Вера, Александр и Белозерский-старший сидят за накрытым столом: просто и дорого. Ужин подходит к концу. У стены стоит лакей Василий, в белых перчатках; всем своим видом выражает неодобрение Вере, иногда пренебрегающей буквой этикета.

БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ

Та самая Данзайр?! Женщина-легенда?! Председатель общества врачей передовых дворянских отрядов?! Сяочиньтидзы, Гудзяодзы, Фушинские копи…

ВЕРА

(сухо) Да.

БЕЛОЗЕРСКИЙ

Медаль «За усердие» на Анненской ленте, на Георгиевской «За храбрость»…

Вера позволяет себе не заметить восторгов младшего. Радушно обращается к старшему, подчёркнуто меняя тему:

ВЕРА

Что на десерт?

БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ

Вера Игнатьевна, вы в доме Белозерских! Лучшие десерты империи!

Вскакивает. Увлекает за локоток Василия.

БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ

Мигом!

Вера и Белозерский остаются за столом.

БЕЛОЗЕРСКИЙ

В голове не помещается – Данзайр! Сама судьба свела нас… Вера Игнатьевна, я только в начале пути! Столько всего надо знать, уметь! Столько чувствовать!

Не знает, что и спросить. Смешивается от её безразличия.

БЕЛОЗЕРСКИЙ

Скажите, какие книги нужно прочесть, чтобы стать хорошим врачом?! Я глотаю всё подряд, но в океане без опытного штурмана…

Вера перебивает, чуть насмешливо:

ВЕРА

Читайте «Дон-Кихота». Это очень хорошая книга. Я теперь часто перечитываю…

2-2.НАТ. УЛИЦА/У ВХОДА В ТРАКТИР.НОЧЬ

(ГЕОРГИЙ, ГУЛЯКИ, ДЕВИЦЫ.)

Георгий на дощечке подъезжает к низкопошибному трактиру. Останавливается невдалеке от входа. Ему заведение отлично знакомо. Шастают гуляки – не из сливок общества, самое дно: нищета, бандитизм, проституция. Георгий борется с собой: заходить – не заходить. Достаёт из-за пазухи кресты, разжимает ладонь, смотрит на них с болью. Сжимает кулак, кресты – обратно. Лицо – решительное, жёсткое. Отъезжает в сторону от трактира.

2-3.ИНТ.ДОМ БЕЛОЗЕРСКОГО/СТОЛОВАЯ. НОЧЬ.

(ВЕРА, БЕЛОЗЕРСКИЙ, БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ, ЛАКЕЙ ВАСИЛИЙ, ГОРНИЧНАЯ.)

Белозерский-старший в поварском наряде, в белых перчатках, у торца обеденного стола, с мобильным кулинарным столиком. На столике – горелка, на горелке – сковорода. По правую руку – деревянная лопатка. Рядом стоит лакей Василий, у мобильного столика с продуктами. (Два столика: на одном готовка, на другом – продукты.) Вера и Александр за столом. Белозерский-старший зажигает горелку.

БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ

Василийандреич!

Лакей на деревянном подносе подаёт маслёнку и нож. Белозерский-старший отрезает кусок от бруска масла, на сковороду его. Поднос забирает Василий.

БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ

Маньчжурский дикий абрикос! Твёрдой острой зрелости!

Василий подаёт хозяину на деревянном подносе тарелочку с абрикосами, разделенными на половинки, без косточек. Белозерский-старший отправляет их в растопленное масло. Василий подаёт на подносе сахарницу с «мелколеденцовым» сахаром.

ВЕРА

Какая слаженная бригада!

Александр, ласково улыбаясь, отмахивается, мол, папаша сумасшедший, что возьмёшь!

БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ

Коричневый тростниковый гранулированный сахар!

Щедро сыплет к абрикосам, легко перемешивая лопаткой. Дегустирует аромат, предлагая другим присоединиться:

БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ

Чувствуете?.. Имбирь!

Василий уже подал поднос с пластинками имбиря. Белозерский-старший принимает, ссыпает в сковороду, Василий забирает пустой поднос. Белозерский-старший орудует лопаткой.

БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ

Добавляет неуловимо-лимонной горечи, без которой жизнь – тщета и суесловие!

БЕЛОЗЕРСКИЙ

(шёпотом, к Вере) Папа в ударе. В двух шагах от угара, я бы сказал.

БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ

Фламбируем!

