Остановившись возле автомата, я трижды набирала номер и трижды слышала короткие гудки. Я чертыхнулась и заторопилась в офис.

Металлическая дверь была не заперта, хотя плотно прикрыта, чтобы это не бросалось в глаза. Но полмиллиметра не хватило, чтобы замок сработал. Я толкнула дверь и вошла. Первым увидела Валеру: он лежал в коридоре, напротив двери в свой кабинет. Огромная лужа крови расползлась на сером ковре. Я набрала в грудь побольше воздуха и шагнула вперед.

Гера был в своем кабинете, сидел в кресле, положив руки на стол, лицо чужое и отрешенное. Светлый пиджак на груди грязно-бурый. На полу, рядом со столом, – еще труп, лицом вниз. На этот раз стреляли в затылок. Мне не нужно было видеть лица, чтобы понять, кто это. У моих ног лежал Аркадий Юрьевич, хороший человек и гражданин. Зря он пришел сюда. Не вовремя.

Я вздохнула и взялась за телефонную трубку – она лежала на столе рядом с рукой Геры. Набрала 02 и сообщила о трупах. Очень кратко, ибо времени у меня совсем немного. Возможно, и вовсе нет.

Повесив трубку, я заспешила к машине. Город казался пустынным, а все происходящее дурным сном. Я вспомнила о своих предчувствиях. Разве не этого я ждала? Ждала, не ждала… Четыре трупа, я одна и хочу выжить. Самоубийство меня никогда не прельщало, дать себя поймать или явиться в милицию – равносильно самоубийству. Я много раз размышляла, что буду делать, случись такое, но сейчас была растеряна, подавлена и неспособна мыслить.

Наташкин дом возник неожиданно. Я свернула в соседний двор, где была стоянка, припарковала машину и минут пять сидела с закрытыми глазами, силясь унять дрожь. А потом разревелась. В один день я не просто потеряла друзей – я осталась одна во всем мире. Было отчего зареветь белугой. Хотя слезы – вещь бесполезная, кому знать, как не мне?

– Давай-ка шевелись, – сказала я себе и вышла из машины.

Во дворе ничего подозрительного не наблюдалось. Две бабульки несли вахту у подъезда, поздоровались и любезно сообщили, что Наташи нет дома.

– Подожду немного, – ответила я и поднялась на третий этаж. Открыла дверь и вошла, опасливо таращась по сторонам. Как оказалось – напрасно. В квартире никого не было. Убедившись в этом, я вернулась к двери, заперла замок, накинула цепочку и прошла в спальню. В шкафу лежал паспорт и немного денег, я бросила их в свою сумку. В кладовке отыскала молоток и направилась в ванную, а там отсчитала третью плитку от раковины и пятую от пола. Размахнулась и с силой ударила. Керамический квадратик раскололся, открыв тайник в стене. Молотком орудовать было не обязательно, но теперь это не имело значения.

Из тайника я извлекла пистолет, коробку патронов к нему и две перетянутые резинкой пачки долларов. Денег должно хватить, вряд ли все продлится особенно долго, а там – либо в деньгах я не буду нуждаться, либо они и вовсе не понадобятся. Второе, как ни печально сознавать это, все же вероятней.

Доллары я положила в сумку вместе с патронами, а пистолет в руках повертела. Не очень верилось, что он поможет: стрелок я никакой, палила всего-то пару раз по пивным банкам, с весьма и весьма скромными результатами, но тяжесть в руках странно успокаивала. В конце концов я убрала пистолет в сумку. Пора было уходить. Тут на меня и накатил очередной приступ страха: холод в спине и дрожь в коленях. Я кинулась к окну, не касаясь рукой занавески, осторожно выглянула. Как раз вовремя: двое парней с внушительным видом эмигрантов из преисподней выскочили из двухдверного юркого «БМВ» и ходко зашагали к подъезду, не потрудившись запереть машину. А я прижалась к стене, мгновенно покрывшись потом: нетрудно было догадаться, кто они и зачем здесь.

Я, конечно, выдающаяся посредственность, и жизнь моя в масштабах человечества, возможно, и гроша не стоит, но умирать сегодня я не хотела. Четверг – совершенно неподходящий для этого день, впрочем, как и пятница. Если парни внизу другого мнения, значит, встречаться с ними не стоит.

