Васька молча прошла под пристальным взглядом девушки в дом, явно следившей, что бы она ничего не украла, помыла руки и ровно спросила.

– Где больная?

– Мама на пленэре,– жеманно протянула девушка.

– Она у вас художница?

– Нет, она просто любуется природой, надо же знаете какие слова.

Девушка явно провоцировала скандал и поэтому Васька насторожилась, что там у нее на уме. Девушка повела ее через заднюю дверь дома в сад, место было действительно очень красивое, яблоневый сад весь заросший цветущими кустами лилейника, на гамаке натянутом между деревьями лежала женщина и с чувством храпела, покачиваясь мерно от издаваемых звуков. Васька просто разбудила женщину, которая, только открыв глаза, стала возмущаться тем, что она только уснула в ожидании помощи. Девушка тоже стала кричать, что маму нужно было не трогать, а подождать когда та отдохнёт и проснется сама. Васька уже под два возмущенных голоса смерила давление, которое оказалось хорошим, да и по внешнему виду столичной дамы не заметно было, что бы ее, что то мучило.

– А где таблетки, которые вам выписали вчера,– спросила она строго.

Больная возмутилась,– я думала, вы еще принесете, вчера врач оставила только одну, а нам сложно добираться до аптеки, машина сломалась, я была уверенна, что вы принесете еще. – Я ведь больна, а дочь моя от меня не отходит, вдруг мне станет плохо и кто еще мне поможет в этой глуши.

Васька даже не стала злиться, – пешком полтора часа, пусть ваша дочь сходит и купит в Березово, а я вам еще одну оставлю и больше приходить не буду.

И ушла под визгливые вопли обеих женщин, что они будут жаловаться на плохое обслуживание и невнимательность и еще что то. Васька же снова вздохнула, ведь ясно как божий день, что люди у себя дома так себя не ведут, а почему то, приехав в глушь и считая то, что они из столицы требуют для себя каких то немыслимых благ. Успокоилась она уже в другом доме, где делала перевязку ребенку, Катя вчера зашила глубокий порез, – малыш трех лет, очаровательный мальчик Паша, ухитрился во дворе найти обломок старой косы и порезаться. А Васька, делая перевязку, не совсем сначала прислушивалась к рассказу Пашиной мамы Вали, когда знакомые имена вдруг ей резанули слух.

Валя с тоской говорила,– Ну чисто вампирки эти мать и дочь, раз в неделю обязательно всю деревню перешебуршат и всех перессорят, всем гадостей наговорят и несколько дней, потом ходят всем улыбаются ехидно и довольно.

– А что, – спросила Васька,– и вас тоже вчера они задели или ругали.

– Так вчера они с нашего дома и начали скандал,– тут же возмутилась Валя,– они у нас молоко берут по утрам и вчера эта старшая ведьма, взяла банку, отпила глоток и стала ругаться на всю деревню. – Что молоко плохое и брать его она не будет и разбила банку у калитки, и как раз Паша то и порезался, и где он только кусок этой косы нашел, мы ведь все острое давно и дома и во дворе убрали.

И правда что в ограде, что в доме у них чистота была идеальная, Васька еще, когда зашла во двор обратила на это внимание и малыш, ухоженный под приглядом, странно все это подумала она. Васька тем временем убедилась, что у Паши все хорошо заживает и поставила уколы, на всякий случай, обещав зайти завтра.

– А что эти ваши вампирки вчера еще с кем ругались? – спросила она Валю.

– А то, вчера они еще наших соседок отругали, которые им замечание сделали, и-за разбитой банки. – Одна из соседок тоже москвичка, но тихая нормальная, а эти же,– снова запричитала Валя.