Василий подаёт откупоренную бутылку коньяка. Белозерский-старший льёт. Василий моментально – полуоткрытый коробок спичек. Белозерский-старший чиркает, подносит спичку. Вспыхивает огонь.

ВЕРА

Высший кулинарный шик!

Белозерский-старший гасит пламя, снимает сковороду. У Василия на мобильном столике уже появилась креманка с белоснежным пломбиром. Старший добавляет «соус» со сковороды. Затем «элегантным официантом» ставит перед Верой.

БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ

Немедленно! Пока лёд и пламень не сошлись!

Ревниво ожидает, как шеф-фанатик. Вера пробует…

ВЕРА

Это великолепно!

Автор десерта польщён, доволен. До степени: счастлив! Сын комментирует чуть иронично, не без гордости за отца:

БЕЛОЗЕРСКИЙ

Фирменный пломбир Белозерского с карамелизированными абрикосами.

Надменно усмехнувшись в сторону сына, торжественно объявляет:

БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ

Этот десерт – Имя Собственное. «Абрикосов»! Белозерского тут уже нет!

Вера тем временем ест, что с удовольствием отмечает старший. Дверь открывается, на пороге встревоженная горничная, подаёт невербальные знаки Василию. Тот торжественно-строго подходит к ней, склоняется. Она ему шепчет на ухо.

БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ

Мне сказать нельзя?! Княгиня, видали? Завёл порядки, держиморда! (к лакею) Васька!

Лакей выслушивает суетливо лопочущую горничную, не реагируя на барина. Дослушал. Горничная выскальзывает. Василий оборачивается, торжественно:

ЛАКЕЙ ВАСИЛИЙ

Александр Николаевич! Из госпиталя! Срочно!

Все трое чуть не подпрыгивают, настолько зычен Василий.

БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ

Святые угодники!

БЕЛОЗЕРСКИЙ

Чего орёшь?!

ЛАКЕЙ ВАСИЛИЙ

Хохлов изволили гневаться! Прибыть безотлагательно!

БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ

(к сыну, от которого хочет избавиться) Ты ещё здесь?! Начальство требует! …Василий, кофе нам с княгиней в каминную!

Старший Василию – глазами. Тот кивает. Александр поднялся, в нерешительности: он не хочет уходить. Старший, крякнув, встаёт, идёт к сыну, подталкивает его на выход. Лакей Василий предупредительно распахивает дверь.

БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ

Пошёл, пошёл! Дуй мухой в свою лавку!

Выталкивает сына за дверь. Следом выходит Василий.

Белозерский-старший в некотором смущении на пороге. Идёт к Вере. Она встаёт – он пододвигает стул.

БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ

Прошу вас!

Она смотрит на него чуть лукаво – он сдёргивает поварской берет. Лохматит волосы. Вера, улыбаясь, идёт на выход. Он за ней. Вера вышла. Он от двери оборачивается (оставшись один, повадкой очень походит на сына): на мобильном столике початая бутылка коньяка. Хватает. Соображает. Ставит бутылку обратно. Снимает поварской фартук. Снова хватает бутылку коньяка. Бежит к двери.

2-4.НАТ.КЛИНИКА/ЗАДНИЙ ДВОР. НОЧЬ

(ГОСПИТАЛЬНЫЙ ИЗВОЗЧИК, БЕЛОЗЕРСКИЙ.)

Извозчик сидит на ящике у входа в клинику, жестикулирует: загибает пальцы, перечисляя каким «таксистом» был. Переходя на «государственную должность» – значительно поднимает вверх указательный палец. На «городовому мзду не обязан» – разводит руки широко, кивает значительно, поджимая губы: нате-ка, выкусите-ка! Кукиш скручивает. Разговаривает сам с собой, будучи слегка навеселе:

ГОСПИТАЛЬНЫЙ ИЗВОЗЧИК

Был я «ванькой», был «лихачом». Теперь вроде как «живейный». И при государственной, так скать, должности! Городовому мзду – не обязан!

Скорым шагом подходит Белозерский.

БЕЛОЗЕРСКИЙ

Всё рассуждаешь, Иван Ильич?

ГОСПИТАЛЬНЫЙ ИЗВОЗЧИК

Как человеку без рассудка?! Сколько нонче лаковая пролётка «с ветерком» дерёт?

БЕЛОЗЕРСКИЙ

Трёшку.

ГОСПИТАЛЬНЫЙ ИЗВОЗЧИК

Ох ты!

БЕЛОЗЕРСКИЙ

«…пиастры, быть может, сделают их ещё несчастнее».

