– Я был на туристическом судне «Эсфирь», – начал Никитин, садясь на стул за длинный стол. – Помните, в начале октября, нас взяли в заложники террористы.

– Да, конечно, продолжайте.

– Я хочу рассказать вам про одного человека. Он проходил у меня по делу ОПГ Донского района, потом сбежал за границу и занимался торговлей оружия в странах Азии. Знает лидеров Аль-Каиды, лично знаком со многими из них.

– Фамилия?

– Коренев. Андрей.

– Это мне ни о чем не говорит.

– Его еще зовут Рутсон. Эндрю. Гражданин Силенда.

Хозяин кабинета только покачал головой. Никитин почувствовал, как гаснет, едва появившись, его интерес. И Никитин принялся лихорадочно вспоминать.

– Он рассказывал, что знает шейха и работает на него.

– Шейхов на Востоке много.

– Он породнился с самим Дадахоном.

– Это имя?

– Я не знаю. Андрей так называл его. Он мне просто рассказывал…

– Это все?

Все. Испугавшись одного этого слова, Никитин продолжил.

– В Израиле его знают, как Азади. Ахмед Азади.

– Ахмед Азади?

– Когда Израильские силовики узнали, что он – Азади, они сразу же арестовали его.

Продолжая слушать, хозяин кабинета открыл ноутбук, лежавший на столе и начал что-то там искать, вбивая известные только ему знаки.

– Так, – сказал он и развернул ноутбук монитором к Никитину. – Это он?

С экрана на него смотрел и смеялся всем своим видом Андрей Коренев, одетый в зеленую форму солдата и с красным беретом на голове.

– Что ж. Это известная в Палестине личность. Вообще-то для палестинцев он – Аль-Хурриа, но турок Муса Демир, полевой командир из Братьев Мусульман, назвал его Азади. Прижился, почему-то, турецкий вариант. Азади входил в террористическую бригаду «Изз-ад-Дин аль-Кассам» ХАМАСа. Где он сейчас?

– В Лефортовском СИЗО.

Хозяин кабинета присвистнул от неожиданности.

– Ничего себе, – он вернул ноутбук в прежнее положение и поднялся, расправив плечи. – Значит ХАМАСа ему мало, еще и с Аль-Каидой повелся. Теперь я понял, о каком шейхе вы говорите. А вы-то откуда все это узнали?

– Я могу рассказать вам все?

– Здесь это только приветствуется.

И Никитин начал говорить. Рассказал он про Дягина, про его жену, Ольгу, про Олега, умолчав только о том, чей сын Андрюша. Рассказал про командировку в Пакистан, про туристический круиз по Средиземному морю.

– Да, – только и протянул хозяин кабинета, садясь за стол, рядом с Никитиным. – Сложный человек.

– Мне кажется, что он может быть вам полезен.

– Почему вы хлопочите за него?

– Он спас меня. Дважды.

– Нас не интересуют эмоции, нас интересуют факты.

– Просто поговорите с ним.

– Я обдумаю это. И извините, – хозяин кабинета картинно посмотрел на наручные часы.

– Да, конечно, – Никитин поднялся. – Прошу вас, попробуйте с ним поговорить.

– Что ему грозит в России? Пожизненное?

– Если просто по делу ОПГ – лет 20, а если военная прокуратура возьмется – получится пожизненное.

– А с ними у него что?

– Он дезертировал из армии, когда ему было 19 лет. С отягощающими: похищение оружия, ограбление, убийство.

– Хорошо, до свидания. Я и правда опаздываю. Я свяжусь с вами по необходимости. Скиньте-ка мне дозвон на телефон… номер…

Никитин полез было за телефоном, но вспомнил, что оставил его на КПП.

– Понятно, – сказал, улыбнувшись, хозяин кабинета. – Скажите ваш номер.

– И ваш, если можно, – набрался храбрости Никитин.

Подполковник кивнул, набрал цифры, потом спрятал телефон в карман.