Только Васька собралась домой, как к ней в этом же доме у Вали потянулась очередь с жалобами на головную боль. Оказалось что все больные сегодня, так или иначе вчера контактировали с вампирками, имен их никто не помнил. Васька пока всех осматривала да разговаривала, все равно мыслями возвращалась к тому, что вампирки и в самом деле не так безобидны и вполне возможно так подзаряжаются жизненной энергией от обычных жителей, и от того так сегодня много больных. Катя то была после скандала и могла не заметить таких странностей. Васька порылась в памяти и вспомнила, что мама Галя говорила о подобных существах и о защите от них. Конечно, она не стала никому ничего говорить, а уходя, решила кое – что сделать около дома вампирок. Если они обычные люди то им это никак не повредит, а если они такие и есть, то это уже их проблемы. Когда все больные разошлись, и Васька уже стала выходить, Валя ей как обычно дала пакет с продуктами на дорогу. Васька сегодня торопилась и отказалась обедать в деревне, а Валя, как, и принято не выпустила ее из дома без гостинца. Васька попросила ей в пакет еще насыпать обычной соли, не объясняя зачем. Валя, молча и от души принесла ей тяжелый мешочек, только с пониманием и интересом, поглядывая на Ваську.

Васька вышла за деревню и увидела то, что ей нужно, заросли осины, она отломила веточку, выложила из рюкзака мешочек с солью, и стала веточкой осины мешать соль, приговаривая, – Боль на боль, зло на зло. – Как пожелаешь, так и получишь. – Каждый камешек станет вам болью. – Каждый камешек вернется к вам злом.

Наговор был длинноватым, но простым, чувствуя себя полной дурой, но решив идти до конца, Васька вернулась в поселок и раскидала наговоренную соль возле дома вампирок, так что им стало невозможно выйти хоть раз, не наступив на соленый камешек. Соседи поглядывали, что Васька делает, и тут же отворачивались и уходили, сделав вид, что ничего не видят, эдакий каламбур получился. Но видимо вампирки сильно достали всех, заступаться за них или спрашивать о чем – то Ваську не стал никто. Васька изначала планировала это как шутку, вампирки ухитрились за утро достать и ее, она сама не знала толком, зачем она так решила сделать, но когда произнесла до конца заклинание, то почувствовала,– оно получилось. Мама Галя говорила, что это заклинание возвращает злые слова, и поступки своим хозяевам в три, пять или семь раз больше. Зависит это от силы произносящего мага. И если человек не желает зла окружающим, то это заклинание и не подействует, так что поэтому зря обидеть, кого то, Васька не боялась. Весь день она провела в Липах, а ведь собиралась все закончить и вернуться, до обеда. Придя домой, Васька устроила генеральную уборку в доме, нет так – то она следила за чистотой, просто дома то бывала редко, и пыль все равно упрямо оседала в комнатах. Вечером, когда стемнело, Васька поставила в гостиной свечу, зажгла ее, предварительно выключив везде свет. Со свечой в руках обошла весь дом, освещая все уголки, затем свежим веником промела пол на кухне, поставив веник на обычное место. Выставила на столе в кухне заранее приготовленное угощение хлеб, конфеты и красивой кружечке с блюдцем поставила рядом свежее молоко. Открыла входную дверь настежь и стала читать.

– Дедушка Домовой приходи скорее в дом – Угощенье принимай, от бед и невзгод защищай – Дедушка Домовой будь со мной живи тут – Хлеба да соли в моем доме откушай молоком запей – В дом счастье да радость зови беды гони.

Васька легла спать с надеждой, пусть хоть кто – то живет с ней, хоть Домовой, ей так непривычно и страшно одной, и хоть бы у нее все получилось. Утром она увидела на кухне крупного симпатичного рыжего котенка, который лакал молоко из кружки на столе и поглядывал на нее хитро, – будет она ругаться или нет. Но Васька уже торопилась на работу снова в Липы, и она только погладила котенка по голове, сказав ему на прощанье.

– Осваивайся в новом доме, но не шали, я поздно прихожу, устаю, а так весь дом в твоем распоряжении, продукты в холодильнике можешь брать любые.

Кот мяукнул, подтверждая, что он все понял.

Васька шла в Липы с опасением, и даже переживая за вчерашний поступок, все, что она вчера сделала, ей казалось смешным и откровенно глупым.

– Первый раз пришла в эту деревушку, – переживала она, – и тут же повела себя как… – Даже слова то подобрать не могу для своего проступка,– разговаривала она с собой по дороге вслух. Прошла мимо дома вампирш и поразилась тому, что у них все плотно закрыто и окна и двери. Зато Валя встретила ее радостно, и Паша уже чувствовал себя хорошо, порез на ноге затягивался быстро.