ГОСПИТАЛЬНЫЙ ИЗВОЗЧИК

Не знаю, как пилястры, а три рубли от колон теятру по городу – это при всех поборах авантаж выходит…

Шевелит губами. Белозерский улыбается, щёлкает пальцами по шее (характерный жест про пьянку):

БЕЛОЗЕРСКИЙ

Ты, брат, не злоупотребляй. Не то турнёт тебя Хохлов с «государственной должности»!

ГОСПИТАЛЬНЫЙ ИЗВОЗЧИК

Я меру знаю, а Лексей Фёдорыч – добрейшей души человек! Хотя сейчас – туча! Свояка мёртвым в луже кровищи нашли. А свояка дочерь, племянницу, значить, Хохловову – двое щегольчиков утащили… (Смотрит на Белозерского выпучивая глаза… Дошло!) Да мы ж её от вас забирали!

Белозерский быстро ныряет в дверь.

2-5.ИНТ.КЛИНИКА/КАБИНЕТ ПРОФЕССОРА.НОЧЬ.

(ХОХЛОВ.)

Хохлов заходит в кабинет. Нервически ходит туда-сюда. Садится за стол. Опёр руки на локти, ладони переплёл, упёрся в них лбом…

ХОХЛОВ

Отче наш, иже еси… Прости, что так долго с тобой не разговаривал, якоже сам не люблю досужие беседы…

Вскакивает. Снова прохаживается:

ХОХЛОВ

Вот именно! Как тут бормотание поможет!

2-6.ИНТ.КЛИНИКА/СЕСТРИНСКАЯ. НОЧЬ

(СОНЯ, КРАВЧЕНКО, АСЯ, МАТРЁНА ИВАНОВНА.)

Соня лежит на кушетке, в беспамятстве. Кравченко сидит на краю, выслушивает сердечные тоны стетоскопом. Хмурится. Ася и Матрёна Ивановна в беспокойстве.

МАТРЁНА ИВАНОВНА

С детских именин вёз… Хохлова насилу вытолкали. Родных не пользуют.

АСЯ

Сонечкин отец хороший человек! В верховном комитете помощи оставшимся без кормильцев. Я знаю, он мне помог, как сироте…

МАТРЁНА ИВАНОВНА

(возмущённо, перебив) А плохих, что? Не иначе как убивать?! … (чуть остыв, с горечью) Они разве разбирают? Хороша одёжа – плох человек.

АСЯ

Владимир Сергеевич, как она?

Кравченко молчит. Закончил выслушивать тоны сердца – тестирует пульс: пальцами правой руки на запястье девочки, левой – на шее (проверяет симметрию/асимметрию пульсации, важный диагностический симптом). Хмурится ещё больше.

МАТРЁНА ИВАНОВНА

Может, Дмитрий Петровича позвать?

Кравченко позволяет себе мимолётный горько-саркастичный взгляд на Матрёну. Она знает, что Кравченко не простой фельдшер – и понимающе машет рукой. Губы поджаты. Идёт к двери. У дверей оборачивается.

МАТРЁНА ИВАНОВНА

Ася, работы полно. Слезами не поможешь. Докт… Фельдшер посидит…

Ася идёт за ней, всхлипнув, и утерев слёзы.

2-7.НАТ. КЛИНИКА/ЗАДНИЙ ДВОР.НОЧЬ

(ГОСПИТАЛЬНЫЙ ИЗВОЗЧИК.)

Извозчик (слегка хмельной) мрачно смотрит на карету. Пинает. Больно ударился. Прыгает на одной ноге:

ГОСПИТАЛЬНЫЙ ИЗВОЗЧИК

Аглицкая вещь! Крепкая, зараза! Наши-то только лес умеют, который сам растёт! А обработать – руки коротки!

2-8.ИНТ.КЛИНИКА/У КАБИНЕТА ПРОФЕССОРА/КАБИНЕТ ПРОФЕССОРА. НОЧЬ.

(БЕЛОЗЕРСКИЙ, ХОХЛОВ.)

Белозерский топчется нашкодившим мальчишкой у двери. Тихонько стучит. Заходит. Разъярённый Хохлов видит ученика, с места в карьер:

ХОХЛОВ

Где она?!

БЕЛОЗЕРСКИЙ

Кто?!

ХОХЛОВ

Это ты в… увеселительных заведениях рассказывай, что с лёгочной аортой справился!

БЕЛОЗЕРСКИЙ

Она… не афиширует… Алексей Фёдорович, это совершенно невозможное совпаде…

ХОХЛОВ

ГДЕ?! ОНА?!

