В результате с ней мы тоже подружились. И именно мне пришла в голову идея сделать из холла что-то вроде общей гостиной. Ящик для хранения картошки, велосипед и лыжи отправились на свалку, а их место занял старый, но вполне приличный диван и два кресла, купленные в складчину по объявлению в Интернете. А также телевизор. На телевизоре настояла Людка – она была из тех, кто любит, чтобы над ухом кто-то постоянно трындел, и включала телик, лишь только входила в квартиру. Засыпала тоже с телевизором. К мебели вскоре добавился журнальный столик, затем обеденный стол, три стула с барахолки и старая этажерка оттуда же, на этажерке хранились книги, которые я настоятельно рекомендовала своим друзьям прочесть. Людка их действительно читала, а Тимофей отговаривался крайней занятостью, хотя времени у него вполне хватало, чтобы вечер напролет слушать нашу с подругой болтовню или на пару с Людкой смотреть по телевизору биатлон.

Двери в квартиры мы, будучи дома, оставляли открытыми, оттого, поднимаясь по лестнице, я могла убедиться, что оба уже вернулись. Людка – с дня рождения приятельницы, а Тимофей – с работы.

Подруга трудилась в газете и не реже двух раз в неделю грозилась уволиться, называя газету «жалким листком для подтирки», коллег – динозаврами, а себя – дурой, раз уж ее угораздило выбрать профессию, которая исчезнет, как исчезли в свое время колотый сахар с серебряными щипчиками, калоши и рыцари.

Тимофей служил закону, будучи сотрудником следственного комитета, и иногда баловал нас душераздирающими рассказами о преступлениях века, не скупясь на жуткие подробности. Мы с Людкой начинали визжать и просили его заткнуться, но он со смехом продолжал ораторствовать. В такие моменты я каждый раз думала, что характеристика, некогда данная ему Людкой и вполне укладывающаяся в формулировку «гадкий гад», абсолютно верна, хотя его Твиттер описывал Глазкова как милого плюшевого мишку.

На мой крик из своей квартиры появился Тимофей.

– Привет, – сказал он. – Как побегала?

– Отлично.

– На Людку накатило, – понизив голос, сообщил сосед. – Собирается кормить нас спагетти по-неаполитански.

– А это как? – насторожилась я.

Из нас троих лучше всех готовил Тимофей, себе я отводила почетное второе место, а Людке, по моему мнению, следовало заниматься чем-нибудь другим.

– Вот уж не знаю… – пожал он плечами, а я скрылась в своей квартире, дверь на этот раз оставив открытой.

Пока принимала душ, мысли мои перескакивали с внезапно объявившихся обитателей дома с колоннами на нового знакомого.

– Он симпатичный, – вслух сказала я. – И имя Валька ему, пожалуй, идет. В этом есть что-то лихое и беспечное.

Тут перед глазами возникла его улыбка, и я подумала, что от такого типа можно ждать сюрпризов.

«Все-таки интересно, как это работает, – продолжила размышлять я. – Взглянул раз на человека, а потом думаешь о нем и думаешь, а на другого смотришь вечера напролет – и хоть бы что». Ценное замечание. Прямо-таки философское.

Покинув душ, я надела шорты с футболкой, сунула ноги в тапочки и вышла в общий холл. Тимофей смотрел какую-то юмористическую программу, Людка появилась из своей квартиры с деревянной лопаточкой, которую увлеченно облизывала.

– Привет, – кивнула она мне и продолжила, обращаясь уже к обоим: – Кушать подано, садитесь жрать, пожалуйста. Лучше на моей кухне, тащить сюда тарелки лень.

У Людки, как и у меня, квартира однокомнатная. Из нее хозяйка сделала студию. На мой взгляд, это не очень удобно, но подруге нравилось. Настолько, что она вела с хозяйкой переговоры о покупке квартиры. В цене они уже сошлись, дело было за малым – найти деньги. Людка рассматривала различные варианты их получения: от ипотеки под божеский процент до ограбления века. Лично мне первый вариант представлялся даже более фантастичным, чем последний.

Спагетти оказались вполне съедобными, что заметно прибавило нам настроения.

