Глава 4

В ближайшие дни Надя поняла, что значит стать известной личностью.

Через день после выигрыша городская газета «Вечерний сибиряк» напечатала статейку в несколько строк о том, что обыкновенная учительница музыки из их города, Надежда Владимировна Белоцерковская, выиграла в зале игровых автоматов миллион. Земляки поздравляют и так далее. Над статейкой красовалась фотография Нади с разинутым ртом и выпученными от страха глазами. Вероятно, когда она, услышав о телевидении, решила спасаться бегством, менеджер Дима успел щелкнуть ее фотокамерой своего телефона. Конечно, на снимке ее нельзя было узнать, и слава богу, а то бы случайные, совершенно посторонние люди указывали на нее пальцем и останавливали поболтать.

Неожиданно свалившаяся на голову популярность не давала Наде спокойно жить. На улице с ней заговаривали соседи, на работе расспрашивали сослуживцы, донимали вопросами родители детей из хора и детского садика. Телефон дома трезвонил не переставая. Объявились люди, о которых Надя и думать забыла: бывшие одноклассники, бывшие бабушкины заказчицы, читатели библиотеки, с которыми в свое время Софья Аркадьевна была в хороших отношениях, ее приятельницы. Все хотели удостовериться, что это правда.

– Наденька, я слышала в новостях…

– Наденька, я видела статью…

– Наденька, я газет не читаю, но мне сказали…

Так начинались эти разговоры. А затем Надежда заученно выдавала урезанный вариант сказки о том, как Золушка превратилась в принцессу. Рассказывать подробно ей быстро надоело, но не подходить к телефону она боялась. Вдруг позвонят, что деньги пора получать?

Звонок раздался лишь на шестнадцатый день, когда Надя начала сомневаться, что получит выигрыш. Мало ли аферистов на свете? А игорный бизнес – самое им место. Она уже почти набралась смелости сама позвонить по телефону, указанному в бланке, когда сообщили, что можно подъехать за своим выигрышем в центральный офис сети игровых автоматов «Крейзи кэш» в Новосибирске.

Поинтересовались, желает ли она получить деньги наличными или оформить на ее имя банковскую карточку. Надя решила, что лучше получит деньги и сама отнесет в банк.

Ксения Петровна предложила для сопровождения и охраны своего мужа. Надя согласилась. Семен Семенович, инженер местного завода – человек солидный, к тому же довезет ее до места на своем автомобиле.

Для поездки за миллионом Надя нарядилась в свой самый приличный темно-синий костюм, и все равно, очутившись в сверкающем мраморными полами и светлыми стенами офисе, среди модно одетых, успешных, уверенных в себе мужчин и женщин, она почувствовала себя ущербной. Даже то, что Семен Семеныч не отходил от нее ни на шаг, не помогло. Надя держалась скованно, жалась, мялась, лепетала что-то невразумительное в ответ на вопросы, и почти ничего не соображала от волнения. Если бы не Семен Семеныч, ей могли бы всучить в два раза меньшую сумму, она бы и не заметила, и считать деньги не стала. Но он проверил все бумаги, потыкал в кнопки на своем калькуляторе, потом пересчитал тугие пачки тысячных купюр и сколько-то денег россыпью. Получилось семьсот тысяч сто сорок два рубля. Семен Семеныч сгреб их в заранее подготовленный пакет и пихнул его в Надину сумку. Но в руки сумку ей больше не давал.

Потом было мученье с выбором банка. Надя доверяла только Сбербанку, ее сопровождающий доказывал, что в других проценты по вкладам выше. В конце концов, он махнул рукой: деньги-то ее!

В отделении банка встал вопрос: сколько на счет положить, а сколько себе оставить. Надя решила оставить наличными пятьдесят тысяч. Рассудительный Семен Семеныч посоветовал тогда вначале железную дверь в квартиру поставить. Всем известно, что она разбогатела – точно обворуют!

Потом кассирша долго проверяла и считала деньги.

