Глава 3

Казалось, что время замёрзло и пространство свернулось в межмирье, но холодный ум Чужого не остановился ни на миг, просчитывая варианты проникновения в чистый разум Древних. Незаметным образом, осуществить сиё было практически нереально, ибо система защиты работала по принципу многоуровневой сети, и при поражении хотя бы одного элемента, она мгновенно вычисляла угрозу и, в случае необходимости, ликвидировала объект полностью и безжалостно.

«Да уж, создать такое совершенство дорогого стоит. Древние потрудились на славу. Понимаю, соблазн был очень велик, а мир чувств оказался слишком живым и слишком сладким, это завораживает и увлекает, да так и есть. Не смогли выбраться? Ну что ж, их выбор – райский вечный сон. Но Гайя! Это гениальное творение, совершеннейшее, прекраснейшее из всего, что я видел. Она безупречна в своей чистоте и гениально гармонична, и она живёт! Образ её идеален и подобен создателям! Ну а разум у Древних иной, не как у меня, он глубже завязан с чувствами. Сеть так и работает. И гармония, и защита. Войти незваным – нет шанса. Нда-а-а. Большой минус, что мне не знакома вся палитра чувств Древних, поэтому не могу мимикрировать под них. Но есть и плюсы. Подобный тип разума очень гибок и допускает симбиоз. И если мне удастся уговорить их, чтобы мой ум доминировал, то я смогу отключить связь с чувствами. Таким образом они выйдут из плена Гайи и получат шанс вспомнить свою божественную суть. Но между отключением связи и возвращением памяти будет некий переходный период изоляции каждого. Разорвав древнюю сеть взаимосвязи, мир Гайи потеряет гармонию, а Древние лишатся рая, свалившись в ад собственных неразумных чувств. Это будет серьёзное испытание для них. В мир войдёт алчность, гордыня, зависть, вожделение и азарт, ненависть, ненасытность, злословие и чревоугодие. Они начнут творить зло, думая, что несут благо. Ну а я в это время смогу, наслаждаться великолепной Гайей, вкусным миром, безупречной идеей. Значит на том и остановлюсь – симбиоз в обмен на всего лишь шанс стать обратно Богами. О негативной стороне последствий потери связи в переходный период, расскажу им лишь в общих чертах. Осталось дело за малым. Нужно убедить старейшин Гайи, и заключить тонко плановый Договор», – и Чужой довольно улыбнулся своему плану.

Ранним весенним утром в центральной обсерватории планетарного собора звёздных исследований произошло грандиозное событие. Молодым специалистом ночной смены наблюдателей был зафиксирован сигнал, поступивший из внешнего космоса. Информацию расшифровали, и каково же было удивление учёных, когда перед их взором предстал древний текст, подробно описывающий очень давнее событие – рождение у абсолютно здоровой пары чужого для этого мира ребёнка. Информатор, приславший сообщение, из ближнего межмирья уже вышел в около орбитальное пространство. Он запросил встречу с представителями планетарного совета, ссылаясь на важность имеющейся у него информации.

Информатору, называющему себя, Випс, разрешили посетить орбитальную станцию Гайи, ибо защитное поле планеты, окутывающее её силовым, надатмосферным слоем толщиной несколько километров блокировало проникновение чужих в чистый мир планеты.

Гость вошёл в вестибюль станции через пространственно-временной, древний портал, который, на памяти современных гаянцев, ни разу не использовался. И не смотря на свою седую старину, портал сработал безупречно. По преданиям, портал был создан великими предками для посещения внешнего космоса, но куда и зачем, теперь уже никто не помнил.

Человеческий облик Випса, который он выбрал для посещения мира Гайи, был безупречен, по местным меркам. Высокий, стройный мужчина с чересчур правильными чертами бледного лица, тёмными, средней длины волосами и зелёной радужкой холодных глаз. Строгий тёмный костюм, светлая водолазка, на пальце перстень с синим кристаллом неизвестной природы. Гость расположился на смотровой площадке прозрачного модуля станции, и с восхищением принялся разглядывать близкую планету. Гайя завораживала чистотой чувственного образа и совершенством воплощения идеи. Чувство голода Чужого нахлынуло с новой силой и стало невыносимым.