– Думаю, мне не надо напоминать вам о секретности нашего разговора? Да, еще скажите, чего он боится? – спросил он, прощаясь.

– Да, вроде бы, ничего, – помялся Никитин.

– Даже шейха?

– Да. Он сказал, что шейх может его только убить, а он не боится смерти.

– И вы поверили?

– Да. Он в Москве сам всех держал в страхе. На моих глазах он застрелил 10 бойцов из банды.

Хозяин кабинета внимательно слушал.

– Знаю я таких. Именно они и начинают петь раньше всех.

– Он не из таких. В Израиле он никого не выдал.

– И вы поверили? В Моссаде работают большие специалисты.

– Я его видел после Израиля. И верю. Это, кстати, их приписка в деле. Знаете, как это бывает…

– Мы проверим. И все-таки, страхи есть у всех.

Никитин задумался и вдруг вспомнил:

– Я несколько раз слышал от него, что он боится одиночества.

– А кого любит?

– У него жена в Афганистане, в городе Лакшаре.

– Дети есть?

– Не знаю.

– Мы выясним.

– Да, еще: он стал мусульманином.

– Соблюдающим?

– Что?

– Ну, верующим?

– Нет, не думаю. Он мне сказал, что стал мусульманином, чтобы не выделяться среди них.

– Что ж, многие контрабандисты – европейцы так поступают. Втираются в доверие и наживают деньги.

– Он был в кабале у шейха.

– Так он, правда, знаком с ним?

– Да. Андрей врать не будет. Понимаете, такими знакомствами хвастают, а он и в Москве не признавал авторитетов.

Хозяин кабинета улыбнулся и уже неохотно посмотрел на часы.

– Мы никогда с вами не расстанемся. А я и так уже опоздал.

– Можно, я позвоню вам, чтобы узнать о нем?

– Позвоните. Может и правда что-нибудь проясниться.

– Дай Бог, – неожиданно для себя сказал Никитин.

В кабинет начальника 5-го отдела 3 управления ГРУ Андрея Коренева завели со скованными сзади руками. Лицо его оставалось бесстрастным: ни любопытства, ни страха, ни ожидания: только равнодушие ко всему. Это удивило хозяина кабинета. Тот уже получил ответ из Израиля и имел общее представление о деятельности Азади в Секторе Газа в 2005 году. В ответе израильских коллег сквозь ненависть читалось уважение.

– Снимите наручники и идите, – жестко приказал хозяин кабинета конвоиру и изучающе взглянул на Андрея. – Тебя ведь зовут Андрей Коренев? Садись, разговор у нас будет долгий. Вчера с тобой в Лефортове беседовал мой помощник, но ничего не добился. Давай-ка сразу проясним ситуацию. Я подполковник разведки Горелов Виталий Степанович. Сейчас я начну задавать вопросы, и от твоих ответов будет зависеть твоя дальнейшая судьба. Уясни для себя то, что мы оценим готовность сотрудничать. Ты будешь отвечать на вопросы?

«Не замыкайся», – сказал тогда Никитин. И Андрей выдавил из себя:

– Да.

Все дальнейшие ответы Андрей выговаривал медленно, после небольшой заминки, не отрывая взгляда от крышки стола и сцепив руки перед собой.

– Как ты попал в Аль-Каиду?

– Я не был в Аль-Каиде.

– То есть как, поясни?

– Я привозил им оружие.

– А это разве не одно и тоже?

– Нет.

– Ты лично знаком с Бен-Расулом, которого называют шейхом Аль-Али?

– Да.

– Какие у тебя с ним отношения?

– Никаких. Он приказывал, я повиновался.

– У него была власть над тобой, лично?

– Я был у него в кабале.

– Поясни, Андрей.

– Он перекупил мои долги.

– И много их у тебя?

– Теперь где-то больше двух миллионов в баксах.

– Почему так не точно?

Коренев только пожал плечами.

– На что же ты жил?

– Шейх платил мне. Очень даже не плохо.

– Ты женат?