Эта мысль дала мне необходимый толчок или пинок. Я метнулась к входной двери, выскочила из квартиры и, стараясь сделать это бесшумно, захлопнула замок. Если нельзя спуститься вниз, значит, придется подниматься наверх. Ничего умнее в голову не приходило, и я заскользила по ступенькам, прижимаясь к стене – то ли тень, то ли привидение. Через пару секунд парни войдут в подъезд. При этой мысли мне сделалось нехорошо, я жалко клацнула зубами и, увеличив скорость, достигла пятого этажа. Смутно помнилось, что в девятнадцатой квартире живут мать с сыном, парнишкой лет двенадцати. Как-то раз он мыл мне машину. Если его нет дома, моя песенка спета: не обнаружив меня в квартире, ребята из «БМВ» не поленятся подняться на пятый этаж. И тогда… Об этом даже думать не хотелось.

Я жала кнопку звонка, торопливо перечисляя господу, от каких дурных слов и поступков откажусь навеки. Дверь распахнулась. Мальчишка – я вспомнила, что зовут его Денис, – посмотрел на меня несколько удивленно. Я шагнула вперед, слегка потеснив его, и осторожно закрыла дверь. Как раз в этот момент и послышались торопливые шаги.

Денис пребывал в недоумении.

– Ты один дома? – шепотом спросила я.

– Ага.

– А чего дверь открываешь кому попало? Чему тебя в школе учат?

– Ничему. А вам что надо?

– Твой балкон. И вот что, Денис. Если кто позвонит, не открывай. Притворись, что тебя нет дома. Само собой, меня ты не видел. Где балкон?

Я прошла в комнату, плотно закрыв дверь: мне совсем не хотелось, чтобы ребятки, припав ухом к замочной скважине, услышали наши голоса. Денис, с любопытством наблюдая за моими передвижениями, вышел следом за мной на балкон и спросил:

– За вами что, гонятся?

– Точно. Два жутких типа. Кстати, они не шутят, так что о входной двери забудь. Договорились?

– Не дурак.

Балкон выходил на проспект, со двора меня видеть не могли. От соседнего балкона нас отделяла перегородка. Я задумалась, кое-что высчитывая.

– Там уже другой подъезд, – подтвердил мои догадки Денис. – Полезете? У них сейчас никого. Светка из бассейна в шесть придет, а предки и того позже. А за вами правда гонятся?

– Не вздумай проверять. – Я перебросила сумку и легко перелезла сама.

– Можно простыни разорвать и спуститься вниз, – предложил Денис.

– Мать тебе за простыни голову оторвет, – съязвила я. – Ты обещал прикинуться, что тебя дома нет. Марш с балкона.

Я уже забыла про него и сосредоточилась на двери. Балкон мог стать ловушкой. Если парни выйдут на крышу – а именно так они и сделают, – меня, конечно, сразу обнаружат. Возвращаться в квартиру Дениса было неразумно: он ребенок, а тем двоим на это, разумеется, наплевать. Поэтому балконная дверь занимала меня чрезвычайно. Одна створка была распахнута настежь, вторая хоть и заперта, но весьма небрежно: язычок замка вошел на одну треть, не больше, это воодушевляло. Дергая дверь то в одну, то в другую сторону, я заставила наконец язычок выскочить из пазухи, и дверь открылась.

– Здорово, – сказал Денис за моей спиной.

– Исчезни, – нахмурилась я. Вошла в комнату, заперла балконную дверь и отправилась в кухню выпить воды. Могут они обшарить все квартиры, открывая замки какой-нибудь отмычкой? Мне казалось: вполне. Тогда это такая же ловушка, ничем не лучше Наташкиной квартиры. Мысль эта не принесла облегчения. Тут я заметила телефон на тумбочке. Если в дверь начнут ломиться, позвоню в милицию… И буду отстреливаться, с усмешкой добавила я, до последнего патрона. Надо было к психиатру сходить, теперь уже, конечно, не успею. Все это было бы смешно, когда бы не было так грустно.

