Цитаты из книг автора «Татьяна Орлова»

Задача такого поведения — терпеть все что угодно, но стараться сохранять связь с фигурой привязанности. Если эта фигура адекватно отвечает на потребности ребенка, то есть кормит, заботится, общается, проявляет дружелюбие и ведет себя понятно и предсказуемо, тогда у ребенка все хорошо и картина мира непротиворечива. Но если заботящийся взрослый реагирует отвержением, ведет себя непонятно или даже опасно, то важно все равно не потерять привязанность. Для этого детское сознание удерживает внутри себя две картинки мира. В одной — заботящийся родитель, который существует как фантазия и надежда (тут включаются субличности-менеджеры; первую картинку подкрепляют редкие эпизоды заботы). В другой — реальный родитель и болезненные переживания ребенка от общения с ним, состояние гнева и беспомощности (тут работает субличность-изгнанник, которая помнит реально происшедшие события).

Привязанность — биологически обусловленная стратегия поведения, генетически закрепленная у всех видов, заботящихся о потомстве.

Такая информация помещается в отдельную часть нейросети, у нее уменьшаются связи с остальной событийной информацией, и мы думаем, что забыли об этом. Но наш мозг хранит это знание, так как оно является важным предупреждением — такое может вновь повториться и туда нельзя больше попадать.

Во время тяжелых травм человек также может воспринимать себя как бы отдельно от происходящего. Например, люди, пережившие изнасилование, нередко рассказывают, что наблюдали за своим телом со стороны. Пострадавшие от истязаний почти всегда считают, что у них плохая память, они не помнят свое детство и быстро забывают обиды. Но на самом деле это не проблемы с памятью, а иной способ хранить и обрабатывать травмирующую информацию.

от жестоких наказаний дома и от психологического насилия в спортивной секции, или насилие в семье продолжалось на протяжении всего периода взросления, но переживалось по-разному. Тогда субличностей-изгнанников может быть несколько, и мы будем условно в этой книге объединять их в раненую часть личности.

Мы можем заметить присутствие части, когда захвачены неким состоянием и оно требует немедленных действий. Например, нахлынувшее на нас раздражение заставляет непроизвольно повышать голос. Потом это состояние отступает, будто его и не было, и нам может быть даже странно, почему мы так себя вели. А некоторые части личности мы стараемся изолировать и не взаимодействовать с ними, так как хранящаяся в них информация опасна. Иногда мы буквально проваливаемся в боль и одиночество — значит, мы погрузились в изолированную часть, которую Шварц точно назвал «изгнанником».

модель Ричарда Шварца и его подход IFS (или системная семейная терапия субличностей)33. Она предполагает, что любая человеческая личность состоит из многих субличностей, объединенных вокруг некоего центра, энергии Я — Селф.

Известный психоаналитик Уильям Рональд Фэйрберн впервые упоминает о двух частях личности, которые образуются в результате травматических переживаний. В шестидесятые годы выходит книга Дэвида Селани «Иллюзия любви. Почему женщина возвращается к своему обидчику», где автор на примерах показывает, что все пострадавшие от насилия имеют две части личности — Раненое Я и Надеющееся Я. Одна часть помнит о нанесенных обидах, а вторая — не помнит и старается заслужить любовь.

Я против насилия. Потому что, когда кажется, что зло делает добро, это добро ненадолго. А зло остается навечно. Махатма Ганди

На первый взгляд, отношения без насилия выстроить сложнее: требуется каждый раз объяснять свою позицию и проявлять внимание к другому человеку, искать творческие и компромиссные решения. Насилие кажется быстрым и более эффективным инструментом: не надо долго договариваться, слушать, поддерживать, утешать, можно просто принять решение, которое нравится тебе самому.