пронесло».
(САЗОНОВ, ЧЕКАЛИНА.)
Чекалина спит младенческим сном на бильярдном столе, на боку, подложив ладони под щёку. Входит Сазонов с подносом, на котором кофе, конфеты и блатная «командирская» бутылка коньяка.
САЗОНОВ
Я эту бутылку хранил, как…
Обрывается. Ставит поднос. Подходит к Чекалиной, берёт на руки. Она, не просыпаясь, обнимает его за шею, крепко прижимается к груди, по-детски глубоко вздыхая. Он идёт на выход.
(ЗИЛЬБЕРМАН, РЫБА, ЛИДВАЛЬ.)
Рыба сидит за столом, пишет под монотонную диктовку Зильбермана, стоящего за стулом и теребящего косу.
ЗИЛЬБЕРМАН
… для профилактики калового перитонита введена пульс-доза пенициллина. Вызван районный хирург, прооперированный передан…
Входит Лидваль. Мимолётное недовольство мизансценой.
ЛИДВАЛЬ
Анастасия! В родзале носите, пожалуйста, шапочку! Поберегите свои роскошные волосы!.. Пётр Александрович!
Кивает ему на дверь в его кабинет.
(ЗИЛЬБЕРМАН, ЛИДВАЛЬ.)
Заходят в кабинет.
ЛИДВАЛЬ
Петь, прекращай! Не на работе!.. Как тебе этот парнишка?
ЗИЛЬБЕРМАН
Евграфов. Алексей Григорьевич.
Лидваль кивает, чуть смутившись. Зильберман едва заметно улыбается.
ЗИЛЬБЕРМАН
Собранный. Смелый. Сообразительный. … Соответствует прозвищу. Явно из первых. По задаткам. Остальному научим.
Лидваль кивает без смущения, по-деловому.
(ВАХТЁРША, ЕВГРАФОВ.)
Евграфов заходит в общагу. Увидев его, вахтёрша обрадовано:
ВАХТЁРША
Лёша, привет! Не посидишь полчасика? Очень надо в магазин сбегать! Кур выбросили.
ЕВГРАФОВ
Для вас, прекрасная Нина Сергеевна, всё что угодно!
Она отмахивается, хотя ей и приятно его обращение. Хватает авоську, на выход. Он садится за вахту. Никого. Достаёт из кармана бумажку из кармана гопника, пододвигает телефон, набирает номер. Слушает гудки. Наконец, поднимают трубку. Мужской голос: «Да?» Он секунду молчит. Соображает.
ЕВГРАФОВ
Сделано.
Переворачивает бумажку, берёт ручку вахтёрши. На обороте бумажки пишет: 9. Через пробел: 1982. В трубке – гудки. Кладёт трубку.
(ЕВГРАФОВ, ПАССАЖИРЫ, ПРОВОЖАЮЩИЕ.)
Евграфов идёт по оживлённому залу.
(ЕВГРАФОВ, ПАССАЖИР.)
Евграфов останавливается у ячейки № 9.Набирает шифр 1982. Замок щёлкает. Открывает. В камере тонкая пачка долларов, перемотанная резинкой. Спокойно берёт, как своё, кладёт во внутренний карман. Невдалеке от него возится с дверцей простоватый пассажир: забыл код. Евграфов, проходя мимо, бросив взгляд на палец с туго сидящей обручалкой:
ЕВГРАФОВ
Год рождения жены попробуйте.
Пассажир хлопает себя по лбу: «точно!», улыбается.
ПАССАЖИР
Спасибо! Только не жены… Сына!
Евграфов внимательно смотрит на пассажира – тот натолкнул его на пока неясное соображение. Пассажир набирает код – ячейка открывается…
(ЛИДВАЛЬ, ПАЛЕЙ, ЕЛЬСКИЙ.)
У Лидваль сидит Ельский. Пишет заявление о приёме на работу. Вносится разгневанная Палей, в насквозь пропотевшей пижаме.
ПАЛЕЙ
Катя, после плановой Черкасского, с тяжёлым диабетом, – выраженный паратроф, с отёком лёгких. И-вэ-эл занят. С медсестрой по очереди качаем вручную! Или ты покупаешь аппарат или…
ЛИДВАЛЬ
(перебивает) Знакомьтесь, Марина Викторовна! Ваш новый клинординатор. Владимир Сергеевич Ельский.