Есть другой вариант: выскользнуть из квартиры: они не ожидают моего появления из другого подъезда, если повезет, смогу проскочить к машине… Если они следили за мной – не повезет, если приехали за Наташкой, тогда мне надо просто переждать… В стену три раза громко стукнули. Я ответила двумя ударами с интервалом. Денис перестал колотить в стену, с балкона донесся его голос:

– Эй…

Я открыла дверь и выглянула.

– Ты мне что обещал?

– Я из кухонного окна смотрел, они на «БМВ»?

– Ну…

– Дядька из нашего подъезда выскочил, сел в нее и уехал. Только что.

– Один?

– Один. А их двое было?

– Двое.

– Значит, второй в засаде остался. Тетя Наташа придет, и он ее сцапает. В милицию звонить будете?

– Не буду. Не придет тетя Наташа. Она меня за вещами послала.

Денис скорее всего прав: приехали они за Наташкой, и сейчас один выжидает в квартире, а другой, надо полагать, махнул за инструкциями. Нарвалась я на них случайно.

– Денис, ты видак смотришь?

– Ну…

– Значит, слыхал, что свидетели долго не живут?.. Ты ничего не видел. А «БМВ» здесь вообще не было.

– Не дурак, – нахмурился он.

– Особенно друзьям не болтай. Что знают двое, знают все. Понял?

– Понял, – кивнул он, горя желанием сейчас же устремиться к друзьям. А я направилась к входной двери.

Замок был простой, автоматический. Квартиру я покинула легко и осторожно спустилась до второго этажа. На лестничной клетке замерла возле окна и двор обследовала. Ничего подозрительного. При мысли, что сейчас мне придется покинуть относительную безопасность подъезда, меня прошиб пот. Собравшись с силами, я спустилась вниз, толкнула дверь и оказалась на улице. Стараясь не терять присутствия духа, направилась по узкой асфальтовой дорожке, ведущей от подъезда к подъезду. Если этот тип в Наташкиной квартире наблюдает из окна, ему будет трудно меня увидеть.

Я свернула за угол и бросилась бежать, чувствуя себя совершенно беззащитной. Мне нужна была машина, она давала хотя бы иллюзию безопасности. Торопливо нырнула в соседний двор, осмотрелась, не выходя из-за сараев. «Семерка» стояла в пяти шагах, а двор выглядел совершенно обыденно.

Если они приехали за Наташкой, то можно надеяться, что не обшарили соседний двор. Хотя вполне могли нарваться на машину случайно, как я на них. Надо было решаться. Стараясь выровнять дыхание, я подошла к машине и открыла дверь, каждую секунду ожидая нападения. Ничего не произошло. Никто не прятался между сидений и не кидался из-за угла. Чему я, естественно, порадовалась.

Через минуту я выехала на проспект, чувствуя себя так, будто заново родилась. Моего счастья надолго не хватило. Ожидая сигнала светофора, я посмотрела по сторонам, да так глаза и вытаращила: напротив стоял «БМВ», которого я надеялась больше никогда не увидеть.

– Чтоб вам пропасть, – прошипела я, прикрыв лицо ладонью. Труд напрасный: они знали номер и марку машины и меня засекли. Правда, не сразу. Мне удалось покрыть приличное расстояние, прежде чем они сообразили, что к чему, развернулись и сели мне на хвост. Если не придираться к судьбе, мне все еще везло, а им не очень, но это только пока: расстояние между нами неуклонно сокращалось. Я выбрала самый людный маршрут в надежде, что особенно бесцеремонно вести себя здесь они не решатся. Надежда была слабенькая.

Я свернула к универмагу, лихорадочно решая: бросить машину или все-таки попытаться уйти на ней? И тут моему везению внезапно пришел конец. Истошно прозвучал автомобильный сигнал, раздался чудовищный грохот, и ярко-красный джип впереди вогнал чью-то «Волгу» в фонарный столб. Как из-под земли возникли инспектора ГАИ сразу на двух машинах. Сзади мне успел загородить проезд мгновенно застывший поток машин, и я оказалась в ловушке, стиснутая с трех сторон и прижатая к тротуару. Впереди водители, чертыхаясь, глушили моторы.