Валя, же не скрывая радости, стала рассказывать,– Вчера через пару часов вампирши вышли из дома, да вдруг как стали кричать, как будто их режут, забежали домой и через час молча уехали отсюда. – Представляешь ни звука не издали, у нас тут сразу как то легче дышать стало.

Васька, сегодня ушла с деревушки Липы рано, и вроде все теперь хорошо, пациенты все пошли на поправку, а после отъезда вампирок и головные боли у всех прекратились. Мысли ее все время возвращались к маме Гали, вчера она воспользовалась дважды теми знаниями, что ей передала приемная мать, и наговор против вампирок и подселение Домового прошли как будто, так и надо. Васька не хотела колдовских знаний, не хотела повторить судьбу родителей и решила, что больше не будет использовать полученные знания ни на какие цели, ни на добрые цели или тем более злые. Ваську что- то ее тревожило, и голова снова заболела смутно знакомо. Васька решила присесть на обочине в теньке деревьев и перекусить, макушка лета как – никак и жарко. Васька неторопливо съела кусок хлеба с сыром, запила водой, еще посидела немного, просто в блаженстве вытянув натоптанные за день ноги, и только стала вставать, как ее согнул приступ боли. Голова как взорвалась и Васька как куль повались обратно на землю, полузадушено хрипя и извиваясь от боли. Затем ее стошнило и наступило облегчение и через рассеивающуюся темноту в голове проступили очередные воспоминания. В этот раз произошло хоть все быстро и очень больно, но Васька восприняла, новые воспоминая уже более спокойно, хотя теперь ее корежило уже от душевной боли, ведь физическая боль проходит быстро, а воспоминания жгут сильнее и остаются с ней навсегда. Теперь Васька знала, кто такая мама Галя и что она делала с Васькой и почему она умерла так странно. Ваську поразило что она все теперь зная не испытывает той боли что раньше, возможно потому что все таки догадывалась и была готова к такой развязке. Она с трудом встала, отряхнулась, прополоскала рот и влажными салфетками, которые носила с собой постоянно, обтерлась, приведя одежду в относительный порядок. И немного отойдя в сторону, снова уселась в траву, ноги еще тряслись. Васька обхватила руками еще немного гудящую голову и попыталась все увиденное осознать и принять. Мама Галя была, когда то любовницей отца, и никак не хотела уходить от него, а он и не скрывал что она для него очередная подружка и у них никогда не будет ничего серьезного. Она была слабенькой ведьмой одиночкой, и, повстречав сильного красивого колдуна Матвея, влюбилась в него без памяти. А отец к тому времени встретил маму и сам потерял голову от голубоглазой девушки так, что решился жениться на ней. Матвей резко отшил свою бывшую подругу, но Галина не смирилась. Она писала и звонила ему, устроила скандал дома, чуть не избив маму. Матвей, рассвирепев, пообещал Галину, если еще увидит поблизости убить.

Только и-за того что она была его любовницей он, прихватив Галину за горло все таки ее не убил, но предупредил. Что если он ее еще раз увидит рядом с домом или со своей семьей, то, пусть не говорит, что он ее не предупреждал,– умирать она будут долго и страшно.