– Рассказывайте, как жизнь, – отодвинув опустевшую тарелку и откидываясь на спинку стула, предложил Тимофей.

– У меня полная жопа, – заявила Людка.

– Что так? – насторожились мы.

– В редакции мужик появился. Ничего себе. Только-только подумала: «Вот оно, мое женское счастье». А он сегодня решил проставиться – в выходные женился, видите ли… Еще и поздравляй его…

– Да фиг с ним, – отмахнулась я.

– Оно конечно, – вздохнула Людка, – но знаешь, Валек, обидно.

– Валек у нас не спешит обзавестись второй половинкой, – съязвил Тимофей.

– Это кто сказал? – хмыкнула подруга. – Просто ты на эту роль не годишься, мой дорогой бывший возлюбленный.

– А кто годится?

– Есть мнение, она сама не в курсе, чего хочет.

– Чтобы меня умники вроде вас оставили в покое, – усмехнулась я.

– Завидую я тебе, – тут же завела старую песню Людка. – На работу ходить не надо, мужики по фигу… Все-таки это не совсем нормально, как думаешь?

– Со дня на день жду большой любви, – заявила я. – А пока не размениваюсь по мелочам.

Тимофей при этих словах едва заметно поморщился.

– А работу мы выбираем сами, так что не жалуйся.

С работой у меня, кстати, полный порядок. Деньги получаю вполне приличные, их даже больше, чем я способна потратить. А вот спешить в офис мне в самом деле не надо – работаю я дома, точнее, могу работать везде, где есть Интернет. Но Людке подобная трудовая деятельность точно бы не подошла. Здорово, когда ты сам распоряжаешься своим временем, вся штука в том, чтобы не забыть себя за эту самую работу усадить, особенно если злой начальник над душой не стоит. Людка на это точно была не способна. Все свои дела она откладывала на потом, хватаясь за них в последний момент. Клялась, что в следующий раз все будет иначе, и продолжала в том же духе.

Тимофей отправился в свою квартиру, откуда вернулся с бутылкой коньяка.

– Поднимем настроение? – спросил он Людку, кивнув на бутылку.

– Да хрен с ним, пусть валяется, – махнула она рукой, но за рюмками пошла. – Наливай, – сказала, расставляя их на столе.

– А у нас происшествие. Загадочное, – начал Глазков.

– Вот только про расчлененку не надо, – скривилась Людка, но интерес в глазах уже появился – профессия давала себя знать.

– Никакой расчлененки, – замотал он головой, – вполне себе целенький дяденька. Правда, без рук, то есть без кистей.

– Блин! – выругалась я. – А можно не сразу после ужина? Тоже мне, тема для светской беседы…

– Пусть рассказывает, коли начал, – вздохнула подруга. – Где нашли? Кого?

– На Малой Садовой решили дом сносить. Помните развалюху напротив гастронома, сеткой затянутую?

Оба почему-то уставились на меня.

– Я не помню, – пожала плечами я.

Малая Садовая не так уж далеко, но находится в стороне от моих привычных маршрутов.

– Короче, – продолжил Тимофей, – дом давно признан аварийным, но сносить его не торопились, потому что он, типа, представляет ценность. Хрен знает какую, учитывая, что там три стены и те на ладан дышат. В конце прошлого года в нем пожар случился. Жильцы соседних домов стали жаловаться, мол, бомжатник, и добра не жди, спалят всю улицу… Думали-думали, полгода считай, и вдруг – бац, решили! Вчера бульдозер подогнали, и того… А сегодня мусор вывозить стали. И один глазастый мужичок, дай ему Бог здоровья, углядел в ковше что-то странное.

– Труп? – нахмурилась Людка. – Я вроде в новостной ленте что-то читала…

– Что-то читала! – передразнил Тимофей. – И это журналист… Ты ж должна быть на Садовой через пять минут после того, как глазастый мужик сказал: «Вау, это что за хрень в ковше?»

– Друзья у меня фиговые, – не осталась в долгу Людка. – Оттого новости узнаю ближе к ночи.

– А как же репортерский нюх? – не отставал Тимофей.