Тут начались вещи совершенно непонятные: из «Волги» выскочили несколько молодцев и, не обращая внимания на близость милиции, увлеченно принялись палить по джипу. Конечно, русский человек в сердцах на многое способен, но это было несколько неожиданно. Инспектора ошалели и встревать не торопились, что было, с моей точки зрения, разумным. Зато народ разволновался, шум стоял адский, все разом заорали, а я растерялась и вроде бы даже забыла, что на хвосте у меня «БМВ». Со стороны проспекта слышалась сирена – как видно, спешила подмога. Судя по производимому шуму, весь штат городской ГАИ. Ребятам с «Волги» на это было почему-то наплевать, они вообще ничего, кроме джипа, не замечали. Видеть, что происходит, я не могла и не могла сообразить, что же мне делать – ума хватило только на то, чтобы не глушить мотор. Из транса меня вывела «шестерка», застрявшая сзади. Ее владелец выехал на узкий тротуар и, едва не прочертив крылом по стене универмага, ринулся вперед. Пока ополоумевшие инспектора и граждане соображали, что к чему, мне следовало поступить так же. Я взгромоздилась на тротуар, зацепив передним бампером дерево, а задним стену, и рванула вперед. За мной еще трое сообразительных повторили этот маневр.

Тут что-то грохнуло, повалил черный дым, несколько десятков людей разом взвыли, и началась паника. Каждый вспомнил, что спасение утопающих – дело рук самих утопающих, и все принялись спасаться. Перед моим носом возник «Мерседес», я отчаянно давила на сигнал, силясь прорваться, и тут дверь справа открылась и ко мне влез мужик с пистолетом в руке. Я заорала и распахнула свою дверь, но пистолет уперся мне в бок.

– Не ори, дура, не трону, – прошипел тип. – Давай мотать отсюда.

От неожиданности я икнула и вытаращила глаза, пытаясь что-нибудь понять. Он не дал мне на это времени.

– Давай за «мерсом», да шевелись ты…

Я зашевелилась, по-прежнему не понимая, что происходит.

Остановить поток обезумевших водителей было бы не под силу самому черту. Я мчалась, почти касаясь бампером машины впереди, и все еще пыталась понять, что происходит. Этот псих должен был меня убить. Или не должен? Между тем он откинул спинку своего сиденья и лег, поглядывая в зеркало.

– Послушай, – робко начала я.

– Заткнись! – рявкнул он и грязно выругался: что-то там в зеркале ему не понравилось. Я решила сосредоточиться на дороге: пора было выбираться из лавины машин. Я стала забирать вправо и ближе к перекрестку шарахнулась в подворотню.

– Куда? – заорал тип рядом со мной. – Там перекопано…

Об этом было известно всему городу: лет пять, как шла реставрация старого здания театра, но, если машину не жалеть, проехать все-таки можно. Наташкину я не жалела, на двух с половиной колесах обогнула опасный участок и через пару минут выехала на тихую улочку, застроенную старинными двухэтажными особняками. Тишина давила на уши. Я притормозила, косясь вправо. Нежданный пассажир приподнял голову, повертел ею и сказал:

– Вроде оторвались…

– Это вы были в джипе? – проявила я чудеса сообразительности.

– Я, – кивнул он. – Давай выбираться отсюда, они быстро очухаются.

– Послушайте, это, конечно, не мое дело, но лучше бы вам найти другую машину.

– Не дергайся. Выберемся отсюда – отпущу. И давай не зли меня.

– Все-таки я должна предупредить вас: путешествовать со мной – не очень удачная идея.

– Умри, – зло бросил он. Делать этого буквально я не собиралась, но замолчала. Однако минут через пять мне пришлось спросить:

– Куда ехать?

– К вокзалу, – бросил он, напряженно вглядываясь в зеркало. Подниматься он не стал, предпочитая отлеживаться.

– Думаю, лучше загнать машину в тихий дворик и немного переждать, – миролюбиво предложила я.

– К вокзалу, – повторил он и пистолет поднял.

