Ризаль негодовал. Это выражалось и в выбранной позе: сложенных на столе руках и напряженных плечах. И в сведенных к переносице светлых бровях. И в сжатых в прямую линию тонких губах. Казалось, даже блестящая лысина главы Гильдии магов Прибрежья, обрамленная редким венчиком седых волос, и та выражала крайнюю степень недовольства вошедшей в кабинет подчиненной.
– Здравствуйте, – осторожно поздоровалась Лина, однако в ответ заслужила лишь скупой кивок и не предвещающий ничего хорошего взгляд, указавший на один из двух стульев для посетителей.
Во втором, вальяжно вытянув ноги, расположился Ренье. Темный маг обернулся на звук отворяемой двери, бросил на напарницу полный превосходства взгляд и снова отвернулся. Подпер кулаком щеку, опершись на подлокотник, и принял самый что ни на есть скучающий вид. Как еще не зевнул и не уставился в потолок?
Линетта прошла к указанному ей месту, стараясь держать спину прямо, хотя под пристальным вниманием главы гильдии хотелось сгорбиться и втянуть голову в плечи.
Ренье бросил в ее сторону еще один взгляд и расплылся в нехорошей улыбке.
Плохо. Впрочем, после беседы с Лукрецией ничего хорошего от визита к начальству Лина уже не ждала.
– Вы должны выслушать мою версию событий! – выпалила она, едва опустилась на сиденье. Судя по улыбочкам Ренье и насмешкам черных магов в коридоре, ее уже оклеветали – дальше некуда. А лучшая защита, как известно, нападение. И в чем-то «тетушка Лу» действительно была права: не время строить из себя святошу.
От звука ее голоса Ризаль поморщился, будто съел что-то горькое. Даже приподнял руку, отчего широкий рукав его светлой хламиды задрался почти до самого локтя, обнажив бледное тощее предплечье, и так и задержал кисть в воздухе, чтобы подчиненная наверняка поняла, что прекословить не следует.
Лина поняла и даже поджала губы. Как бы там ни было, за нее уже все решили, и апелляция не предусмотрена.
Столичный госпиталь, в ее мечтах уже гостеприимно открывающий перед ней двери, только что с грохотом их захлопнул, да еще и повесил внушительных размеров замок…
– Деверо, – весомо произнес глава гильдии. И столько разочарования и осуждения было в его голосе, что желание втянуть голову в плечи стало почти нестерпимым.
В противовес ему Линетта только сильнее выпрямила спину, прямо смотря на начальника и запретив себе отводить взгляд.
На самом деле, ничего страшного в главе гильдии не было. Обычный мужчина чуть за пятьдесят, невысокий, тщедушный, лысый, с белесыми бровями и ресницами и короткими кривыми пальцами, которыми он обожал грозить провинившимся. Благодаря своим необъятным балахонам и очень светлой коже, он больше напоминал монаха, проведшего всю жизнь за молитвами в темной келье, чем на великого белого мага. Впрочем, великим Ризаль и не был – если судить по силе дара. Что же касалось его авторитета среди местных, то тот был неоспорим. Шутка ли, глава гильдии занимал свою должность не меньше двадцати лет и был назначен на этот пост самим лордом Викандером – одним из самых могущественных магов королевства и правой рукой его величества в делах магических.
– Деверо, – повторил Ризаль с еще большей скорбью в голосе. И Лина подумала, что именно так он бы качал головой и вздыхал над ее могилой. – Вот уж от кого не ожидал, так это от тебя.
Лина не сдержалась:
– Но я…
– Молчи. – Рука главы гильдии вновь приподнялась, на сей раз с вытянутым вверх указательным пальцем.
Ну все, пиши пропало. Любой маг Прибрежья знал: если Ризаль начинает тыкать пальцем в потолок и поминать чертей – жди беды. Хорошо, что хоть еще до чертей не дошли…
– Черт знает что развели! – словно прочтя ее мысли, воскликнул начальник. Ренье коротко хохотнул и торопливо прикрыл губы кончиками пальцев, стоило главе перевести на него взгляд. Ризаля уважал даже он. – Итак… – Спустив первую порцию пара, начальник наконец убрал свой обвинительный перст и переплел пальцы на столешнице. – Что мы имеем?