Иногда я думаю, с Людкой они зря разбежались, их так и тянет поскандалить, а это, как известно, верный признак чувств, которые продолжают бушевать где-то в глубинах души…

– Да пошел ты…

– Пусть дальше рассказывает, – вмешалась я.

– Продолжаю по многочисленным просьбам, – подмигнул мне Тимофей.

Внешность у него, кстати, весьма примечательная. Смугловатый блондин с зелеными глазами. Такой в толпе не затеряется. Рост выше среднего, Людка обычно с издевкой говорит «почти высокий», и фигура была бы неплохой, завяжи он с пивом. Но расстаться с пивом оказалось куда сложнее, чем с Людкой, прибавим к этому хороший аппетит, и будущее, предсказанное ему подругой, выглядит вполне правдоподобно: ленивый боров на диване. Но до этого, надеюсь, еще очень далеко, и в настоящий момент Тимка вполне может претендовать на звание «любимца девушек».

– Решили посмотреть, что в ковше, – продолжил Тимофей, – и обнаружили мешок. Обычный мешок для мусора, крепенький такой, литров на сто…

– Прям мастер художественной прозы, – вновь влезла Людка. – Ты когда до сути дойдешь?

– Суть проста. В мешке мертвый дяденька без кистей рук.

– А кисти так и не нашли?

– Нет. Но, может, еще всплывут где-нибудь. Хотя вряд ли.

– Ага. Труп вы еще худо-бедно найдете, а все, что по мелочи, – задание повышенной сложности.

– Логично предположить, что если их потрудились оттяпать, то и спрятать подальше догадались.

– Это чтобы мужика не смогли опознать по отпечаткам пальцев? – задала вопрос я.

– Блестящий пример догадливости, – хихикнул Тимка, а я спросила:

– А где обещанная загадка?

– Сейчас в своем повествовании и до нее доберусь. Мужики в мешок нос сунули, один отправился блевать, а другой – звонить в полицию. Работу, само собой, остановили, тут и менты приехали и смогли констатировать: труп в мешке имеет место быть. Но опознать его по-любому было бы весьма проблематично.

– Начинается, – фыркнула Людка. – Только без натуралистических подробностей! Твое красноречие даже с коньяком трудно пережить.

А я спросила:

– Ты сказал, обошлось без расчлененки, так какой же должен быть мешок, чтоб в него мужика засунуть? Даже если он не особо крупный?

– В России не без умельцев, – вздохнул Тимофей. – Мешок, как я уже сказал, самый обыкновенный. В таких обычно мусор после ремонта вывозят.

– Давай уже загадку! – не выдержала Людка. – Что не так с твоим мужиком?

– Скончался он довольно давно, никак не меньше шести лет назад, эксперты пока навскидку определили… За это время труп претерпел кое-какие изменения, и запихнуть его в мешок проблемы не составило. Если кому-то такое в принципе по душе.

– Его что, из могилы выкопали? – нахмурилась Людка. – Охренеть…

– Не похоже, что из могилы…

– Ничего не понимаю, – пробормотала подруга в досаде, а я вновь полезла с вопросом.

– Так, может, он все это время в доме и находился? Сам говоришь, дом давно заброшен.

– Теоретически мог. Странно только, что ни бомжи, что в доме обретались, ни пожарные его не нашли.

– Может, пожар случился оттого, что от трупа пытались избавиться?

– Кстати, идея, – кивнул Тимофей. – Хотя сомнительно… Если он уже несколько лет был в доме, с какой стати вдруг пожар устраивать?

– Да… нестыковочка, – вздохнула подруга. – И никаких предположений, кем дядя был при жизни?

– Ждем озарения, – съязвил Тимофей. – У тебя нет знакомого экстрасенса?

– У меня есть знакомый придурок, подойдет? Нет, серьезно. Если вдруг появился труп, значит, где-то пропал человек. В смысле, живой. Шесть лет, конечно, срок, но не так уж много людей исчезает бесследно… Можно проверить.

– Спасибо, что подсказала.

– И что ты думаешь по поводу перспектив? – спросила я.

– Перспектив? Перспективы дохлые. Оттого это, скорее всего, очередной висяк на наши головы. Так что лучше бы мужички ничего не заметили да и вывезли его по-тихому: с глаз долой – из сердца вон. И пусть бы его в другом месте нашли, за пределами нашего замечательного города, и голову ломать пришлось бы другим хорошим людям.