БЕЛОЗЕРСКИЙ

У меня дома.

Хохлов хватает шляпу, на выход. Ученик за ним. Хохлов резко разворачивается – Белозерский налетает на него:

ХОХЛОВ

Мальчишка! Врачи пациентов не бросают!

Хохлов бежит на выход. Белозерский пригвождён к месту. До него дошло, что его интерес к женщине, пусть и хирургу, перевесил заботу о раненой маленькой девочке. На него обрушивается стыд.

2-9.НАТ. КЛИНИКА/ЗАДНИЙ ДВОР.НОЧЬ

(ГОСПИТАЛЬНЫЙ ИЗВОЗЧИК, ХОХЛОВ.)

Извозчик сидит около слегка разобранной кареты, соображает. Разговаривает сам с собой:

ГОСПИТАЛЬНЫЙ ИЗВОЗЧИК

Торопиться не надо. Поспешишь – людей насмешишь! Для зачина надо малость покурить, побалагурить…

Из клиники выходит Хохлов.

ХОХЛОВ

Иван Ильич, ехать, срочно!

ГОСПИТАЛЬНЫЙ ИЗВОЗЧИК

(разводя руками) Телегу разве могу запрячь.

Хохлов, махнув рукой: безнадёга! – быстрым шагом идёт со двора.

2-10.ИНТ.КЛИНИКА/СЕСТРИНСКАЯ. НОЧЬ

(СОНЯ, КРАВЧЕНКО, БЕЛОЗЕРСКИЙ.)

Кравченко на краю кушетки, держит руку на пульсе маленькой пациентки. Невероятная боль в нём, Кравченко прожигает какая-то вина, связанная непосредственно с Соней. Но быстро сменяется сосредоточением: у него возникло дельное соображение – но нет власти его реализовать. Побитой собакой заходит Белозерский.

БЕЛОЗЕРСКИЙ

Доброй ночи, Владимир Сергеевич. Как… пациентка?

Кравченко оборачивается к Белозерскому, мгновение смотрит на него: «с этим в разведку – можно?»

КРАВЧЕНКО

Вы читали работы Ланденштейнера?

БЕЛОЗЕРСКИЙ

Да… Красивая теория.

КРАВЧЕНКО

Это не теория. … Соня… Пациентка – плохо. Очень плохо. Умирает. Надо кровь лить.

БЕЛОЗЕРСКИЙ

Почему не льёте?

КРАВЧЕНКО

Хохлов запретил. Мы льём по Филомафитскому-Орловскому.

БЕЛОЗЕРСКИЙ

С тысячу восемьсот сорок восьмого года! Каменный век!

КРАВЧЕНКО

(кивнув) И эта наша признанная и одобренная законная замшелая метода…

В глазах Белозерского вспыхнул огонёк понимания. Он подхватывает:

БЕЛОЗЕРСКИЙ

…как в американскую рулетку играть. А если в соответствии с «Законом о изогемаглютинации» Карла Ланденштейнера…

Обмениваются понимающими взглядами. Белозерский переполнился энтузиазмом. Кравченко, охлаждая его пыл:

КРАВЧЕНКО

…который не является законом, но лишь предположением…

БЕЛОЗЕРСКИЙ

Многажды подтверждённым предположением!

Кравченко, закатывая рукав, говорит твёрдо, давая понять, что решение и ответственность должен принять Белозерский:

КРАВЧЕНКО

Я де юре – фельдшер. Де факто врач – вы. И в любом случае, мы оба – преступники. Впрочем, при благоприятном исходе можно надеяться на снисхождение.

Но Белозерский уже преисполнен решимости. Повторяет слова Веры:

БЕЛОЗЕРСКИЙ

«Читайте “Дон-Кихота”, это очень хорошая книга».

Кравченко кидает на него заинтересованный взгляд – Белозерский уверенно кивает, идёт к инструментальному столику. Кравченко подходит к нему, трогает за плечо, призывая серьёзно отнестись, сосредоточиться, не руководствоваться голым энтузиазмом:

КРАВЧЕНКО

Я не бегу ответственности и никогда не бежал. Но формально ответ вам держать. Вы это полностью осознаёте?

Белозерский смотрит в глаза Кравченко… Смотрит на белую, как полотно, умирающую Соню. До него впервые в полной мере доходит, что от его решений зависит: жизнь или смерть; что всё это не игры разума и не восторг от экспериментов; и что, по сути, он ни над чем не властен – есть только попытка, с призрачной надеждой на успех; но в случае неудачи – вина на нём, и, пожалуй, не только формально, как бы ни пытался его успокоить Кравченко. Момент – один из первых и многих, – осознания себя врачом. Кравченко неверно трактует смятение молодого ординатора.