Лина лишь дернула плечом – ей же ясно дали понять, что следует прикусить язык и молча слушать. Она и слушала. Уставилась за плечо начальника на какое-то колючее растение в пузатом глиняном горшке на подоконнике – и слушала. О том, как была безответственна, когда спустила резерв на какого-то мальчишку. Как нарушила устав и оставила напарника одного. Как отвлекла его от дела, заставив искать себя по всему берегу, что чуть было в итоге не стоило ему жизни. Как не сумела оказать темному магу первую помощь на месте, в следствие чего лечением был вынужден заниматься белый из другой связки, рискующий теперь оказаться без сил в собственную смену. Что явилась на службу в неподобающем виде…
На этом Линетта не выдержала и вскинула на начальника глаза. Значит, ее чересчур нарядное платье неподобающее, а наряд Лукреции – самое то?
– Ладно-ладно, – верно истолковав ее возмущение, Ризаль пошел на попятную. – Платье в данном случае – меньшее из зол. Но нарушение устава!.. – Он даже не окончил фразу и горестно покачал головой. – А ведь подавала такие надежды…
Значит, больше не подает? Подавала – в прошедшем времени.
Лина снова отвела взгляд.
Форточка за спиной начальника была приоткрыта, тюль на окне шелохнулся и накрыл колючее растение, зацепившись за шипы. Дернулся раз, другой, высвободился и накрыл снова…
– К сожалению, я буду вынужден занести выговор в твое личное дело, – безжалостно закончил Ризаль свою мысль, и у Линетты на мгновение потемнело в глазах. Столичный госпиталь не только закрыл перед ней свои двери, навесив на них замок, – начальник только что выкинул от него ключ. В море.
Притихший на время отповеди темный маг довольно хмыкнул, но Лина не нашла в себе сил, чтобы посмотреть в его сторону.
– А то, что в итоге только мое вмешательство помогло выиграть время и спасло господину Ренье жизнь, не имеет значения? – спросила глухо.
Начальник крякнул, не иначе как от наглости подчиненной.
– Джоэль, – мягко обратился он к черному, – светлый маг может противостоять нежити?
– Разумеется, нет!
– О чем и речь. – Ризаль развел руками, но Лина видела это лишь краем глаза – не могла заставить себя вновь посмотреть на него прямо. Слезы и так стояли где-то у самого горла – не хватало еще глупо расплакаться всем на потеху. – Белый маг не в состоянии оценить ни силу нежити, ни определить место ее сосредоточения в теле. Что было бы, если созданного тобой щита оказалось недостаточно? Мертвец разорвал бы вас обоих.
– То есть… – Линетта все-таки пересилила себя и посмотрела на главу в упор. – То есть, если бы я не вмешалась и бросилась за помощью, никакого выговора не было бы?
А ведь она так и думала, там, на берегу. Только ей показалось, что жизнь – пусть и вредного и почти ненавистного – напарника важнее правил. Как же она ошиблась…
– Правила писаны кровью, – жестко произнес Ризаль и вновь приподнял свой вездесущий указательный палец. Лина поморщилась. – Вот именно, – поддержал начальник, рассудив, что морщится она от величины своего проступка.
– Значит, выговор? – спросила Линетта безжизненно и на сей раз опустила взгляд на сложенные на коленях руки. Кисти сжались в кулаки. Ногти впились в ладони.
Ее и так предупреждали, что оплошность на экзаменах может стоить ей карьеры. Распределение в Прибрежье было компромиссом, шансом исправить то, что она натворила. Всего три года без выговоров от руководства и жалоб от коллег, и на произошедшее обещали закрыть глаза.
Год, она выдержала всего год…
– Выговор, – безжалостно подтвердил Ризаль. – И отстранение. – Лина изумленно вскинула голову, наконец оторвав взгляд от комкающих юбку пальцев. Начальник в очередной раз развел руками. – Джоэль отказался с тобой работать. И он в своем праве.