Галина напугалась угроз, Матвей то никогда не был ни белым ни пушистым, а как и положено потомственному колдуну был жесток и расчетлив. Но семью в покое не оставила, все время стараясь быть рядом и наблюдать издали, надеялась что игра в семью Матвею быстро надоест. Но даже сам Матвей не ожидал, что так полюбил свою Людмилу. Она была такой светлой и даже может быть и чуть наивной, но тоже не представляла себе жизни без Матвея, и он чувствовал, что она ему не лжет. К тому же романы с бойкими, наглыми ведьмами и стервами надоели ему, а жена стала глотком свежего и необычного для него чувства. Когда Галина узнала, что в семье Матвея будет ребенок, она чуть не умерла от горя, знала, что колдун не бросит своего сына первенца. Но родилась девочка, и Галина успокоилась, зачем колдуну такая обуза. Потомственные колдуны своих сыновей то редко признавали, а тут дочь, с которой ему что делать то. Но колдун не спешил разрывать с семьей и дочку полюбил. Он и сам себе удивлялся, но когда впервые увидел новорожденную дочь, что – то там в нем перевернулось, и он понял, что все сделает для ее счастья. Васька была удивительно похожа сразу на обоих родителей, взяв у них не только лучшие внешние черты, но и от обоих их характеров только лучшее. Галина часто наблюдала издали, как он возиться с дочерью, и что он счастлив, но, терпеливо ждала, уверив себя, что он все равно к ней вернется. Это стало для нее какой – то навязчивой идеей, она жила Матвеем. У колдунов дети редкость, а наследник ему будет нужен и она тут как тут и только она сможет родить ему достойного наследника. Хотя ведь Галина была симпатичной, и поклонников у нее всегда было много, но вот только Матвей притягивал ее, может потому что когда то оттолкнул, посмел отказаться от нее, а она не смогла простить. А когда поняла что в семье появиться еще малыш и уже точно мальчик, то уже сдержать себя не могла, черная ненависть заполнила ее всю, и она решила страшно отомстить Матвею, убить их всех, всю семью. Своих – то сил у нее не хватало, и она продала все что имела и что скопила. Так – то деньги у нее были, она зарабатывала магическим ремеслом очень неплохо, и на себя – то сильно не тратилась, копила на будущее и много вкладывала в недвижимость. Но на месть этого было мало, и, продав все, что у нее было, она смогла собрать нужную сумму для контракта. Тем более Матвея нужно было убить гарантированно, он если уцелеет, порвет всех, кто имеет отношение к контракту, а уж ее то точно. И Галина хоть и боялась до дрожи в коленках, но от своей затеи не отказалась, не смогла. Она уверила себя, что как только не будет Матвея и его семьи, как она тут же заживет свободно и сможет построить, как захочет свою жизнь. Нашла семью охотников на нечисть, которые сильно не интересовались причинами убийства, а просто согласились за хорошую сумму. Так то что бы убить семью колдуна, нужно было доказать что они все опасны, охотники не убивают всех подряд, просто потому что он тебе не понравился или оттолкнул когда то. А этим охотникам нужны были деньги срочно, и они согласились на грязную работу, даже не изучив причины, и тоже оказались своим поступком за гранью покона – это закона для всех детей Ночи. Покон прямо запрещает убивать невиновных членов семьи и тем более детей, которые еще ничего не успели совершить, а уж убить беременную женщину так это вообще за гранью разумного. Захудалая семья охотников невинной кровью хотела так решить свои проблемы и взяла заказ, не изучив причин мести, и тоже нарушила покон. Дозволено то, не писаными правилами, – убивать только тех, кто опасен. А, виновников нарушивших закон, всегда ждет наказание, даже если не в этой жизни, то в посмертии обязательно, и оправдаться или искупить свою вину уже невозможно, если виновен, за исполнением следят сверху. Все кто имеет отношение к магии, знают точно, жизнь после смерти не заканчивается, а только переходит в другую форму. Вот так и закрутилась эта трагедия, а заключенный сгоряча контракт, уже не дал им путей к отступлению. Васька аж дышать перестала, поняв, что тогда головы убитых родителей принесли маме Гале, как подтверждение выполненного заказа. Но контракт оказался не выполнен, Васька то уцелела. А тут и произошел сбой, Галина испугалась того что натворила, и спрятала чудом спасшуюся девочку от охотников. Поглядев на дело рук своих, так и не смогла его закончить. Она ведь первый раз пришла в больницу убить Ваську и около часа простояла над ней, разглядывая