Цитаты из книг автора «Татьяна Салахиева-Талал»

Эготизм — это основной невротический механизм в нарциссическом поле. Человек с нарциссической структурой опыта легко заводит отношения, очаровывает окружающих, увлекает их, он обаятелен и обходителен, но чем дальше отношения продвигаются к близости, тем большим холодом и недоступностью веет от него. Про нарциссов говорят: «Теплые руки — холодное сердце», имея в виду, что в отношениях с ними хорошо и тепло и нет никаких проблем и прерываний до тех пор, пока дистанция не сокращается слишком сильно. Если на горизонте замаячила близость, пиши пропало. Человеку нарциссического склада невозможно подпустить кого-то близко, растворить свои границы и отдаться слиянию хоть ненадолго. Самое избегаемое нарциссом переживание — это переживание «Мы». Отчего так происходит и какая внутренняя драма кроется за «холодным сердцем», подробно речь пойдет в главе 7, где я описываю нарциссического героя. С другими потребностями в нарциссическом опыте происходит все то же самое: чел

Эготизм легко проиллюстрировать на примере с пищей или сексом. Давайте вспомним наш пример про то, как вы отправились в кафе и в предвкушении и с усилившимся голодом ожидаете заказа. Если вы человек, свободный от эготизма, то с аппетитом наброситесь на заказанный вами стейк, с удовольствием поглощая его, урча от наслаждения и полностью отдаваясь процессу долгожданного воссоединения с объектом потребности. Вы в этот момент не заняты самонаблюдением: «Вот я, я ем мясо, сосед слева смотрит на меня, надо ему улыбнуться…» Ваше «Я» на время растворилось, «и пусть весь мир подождет», как говорится в одной известной рекламе. Но если вы склонны к эготизму, то вам будет важно, как вы выглядите со стороны и не потеряете ли лицо, если жадно наброситесь на еду. Поэтому, несмотря на сильный голод, вы контролируете себя, аккуратно отрезая мясо небольшими кусочками и неторопливо, красиво пережевывая. Вы вроде бы удовлетворяете свою потребность в еде, но не получаете от этого максимального удовольствия. Ригидная потребность не потерять лицо и сохранить свое «Я», не дав ему раствориться в процессе, в этот момент оказывается важнее, чем любая другая актуальная потребность. С сексом все тоже очень наглядно: человек без труда чувствует сексуальное возбуждение, он легко соблазняет другого на секс, хорош в технике, его возбуждение в процессе нараста

Эготизм считается зрелой защитой. Зачастую он развивается как результат психотерапии: человек успешно научился распознавать собственные потребности, сепарировался, стал отстаивать границы, выражать чувства, рисковать действовать, не сдерживая себя, и постоянно отслеживать свое состояние. В результате вновь приобретенная автономия настолько ему ценна, а непрерывная рефлексия стала настолько привычной, что он не рискует даже на время ослабить границы и контроль, оценивая каждый свой шаг и оберегая собственную целостность. Это не дает ему отдаться новому опыту. Он как будто все время наблюдает за собой со стороны, оценивая и выверяя поступки и решения. Или в пиковый момент занимается самолюбованием. Освобождение от невроза часто проходит через нарциссическую стадию (но не обязательно). Также принято считать, что эготизм — неизбежный механизм всех психотерапевтов. Они, как правило, хорошо осознают себя, но в силу профессии вынуждены постоянно оценивать, как их проявление скажется на клиенте.

Полный контакт требует растворения границ, слияния с объектом потребности (с другим человеком), спонтанности и «отпускания» контроля. Именно этого не происходит при эготизме. Здесь возможен целый ряд причин: страх слияния и поглощения, потери себя (если есть опыт травмирующих слитых отношений), страх «потерять лицо», высокий контроль, постоянная оценка себя со стороны, страх нового опыта и т.д.

живет в привычном мире, в котором уже назрел кризис и у героя есть потребность. Однако он еще этого не осознает — мотивация к изменениям приходит к нему через внешние события, зов к приключению.

Стадия преконтакта совпадает с первыми этапами структуры сюжета по Воглеру: герой

В идеале «здоровый, свободный от невроза человек» (которого не существует в природе), творчески приспосабливается к каждой жизненной ситуации. И чем больше новых (а значит, стрессовых) ситуаций встречается в его жизни, тем разнообразнее репертуар его творческих приспособлений, тем выше его креативность, энергия и тем больше у него своеобразных талантов.

Гештальт-терапия отличается от классического психоанализа тем, что не занимается «археологическими раскопками» (термин Перлза) и не сосредотачивается на вопросе «почему?», а концентрируется на настоящем и исследовании вопроса «как?». Как именно человек мешает себе жить сегодня, какими способами ограничивает свои потребности и как он может по-новому организовать свое взаимодействие с окружающим миром, чтобы оно стало более свободным, полным и удовлетворяющим его актуальные нужды? Да, безусловно, невротические механизмы сформировались в прошлом (причем не в результате одной травмы, которая определяет всю личность человека, а в ходе всей жизни, в процессе творческого приспособления к окружающей среде). Но поиск причин их возникновения гораздо менее перспективное занятие, чем исследование их нынешнего устройства и поддержка способности человека меняться, приспосабливаясь к нынешней жизни по-новому. То, что спасало нас когда-то, становится нашей тюрьмой, если мы не готовы меняться.

Пий в «Молодом Папе», брошенный родителями, творчески приспособился, чтобы совладать с травмой привязанности — обесценил привязанность и любовь, закрыл свое сердце и наглухо замкнул свои границы, научился отвергать первым. Он стал блистательным и великим, чтобы никто и не подумал его бросать. Нарциссические невротические механизмы Пия — сиять, никого не подпуская близко, — позволили ему забраться на самую вершину католического мира. Но именно эти механизмы становятся его изъяном, так как ведут к кризису веры, потере смысла, одиночеству и отчаянию.

Фил Коннорс, главный герой «Дня сурка», творчески приспособился к длительному существованию в качестве телеведущего прогноза погоды. Отрастив броню из сарказма, притупив чувствительность, выгорев и утратив интерес к новизне, он вполне сносно справлялся со своими обязанностями телеведущего средней руки. Однако те качества, которые позволяют ему день за днем механически точно вести прогноз погоды, становятся его тюрьмой и не только не дают ему подниматься по карьерной лестнице, но делают несчастным и одиноким. Он презирает людей и потерял интерес к происходящему вокруг. Нарциссические способы построения контакта с миром стали «характером», загнав Коннорса в невротическую ловушку, из которой он не находит выхода. Внешней метафорой его внутреннего невротического тупика становится один день в городишке, из которого невозможно выбраться.