Линетта стиснула зубы. Все верно: давно прошли те времена, когда белые маги были в более выигрышном положении, чем черные. Сейчас же стремление восстановить равноправие порой доводило до прямо противоположного: светлых притесняли, дабы не обидеть вечно обиженных темных. Если бы с Ренье отказалась работать она, а глава гильдии, сам являющийся белым магом, оказался бы столь глуп, что удовлетворил бы подобную просьбу, то его тут же обвинили бы в предвзятости и выгораживании своих. Так же со стороны все выходило красиво, чинно и благородно. А заодно здорово поднимало авторитет Ризаля в глазах подчиненных, владеющих другим цветом магии, словно крича: «Смотрите, ребята, вы все для меня равны».
Больше несправедливости Лина не любила только подобные политические игры.
Плакать расхотелось, зато появилась злость.
– Я уволена? – спросила она уже без эмоций. Пальцы на подоле расслабились.
Повисло молчание. Даже Ренье, до сих пор полулежащий на стуле, подобрался и сел ровно, глянул на бывшую напарницу с опаской.
Лина вскинула подбородок, отбивая его взгляд своим. Что, не ожидал, что в попытке потешить свое самолюбие доведет до такого? Да, Лину в местной гильдии не жаловали, но не могли не признавать ее полезность.
– Посмотрим, – загадочно произнес Ризаль и перевел взгляд на напрягшегося темного. – Джоэль, будь добр, оставь нас.
– Как скажешь, – панибратски отозвался Ренье и поднялся. Сделал шаг по направлению к двери и вдруг вернулся. – А…
Линетта удивленно приподняла брови: неужели заступится?
– Иди, иди, – покивал ему на дверь Ризаль, смотря уже не так мягко, как прежде.
Ренье бросил на бывшую напарницу полный ей непонятной досады взгляд и на сей раз вышел, осторожно прикрыв за собой дверь.
Впервые в жизни Линетта была не рада уходу Ренье. Потому как, стоило двери за ним захлопнуться, начальник уставился на Лину таким хитрым взглядом, что ей стало откровенно не по себе.
Зачем им непременно нужно было оставаться наедине? Неужели хочет предложить нечто… непристойное?
При этих мыслях кровь прилила к щекам, и Лина невольно снова обернулась на дверь. Кто бы мог подумать, что ей будет не хватать вредного темного? При нем глава не решился бы… Хотела бы она знать – на что.
– Деверо! – рявкнул Ризаль, и Линетта непроизвольно вздрогнула.
Виновато улыбнулась и тайком выдохнула с облегчением – нет, подобным тоном точно не предлагают то, о чем она сдуру подумала.
– Где ты витаешь? – недовольно проворчал начальник, к счастью, не умеющий читать мысли. Иначе Линетта точно умерла бы со стыда – надо же, додумалась!
– Простите, – пробормотала она. – Я вас слушаю. Где мне нужно подписать?
Скорее всего, ей привиделся скрытый подтекст там, где его не было и в помине. Ризаль просто-напросто понимал, каким ударом станет увольнение для его амбициозной подчиненной, и не хотел, чтобы ее слезы и мольбы о прощении видел бывший напарник.
Правда, он ошибся – плакать и упрашивать Линетта не собиралась. Наоборот, слезы, все утро упорно стоящие в горле, куда-то подевались. Внутри было пусто и горько, но биться в истерике не хотелось. Потом, она поплачет о своих разбитых надеждах позже, когда останется одна, или когда будет писать письмо родителям, сообщая о своем оглушительном фиаско и скором возвращении домой.
Лина до крови закусила изнутри щеку, словно наяву увидев осуждающий взгляд отца. Без тех средств, что она отсылала семье из своего жалования, родителям придется работать вдвое больше. Сестры растут, им требуется новая одежда, книги, образование… А когда еще она найдет новую работу? Да и найдет ли с записью в документах: «уволена»?
– Нигде не нужно подписывать. – Карающий перст пошел вверх, и его обладатель многозначительно добавил: – Пока.
И снова этот хитрый взгляд, после которого Лина надумала себе невесть чего. Или… не надумала?
Она глубоко вздохнула и села ровнее, сложила руки на коленях, демонстрируя, что вся внимание и больше не станет отвлекаться.
– Я вас слушаю, господин Ризаль.