– Только не строй из себя циника, – фыркнула Людка. – Я же вижу, мужик в мешке задел за живое.

– Я же сказал: загадочно. А загадки возбуждают любопытство. Кстати, забыл сообщить ценную деталь. Труп обретался долгое время целехонький, а кистей лишился совсем недавно. Буквально на днях.

– Чудеса, – пропела Людка и совершенно серьезно добавила: – Может, кто на память взял?

– И кто из нас троих циник? – вопросительно глядя на меня, спросил Тимофей.

– Оба хороши, – пожала плечами я и продолжила: – Допустим, убили мужика несколько лет назад и спрятали тело в доме. Потом узнали, что дом идет под снос, и решили лишить мужика кистей рук, не будучи уверенными, что отпечатки пальцев снять невозможно. Следовательно, искать надо среди пропавших без вести примерно в то же время людей, чьи отпечатки по той или иной причине должны быть в вашей базе данных.

– Это мы и сами догадались, – усмехнулся Тимофей, но смотрел скорее удовлетворенно, ибо не раз заявлял: девушка я сообразительная, чему он рад безмерно. Не знаю, что уж у него там за повод для радости, то есть какая ему от этого польза, но я не против чужих восторгов, доброе слово и собаке приятно. – Только вряд ли труп был спрятан в доме, – продолжил Глазков. – Не то крысы устроили бы легкое пиршество…

– Да блин! – рявкнула Людка. – Просила же без натурализма… Меня от ваших разговоров сейчас стошнит.

– Тоже мне, журналист, – отмахнулся Тимофей.

– Получается, он находился в другом месте, – не обращая внимания на негодование подруги, продолжила я. – И вдруг от него решили избавиться. Почему? Лежал бы себе да лежал… Если его несколько лет не нашли, значит, место вполне надежное.

– А если нет? – влезла Людка, у которой интерес к разговору сохранялся, хоть она и жаловалась на слабый желудок. – Или место вдруг перестало быть надежным?

– Ну да… – я согласно кивнула. – Возиться с трупом – малоприятное удовольствие. Не стали бы зря беспокоиться. Мешок, кстати, новый или старый?

– Похоже, новенький…

– То есть бедолага все эти годы не в нем лежал?

– Ага. И вдруг его запихнули в мешок да и спрятали в доме.

– А может, все наоборот? – нахмурилась я, демонстрируя работу мысли. – Может, с точки зрения того, кто это сделал, пришла пора трупу объявиться?

– На фига тогда кисти отрубать?

– А чтоб вам жизнь медом не казалась, – фыркнула Людка. – Не все в кабинетах штаны просиживать, надо и побегать.

– Он либо не знал, что дом вот-вот снесут, – продолжила я, – и рассчитывал, что труп еще долго не обнаружат, либо идея заключается в том, чтобы личность убитого вы установили, но на это ушло время.

– А за это время что-то должно произойти?

Людка весело подмигнула:

– Вот так, служивый, просто сидишь и ждешь, что из этого получится.

– Примерно это я и планировал, – сладенько улыбнулся ей Тимка.

– Убили-то его как? – проявила интерес подруга.

– Судя по всему, задушили.

– На заказуху не похоже, – почесав за ухом, заметила Людка.

– Не похоже, – согласился Тимофей. – Киллеры предпочитают не входить в тесный контакт с жертвой.

– А вот почему, кстати?

– Хочешь, я тебе с одним злодеем интервью устрою? Он все расскажет.

– Это с кем?

– Да хоть с Колей Тополевым, пока его не отправили в места очень даже отдаленные.

– С Кощеем, что ли? Он же практически идиот. Двух слов связать не может.

– С этим не поспоришь, Коля – известный молчун, но даже когда молчит, на умного не похож, а вот стрелять умеет так, точно вырос на Диком Западе. Прямо талант. Восемь доказанных убийств. И брал недорого.

– Город многое потеряет, – съязвила Людка.

А я вернулась к предыдущему разговору:

– Об убитом что-нибудь известно? Возраст, к примеру?