Вскоре прибыли старейшины, и гостя пригласили для беседы. Разговор шёл на телепатическом уровне, Чужой легко отправлял мысли и также легко дешифровал ответы, а вот старейшинам пришлось использовать внешние аппараты связи, ибо сила Древних, необходимая для телепатии, была не достаточна. Дело в том, что она уменьшалась пропорционально росту популяции людей, которая хоть и под строгим контролем, но всё же росла. Фрагментация ослабляла возможности потомков Древних.

– Я прибыл в вашу Вселенную очень давно с одной целью – проникнуть в чистый мир Гайи, – начал Випс с места в карьер. – Прямое вторжение извне заблокировали ваши великие предки, поэтому я воспользовался кристаллом, открывающим древний внутренний канал, единый для всех миров и вселенных. Дело для меня знакомое и пустяковое. Много раз я использовал Грани, поэтому выбрав носителя, освободил его от искры Древних и поместил свой разум в оболочку эмбриона. Осталось дождаться момента рождения ребёнка с иным «наполнением». Но Ваша Гайя! Это совершенное творение Богов, не приняла подмены. Отторжение закончилось гибелью носителя. Древний текст, который вы получили, подробно описывает все нюансы этого события, включая мои личные наработки по наблюдению за вашим миром. Да, мне пришлось отступить, но уходить я не собирался. Гайя пленила меня, манила и покорила мой разум. Долгое время я посвятил анализу проблемы и просчитывал варианты возврата, – гость замолчал, дав время старейшинам осознать сказанное. По эмоциональным жестам и взглядам, которыми обменялись они, Чужой понял, что его признание произвело сильный эффект.

– Так вот, – продолжил Випс, – наблюдая за планетой не одно ваше воплощение, я понял страшную тайну Древних. Изолированный мир Гайи является золотой, райской клеткой для своих создателей. Они попались в плен своих иллюзий, навсегда поселившись тут. Разум Древних спит, зацикленный на бесконечное перерождение в сказочной колыбели и ничто не может вернуть Вас в верхние, божественные миры, туда, откуда пришли Древние предки, туда, где не существует смерти, туда, где парят вечно свободные Духи, которые силой мысли своей создают и разрушают сказочные миры, там была сотворена ваша Гайя, там место Богов – ваше место, ибо именно вы являетесь потомками Древних. Этот мир стал для вас Раем, но он всего лишь иллюзия, гениальная идея, проникнуть сюда чужому нельзя, и выйти отсюда Вам невозможно… самим. Поэтому я решил информировать вас и напрямую предложить обоюдовыгодное сотрудничество. Вы соглашаетесь на симбиоз моего разума со своим, спящим. А мой ум, в свою очередь, послужит катализатором процесса выхода из плена иллюзии и Вашего пробуждения, которое произойдёт по истечении переходного времени. Я же, на время переходного периода, получаю доступ в мир Гайи. Скажу сразу, имеются риски, но и ставка высока – возвращение в высшие божественные сферы. В случае вашего согласия, и чтоб не нарушать границы полномочий, предлагаю заключить Договор и прописать его на тонком плане.... Решайте.

Глава 4

Варвара замолчала, налила себе уже остывшего чая, сделала небольшой глоток и задумчиво посмотрела на ошеломлённую Марусю. Девушка за всё время ни разу не перебила рассказчицу, слушая, затаив дыхание, и чувство смутного дежавю прикоснулось к ней лёгким дыханием древности…

– И что же старейшины? Неужели они согласились на предложение Чужого? – наконец спросила Маруся и тут же сама себе ответила, – согласились и заключили Договор. Ведь так?

– Да так, – отозвалась Варвара, – старейшинам это решение далось не легко. На обсуждение, сбор материалов, анализ, расчёт и проработку модели, ушло достаточно времени. Были вскрыты древние хранилища и изучены старинные манускрипты. Всё говорило о том, что Боги спустились в созданный ими мир Гайи и забылись, очарованные ею, на века. Решение было принято, и великий Договор о Симбиозе был заключён и прописан на тонком плане. Никто даже не догадывался – какую чреду событий и метаморфоз вызовет соединение ума хищника и чувственного разума Древних… Но это другая история. Тебе пора возвращаться к своим. У нас ещё будет время для общения и обучения. Теперь ты стала другой, а это повлечет за собой совсем другую жизнь. Скоро, очень скоро ты сама во всём убедишься.