Теперь хитрым был не только взгляд, но и кривоватая улыбка главы.
– Ты ведь хочешь остаться, верно? – К счастью, начальник опустил свой ужасно раздражающий палец и сложил руки на столешнице. Лина осторожно кивнула. – И выговор испортит тебе все планы, не так ли? – с улыбкой обожравшегося сметаной кота продолжал Ризаль.
– Мне ясно сказали, что меня примут в Центральный госпиталь только с положительными рекомендациями и с полным отсутствием замечаний, – озвучила она то, что главе гильдии и так было прекрасно известно.
В том, что начальник собирается ей что-то предложить, больше не было сомнений. Вот только что? В Прибрежье у Лины не было ни полезных знакомств, ни имущества. Она и жила-то в общежитии, предоставляемом сотрудникам гильдии.
Впрочем, о чем речь? У нее и в столице не имелось ни средств, ни связей, которые можно было бы обменять на благосклонность начальства. Вообще ничего, если на то пошло. Кроме дара и чрезмерных, как оказалось, амбиций.
– Разумное требование, – протянул Ризаль, вновь напомнив кота, только уже играющего с раненой мышью. – Ты сильный маг и хорошо знаешь свою работу, – продолжал, не сводя с нее взгляда. – Старательная, пунктуальная, исполнительная. – Недовольное подергивание уголка губ. – Не считая сегодняшнего случая… Неконфликтная. Было бы жаль терять хорошего специалиста из-за… – Он сделал эффектную паузу. – Из-за недоразумения.
Теперь это так называется?
– Скорее уж недопонимания, – буркнула Лина.
– И недопонимания, – охотно согласился глава гильдии. – Поэтому, мне кажется, мы можем договориться и быть друг другу полезны. – Ризаль повернул лежащую на столе правую руку ладонью вверх. – Ты – мне. – Перевернул левую. – Я – тебе. – А затем покачал обеими, изображая чаши весов и улыбаясь уже чуть ли не плотоядно.
Линетта тяжело сглотнула и поспешила отвести взгляд от этой улыбки. Теперь она чувствовала себя не мышью, а сметаной. Значит, не ошиблась…
Ризаль терпеливо ждал ее реакции.
Ну, что ж, будет ему реакция, решила для себя Лина и гордо вскинула подбородок. Это было трудно, казалось, та самая пресловутая неконфликтность, о которой только что упомянул собеседник, за последний год въелась ей под кожу.
– Вынуждена отклонить ваше… предложение, – отчеканила Линетта, гневно сверкая глазами. Может, у нее ничего нет, но гордость на место в госпитале она не променяет. Ничего, устроится помощницей к какому-нибудь знахарю, или поломойкой, в конце концов, только не…
В ответ на свой категоричный отказ Лина ждала гнева или как минимум недовольства и таки приказа на увольнение. Но точно не смеха. По правде говоря, она вообще впервые видела начальника смеющимся – именно смеющимся, а не ухмыляющимся.
– Простите… – пробормотала Лина, мгновенно потеряв весь воинственный настрой. – Я, кажется…
– Не так поняла? – почти ласково уточнил Ризаль, утирая выступившие от смеха слезы тыльной стороной ладони.
Лина покраснела до корней волос.
– Читай! – Глава гильдии потянулся к выдвижному ящику у своих ног, достал несколько сцепленных между собой листков бумаги и бросил на край столешницы – ближе к собеседнице. – У меня дочь – твоя ровесница, – добавил как бы между прочим.
Теперь у Линетты горело не только лицо, но и уши.
«Тоже мне, нашлась роковая женщина… Дура!»
Ругая себя, она потянулась к удивительно белым плотным листам. Подобного качества бумаги в Прибрежье ей еще не встречалось.
Листки оказались исписаны идеальным каллиграфическим почерком, каким не пишут обычные обыватели – только секретари очень важных персон.
«…Моего сына…»
«…Был бы благодарен…»
«…Для опыта и взращивания дисциплины…»
Нахмурившись, Лина пробегала взглядом по ровным строкам снова и снова, но смысл послания и его связи с ней лично по-прежнему ускользал.
О проекте
О подписке