Потом выбирали карточку. Внимательная и вежливая сотрудница говорила вроде бы на русском языке, но иностранных терминов было столько, что Надя отчаялась что-либо понять. Дебитовые, кредитные, рублевые, валютные, «Виза», «Мастер кард», «Маэстро»… Пошли цифры о процентах на вклады, стоимости карты, годового обслуживания и операций. Голова шла кругом…

– У нас в городе всего два банкомата, при сберкассах, – сообщил Семен Семеныч банковской работнице.

– Вы из Болотного, – девушка заглянула в Надин паспорт. – Тогда я советую вам взять «Визу». С этой карточкой вы сможете обналичить деньги в любой точке мира.

Весь обратный путь, который «Жигули» Семена Семеныча проделали чуть больше, чем за два часа, Надя сидела, вцепившись в свою сумку. Периодически она украдкой засовывала в нее руку и щупала толстенький конверт с деньгами и холодную на ощупь твердую глянцевую карту.

– У тебя вид, как у счастливой идиотки, – заметил Семен Семеныч. – Проставляться-то будешь?

– Да, конечно, – очнулась Надя. – Я приглашаю вас с Ксенией Петровной сегодня в ресторан. Какой у нас в городе самый дорогой?

Семен Семеныч усмехнулся:

– Дорогой ей подавай! Да их всего два – восточной кухни и «У Михалыча», остальные кафешки! Ты к восточной кухне как относишься?

– Я не знаю, – промямлила Надя. – Я там не была.

– Да ну этих азербайджанцев, шумно у них. Решено: ведешь нас к Михалычу!

Но и «У Михалыча» оказалось не тихо. В зале отдыхали две развеселые компании. Они по очереди заказывали местному барду русский шансон. Такая музыка была Наде не по вкусу. Интерьер тоже вначале не понравился.

Оформленное в стиле не то деревенской избы, не то охотничьего замка помещение казалось темноватым.

Бордовые скатерти и салфетки, такого же цвета стулья только усугубляли впечатление. В Надином представлении ресторан – это что-то изысканное, белоснежное, с бронзовыми канделябрами, сверкающим хрусталем и тихой классической музыкой.

Зато кормили здесь обильно и вкусно: поджарка из кабана, натуральный бифштекс из лосятины, редька с медом, вкуснейшие расстегаи, белая рыба и красная икра. Ничего подобного Надя никогда не пробовала. После нескольких тостов она немного расслабилась. «Владимирский централ» доносившийся из динамиков, уже не резал уши. Ее гостям тоже все нравилось, они выглядели довольными.

– Что ж ты, Надюха, кавалера с собой не привела? – приставал к ней с расспросами Семен Семеныч.

– Да нет у меня никого, – отмахивалась совсем переставшая стесняться Надя.

– Ты бы мне сказала! Я б тебе привел кавалера. У нас в конструкторском отделе парень есть, сорок лет, развелся недавно – чистое золото, а не мужик!

– А что ж от него жена ушла, коль он такое золото? – иронически заметила Ксения Петровна.

– Может, он сам ушел…

– Дорогой мой, только женщина способна уйти от кого-то, мужчина уходит к кому-то.

Слегка захмелевший Семен Семеныч долго соображал, что изрекла жена.

– Если его никто сразу не подобрал, значит, его бросили за ненадобностью, – продолжала усмехаться мудрая Ксения. – Нашей Наденьке такой не нужен.

– А кто же ей нужен? – допытывался муж.

– Сказочный принц на белом коне. Надя, я пью за твое счастливое будущее! Я, конечно, много старше тебя, в подруги и конфидентки не гожусь, но, если нужно посоветоваться – всегда можешь ко мне обратиться. И вообще, пора нам перейти на «ты», столько лет вместе работаем. Все, пьем на брудершафт!

Увидев, как женщины поцеловались, Семен Семеныч завопил:

– Я тоже хочу на брудершафт! Будешь со мной на «ты»!

