Цитаты из книги «Акушер-ХА! (сборник)»

Ст у д е н т к а (садится обратно на ящик и вновь обращается к черепу): Молчишь? Ты вот только сказать не можешь, а я подумать боюсь. У тебя боль уже позади, а мне страшно… 2-й м у ж ч и н а: С ними не соскучишься, честное слово! Вот я раз одному швейцарцу[70] говорю: «Если бы мы могли осмыслить смерть во всей её полноте, то сами бы умерли в тот же миг». 1-й м у ж ч и н а (равнодушно): Ну и что? 2-й м у ж ч и н а (обиженно): Вообще-то я тогда о себе говорил… 1-й м у ж ч и н а: Очень на тебя похоже. 2-й м у ж ч и н а (не обращая внимания): Но они всегда всё так БУКВАЛЬНО воспринимают! Пришлось заставить его осмысливать смерть во всей её полноте… 1-й м у ж ч и н а: Ты не добрый. 2-й м у ж ч и н а: Да, но я и не злой. А они приписывают мне все свои мерзости

Люди боятся смерти по той же причине, по которой дети боятся темноты. Они не знают, в чём тут дело

Нигде и никогда люди не раскрываются так, как перед лицом рождения и смерти. Имея возможность со-радоваться и со-страдать, я осознала, что первое – приятнее. Но без второго об этом не узнаешь.

Муж у неё давно в загранице. А ей надо. И у неё вибратор. Она днём с мужем по телефону поругалась за что-то там. Одна-одинёшенька в дым набралась, и захотелось ей любви и особенно ласки так, что аж глаза на лоб. Она и вставила себе изобретение человеколюбов для одиноких дам. И уснула. Я уж не знаю, что там за мегамодель была и какой в них «дюрасел» стоял, только проснулась она от жуткой боли. Хвать рефлекторно пальцами – да как испугается, да как заорёт! Пальцы-то окровавленные. И больно. В «Скорую» ей звонить стыдно было – она подруге.

Семья от него отказалась давно – зачем ей такая обуза?Всё из дому тащит, а в дом – ничего, студент медицинского вуза».

. Цинизм – это броня. Это щит. Если постоянно ходить под ледяным дождём – заболеешь и умрёшь или закалишься.

P.S. А ещё врачу, кроме внимательности и небрезгливости, материализма и суеверия, веры и неверия, причастия к таинствам жизни и смерти, свойственны скорости реакций, как у пилотов истребителей или у офицеров спецподразделения по захвату секретных военных точек в глубоком тылу противника. Так что мой вам совет: не просите у опытного хирурга ночью в тёмном переулке закурить.

И еле соображающий Перцен внятно, хоть и на полном автомате, произнёс принцип доминанты Ухтомского: «Во все моменты жизнедеятельности создаются условия, при которых выполнение какой-либо функции становится более важным, чем выполнение прочих».

Отличница, комсомолка, спортсменка, – изрёк главнокомандующий тоном статуи Железного Феликса.

весь мир – больница. Огромная многопрофильная больница. Со своим приёмным покоем, профильными отделениями, смотровыми, цистоскопическими, рентгенкабинетами и лабораториями, операционными и палатами интенсивной терапии. С моргом и подвалами. С техническими службами и администрацией. С Королями и Шутами, Принцами и Нищими, Повитухами и Могильщиками. Весь мир – больница. И все мы в ней – пациенты.