– Да.

– Ты мусульманин?

– Да.

– Суннит?

– Да.

– Ты веришь в Аллаха?

– Просто был с мусульманами.

– Хорошо. У меня есть еще вопрос. Ты слышал такое имя: Джемал ад-Дин. По нашим предположениям, это один из главных террористов на Востоке.

– Да.

– Это настоящий человек или просто обобщение? Видишь ли – это переводится, как «красота веры» и больше похоже на название организации.

– Это живой человек.

– Ты знаешь его?

– Видел.

– С этого момента поподробнее. Где ты с ним познакомился?

– В мечети… – Андрей замолчал, но Виталий Степанович кивнул ему:

– Продолжай. Где? В каком городе?

– В Лакшаргахе. В Афгане.

– Как называется мечеть?

– Просто. Соборная. Там она одна.

– И часто ты туда ходил?

– Часто. Знакомый звал.

– Это кто же? Имя?

– Моула Тарик.

– Это он твой родственник?

– Да.

– Ты женат на его племяннице?

– Почти. Дальняя родственница.

– Как и где ты с ним познакомился?

– В Пакистане, в городе Локшире.

– Давай так, Андрей, рассказывай подробнее. Начни с Пакистана.

– Я приехал туда с Гайратом.

– Гайрат Аббас? Сын Махмуда уль-Айна? Погибшего в 2005 году в Секторе Газа?

– Да.

– Дальше.

– Гайрат умер, а Моула Тарик помог его похоронить.

– Он же и омусульманил тебя?

– Да.

– Причина?

– Мне нужно было жениться на сестре Гайрата. Когда он умирал, попросил помогать ей. Это же Восток, как бы я смог ей помочь, если бы не женился? Она из белой кости, из кожа, потомков Абу-Бакра. Моула Тарик сказал, что я смогу жениться, только если стану мусульманином.

– И ты, дурак, согласился? Да он же первый теоретик в Аль-Каиде. Он просто тебя затягивал туда.

– Он меня затянул раньше, когда помог мне найти ростовщика.

– Ростовщика? «Хавала»?

– Да.

– Зачем?

– Мне нужны были деньги.

– Зачем? Андрей, помни, нам нужна только правда.

– Мне нужны были деньги на лечение.

– Ты болел?

– Не я.

– Кто же?

В это время в кабинет вошел еще один человек, помощник начальника отдела, и Виталий Степанович махнул ему рукой, чтобы он сел. Сам же подполковник поднялся и прошелся вдоль кабинета.

– Рассказывай, Андрей, я слушаю.

– Болел Гайрат. Его ранили. Нужна была операция. Трансплантация почки.

– И ты занял у ростовщика «хавала»? Разреши не поверить.

Андрей молчал.

– Ну, говори.

– Мне нечего больше сказать.

– Нечего сказать только трупу, а ты пока еще живой человек.

– Что я сказал – это правда.

– Ты занял денег у «хавала» ради чужого человека? Или он обещал что-то тебе?

– Ничего. Он просил только не связываться с ростовщиками и не доверять Моуле Тарику.

– Правильно просил. А ты?

– Я не послушался его.

– Это было так важно для тебя?

– Да.

– Почему? Андрей, отвечай.

«Не замыкайся».

– Он был моим другом и мне было плевать, как достать деньги. В банке я взять не мог, значит оставался ростовщик.

– Дальше? Я так понимаю: Моула Тарик и Гайрат Аббас были знакомы?

– Скорее отец Гайрата. В Пакистане и Афгане очень уважают тех, кто воевал в Палестине.

– Ты ведь тоже герой-ветеран?

Андрей промолчал.

– Почему ты переехал в Лакшаргах?

– С Моулой Тариком. После смерти Гайрата.

– Он тебя позвал?

– Да.

– А ты?

– Мне было все равно.

– Кого из Аль-Каиды ты знаешь?

– Многих.

– Теперь расскажи про Джемал ад-Дина. Где увидел впервые?

