Малышев хихикнул, толком не зная, как отнестись к моим словам, а Владан мне подмигнул. Мы наконец устроились в креслах, Малышев сцепил руки замком, вытянув их на столе, и заговорил, глядя куда-то вбок.

– Значит, Екатерина Юрьевна обратилась к вам, – с воодушевлением заговорил он. – Вы знакомы? Я имею в виду, вы были знакомы раньше?

– Нет, – ответил Марич. Его страсть к односложным ответам очень часто создавала у собеседника трудности в разговоре. Вот и сейчас Евгений Сергеевич замолчал и, казалось, мучительно придумывал, о чем бы еще спросить.

– Тогда ее выбор – неожиданность для меня.

– Почему?

– Ну… после ее звонка я, признаться, навел о вас справки, что вполне естественно. Вы ведь не станете с этим спорить?

– Я вообще спорить не люблю. К тому же вы правы, следует знать, кому ты собираешься платить деньги.

– Вот о деньгах я и хотел поговорить, – вроде бы обрадовался Евгений Сергеевич. – Когда у Екатерины Юрьевны возникла идея обратиться к частному детективу, я пообещал оплатить услуги. Но я был уверен, в общем, я не рассчитывал, что гонорар будет так высок. Поймите меня правильно…

– Я понимаю, – кивнул Владан.

А я, не удержавшись, вздохнула. Сейчас он поднимется и уйдет. И возразить мне будет нечего. Но Владан, к моему удивлению, уходить не спешил. Вытянул длинные ноги, устраиваясь с удобством, и спросил:

– Как давно вы знали Ольгу Васину?

– Ольгу? – переспросил Малышев. – Дайте подумать… Года два. Да. Два года. Честно говоря, я уже не помню, кто нас познакомил. Кажется, Ефимов… хотя нет… Это я подтянул Ефимова. Хороший мужик, деньгами не разбрасывается, но на стоящее дело не скупится.

– А Фонд – дело стоящее?

– Ну… кто-то ведь должен этим заниматься. Сейчас черт знает что творится… наркотики даже в школах продают. У меня двое детей, и я боюсь за них, как любой нормальный отец. Ну, и в меру сил я охотно помогал Фонду.

– А помимо Фонда вы с Ольгой встречались?

Малышев откинулся на спинку кресла, пожал плечами.

– Пару раз я приглашал ее на обед. Ольга мне нравилась, она очень хороший человек. Все, кто ее знал, это подтвердят. Ну, и мне хотелось сделать ей приятное. Я имею в виду… необязательно всегда говорить о проблемах. Хотя во время наших встреч мы все равно о них говорили, – усмехнулся он и тут же посерьезнел. – Ее гибель – огромная потеря, как в личном смысле, так и в общественном. Брат Ольги и Екатерина Юрьевна пытаются продолжать ее дело, но… боюсь, их организаторские способности невелики. К тому же Олег – инвалид и сам нуждается в помощи. А Катя – отличный исполнитель, и только…

– То есть вы считаете, Фонд недолго протянет?

– Надеюсь, что я ошибаюсь, однако…

– Возможно, этого убийца и добивался? – не дал ему договорить Владан. Малышев вновь пожал плечами.

– Мне трудно судить. Но такая вероятность существует. У следователя, правда, своя версия. Гибель Ольги – случайность. Какие-то типы влезли в дом… впрочем, Екатерина Юрьевна наверняка вам все рассказала.

– А вы с версией следствия не согласны?

– Почему же… На самом деле я просто не знаю, что думать. Я хорошо относился к Ольге, ее гибель потрясла меня… Поэтому, когда Екатерина Юрьевна предложила обратиться к частному детективу, я согласился. Прошло несколько месяцев, убийца не найден, возможно, она права и дело это действительно спустили на тормозах…

– Довольно странно, вы не находите? – сказал Владан.

– Вы имеете в виду ее обращение к президенту? Учитывая, сколько людей к нему обращается, сомнительно, что он всех помнит. А ее настойчивость многим была не по душе. Я уж молчу о полиции. Мне кажется, у их начальства при упоминании Ольгиного имени начинался нервный тик…

– Иными словами, ее смерть вызвала у них вздох облегчения?

– Я этого не говорил, – выставил ладонь вперед Малышев. – У меня нет повода кого-то в чем-то обвинять. Если следователи остановились на версии ограбления, значит, для этого наверняка имелся серьезный повод. Поначалу все решили – это заказное убийство. Следователи были у меня, разговаривали с другими спонсорами, допросили всех сотрудников Фонда. По-видимому, зацепок не было. В общем, я не знаю, что и думать, если честно. Разумеется, профессиональная деятельность Ольги тут же приходит на ум, но и ограбление… У района, где она жила, на редкость дурная слава. Не понимаю, почему она оттуда не уехала, – горестно покачал он головой.

– Что ж, – кивнул Владан, – спасибо, что уделили нам время.

– Прошу прощения, что, так сказать, напрасно вас побеспокоили… – начал Малышев, приподнимаясь, но тут же плюхнулся назад в кресло, потому что Владан произнес:

– Не напрасно. Гонорар будет чисто символическим. Я уверен, вы его потянете.

Марич взял со стола лист бумаги, карандаш, написал несколько цифр и подтолкнул листок в сторону Малышева. Лист скользнул по столу и замер прямо возле его ладони. Взглянув на цифру, Евгений Сергеевич кивнул, после чего в замешательстве уставился на Владана.

– Почему вы приняли такое решение, я могу узнать? – спросил он.

– Скажем так: мне небезразлично, что происходит в этом городе. По крайней мере, Екатерине Юрьевне удалось меня в этом убедить. Я пришлю вам договор и номер счета, – поднимаясь, заявил Владан.

Малышев в легком обалдении проводил нас до дверей. Надо полагать, я выглядела ничуть не лучше, если не хуже, – поступок Марича меня прямо-таки потряс, оттого, как только мы оказались на улице, я полезла с вопросами.

– Почему ты согласился?

– А не надо было?

– Я-то думала, мы приехали сюда, чтобы заставить Малышева раскошелиться.

– Деньги – прежде всего, – кивнул Владан.

– Ага. И, не получив их, ты с радостью должен был сбежать.

– Думаешь?

– Ты всячески отлыниваешь от работы. И никогда не работаешь даром.

– Кое-какие деньги нам все же причитаются.

– Уверена, ты бы без них обошелся.

– Курочка по зернышку… – философски заявил он.

– Марич, объясни, что происходит.

– Ты же слышала, – распахивая передо мной дверь машины, сказал он.

– Насчет гражданского долга? Издеваешься?

– В душе я патриот.

– Но запросто выставил бы Екатерину за дверь.

– Полина, ты зануда. Не соглашаюсь – ворчишь, согласился – вопросами задолбаешь. Ты хочешь найти убийцу этой самой Ольги?

– Хочу, – растерянно кивнула я.

– Ну так давай поищем.

Машина тронулась, мне, как выяснилось, на месте тоже не сиделось.

– Может, мне это снится? – сказала я.

– Проверим? – Владан притормозил и стал меня целовать. – Ну как?

– Смотря что ты имеешь в виду, – хихикнула я. – Если поцелуй, то мне понравилось, требую продолжения. А вероятность того, что мне все это просто снится, заметно увеличилась.

– Ты точно зануда, – кивнул Марич, вновь трогаясь с места.

– Так почему ты вдруг изменил решение? Скажи по-хорошему, я же все равно не отстану, – взмолилась я.

– Хочу сделать приятное любимой девушке. Она у меня с придурью, нет бы отдых на Мальдивах пожелать, нет, ей подавай расследование. Да еще на редкость мутного дела.

– Почему мутного? – насторожилась я.

– Потому. Концы с концами не сходятся.

– Что не сходится?

– Все. Терпеть не могу, когда мне морочат голову.

– Ты считаешь, Малышеву есть что скрывать? – озарило меня. – Он был согласен на детектива, но когда выяснил, кто будет этот детектив…

– Необязательно. Мог просто денег пожалеть. Но ты права: к парню есть вопросы. Сомневаюсь, что их с убитой связывали лишь деловые отношения.

– Я тоже заметила, что он напрягся, когда ты спросил о личных встречах… Думаешь, они были любовниками?

– Может, и были. Одно ясно уже сейчас: в этой истории не все так просто.

«Может, зря мы лезем во все это?» – с опозданием подумала я, вдруг почувствовав беспокойство.

– А сейчас, если не возражаешь, поехали обедать.

Я не возражала, но тут выяснилось, что наши планы все же различались.

– Давай заедем в супермаркет, хочу приготовить одно блюдо…

– Приглашаю тебя в ресторан, – сказал Владан, не оценив мой порыв.

– А что нам мешает пообедать дома? – вздохнула я, впрочем, понятие «дом» тоже нуждалось в уточнении. Где он, этот самый дом? В квартире Владана, в моей квартире? И есть ли он вообще? Наш дом, я имею в виду.

– Женщина у плиты – пережиток темных времен, – засмеялся Владан.

– Глупости. Мои кулинарные способности, возможно, оставляют желать лучшего, но я стараюсь. И мне приятно готовить для тебя.

– Ты – гений кулинарии, – продолжил веселиться он. – Если хочешь, поедем домой. Я просто намеревался облегчить тебе жизнь.

Настояв на своем, особой радости я не испытала. Даже наоборот. Подумала, может, в самом деле лучше было бы отправиться в ресторан? Вдруг ему моя стряпня не нравится?

Однако отступать поздно. Мы поехали в супермаркет, а потом к Владану. О моей квартире вопрос даже не возник. Это почему-то тоже расстроило. Владан завалился с книжкой на диван, на этот раз отдав предпочтение Куперу. Тот факт, что Марич читает детские книжки, поначалу забавлял, пока я не поняла: его собственная жизнь была настолько трагичной и сложной, что он находил удовольствие лишь в понятных и простых вещах…

– Тебе помочь? – крикнул он из комнаты через какое-то время.

– Ты по мне скучаешь или просто очень есть хочешь? – ответила я.

– Меня мучает совесть. Мир на пороге тотальной толерантности, а у нас сплошной патриархат.

– Ничего не имею против. Но за предложение помочь – спасибо. Я ценю. Ты редкий мужчина…

– Вот это верно.

Я засмеялась, при этом пытаясь найти разделочную доску. У меня в хозяйстве их было пять, у Владана одна, да и та успела треснуть посередине.

– Нам нужно кое-что купить, – сказала я. – Тут нет самого необходимого…

– Поэтому я и предложил ресторан.

– Не можем же мы всегда питаться в ресторане.

Он ничего не ответил, а мне вдруг стало так тошно, что я едва не заревела. Пожалуй, «всегда» не совсем уместное слово, то есть Владан мог так решить. Сейчас я похожа на девицу, которая «бежит впереди паровоза», есть такое выражение, означает «опережать события». В данном случае тороплюсь обустроить наш быт. Еще немного, и речь зайдет о детской, переезде в другой район, поближе к парку… Вот только вопрос: совпадают ли наши планы? Или меня Марич вовсе не рассматривает как величину постоянную, оттого всячески увиливает от совместного ведения хозяйства?

Я и вправду едва не заревела, но вовремя напомнила себе: человек – кузнец своего счастья. И несчастья тоже. Чем я сейчас занимаюсь, помимо готовки? Правильно, порчу себе жизнь. Он в соседней комнате, я могу в любой момент его поцеловать. Это ли не счастье? И о том, что будет завтра… «Завтра и подумаем», – оптимистично решила я.

Взгляд мой упал за окно, и неожиданно кое-что привлекло мое внимание. Точнее, кое-кто. В глубине подворотни стоял мужчина, привалившись плечом к стене, стараясь не привлекать к себе внимания. Я попыталась понять, что он там делает, любопытство извинительное, а в этом районе скорее даже необходимое.

Я подошла к окну и пригляделась повнимательнее. Мужчина снял кепку и вытер лоб тыльной стороной ладони. Между тем на улице прохладно, а одет он в ветровку. С чего бы ему так потеть? От волнения? Или от беспокойства? Не на любовное же свидание он собрался? В этот момент он повернулся, еще не успев надеть кепку, и я его узнала. Отец Джульетты. Так и есть. Так что ему здесь понадобилось? Из подворотни наш офис как на ладони, в общем, ответ напрашивался сам.

– Владан, – позвала я, не отходя от окна. Он подошел и встал рядом. – Посмотри. – Я кивком указала на подворотню.

– Думаешь, мы успели кого-то заинтересовать? – усмехнулся Марич.

– Это отец Джульетты. Той девочки, помнишь? Я думаю, он хочет поговорить с тобой, только не решается. Может, мне сходить за ним?