Глава 5

«Динь-дон-н-н-н», – оживился динамик в спинке кресла и приятный женский голос сообщил, что самолёт через несколько минут приземлится в аэропорту Барселоны. Мари очнулась от дрёмы, открыла глаза и потянулась. «Ещё пару часов по автостраде, и я в отеле. Душ, отдых и море… море… только море…» – улыбаясь, размышляла Мари о предстоящем двухнедельном отпуске на берегу средиземного моря солнечной Каталонии. Гул от выпущенных шасси немного приглушил сигнал СМС сообщения. Мари нажала на кнопку, и быстро пробежалась глазами по экрану телефона. Её выражение лица постепенно теряло безмятежность, становясь всё более сосредоточенным и серьёзным…

«Дамы и господа! Наш самолет совершил посадку в аэропорту Барселоны. Местное время 10 часов 10 минут. Температура воздуха в районе аэропорта +25 градусов. Просим вас оставаться на своих местах с застегнутыми ремнями безопасности до полной остановки самолёта… От имени экипажа благодарим за то, что вы воспользовались услугами авиакомпании. Спасибо за внимание. До свидания.»

Часть третья. Вселенная Чужого

Глава 1

Она родилась нелогичной и сумасбродной в отличии от других, совершенных мыслей безупречного Интеллекта. Было ли это случайным? Нет, ни о какой случайности в четко продуманном процессе не могло идти речи. И, наверное, лучше было не выпускать её в таком нелогичном виде, но впервые Он внутренне взбунтовался и сделал шаг в неопределённость. Решение было окончательным и бесповоротным. Он догадывался, что это действие приведёт к чреде неизвестных событий. Но именно неизвестность манила его со страшной силой, вкус волнующей неопределенности опьянял и туманил разум, это было ошеломляющим!

И Он сказал Слово, в тот же миг явилась на свет Вселенная сверкающей ткани, рождённая Его дыханием. А из самой сумасбродной, восторженной мысли великого Интеллекта родилась Она. Он назвал её – Яйаг. Синий кристалл был окутан многослойной оболочкой и загадочно сверкал, переливаясь в тёмных водах жизни. Хрустальная холодность сиреневого света, исходящая от энергетической звезды – центра планетарной системы, отражалась в правильных гранях причудливых форм ландшафта планеты, образуя рассеянное сияние мира Яйаг.

Как же она была прекрасна в своей неизвестности! Самая желанная из тех, что логичными цепочками блистающих знаний лежали в небытие его бессмертного ума, не имея даже малейшего шанса стать живыми, воплотившись в водах внешнего мира.

Она была прекрасна. Чистейшие сады и леса планеты сменялись огромными белыми полями песчаных пляжей. Реки и моря играли бликами, отражая яркое солнце в фиолетовой воде. Весь мир казался огромным живым калейдоскопом.

Ему нравилось собирать миры из песчаной мозаики, а затем невидимой кистью рисовать образы и события, вдыхать жизнь, переплетая сюжеты и тасуя судьбы, чтоб потом одним движением мысли, разрушить хрупкое творение, обратив его в сверкающий смерч песков времени. А когда буря затихала, и первозданная чистота воцарялась повсюду, он опять создавал иллюзии, чтобы снова разрушить.

И всё же этого было мало. Ему хотелось испытать свой мир изнутри, и вот уже готова форма, собранная из песчаной мозаики, такая же живая и прекрасная, как всё, что было в этом фиолетовом мире. Критически оглядев «костюмчик», Випс устремился внутрь. Словно тягучий кисель, вливалось совершенное сознание в телесную оболочку, ощупывая её изнутри, расправляя и оживляя. Это было фантастически необычно. Лучи солнца слепили глаза, первый шаг, приятная податливость горячего песка под ногами, прохлада мокрого океана, звуки, запахи, ветер. «О! Как же ты прекрасна, Яйаг!» Чувства захватили его, и на долгие столетия Випс погрузился в объятия восхитительной материи.

Так начался для него период счастливого бытия в лоне собственного творения. Очень быстро Випс сообразил, что управлять миром, будучи «в форме», весьма непросто, приходилось постоянно усиливать мыслительные посылы, по сути дублируя внутреннее намерение внешним действием формы. Но это «телодвижение» Випсу нравилось, и он с искренним удовольствием экспериментировал с разными образами себя, создавая из вечного песка сюжеты и живые картины.