– Хорошо, – пожала я плечами: спорить пропало всякое желание, хотя ехать в указанном направлении, по-моему, было опасно: спуск крутой, движение одностороннее, а при выезде на проспект меня могли ждать на «БМВ». Если ребята не дураки, они так и сделают.

Ребята не были дураками, но мне опять повезло: на выезде стояла машина ГАИ, два инспектора рядом с ней увлеченно разговаривали, как видно, обсуждая заварушку возле универмага. «БМВ» расположился напротив, около бани, а двое моих знакомцев, надо полагать, от души желали инспекторам провалиться к чертовой матери. Я придала лицу скучающее выражение и проехала мимо; инспектор мазнул по мне взглядом и отвернулся. В ту же секунду «БМВ» сорвался с места. Отсутствие выдержки пошло не впрок. Сержант в бронежилете шагнул вперед, взмахнув палкой. У меня возникла надежда, что их ненадолго задержат. За несколько минут я успею вырваться с проспекта и скорее всего уйти. Я на это очень рассчитывала.

Парни, как видно, рассуждали так же и решили, что набегались за мной достаточно. Тормозить они не стали, пронеслись мимо, дав из окна очередь из автомата. Ошалевшие сотрудники ГАИ, приподняв головы с асфальта, смотрели нам вслед, открыв рот, решив, что в городе не иначе как эпидемия буйного помешательства.

Еще больше удивился мой вооруженный пассажир.

– Что за черт, а? – рявкнул он. – Эти еще откуда?

Я пожала плечами, демонстрируя свое неведение. Данный район я знала хорошо и надеялась затеряться в лабиринте одноэтажных домов и шатких сараев. Но меня ожидал сюрприз: свернув в одну из улочек, я вынуждена была вскоре затормозить. Впереди зияла огромная яма. Очередную трубу в городе некстати прорвало. Я поспешно развернулась, шаря вокруг глазами в поисках выхода, но его, пожалуй, не было: «БМВ» торопливо загораживал мне проезд.

– Чтоб вам провалиться! – в сердцах сказала я и в дверь ринулась, но этот псих схватил меня за руку и прошипел:

– Сидеть!

Я замерла, отказываясь верить, что два парня из «БМВ», бегущие к нам, – последнее, что я вижу в своей жизни. Однако сюрпризы не кончились. Выразительно размахивая оружием, парни разделились, кинувшись к нам с двух сторон, причем один заметно опережал другого. Наличие в моей машине постороннего явилось для них полной неожиданностью. Дверь с моей стороны распахнулась, я увидела перекошенное от ярости лицо, и тут раздался выстрел. Я завизжала, а парень грохнулся на асфальт. В ту же секунду мой спаситель толкнул ногой незапертую дверь со своей стороны, и второй парень отлетел на пару метров, совершенно не понимая, что происходит. Через секунду он, кажется, понял, но это ему не помогло: грохнул еще один выстрел, и парню стали безразличны и я и все на свете.

Мой пассажир вышел из машины, огляделся и сказал:

– Что за дерьмо, а?

– Надо выбираться отсюда, – понемногу приходя в себя, напомнила я, потому что моего напряженного слуха коснулся вой милицейских сирен: надо полагать, выстрелы гаишники слышали и мчались сюда на всех парах. «БМВ» и два трупа должны их сдержать, значит, мы имеем шанс смыться. Само собой, этим шансом мы воспользовались.

Минут через десять, когда я уже начала чувствовать себя в относительной безопасности, пассажир сказал:

– Тормози!

Я с готовностью подчинилась, решив, что он собрался меня покинуть.

– За руль сяду я, – заявил он, неторопливо убирая пистолет в карман куртки.

– Слушайте, – заметила я, – может, нам лучше разделиться? Зачем нам лишние неприятности?

– Мотай, – кивнул он.

– Как это? – изумилась я. – А машина?

– Извини, дорогуша, но колеса мне сейчас до зарезу нужны.

– Мне тоже, – кивнула я, извлекая из-под сиденья пистолет. – Так что вали отсюда.

Он воззрился сначала на оружие, потом на меня, присвистнул и сказал:

– Он на предохранителе.

– Да? – Мои знания оружия были весьма скромными, и с перепугу я ему поверила. Пистолет он легко отобрал, покачал головой и заметил: