– А-а-а…

Нинка, веселая деваха лет двадцати, снимала квартиру этажом выше. Широкая общественность была в курсе, что Нинка работает в ночном клубе, а на квартире у нее устраиваются оргии, и мужиков там немерено. Последние два утверждения лично у меня вызывали сомнения, никакого шума из ее квартиры не доносилось, да и мужиков не было видно, если не считать соседа Сашку, да еще нашего Юрика, но его-то таковым давно никто не считал, и он сам в первую голову. Несмотря на это, общественность упорно причисляла Нинку к падшим созданиям и иначе как прошмандовкой не называла.

– А где она их видела? – проявила я интерес.

Клавдия из двадцать седьмой – бабка лет восьмидесяти. Она страдала глухотой и носила очки толщиной с палец – чего она вообще видит, это еще вопрос. Если только умудрилась столкнуться со Шляпой нос к носу, но и тогда вовсе не обязательно, что смогла его разглядеть.

– Она своего кота искала, а эти подъехали аккурат к самому подъезду. Нинка из машины шмыг, а этот, в шляпе, отогнал машину к площадке и за ней.

– На чем подъехали? – на всякий случай поинтересовалась я, хотя зрению Клавдии по-прежнему не доверяла.

– На джипе. Здоровый, черный, а может, синий, Клавдия не уверена.

– Ну и где джип? – усмехнулась я.

– Должно быть, уехал, – пожала бабка плечами. – Наш-то, в шляпе, полежал в подъезде, очухался и того…

– Ага, – хмыкнула я, – он же мертвый был.

– Ты думаешь? – горько вздохнула бабка, а Юрик заерзал на подоконнике.

– И ничего не мертвый, – загнусил сосед, – мертвые на джипах не ездят. Живой он, и напрасно вы, Варвара Васильевна, себя беспокоите…

– Молчи, – рявкнула бабка и вновь обратилась ко мне: – Василиса, что ж нам делать-то? В милицию заявлять? А ну как мужик живой? Явится и нам тут такое устроит…

– Вот-вот, – закивал Юрик. – На джипах крутые ездят, а мы его в покойники… Квартиры лишимся, – заявил он не к месту, а бабка заплакала.

Вынести это зрелище я не могла и метнулась было к телефону, чтобы позвонить в милицию и разом прекратить все это, но замерла на полпути: знать бы, чья Шляпа лежит в багажнике, а ну как наша-то гуляет, а Володя убил совсем нам неведомую. И тут в голову мне пришла вполне здравая мысль: Володя вел себя неправильно. Убив человека и запихнув его в багажник машины, не оставляют ее открытой, да еще с ключами на коврике, и уж тем более не раскатывают с трупом по городу, и не предлагают мне забрать одеяло, которым этот самый покойник прикрыт. Господи, боже мой, а что, если Володя знать не знает, что у него труп в машине?

– Мне надо подумать, – пробормотала я и на негнущихся ногах отправилась в свою комнату. Как же я сразу не поняла: Володя здесь ни при чем, труп в багажник ему подсунули. Кто? Убийца, естественно. Развернувшись точно на середине своей комнаты, я зашагала в кухню и, не обращая внимания на застывших, точно изваяние, соседей, заварила себе кофе. Я где-то читала, что кофе стимулирует работу мысли. Надо признать, лишними мыслями я себя никогда особенно не утруждала и сейчас чувствовала себя не совсем уверенно. Я прошествовала с чашкой кофе к себе в комнату и попыталась сесть в кресло. Говорю «попыталась», потому что осуществить задуманное до конца не удалось, в крайнем напряжении я пялилась на стену напротив и про чашку в руках ненадолго забыла, в результате кофе выплеснулся, а я заорала. На моих безупречно белых шортах появилось весьма неприятное пятно. Превозмогая боль от ожога, я переоделась и пошла в ванную, шорты надо было спасать, то есть срочно застирать, а физическая работа очень успокаивает.

Я налила в таз воды, сунула в нее шорты, и тут мысль заработала во мне со страшной силой. Где-то минут через десять стало совершенно ясно: Володя о трупе не знает, а когда я ему скажу… вот именно, труп или еще не труп сидел у нас в кухне, и мои соседи утверждают, что привела его я. Если труп зовут Колей и он тот самый тип с бультерьером, то выходит, что в самом деле я. Хотя я понятия не имею, как он здесь вообще мог появиться. Ох, мама моя, бабка Шляпу выпихнула на лестничную клетку, а потом он в багажнике оказался. Тут для милиции все просто: это я сама его в багажник и засунула, ключи, кстати, у меня были. А если я все это проделала, то дураку ясно, что убила тоже я.

Призрак длительного тюремного заключения отчетливо замаячил на моем горизонте. Я в изнеможении опустилась на край ванны, чувствуя, как по щекам горохом катятся слезы. Что же теперь делать? Звонить в милицию или нет? С одной стороны, позвонить я просто обязана, хотя папа всегда твердит мне: «Не вмешивайся», а папа жизнь прожил и знает, что к чему (это тоже его слова). С другой стороны (и это самое неприятное), сообщая в милицию о трупе, я тем самым доношу на саму себя. Если б я чего-нибудь могла вспомнить из событий прошлой ночи, тогда еще куда ни шло. Я помню, что мы с Володей приехали, помню соседа Сашку, а дальше все смутно и урывками. И если мне скажут: «Вот ты в пьяном бреду в кухню вышла и дружка того…» – я ведь отрицать осмысленно ничего не смогу, потому что действительно могла выйти и в самом деле… того. Хотя с какой стати?

Слезы становились все обильнее, а мысли горше. И тут мелькнуло вдали что-то вроде робкой надежды – может, не стоит никуда звонить и вообще… может, все само как-нибудь обойдется? В конце концов, труп в багажнике не моей машины, а Володиной, вот пусть у него и болит голова. А когда он его найдет и в милицию сообщит, им придется еще доказать, что его в багажник запихнули возле моего подъезда. А если его Шляпа вовсе не Шляпа с бультерьером, то я и вовсе ни при чем.

Согласна, такие мысли не делали мне чести как человеку и гражданину, и я объясняю внезапное помутнение моей гражданской совести тем, что ранее обнаруживать трупы в багажнике мне не приходилось и я малость растерялась. Тут и очередная мысль не замедлила явиться: что, если Клавдия кое-каким зрением все же располагает и в самом деле видела Шляпу с Нинкой из тридцать седьмой квартиры? Если у Нинки пропал кавалер, тогда у меня появляется шанс. Допустим, он перепутал ее квартиру с нашей, взял да и умер в кухне, или не умер (вопрос остается открытым), вновь оказавшись на улице, заскучал и забрался в чужой багажник, или неизвестные злоумышленники его, например, ограбили, а потом засунули в машину. Нинку стоит навестить, – по крайней мере, буду знать, ее Шляпа лежит в багажнике или все же это Коля с бультерьером.

Я торопливо закончила стирку, повесила шорты на веревку. Юрасик с бабкой все еще топтались в кухне и делали вид, что пьют чай. Не обращая на них внимания, я, насвистывая популярную мелодию, прошла в прихожую, бабка тут же выглянула, но не сказала ни словечка, хотя в другое время не преминула бы заметить, что в квартире свистеть вредно, все деньги высвистишь, и свои, и чужие.

Я поднялась этажом выше и решительно надавила на кнопку звонка квартиры тридцать семь. Стояла гнетущая тишина, лишь кот внизу противно взвизгнул, свалившись с батареи, вслед за этим с легким скрипом открылась дверь нашей квартиры, и я, перегнувшись через перила, смогла лицезреть взлохмаченную голову Юрасика, он смотрел на меня не мигая, после чего зловещим шепотом сообщил:

– Васена, она с полчаса как на такси уехала.

Чертыхнувшись, я вернулась в квартиру и укрылась в своей комнате. Сомнения меня не отпускали, и правильного решения я не находила. В какой-то момент гражданская совесть вдруг вернулась ко мне, и я устремилась к телефону, но по дороге сообразила: прежде чем сигнализировать в милицию, не худо бы предупредить хозяина машины, что сейчас подъедут за трупом. Я собралась позвонить Володе, но тут выяснилось, что бумажка с номером телефона лежит в кармане шорт. Бумажка нашлась, но номер из-за стирки был неразличим. Я вновь заревела, теперь уже от досады. Потом звонить в милицию мне расхотелось, а еще спустя полчаса Володя вновь показался мне ужасно подозрительным, и я начала опасаться за собственную жизнь. Нет уж, пусть думает, что мне о трупе ничего не известно.

В отчаянии я устроилась на подоконнике, таращась в окно, за которым, по большому счету, не было ничего интересного.

Где-то через час во двор въехала машина и остановилась возле нашего подъезда. Я увидела, как из машины выходит Нинка, спрыгнула с подоконника и потрусила к входной двери, намереваясь перехватить соседку на лестнице. Нинка уже торопливо шагала по ступенькам. Ее оранжевые волосы торчали в разные стороны, глаза были так подведены, что их цвет даже не угадывался, а фиолетовая помада придавала Нинкиному облику нечто потустороннее. Говоря попросту, она напоминала выходца с того света. Ко всему прочему, у Нинки были прыщи. Жила она здесь довольно давно, и, сколько я ее помню, прыщи не покидали ее, хотя она активно с ними боролась. Раза два Нинка обращалась с этой проблемой ко мне, я пробовала ей втолковать, что я ветеринар, а не косметолог, но Нинка особой разницы не видела. В настоящее время прыщи украшали ее скулу. Она пыталась их загримировать, потратив грамм сто тонального крема, и левая половина ее лица напоминала маску, Нинка старалась ее не беспокоить и говорила практически не раскрывая рта.

– Привет, – сказала она, подняв голову.

– Привет, – вздохнула я. Нинка поднялась еще на восемь ступенек и оказалась рядом со мной. – Опять прыщи? – кивнула я, желая начать светский разговор.

– Заколебали… Девка одна сказала, керосином хорошо. А где его взять-то?

– Керосином не надо, – испугалась я. – Ты лучше… – Тут я совсем смешалась и, решив не тянуть кота за хвост, спросила без политесов: – Нинка, к тебе вчера кто приходил?

– Когда? – в свою очередь спросила она.

– Вечером. Ты на джипе с мужиком подъехала, в плаще и шляпе.

– Спятила совсем? Какой плащ, какая шляпа? Глаза разуй: лето на дворе.

– Чего ты орешь? – обиделась я. – Вчера было прохладно. Я сама в куртке ходила.

– Ну и ходи…

– Ну и хожу. Так что за мужик?

– Твое какое дело? – вдруг рявкнула она, а глаза ее испуганно забегали. – Не было никакого мужика, чего ты выдумываешь?

– А джип? Джип был? У моего знакомого тоже джип. Черный. А у твоего какой?

– Вот, дура, привязалась, – Нинка попыталась обойти меня, но я тоже страшно разозлилась и потребовала:

– Говори, что за мужик, не то я тебя с лестницы спущу…

– Чего пристала? – захныкала Нинка. – Одна я приехала.

Я была убеждена, что она врет, и сурово пресекла ее причитания:

– Я сама видела. И наша Варвара тоже видела.

– Ну и что? – нахмурилась Нинка.

– Ничего, – подумав, ответила я. – Кто он и куда делся?

Нинка потерла нос и задумалась. Я ее не торопила и, сказать по правде, малость расслабилась, не ожидая от соседки решительных действий, но сделала это, как оказалось, напрасно – Нинка дернула меня за руку, я пробежала по ступенькам вниз, прежде чем смогла остановиться, ухватившись за перила, а она понеслась наверх. Конечно, я побежала за ней и непременно бы ее настигла, если б Юрасик, весьма не вовремя, не распахнул нашу дверь. Я опять скатилась вниз, а он, выглядывая из-за двери, испуганно спросил:

– Васена, ты чего, а?

Чертыхнувшись, я вновь начала подъем, но Нинка меня опередила и захлопнула дверь перед самым моим носом. Это было очень обидно. Я погрозила кулаком Юрасику, потом позвонила в Нинкину дверь, потом пнула ее ногой и прокричала:

– Не будешь же ты там всю жизнь сидеть? Скажи только, мужик твой жив или нет? – Нинка не ответила, я еще немного постояла возле ее двери и, тяжко вздохнув, пошла к себе.

– Ну, чего? – жалобно спросил Юрасик, который все это время поджидал меня на лестничной клетке.

– Отвянь, – отрезала я.

Так ничего и не решив в тот вечер, я легла спать. Только-только сомкнула я утомленные веки, как в дверь поскребся сосед, чуть приоткрыл ее и зашептал:

– Васена, Нинка куда-то собралась. Такси у подъезда, а она мимо нашей двери – шасть.

Забыв про сон, я вскочила, натянула джинсы (сплю я в футболке) и в комнатных тапочках устремилась в подъезд. Когда я выскочила на улицу, такси как раз покидало двор, так что можно было не торопиться. Но тут, точно по мановению волшебной палочки, во дворе появились «Жигули» Сашки-соседа, разумеется, вместе с ним самим. Я бросилась им наперерез, хотя с трудом могла бы объяснить, с какой стати рискую жизнью, то есть что за нужда у меня гнаться за такси, в котором куда-то отправилась Нинка.

Объяснениями я себя не очень утруждала, Сашка затормозил, я распахнула дверь, хлопнулась на сиденье рядом с ним, бормоча:

– Давай за такси.

Сашка, как и я, себя разными мыслями также не очень-то обременял. Он развернулся и почесал за такси, как ошпаренный. Когда мы выехали на проспект и стало ясно, что такси от нас не уйдет, он спросил:

– В чем дело-то?

– Нинка уходит, – хмуро отозвалась я.

– Какая?

– Из тридцать седьмой квартиры.

– А она тебе очень нужна?

Я покосилась на Сашку, прикидывая, стоит ли ему рассказывать, поделиться, так сказать, наболевшим? Но тут же вспомнила о милиции, возможных неприятностях и со вздохом решила, что Сашка всего этого не заслужил.

– Спросить кое-что хотела… – После такого ответа Сашка вопросов больше не задавал, а тут и такси, свернув на улицу Николаева, притормозило возле ничем не приметного двухэтажного дома. Нинка вышла и торопливо скрылась в первом подъезде, но такси продолжало стоять, и мы тоже остановились, приткнувшись возле детских качелей.

Прошло минут пятнадцать, Сашка курил и весело поглядывал на меня. Меня это немного смущало.

– Интересная у тебя жизнь, Василиса. Ты то по лестнице подняться не можешь, то соседку выслеживаешь, – наконец сказал он.

– Отцепись, – разозлилась я. Сашка засмеялся, а я, подумав, спросила: – Сашка, когда ты меня в квартиру вносил, мужика на нашей кухне не заметил?

– Мужика? – поднял он брови. – Нет. Я в кухню не заглядывал, но свет там горел, это точно. А что за мужик? – спросил он, но в этот момент из подъезда вышла Нинка в компании молодого человека в джинсах и темной футболке. Молодой человек был высок, худ, бледен, тоже в прыщах и почему-то казался смертельно больным. Круги под глазами, запавшие щеки и даже ярко-красные прыщи на фоне сероватой кожи прозрачно намекали на какую-то хворобу, затаившуюся в его организме. Впрочем, несмотря на худобу, в парне чувствовалась сила, и двигался он не без изящества. В общем, вопрос о заболевании оставался открытым.

Нинка села в машину, но ее спутник за ней не последовал. Захлопнул дверь, помахал ей, улыбаясь, такси плавно тронулось с места. Мы двинулись за ним, дождавшись, когда парень скроется в подъезде.

– Куда теперь? – полюбопытствовал Сашка.

– За ними, – пробормотала я.

– Понятное дело, – кивнул сосед. – Только предупреждаю сразу: бензина надолго не хватит, видишь, лампочка горит.

Лампочку я, конечно, видела и затосковала, а ну как правда бензин в самый неподходящий момент кончится? Но волновалась я напрасно, вскоре стало понятно: Нинка возвращается домой. Такси нырнуло в подворотню, мы следом, и через минуту я уже видела Нинку, входящую в наш подъезд. Не дожидаясь, когда машина остановится, я распахнула дверь и заорала: «Стой!» Нинка вздрогнула и бросилась бежать, но ключи у нее были в сумке, потребовалось время, чтобы извлечь их, а этого времени мне хватило, чтоб настигнуть ее.

– Будешь говорить? – рявкнула я, хватая ее за локоть.

