– Мне в одно место заехать надо, – успокоила я ее и торопливо покинула гостиницу.

Автобус нужно было ждать два часа, я не стала этого делать и в райцентр отправилась пешком, надеясь, что меня подберет попутка. Так и оказалось, не прошла я и двух километров, как меня догнал видавший виды грузовик. Я устроилась в кабине и минут сорок тряслась на колдобинах, всерьез опасаясь, что грузовик может развалиться. Однако к местным дорогам он был привычен, и добрались мы вполне благополучно.

Райцентр мало чем отличался от поселка: та же грязь, те же домишки. Правда, был еще вокзал, а напротив двухэтажное здание с красными буквами по фасаду: «Ресторан». Я купила билет на автобус и, ожидая его отправления, зашла в ресторан. Через полчаса, попробовав местных блюд, поняла: деньги выбросила на ветер, но огорчаться не стала, в такой день, как этот, грех расстраиваться по пустякам.

Продремав всю ночь в полупустом автобусе, в шесть утра я высадилась на вокзале областного центра, где к прочим благам цивилизации еще добавился аэропорт. С билетами проблем не возникло. Побродив по городу несколько часов, я оказалась в самолете, а поздно вечером уже прогуливалась по набережной Сочи и почти сразу нашла вполне подходящее жилье в частном секторе. На ближайшие две недели ветхий сарай в глубине большого сада стал моим жилищем. Дни я проводила на пляже, а вечерами лежала в гамаке все в том же саду, прикрыв глаза, размышляя и наслаждаясь одиночеством. У хозяйки жили еще квартиранты, кажется, из Москвы, две молодые пары, но, так как заняты они были исключительно собой, общение сводилось к утреннему приветствию и вечернему пожеланию спокойной ночи.

Я посетила местную парикмахерскую и магазины, сделала кое-какие покупки, ну и, конечно, загорела дочерна. Я пристально вглядывалась в свое отражение в витринах и с удовольствием констатировала, что, в общем-то, ничем не отличаюсь от тысяч других отдыхающих. Правда, во второй день моего пребывания здесь произошел забавный случай. Я возвращалась с пляжа, когда навстречу мне из-за угла вывернул милиционер. Я опустила глаза и сделала шаг в сторону. Милиционер, молодой парень, едва не налетев на меня, торопливо извинился, а потом улыбнулся во весь рот, а я засмеялась и продолжила путь, качая головой. Парень, должно быть, решил, что я чокнутая.

Первого июня я купила билет на поезд и отправила телеграмму сестре, сообщив, когда вернусь, чтобы она поторопилась освободить комнату. Добираться до моего города поездом почти двое суток, этого времени должно было хватить на то, чтобы все продумать и наконец решить, как жить дальше. Впрочем, вопросы эти в основном были риторическими, ибо решение зависело от других людей, а как меня встретит родной город, мне виделось смутно. Может, поэтому я и не торопилась там оказаться.

Отдых на юге пошел мне на пользу, я без усилия улыбалась и поддерживала ничего не значащие разговоры со своими соседями на пляже, при этом спокойно глядя им в глаза. В общем, можно было сказать, что адаптация в мире свободных людей прошла успешно, с чем я себя и поздравила. В кармане у меня почти тысяча баксов, я красавица (тип, у которого я вчера покупала мандарины, минут десять убеждал меня в этом), и вся жизнь еще впереди. Так что повода для отчаяния я не видела, и все же чувство было такое, точно внутри меня что-то рушится, как карточный домик. Перед отправкой на вокзал я извлекла из сумки два блестящих кубика, подержала их в ладони и бросила на стол, решив проверить удачу. Выпало две шестерки.

– С богом, – вздохнула я, поднимаясь, сунула кубики в карман и пожелала самой себе счастливого пути.

Все мои вещи уместились в спортивную сумку. Я вошла в купе и, взглянув на часы, решила, что успею купить мороженое и какой-нибудь детектив, чтобы скоротать время в дороге.

– Далеко не уходите, – предупредила проводница, я кивнула и вот тогда обратила внимание на эту троицу. Печатая шаг, мужчины шли мне навстречу, народ на перроне оборачивался, а проводница, сообразив, что трио направляется в ее вагон, поджала губы. Конечно, понять ее можно, троица в самом деле впечатляла.

Впереди шел тип лет сорока, бритый наголо, со шрамом на правой щеке в форме буквы «т», узкие губы, взгляд исподлобья. Одет в светлые брюки и легкую рубашку с короткими рукавами. Несмотря на дорогие тряпки и золотистый загар, зоной от него разило за километр. «Неужели и от меня тоже?» – с усмешкой подумала я. Двое парней лет по двадцать пять, высоких, плечистых, с суровыми и волевыми лицами, шли, поотстав от него ровно на полшага. Легкие пиджаки широкого покроя требовались им для одной цели: скрыть оружие. Впрочем, ребята не особо его прятали. Тот, что слева, нес тяжелую сумку, у того, что справа, – в руке потертый кейс.

– Здравствуйте, – пролепетала проводница, когда они поравнялись с ней, облизнула губы и попыталась улыбнуться.

– Здравствуйте, – ответил тип со шрамом, сопровождающие его лица молча кивнули, один из них достал из кармана билеты и предъявил проводнице. Когда все трое прошли в вагон, она посмотрела на меня и сказала скороговоркой:

– Послал черт пассажиров…

– Кто это? – решила я поддержать разговор.