– В мечети.

– Моула Тарик представил тебя?

– Нет.

– А как же?

– Джемал ад-Дин в отцы мне годится. Просто он благословил меня и все.

– Значит он знал тебя заочно?

– Наверное.

– Ты там – известная личность. А скажи, ты знал кого-нибудь из американских военных?

– Нет.

– И не пытался?

– Зачем. Они меня не задевали.

– Послушай меня, Андрей. Сейчас я покажу тебе фотографии, и ты назовешь того, кого знаешь.

Виталий Степанович подошел к своему столу, взял ноутбук, открыл, настроил и, обойдя стол, поставил перед Андреем, сам садясь на соседний стул. Его помощник придвинулся к Андрею с другой стороны.

– Нажимай вот сюда, листай. Знаешь этого?

– Нет.

– Этого?

– Нет. Нет. Нет. Этого знаю. Зовут ар-Уаххаб, живет в Лакшаре. Это Бен-Рашид.

– Ну-ка? – Виталий Степанович чуть развернул к себе ноутбук. – Кто такой?

– Его уже нет.

– Откуда знаешь? – спросил помощник Виталия Степановича.

– Я его убил. Этой осенью.

– На том лайнере?

– Да.

– Дальше.

Многих назвал Андрей, но многих просто не знал.

– Здесь нет Джемал ад-Дина?

– Нет.

– Да. Человек – невидимка этот ад-Дин. Через него к нам на Кавказ идут деньги для поддержания террористических группировок, но в основном его деятельность нацелена на Таджикистан. Если это тот самый человек, про которого я думаю, то он родился и вырос в Средней Азии, в Узбекистане. Он турок-месхетинец, в 89 году уехал в Россию. На каком языке он разговаривает?

– Как и все там. На пушту.

– Английский знает?

– Не слышал. Большинство взрослых мужчин там знают английский.

– А арабский?

– Он молитвы на арабском читает. А так – не знаю.

– А ты сам знаешь арабский?

– Лучше, чем пушту.

– Он по-русски с тобой разговаривал?

– Нет.

– Опиши-ка его. Приметы, внешность. Давай, – Виталий Степанович захлопнул ноутбук и отодвинул от себя, облокачиваясь одной рукой на стул Андрея, а другой – на крышку стола.

– Ну… – Андрей замялся. – Рост невысокий, где-то 168-166, такой же, как вы – в плечах, только живот… ну… выпирает.

– Лицо?

– Ну… Обычное. Как принято у арабов – борода длинная, усы бреет. Глаза у него широкие, как у таджика.

– Шрамы есть?

– Нет. Видимых – нет.

– Он живет в Лакшаре или просто приезжает туда, как ты думаешь?

– Наверное, приезжает. Я его видел в мечети только два или три раза, потом он исчез.

– Хорошо. Андрей, послушай, сейчас у тебя выбор: все будет зависеть от степени сотрудничества с нами. Твоя помощь ограничивается простыми ответами – и ты получаешь минимально возможный срок, хорошие условия и досрочное освобождение. Сотрудничаешь более активно – и начинаешь жизнь с чистого листа. Ты ведь наш, русский парень, Андрей, поверь мне – лучше умереть героем, погибнуть за Родину, чем жить, как бездомный бродяга. Ну же, отвечай.

– Я никуда не поеду.

– Ты умный парень, все понял. Ну как – в тюрьму?

– Есть еще один вариант, – впервые Андрей поднял глаза на подполковника.

– Ну? Интересно?

– Вернуть меня в Израиль. Там бы уже все закончилось.

– Нет, Андрей, не думай так легко отделаться от Моссада.

– С ними легче. У них не отменили смертную казнь.

– Да. Трудно с тобой, Коренев, очень трудно. Помоги же нам.

И вдруг Андрей быстро и покладисто ответил.

– Ладно.

Дальше все произошло мгновенно и неожиданно.

С грохотом упал и перевернулся стол, стул из-под Горелова вырвало со страшной силой. Его