Ельский встаёт, кивает, протягивает Палей руку. Она – не отвечает, не замечает его.
ПАЛЕЙ
Младенцев у меня и так по горло! Мне требуется материально! Техническое! Обеспечение!
Выносится, хлопнув дверью. Лидваль Ельскому мимикой-жестом: «никто и не обещал, что будет легко» и «давай, догоняй!» Ельский – за Палей. Лидваль смотрит в лежащие перед нею бумаги. Одна: «что надо», вторая: «бюджет». Запускает руки в волосы.
(ПАЛЕЙ, ЕЛЬСКИЙ, ПЕРСОНАЛ.)
Ельский догоняет Палей.
ЕЛЬСКИЙ
Марина Викторовна, я мечтал специализироваться по неонатологии…
ПАЛЕЙ
Бицепсы есть?
Ельский демонстрирует.
ПАЛЕЙ
Сегодня ты: аппарат искусственной вентиляции лёгких.
Заходят в палату.
(ПАЛЕЙ, ЕЛЬСКИЙ, РОДИЛЬНИЦА.)
Палей у одного кувеза – где новорождённый на ИВЛ, Ельский – у другого (без аппарата).
ЕЛЬСКИЙ
Марина Викторовна, спорадические апноэ.
Палей подходит, наблюдает экскурсии грудной клетки новорождённого.
ПАЛЕЙ
Чёрт! Только одного раздышали! Не могу я с заморыша снять аппарат! Дыши вручную!
Ельский берёт мешок Амбу. Держась за стеночку, с трудом шаркая ногами, заходит «кесарская женщина», Родильница (из сцены 2-7).
РОДИЛЬНИЦА
Девочка Крикунова…
Палей идёт к кувезу, от которого отошла к Ельскому, кивком приглашая туда же Родильницу. Та подшаркивает, держась за низ живота. Увидав ребёнка, пугается.
РОДИЛЬНИЦА
Господи!
ПАЛЕЙ
Сосудистое пятно. Ерунда.
РОДИЛЬНИЦА
Почему у неё трубочка во рту?
ПАЛЕЙ
Ваша дочь не может самостоятельно дышать. И по результатам УЗИ мозга – множественные кровоизлияния.
РОДИЛЬНИЦА
Что это значит?
ПАЛЕЙ
Скорее всего, у вашего ребёнка будет дэ-цэ-пэ…
Непонимающий взгляд.
ПАЛЕЙ
Детский церебральный паралич. Нарушения моторики. И, возможно, интеллекта. До года диагноз не ставят, но если я говорю…
РОДИЛЬНИЦА
Страшная, с пятном на лице. Больная и… дурная?!
Родильница падает в обморок, на пол, распахивается халат, повязка промокла кровью, кровь – по ногам. Ельский бросается к ней, щупает пульс, затем к шприцам, набрать глюкозы – вводит в вену. Палей – хладнокровна.
ПАЛЕЙ
Неряха. (Ельскому, продолжая объяснение о ребёнке) И тут не родовая травма виновата. Травмы нет. Давала всему колхозу. Такая картина бывает при сочетанной запущенной урогенитальной инфекции…
ЕЛЬСКИЙ
Марина Викторовна! Женщина!
ПАЛЕЙ
Звони в обсервацию. Пока ты вокруг неё суетишься, твоё апноэ загнётся.
Он вскакивает, бросается к кувезу. Палей лицом: «ну, тупой!»
ПАЛЕЙ
Да в отделение же позвони! И перчатки смени, идиот! Чужому новорождённому её кровь ни к чему.
Пока Ельский, содрав окровавленные перчатки, набирает короткий номер внутреннего телефона, Палей, с нежностью к новорождённой.
ПАЛЕЙ
Злая мама согласна любить только такую же здоровую шалаву, как она сама. Сейчас добрая тётя Марина введёт тебе сурфактант…
Ельский аж застывает с трубкой.
ЕЛЬСКИЙ
О проекте
О подписке