– Может, нам пора благотворительный фонд создать? – съязвил он. – Будем работать на общественных началах.

– Но мы ведь в состоянии его выслушать?

– В состоянии. Но пока он молчит и прячется в подворотне. Кстати, что с обедом?

– У меня все готово, – заверила я.

Мы сели обедать, но меня так и тянуло к окну. Через двадцать минут я убедилась: мужчина из подворотни исчез. Возле нашего офиса его тоже не было.

– Он ушел, – сказала я.

– Молодец, порадовал.

– Владан, человек нуждается в помощи. Его дочь погибла. Говорят, ей подсунули какую-то дрянь.

– И что? Я должен найти злодея? Их здесь немерено, на смену одному тут же явится десяток новых. Давай лучше старушек через дорогу переводить? Это не так затратно и менее обременительно.

– Обещай мне, если он опять появится, ты его выслушаешь, – попросила я.

– Непременно. Я даже дам ему дельный совет.

– Лучше смотреть за детьми?

– Можно пойти дальше и вообще их не заводить.

– В этом случае человечество перестанет существовать, – вздохнула я.

– Господу от этого одно облегчение.

– Ты ведь так не думаешь всерьез? – вышло жалобно, и я тут же прикусила язык. Ну почему я веду себя как последняя дура? Мы вместе совсем ничего, а я лезу с вопросами о детях, точно уже рожать собралась. Но ведь естественно думать об этом, если мы любим друг друга.

– Ты хочешь ребенка? – спросил Владан, в упор взглянув на меня.

– Да, – сглотнув, кивнула я. – Не сию минуту, само собой. Но хочу. А ты нет?

– Помнится, в детстве я был редким паршивцем. Бедные мои родители. Как только что выяснилось, с девчонками тоже сплошные проблемы. – Тут он засмеялся, а я вздохнула с облегчением.

Когда с обедом мы закончили, Владан сказал, что ему надо встретиться с одним человеком.

– Мне с тобой нельзя? – спросила я.

– Нет. Хочу узнать, как далеко конкуренты продвинулись в расследовании.

Поцеловав меня, Марич, прихватив куртку с вешалки, покинул квартиру. А я стала мыть посуду. Само собой, посудомоечной машины у него нет. Впрочем, как и гарнитура. Разномастные шкафы выглядели так, точно их подобрали на помойке. В квартире неплохо бы сделать ремонт, купить кухонный гарнитур… Ладно, матрас поменяли, вот и радуйся. Яма – место для жизни совсем неподходящее, тут не ремонт делать надо, а бежать отсюда со всех ног. Владан здесь вырос, это его район, и его работа тоже здесь. Офис, я имею в виду. Хотя ничто не мешает переехать в более подходящее место. Ага, и работу можно сменить. У папы место для Марича найдется. Тем более что он уже работал начальником охраны крупной фирмы. Правда, по его словам, долго не выдержал. А я стану домохозяйкой… Или тоже к папе работать пойду. И заживем как люди. Только это все не про Владана. Он на это никогда не согласится. А если вдруг согласится… это будет уже не Марич, а кто-то другой. Ничего себе перспектива…

Чтобы избавиться от невеселых мыслей, я, закончив с посудой, отправилась к Тамаре. Народу в баре в это время немного, в настоящий момент только трое мужчин пили пиво за столиком в углу. Тамара, опершись на стойку, лениво листала журнал.

– Что пишут? – спросила я, устраиваясь напротив.

– Фигню всякую, знамо дело. Кто-то журнал оставил, не пропадать же добру. Кофе будешь?

Я кивнула и вскоре получила чашку кофе.

– Что-то ты невеселая, – приглядываясь ко мне, заявила Тамара. – Вроде матрас новый купили, а у тебя в глазах печаль.

– Дался вам наш матрас, – проворчала я. – В глазах у меня печать совсем по другому поводу. У нас новое дело… сложное.

– Ну, других-то у вас не бывает, – кивнула Тамара и перешла на шепот. – Что за дело?

– Вы об убийстве Ольги Васиной слышали?

– Что за Васина такая?

– Фонд «Жизнь без наркотиков». Она здесь, в Яме, жила.

– Это которую в собственном доме задушили?

– Ага.

– А Владану что за резон в это дело лезть?