– Не старик, это точно. Но и не пацан. Скорее всего, от тридцати пяти до пятидесяти, шатен. Может, еще что нароют, но пока все. Как только определятся со временем кончины, дело веселее пойдет. Проверим, кто без вести пропал в этот период…

– Так, может, он приезжий? – сказала Людка.

– Может. Тогда у нас наверняка висяк. Что не радует ни нас, ни наше начальство.

– Если он приезжий, какой смысл прятать труп несколько лет, а потом еще и перетаскивать? Нет, он почти наверняка из этого города. И человек вам известный.

– Твои слова да Богу в уши. Махонькое везение нам бы не помешало. Я в отпуск хочу, а когда начальство гневается, об отпуске лучше помалкивать.

Разошлись мы в тот вечер поздно, впрочем, в этом не было ничего необычного, то есть вовсе не рассказ Тимофея так на нас подействовал. Посиделки за полночь скорее норма, когда вечер у всех троих свободен. Разумеется, самым занятым из нас был Тимофей и вечера вне дома, к своему сожалению, проводил не так приятно, как ему бы хотелось. Людкина работа тоже требовала жертв. В общем, примерно три-четыре вечера в неделю я пребывала в одиночестве, потому что на работу бежать сломя голову не требовалось и особых поводов покидать дом тоже не находилось. Хоть я и жила в этом городе больше двух лет, похвастать большим количеством знакомых не могла, наверное, потому, что к знакомствам не очень-то стремилась. Но о любви, как водится, мечтала. Вот уж действительно повод согласиться с утверждением, что женская душа – тайна за семью печатями, в просторечии: сама не знает, чего хочет.

Вернувшись к себе, я приняла душ и устроилась в постели с книгой. Но не читала, а лежала с закрытыми глазами, задумавшись. Думы мои, несмотря на недавний разговор о жуткой находке и внезапное появление хозяев в доме с колоннами, были о новом знакомом, что говорило о многом. Мысленно я уже называла его Валькой, в очередной раз отметив, что имя ему идет.

Я незаметно погрузилась в сон, и приснился мне дом с колоннами. Поначалу все было вполне реалистично. Я отправляюсь на пробежку и вижу дом, он погружен в темноту, но ставни, против обыкновения, открыты. Толкнув калитку, я вскоре оказываюсь на крыльце и замечаю, что дверь в дом тоже открыта. И решаюсь войти. В конце длинного холла возникает силуэт человека, он стоит неподвижно. На мужчине старомодный костюм в полоску, на голове вязаная шапочка, что вызывает недоумение, я приближаюсь, человек по-прежнему стоит ко мне спиной. И резко оборачивается, когда до него остается всего несколько шагов.

Лицо его выглядит ужасно, а потом и вовсе начинает расплываться, как подтаявшее мороженое. Я в ужасе бросаюсь к двери, оборачиваюсь и вижу, как мужчина призывно машет мне руками. Руки короткие, потому что кисти отсутствуют, вместо них – окровавленные культи. Я ору от страха и просыпаюсь.

Типичный кошмар, чему удивляться, если до поздней ночи мы говорили о трупе? Я побрела на кухню, по дороге натыкаясь в темноте на мебель, слава богу, что ее немного. В комнате задернуты плотные шторы, а вот на кухне гораздо светлее. Часы показывали 03.20 утра. Получается, что спала я от силы минут сорок.

Выпив воды из-под крана, я замерла возле окна. Отсюда дом с колоннами не увидишь, но я все равно выискивала взглядом примерное место.

– Дался мне этот дом, – проворчала я в крайней досаде и вернулась в постель.

Должно быть, я еще не отошла от кошмара, и, когда стояла возле окна, возникло странное чувство, будто некто, находящийся в доме, настойчиво звал меня, тянул ко мне невидимые руки… Совсем как мертвец во сне.

– Стивен Кинг, – хмыкнула я, но беспокойство все росло, я даже подумала, не отправиться ли к Людке. Бежать из квартиры сломя голову, разбудить подругу среди ночи только потому, что мне кошмар приснился?

– Меньше надо о покойниках болтать, – вслух произнесла я.