КРАВЧЕНКО

Вы можете просто сдать кровь на пробу, я всё сделаю сам…

БЕЛОЗЕРСКИЙ

(твёрдо) Я проведу переливание. Соня – моя пациентка!

2-11.ИНТ. ДОМ БЕЛОЗЕРСКОГО/КАМИННАЯ. НОЧЬ.

(ВЕРА, БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ, ЛАКЕЙ ВАСИЛИЙ.)

Вера на диванчике с ногами, в одной руке – бокал коньяка, в другой – сигарета. Белозерский-старший в кресле. Курит сигару. На столе – кофейник «с подогревом». Горит камин. Василий шурует кочергой. У Веры глаза смеются.

БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ

Васильандреич, иди, брат! Я ещё способен кофе налить и очаг обслужить!

Василий распрямляется. Взгляд укоризненный. Кланяется. Выходит.

БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ

Любопытен, дьявол! Но предан, как сто тысяч чертей! Он Сашке и «мамка» был, и нянька, и «дядька»!

ВЕРА

Где ваша жена?

БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ

Где все ангелы. На небесах.

Привычно крестится.

ВЕРА

Простите мою бестактность.

БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ

Вы не могли знать.

ВЕРА

Я зачастую «элегантна» как полевая пушка.

БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ

О, нет-нет! Вы… Моя жена была такой. Прямые естественные манеры. Живой характер. Порыв.

Сглатывает комок в горле. Вера молчит.

БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ

Роды… Врачи что-то говорили – я в мороке… Сашку сперва возненавидел! Мне его в руки – а я раздавить хочу! Если бы не Васильандреич!

Отворачивается от Веры. На глазах – слёзы.

ВЕРА

Страшно терять любимого человека.

БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ

Бессилие страшнее! Она умирает – и ты ничего! Ничего не можешь! Ни-чего!

Справляется с гневом. Разжимает кулаки. Встаёт. Подливает ещё Вере, себе.

2-12.НАТ. УЛИЦА. НОЧЬ

(ХОХЛОВ, ГЕОРГИЙ, ПРОХОЖИЕ.)

Хохлов быстро идёт по улице. Мимо проезжает экипаж. Хохлова осеняет при виде транспортного средства, он хлопает по карманам – забыл бумажник! Суёт руку в карманы для контроля – пусто. Идёт дальше, ускоряясь. Переходит на бег. Он в отчаянии. Катится инвалид Георгий. Замечает состояние бегущего человека, останавливается, с горьким сарказмом смотрит вслед: «чтобы у тебя ни случилось – ты можешь бежать на своих двоих!»

2-13.ИНТ.КЛИНИКА/КОРИДОР/СЕСТРИНСКАЯ. НОЧЬ

(БЕЛОЗЕРСКИЙ, АСЯ, КРАВЧЕНКО, СОНЯ.)

За руку волочит недоумевающую Асю в направлении сестринской.

БЕЛОЗЕРСКИЙ

Ася, правило Ланденштейнера гласит: «в организме человека антиген группы крови и антитела к нему никогда не сосуществуют!» Мы с господином Кравченко не сосуществуем с Соней. Наша кровь её убьёт.

Затаскивает в сестринскую.

Соня в спутанном состоянии сознания. В вене – капельница с физраствором (прозрачной жидкостью). Кравченко сидит рядом, рука на пульсе. Белозерский берёт шприц, к Асе. На столе уже стоят две (Кравченко и Белозерский сдали пробы) колбочки, в которых свернувшаяся кровь. И две чистые.

КРАВЧЕНКО

Пульс ещё участился, наполнение совсем ослабло. Ввожу физиологический раствор. Но…

БЕЛОЗЕРСКИЙ

Кровь людская – не солёная водица!

Ася смотрит на Белозерского; на Кравченко; со страхом, с непониманием. Белозерский около неё со шприцом – она полностью доверяет ему, даже не понимая. Закатывает рукав.

БЕЛОЗЕРСКИЙ

Быстро! Повезёт – четвёртый будет не нужен!

Набирает у неё кровь, миллилитров пятьдесят, сливает в стоящую на столике чистую колбочку. Берёт колбочку, закрывает горлышко большим пальцем, трясёт её быстро и сильно («центрифугирование»).