– Отстань, дура, – завопила Нинка на весь подъезд. – Чего тебе надо? Я сейчас милицию вызову.

Упоминание о милиции произвело на меня самое удручающее впечатление. Действительно, вызовет Нинка милицию, и они, чего доброго, решат, что я своего покойника на соседку сваливаю, то есть свою вину, конечно.

Локоть ее я выпустила и миролюбиво предложила:

– Ты только ответь: жив он или нет.

– Конечно, жив, – кусая губы, сказала Нинка и перешла на шепот: – Жив. Человек он в городе очень даже известный, не могу же я налево-направо трепать его честное имя…

– Вот оно что, – вздохнула я. Конечно, Нинка в ночном клубе работает, а там народ разный… – Ты извини, – вторично вздохнула я, – значит, твоя Шляпа жива-здорова…

– Чего ему сделается?

– А ты точно знаешь?

– Что?

– Ну, что с ним все в порядке?

– Конечно. Я же ему звонила. Отвяжись, – жалобно попросила Нинка, я кивнула и стала спускаться по лестнице, а она поспешно скрылась в квартире.

Тут в подъезде появился Сашка. Гараж у него был в соседнем дворе, оттого он и задержался.

– Ну что, догнала Нинку? – спросил он.

– Догнала.

– Поздравляю.

– С чем?

– Как с чем? Ты ж ее догнала.

– Дурак ты, Сашка, – обиделась я. – У меня такое…

– Чего такое? – сразу же навострил он уши, а я только рукой махнула:

– Ничего.

– Не дом, а Версаль какой-то, – хмыкнул он. – Сплошные тайны. Один придурок машину между гаражей бросил. Пришлось кругами кататься через соседний двор.

– Какую машину? – насторожилась я.

– Хорошую. «Ленд-Круизер». Слыхала о такой? Может, угнали? – в раздумье вопросил Сашка, а меня точно подбросило.

– Джип. Неужто тот самый? Цвет какой? – спросила я.

– Черный.

– А где он?

– Между гаражей стоит.

– Пойдем, посмотрим.

– Зачем? Я его уже видел.

– А я нет.

Кончилось тем, что Сашка пошел к себе домой, а я направилась к гаражам смотреть джип.

Джип в самом деле стоял там, где сказал Сашка. По виду он был пустой, но клясться я бы не стала, памятуя последние события. Наверное, его подогнали со стороны проспекта, убедились, что впереди тупик, и бросили. Вокруг полно домов, и то, что джип имеет какое-то отношение к ночным событиям, это еще большой вопрос. К тому же хозяин мог просто ненадолго оставить его и в любую минуту вернуться.

Я тревожно огляделась, но поблизости не было ни души, тогда я взяла и подергала за ручку, дверь не открылась. Еще три ручки я подергала с тем же результатом, вторично огляделась и отправилась восвояси.

В общем, погоня за Нинкой и обнаружение джипа никаких видимых результатов не дали, передо мной стоял все тот же проклятый вопрос: что делать? В конце концов я решила, что утро вечера мудренее, и легла спать.

Стемнело, Юрик громко вздыхал на кухне, а бабка дважды покидала свою комнату, обращаясь к соседу с вопросом:

– Юрик, ты один здесь? – Как видно, боялась, что Юрик опять кого-нибудь притащит. Сосед выглядел пришибленным и по-прежнему почти трезвым, и это тоже беспокоило.

Наконец мне удалось уснуть, но и во сне мне являлись то джипы, то шляпы, то наряд милиции, то встревоженная бабка, так что, когда я утром пробудилась, ничего мудреного мне в голову не пришло. Стало даже хуже – реши теперь я позвонить в милицию, пришлось бы объяснять, почему я не сообщила о трупе сразу. И Володю не предупредишь, во-первых, у меня нет его телефона, во-вторых, он сегодня улетает в Питер, а может, уже улетел. Когда Володя вернется, неизвестно, а все это время в багажнике его машины…

Я тяжко вздохнула, почесала в затылке и, позвонив в справочное, попросила телефон городской автоинспекции. Дежурный ответил сражу же, я назвала номер джипа и бодро поинтересовалась: не ищет ли его кто? Дежурный о пропаже ничего не знал, но номер записал, а я сбегала к гаражам и убедилась, что джип там все еще стоит.