Надя и с Семеном выпила. Тот смачно поцеловал девушку и изрек:

– Надо тебе хорошего жениха найти!

– Да отстань ты со своими женихами! – одернула его жена. – В наше время женщина и одна может прекрасно жить, особенно если средства позволяют. Наде сейчас надо думать, чем она действительно в жизни заняться хочет.

– Вы правы, – согласилась Надя.

– Ты… – поправила ее Ксения.

– Ты права, – повторила Надя, улыбаясь. – Действительно, я ведь не самый хороший концертмейстер. У меня слуха идеального нет, все заучивать приходится, играю только по нотам. Вот ты – действительно настоящий музыкант, и детей учить умеешь, а я – просто пытаюсь этим деньги зарабатывать.

– Пока тебе надо осмотреться, может, гардеробчик сменить, ты уж извини, что я это говорю. Просто вижу, что симпатичная молодая женщина одета, как пенсионерка. Квартиру в порядок нужно привести и заняться поиском новой работы, – наставляла Ксения.

– Я уже думала об этом. Просто еще не определилась с выбором.

Услышав слово «выбор», Семен обернулся. До этого он наблюдал за танцующими.

– Выбор у нас большой. Вот начальник транспортного цеха, сорок пять лет, и ни разу женат не был. Правда, говорят, бабник, но если его строгой женщине в руки…

– Уймись! – оборвала Ксения. – Лучше пригласи Наденьку танцевать.

– Ноу проблем! Надежда, разрешите? – Семен склонился в поклоне.

Надя улыбнулась. Чудесный у Ксении муж! На все готов: хоть охранником и водителем, хоть кавалером для танцев. И видно, что жену свою обожает.

В общем, вечер прошел очень неплохо. Надя все-таки напилась, впервые в жизни. Она два раза танцевала с Семеном, вела с Ксенией задушевные разговоры, поведала ей страшную тайну, что скоро отправится в Петербург разыскивать свою сестру. Смутно помнила, как рассказывала ей трагическую историю своей семьи. Кажется, плакала, а Ксения гладила ее по голове и приговаривала: «Бедная девочка».

За ужин Надя выложила пять с лишним тысяч. Семен, как настоящий гусар, пытался добавить официанту чаевые, а жена его одергивала:

– Уймись, до зарплаты еще неделя…

Они поймали машину, хотя Надин дом был в двадцати минутах ходьбы пешком.

– Сама дойдешь, подруга? – спрашивала Ксения, выгружая ее у парадной. – Семен, давай-ка мы ее до квартиры проводим.

Надя проснулась в первом часу дня, еще пьяная. Никогда с ней такого не случалось! Слава богу, сегодня воскресенье и на работу идти не надо, подумала она. И вообще, ей осталось работать всего пару недель, а потом – в Петербург. За эти две недели надо купить билет на самолет, одеться с ног до головы. Ксеня обещала съездить с ней в Новосибирск, она знает там отличный вещевой рынок. Не будет же Надя транжирить деньги в бутиках, так от них быстро ничего не останется. Вот вчера поужинали – и пять тысяч как не бывало…

– Кажется, я становлюсь скрягой, как все богачи, – пробормотала она, бредя в сторону ванной.

Глава 5

Надежда ожидала, когда появится ее багаж. Самолет приземлился в Пулково почти полчаса назад, но ее до сих пор слегка покачивало. Она никогда в жизни дальше ста пятидесяти километров на электричке не ездила, и пятичасовой перелет оказался тяжелым испытанием. Войдя в сверкающий стеклом аэропорт, она даже забыла искать везде свое отражение, чем постоянно занималась в Новосибирске перед отлетом.

Ксения не только подобрала ей новый гардероб, но и в парикмахерскую сводила. Неопределенного русого цвета волосы, после того как их подстригли до плеч и сделали косую челку, оказались благородного пепельного оттенка. К тому же они, по крайней мере визуально, стали гуще.

– Ну и что мы держались за эту красоту? – спросила мастер, показывая Надежде тощий хвостик, который отстригла сразу. – У вас нормальные волосы, только тонкие. Сами видите, какой объем получился в стрижке. А было что?

Косичка до лопаток на прямой пробор? И ведь наверняка длинней отрастить не удавалось?

Надя не узнавала себя в зеркале.

– Спасибо вам большое, – благодарно пролепетала она.

Бабушка никогда не разрешала ей носить челку, а оказалось, если прикрыть большой лоб – овал лица совершенно меняется. И рваные пряди, падающие на высокие скулы, ей очень идут. Из парикмахерской Надя вышла в приподнятом настроении.

– Класс! – приветствовала ее у дверей салона подруга. – Совсем другое дело! Особенно в этой новой юбочке и куртке.

Ксения действительно помогла ей недорого одеться. На весеннюю и летнюю экипировку потратили всего двадцать тысяч. Всего… Сказали бы Наде такое месяц назад!

Наконец появился ее чемодан. Надежда придирчиво осмотрела его: не попортился ли? Потом, сверяясь с указателями, двинулась в сторону посадки на автобус.

Фаина Абрамовна, которой она позвонила незадолго до поездки, оказалась в добром здравии, мало того, похоже, с головой у восьмидесятилетней бабульки тоже все в порядке. Она сокрушалась о смерти Софьи Аркадьевны, радовалась тому, что Надя собирается приехать в Питер, уговаривала остановиться только у нее. В тридцатиметровой комнате места, безусловно, хватит, а в гостиницах такие цены… Объяснила, как добраться от аэропорта до Большого проспекта, настрого приказала не брать такси, там целая мафия – обдерут, как липку! Голос у старушки был молодой, и тараторила она без умолку.

Подумав, Надя решила, что действительно, лучше пожить у Фаины Абрамовны, старая женщина поможет ей сориентироваться в незнакомом городе, подскажет что-нибудь.

Она пристроилась в очередь на автобус. Предыдущий отъехал только что, до следующего десять минут. Надя с любопытством осматривалась вокруг, только ничего интересного не видела. Аэровокзал, толпы народу – вот и все. Вдоль очереди проходил молодой мужчина и что-то негромко спрашивал.

– Возьму одного человека в сторону Васильевского, – услышала Надя, когда он приблизился.

«Может, лучше с этим парнем? Автобус, метро с пересадками… А так хочется скорее город посмотреть».

– А сколько это будет стоить? – решила она на всякий случай спросить. Денег много, но вдруг он тысячу запросит? Она еще с ума не сошла!

– Четыреста.

И Надя решилась. Спустя пару минут они подошли к слегка потрепанному «Форду», припаркованному на стоянке. Чемодан шофер положил в багажник, Надя со своей сумкой пристроилась на переднем сиденье. Парень сел рядом, прицепил на правое ухо какую-то штуку, завел машину, и они двинулись.

Едва вырулили на широченное шоссе, как водитель рявкнул:

– Да!

Надя от неожиданности вздрогнула. Через несколько секунд парень продолжил:

– Обрезеть! Кнопку, говорю, нажми!.. Нажал?.. Все равно висит?.. А чего ты до этого делал?.. Козел! Вируса, наверное, подхватил!.. Что значит – откуда? Может, из почты, может из Интернета… Не лазил? В суде оправдываться будешь… Через часик, не раньше.

– Повисло у них там. Я сисадмином работаю, – непонятно объяснил парень Наде.

«Это он по телефону разговаривал? А ни одного проводка на нем не висит, наверное, через эту штуковину на ухе. Вот до чего техника дошла!»

По причине отсутствия собственного сотового телефона Надежда никогда не интересовалась новинками на этом рынке.

– Да, Владимир Сергеич, – опять заговорил парень в пространство.

Выглядело это со стороны диковато. Парень разговаривает с каким-то мужчиной, не отрывая рук от руля, а в машине кроме него только женщина.