– Откуда я знаю, – ответила женщина обиженно. – По рожам видно… Теперь всю дорогу только и жди…

Чего следует ждать всю дорогу, я так и не узнала. Посадка закончилась, я спешно поднялась в вагон и прошла в свое купе. Попутчиков у меня было трое: пожилая пара из Москвы и мальчик лет десяти, их внук. Мы познакомились, разобрались с вещами, я и Олежка (так звали мальчика) заняли верхние полки. Лежа на животе, я смотрела в окно, улыбалась без причины и чувствовала себя девочкой-школьницей на каникулах. Сейчас мама позовет пить чай, а потом мы с папой будем играть в шахматы, вагоны плавно покачиваются, а за окном проплывают полустанки, огни, чужая жизнь.

– Лия, присаживайтесь с нами, – пригласила меня Ольга Васильевна, выложив на стол традиционные копченую курицу и вареные яйца.

– Спасибо, – поблагодарила я. – Я собиралась в ресторан…

– Конечно, Лиечка, вы молодая, вам необходимо общество, возможно, еще жениха найдете…

– Это было бы неплохо, – засмеялась я.

– Может, все-таки перекусите с нами? – оторвавшись от кроссворда, спросил Федор Иванович.

– Нет, спасибо, – покачала я головой, а Ольга Васильевна, кивнув на конфеты в импровизированной вазочке, которая совсем недавно была банкой из-под майонеза, сказала тоном, не терпящим возражений:

– Но выпить чаю-то вы не откажетесь? Чай ресторану не помеха, правда, Лиечка?

– Правда, – засмеялась я и спустилась с полки.

– А вы русская? – вдруг спросил Олежка.

– Русская, – пожала я плечами, Ольга Васильевна шикнула на внука, а я поинтересовалась: – Почему ты спросил?

– Имя у вас странное.

Что да, то да, имя у меня исключительно редкое. По паспорту я Виталия. Стоило представиться полным именем, как незамедлительно следовали вопросы, оттого лет с семи я начала хитрить и, сократив свое имя на две трети, стала Лией. Редкое имя выбрал мне отец. После рождения Нины он мечтал о сыне, но у мамы были проблемы со здоровьем, а когда через шестнадцать лет ожиданий родилась я, папа, должно быть с отчаяния, дал мне мальчишеское имя. Хоть я и не оправдала папиных надежд, все равно была его любимицей… Рассказывать об этом Олежке я не стала, вторично пожала плечами, заранее соглашаясь с тем, что имя странное и редкое, и села пить чай.

Олежка, который очень любил поболтать, завел разговор о новых фильмах. Последний новый фильм я смотрела пять лет назад, оттого заявила, что кино не люблю, и заторопилась в ресторан. Выходя из купе, я едва не столкнулась с тем самым типом со шрамом на физиономии. В сопровождении доверенных лиц он, судя по всему, возвращался из ресторана, по крайней мере, одно доверенное лицо держало в руках бутылку коньяка и три бутылки пива. За их спинами маячил официант из ресторана с подносом в руках. На подносе радовала глаз икра и прочая снедь.

– Извините, – исключительно вежливо сказал тип со шрамом, взгляд его торопливо скользнул от моего лица вниз, задержавшись на некоторых достоинствах, и он сделал слабую попытку улыбнуться. Получалось у него паршиво.

– Ничего страшного, – пробормотала я, отводя глаза, и пошла по коридору, подумав с тоской: «Ну вот и неприятности…»

В ресторане я пробыла чуть больше часа, возвращаясь в купе, приметила одного из парней в тамбуре, он курил, при моем появлении выдал улыбку и проводил долгим взглядом.

– А мы в «дурака» играем, – весело сообщила Ольга Васильевна. Все семейство действительно играло в карты. – Присоединяйтесь.

Мне выпало играть с Олежкой, наверное, мальчишка здорово на меня злился, потому что играла я из рук вон плохо, прислушивалась к шагам в коридоре и ждала. Впрочем, ждать пришлось недолго. В дверь вежливо постучали, затем она открылась, и я увидела парня из тамбура. Он вновь попытался улыбнуться и заявил:

– Как насчет того, чтобы славненько провести вечер?

Ольга Васильевна испуганно переглянулась с мужем, а я сказала как можно спокойнее:

– Извините, у меня свои планы.

– А ты на них наплюй, – посуровел парень.

– Извините, – еще раз попросила я, – но свои планы я не меняю.

– Крутая очень? – Разозлиться ему ничего не стоило, и нервы у него были ничуть не лучше моих.

– Одну минутку, – извинилась я перед своими попутчиками, поднялась, вышла в коридор и, прикрыв дверь купе, сказала парню: – Послушай, я дважды сказала «нет». Именно это я имела в виду. Очень прошу, не цепляйся.

Парень извлек из кармана пачку долларов, потряс ею перед моим носом и сказал нараспев:

– Пятьсот баксов. Только не говори, что тебя это не интересует.

Я вздохнула и посоветовала себе быть терпеливой.

– Тебя звать как? – спросила я.

– Сашка.

– Вот что, Сашка, я тихо еду по своим делам, никому не мешаю и ни с кем не хочу связываться. Может, я не так взглянула или не так прошлась, приношу за это свои искренние извинения. С полтысячей «зеленых» у тебя в этом поезде проблем не будет.

– А у тебя какие проблемы? – хмыкнул он.

– Только одна, – ответила я. – Ты ошибся, я не шлюха…

– Я так и подумал. Слушай, мне плевать, кто ты, хозяину ты приглянулась и… – В этом месте он ухватил меня за плечо, скорее всего не собираясь предпринимать решительных действий, просто хотел, чтобы его слова скорее дошли до меня. В висках у меня застучало, к горлу подкатил ком, кончики пальцев закололо, и, тщательно выговаривая каждое слово, я произнесла:

– Убери руку, падла… – Ну и еще кое-что