искалеченную изуродованную девочку, но живую, и так похожую на Матвея. И получился замкнутый круг, охотники пока не выполнят контракт, не имеют права остановиться, да и кто свяжется с их семьей, если они не выполнили обязательства, это уже вопрос престижа. А Галина хоть и передумала, но тоже не могла разорвать договоренность и-за одного условия контракта ей же и придуманного. Одна строка перечеркнула всю ее жизнь,– только смерть всех членов семьи закрывает контракт, даже если заказчик передумает. Зачем она вписала эту строку она и сама не понимала, не помнила, гнев душил ее, но она видимо боялась, что может передумать или пожалеть. И все эти годы прятала Ваську от нанятых ей же охотников, поскольку разорвать контракт не смогла и сама стала их жертвой. Держала Ваську в колдовском дурмане, что бы та ни о чем не могла догадаться, Галина не видела выхода, как ей все объяснить и оправдаться перед девочкой. Тем более как объяснить ребенку, что она убила всю ее семью только потому, что ее, когда то отверг Матвей. И погибла то Галина от Васькиного проклятья, оно все равно настигло ее. Васька ведь тогда прокляла всех, кто причастен к смерти ее семьи, и даже если бы хотела, тоже не смогла бы отменить своего проклятия. Васька зажмурилась, хотелось плакать, выть и биться головой от того что так всего наворочено в жизни непонятно, глупо и несправедливо. Васька вытянулась на траве во весь рост,– ну почему, – думала она, – зачем? Искренне не понимая, зачем, она нужна такая любовь, со временем перешедшая в ненависть, приведшая к такой страшной для всех трагедии. Ведь никому не досталось счастья, а могло бы быть и все гораздо проще. Ну, помучилась бы Мама Галя немного и нашла бы себе другого парня, может и любила его меньше, зато жила бы семьей со своими детьми. И ее родители были бы живы, и Васька счастливо бы жила в своей семье, а так все перегорело, только пепел остался. Васька не знала, ищут ли ее до сих пор или нет, но решила, что хватит бегать. Будет она жить как жила, а там если повезет, то будет у нее и любовь и семья, нет, так нет, а прятаться от неведомой опасности ей больше не хотелось. Васька как не старалась, но не могла вспомнить лиц охотников, хотя знала теперь совершенно точно, что видела их четко и когда, ни будь, обязательно, вспомнит их лица, – но что ей это даст. Вот она их вспомнила и узнала, то, что может она сделать,– ничего. Все равно бы она не смогла от них защититься. Да и убить их бы тоже не смогла, и это нужно признать честно. Вон отец, какой был сильный, и то убили его подло, оглушив, устроив западню с аварией, получилось, что хитрость на силу и все у них вышло. А ей то, как противостоять, не умея самой защищаться. И она решила положиться целиком на свою судьбу. Васька пролежала на обочине дороги до темноты, слабость и боль потери совершенно разбили и опустошили ее. Мама Галя ее единственная опора и близкий человек оказалась убийцей ее семьи, и Васька вздохнула с облегчением хотя бы от того, что она узнала обо всем этом только сейчас. Она боялась, что если б вспомнила все раньше, то тоже, наверное, попыталась бы от горя убить Галину. Месть это заколдованный круг, и выбраться из него сложно. Вот как ей жить дальше с таким то знанием. Она лежала на траве, подложив руки под голову, на черном небе горели особенно яркие сегодня звезды, где то вдалеке слышался задорный смех, а Васька лежала и думала, как плохо, что она теперь все знает и все равно хорошо, что знает, вот только жить ей совсем не хотелось. Рядом раздался шорох кустов и знакомый голос спросил.

– Девонька тебе совсем плохо?

Василиса подскочила,– Архип Пантелеевич, это вы?

– Да конечно я, кто же еще тебя в такой темноте разглядит. – А ты смотрю, совсем то расклеилась, тяжел груз воспоминаний, понимаю, но жить то надо дальше. – И моя вина в том есть, а хочешь, я тебе цветок папоротника подарю?

Васька впервые за вечер засмеялась,– Нет, зачем он мне, кладов мне не надо и прятаться я ни от кого не собираюсь.

– А я тебе его просто покажу, и поверь, ты такой красоты никогда не видела. – Да и я то, уж, наверное, лет сто цветок никому и не давал, а тебе девонька, просто покажу, как он выглядит, даже таким знанием, мало кто похвастаться, может. – Пойдем девонька, вставай, ночь сегодня особенная, чудная.

Васька поднялась, отряхнулась, одела рюкзак на плечи и стала вглядываться. Лесной Хозяин взмахнул рукой, и перед ними открылась ровная натоптанная тропка, а темень то какая вокруг.