– Да звонил он мне! Я ему сказал, что делать, но не получается… И другие повисли? Засада!.. Владимир Сергеевич, я минут через пятьдесят буду, если без пробок… Постараюсь.

– Это ж надо! Один-единственный раз с работы отпросился – и на тебе! Представляете, целый офис висит!

Машина уже въехала в город и мчалась по широченному проспекту с запрещенной по Надиным представлениям скоростью. Водитель игнорировал желтые мигающие сигналы светофора, втискивался в любой просвет между впереди идущими машинами и, казалось, лишь с трудом сдерживался, чтобы не ругаться вслух. Надя, на всякий случай вцепившаяся рукой в широкую дверную ручку, решила отвлечь парня от беспокойства о таинственной зависшей системе.

– Скажите, а почему вы предлагали только одного пассажира подвезти? Заднее сиденье у вас свободно.

– Из осторожности, – кинул водитель, не оборачиваясь. – Возьмешь так компашку, а тебе сзади по башке! Нерусского тоже не взял бы, и мужика здорового. Сколько таких случаев! Я ж вообще-то не бомблю… Просто маман в аэропорт подвозил. Путевку ей устроил, в Турцайку, двести пятьдесят бачей всего, прикинь! На две недели и все включено. У меня подруга в турагентстве работает, горящую достала. Маман вначале ехать не хотела, все равно, говорит, дорого. Я ей полторы сотни подкинул, катись, говорю, отдыхай! Для чего загранпаспорт оформляла? Он через полтора года кончится, а ты так никуда и не съездила! Короче, мамашу сплавил, а сам без бабок остался. До зарплаты пять дней еще. Если не бомбить – то машину на прикол ставить, самому на троллейбусе до работы шлепать и макаронами одними питаться.

«Турцайка – это, наверное, Турция, – догадалась Надя. – А бачи – доллары, от слова баксы. Всего семь тысяч за две недели! Интересно «все включено» – это что значит? Авиабилеты, или что?»

Спросить она постеснялась.

Машина неслась по широкому, совершенно прямому проспекту, которому, казалось, не будет конца. У Нади дома имелась старая, еще советских времен, карта Ленинграда.

Перед поездкой она часами ее рассматривала и знала, что это самая длинная магистраль в городе, Московский проспект, упирающийся в площадь Мира, или Сенную, как называла ее бабушка. Но до Сенной они не доехали. Перед тем, как свернуть направо, водитель нервно буркнул:

– На Благовещенском мосту вечно пробки.

Они миновали старинный вокзал и вскоре повернули налево. «Гороховая», прочитала на табличке Надя, пока автомобиль стоял у светофора. Здесь был дом у кого-то из героев Достоевского, вспомнила она, в начале двадцатого века на этой улице жил Распутин – совсем недавно она смотрела передачу по телевизору, там об этом говорили. В этом городе все – история, каждый дом был свидетелем жизни знаменитых людей. Вон, сколько мраморных табличек на домах, жаль, не прочесть, слишком быстро они едут…

– Блин! – ругнулся водитель. – Это не езда, а ерзанье! Надо было на Невский выруливать! А теперь уж не свернуть, только кренделями!

А Наде казалось, что они едут достаточно быстро. Конечно, стоят перед светофорами на каждом перекрестке.

Нетерпеливый парень все-таки решил прорваться на Невский проспект. Они выехали на набережную какой-то речки. По ней сплошь стояли удивительной красоты старинные особняки.

«Вот он, настоящий Петербург!» – мысленно восхитилась Надя.

Слева мелькнул знаменитый Дом книги. Это же Невский! Но водитель проехал прямо, повернул направо за сказочной красоты собором, пронесся мимо просторной площади со сквером посередине; еще раз направо, по улице, до отказа заполненной автомобилями – и вот опять Невский проспект. Конечно, Надя узнала по фотографиям и Гостиный двор, и Думу.

– Совсем другое дело, здесь хоть как-то двигаются! – вздохнул облегченно парень.