– Что значит – лезть? Появился клиент.

– Это кто ж такой? Брат ее, что ли? Или баба, что возле офиса терлась? Точно, баба… – глядя на меня, кивнула Тамара. – И Владан согласился? Не иначе как ты в уши надула.

– Да с чего вы взяли? – возмутилась я, чувствуя, как краснею.

– С того. Какого лешего Владану с наркотой связываться? Дураку ясно, за что бабу порешили. Пусть менты разбираются, а Владану это совершенно ни к чему.

– Убийство произошло в нашем районе, – начала я, но тут же сникла, сообразив, что мои слова на Тамару должного впечатления не произведут. – Если ни во что не вмешиваться, то бог знает до чего может дойти, – пробормотала я, теряя остатки уверенности.

– Ага, – кивнула Тамара, – я тут по телевизору передачу смотрела. В Крыму змей истребили, так грызуны замучили. Жрут посевы, просто беда. Пришлось змей завозить, теперь они вовсю ползают, народ ходить боится…

– Это вы к чему? – нахмурилась я.

– Это я к тому, что не фиг лезть. Уяснила? Вот хоть режь меня, ни за что не поверю, что Владан сам до такого додумался.

– Мы расследуем убийство, может, с наркотиками оно и не связано. У полицейских вообще версия, что в доме были грабители…

– Полицейские, как видно, поумнее будут. Куда не надо не лезут. Полина, отговори Владана от этого дела. У него и так врагов как грязи по осени.

– Боюсь, что уже поздно, – сказала я с печалью, мысленно ругая себя на чем свет стоит: и чего, в самом деле, сунулась. Отговорить его теперь возможным точно не представлялось.

– А ты попробуй. Матрас-то не зря покупали, – добавила она, а я закатила глаза. И решила сменить тему.

– Я сегодня мужчину заметила, похож на отца Джульетты. Стоял в подворотне, напротив нашего офиса.

– Точно он?

– Похож.

– Странно, что ему здесь понадобилось?

– Вот и я думаю, что?

– Он мужик с характером. А вот дочку, видишь, просмотрел. Да и разве уследишь? Только на что вы ему понадобились? – нахмурилась она. – Узнать, кто девке дурь продал? Так Владана беспокоить без надобности. У нас здесь все на виду. Любой нарик расскажет, кто девку жизни лишил.

– Может, его интересует, кто за всем этим стоит?

– Колумбиец, кто ж еще! Нет, глупости это, обозналась ты.

Я-то знала, что не обозналась, но спорить не стала. Однако разговор продолжила и получила массу сведений о семье Джульетты. Жаль, не знала, что мне с этими сведениями делать. Посетители в баре начали прибывать, беседу Тамаре пришлось прекратить.

Бросив взгляд в окно, я увидела, что возле офиса тормозит джип Владана, и вышла из кафе.

– Я на пять минут, – сказал он, заметив меня. – Пока я беседую с хорошими людьми, собери сведения об этом Фонде. Ну и о фирме Малышева.

Я кивнула, подумав при этом: «Могла бы и сама догадаться».

Мы вместе вошли в офис, но задержался здесь Владан недолго, что-то посмотрел в интернете и направился к дверям. Однако траекторию сменил и оказался возле моего стола. Я к тому моменту успела найти сайт Фонда.

– Что-то хотел сказать, из головы вылетело, – нахмурился Владан.

– Вспоминай.

– Как отрезало.

– Посмотреть, что есть на Екатерину? – подсказала я.

– Вряд ли.

Он продолжал хмуриться, а в глазах плескался смех. Тут до меня с опозданием дошло: Владан дурака валяет.

– Ты вроде на память не жаловался?

– Старею, наверное, – усмехнулся он. Сделал пару шагов, повернулся и сказал: – Вспомнил. Ты самая красивая девушка в мире.

– На бумажке запиши, вдруг опять забудешь, – съязвила я.

– Запишу. Золотыми буквами на серебряной пластине.

– Звучит издевательски.

– На тебя не угодишь. Кстати, я тебя люблю, – взявшись за дверную ручку, сказал он.

– Гад.

– В смысле?

– Ты бы мог меня поцеловать, а не бежать сломя голову.

– Поцелую, когда вернусь.

– Я тебя люблю, – сказала я ему вдогонку.