– Уже не важно, – женщина освободила запястье от цепких пальцев. – И тоже обещаю, что ничего не предприму до твоего назначения. Когда обоснуемся в области, там решим. А пока переберусь в комнату для гостей.
Александр Владимирович коротко кивнул. Главное выиграть короткий бой и получить время, а дальше всё стихнет и рассосётся. Жену Раису он любил. Давно. Сейчас глубокое чувство легко тлело и почти угасло, оставив лишь привычку. Мэр вообще не понимал, зачем менять жён? На какой чёрт создавать семью с молодой профурсеткой? Есть Раиса такая удобная, знающая все его привычки и недостатки. Связь на стороне, такая ерунда! По-настоящему главу города возбуждала власть. И чем выше он поднимался, тем ярче разгоралось это чувство. Но кто мог сделать эти снимки? Он ещё раз посмотрел фотографии, прикидывая в каком углу кабинета, любопытный размещал камеру? Злость и раздражение мешали сконцентрироваться. Александр спрятал компромат в портфель и отправился в душ.
Юра Митрофанов находился в тяжёлом похмелье, но отказать шефу, это подписать для себя смертный приговор. Ну, может не так серьёзно, но есть риск потерять работу. Поэтому водитель быстро собрался, сунул в рот лавровый лист и вырулил со стоянки. ДПСников он не боялся, кто посмеет остановить автомобиль главы города! Хуже, если запах учует Селивёрстов. Хорошо весна на дворе, можно открыть окно на полную катушку. Но никто не знает, что может произойти в следующую минуту – дождь или снег? Вон тучи собрались. Это Сибирь, снег в тенистых местах лежит до самого июня. К облегчению Юрика, шеф был настолько занят своими мыслями, что не заметил бы, если водитель находился в полной алкогольной отключке или за рулём сидел совершенно посторонний человек. Когда подъехали к зданию администрации мэр бросил:
– Можешь помыть машину и заправиться. У тебя минут тридцать есть.
Селивёрстов прошёл через главный вход и поднялся в кабинет. В субботний день в здании царила тишина, только дежурный в стеклянной будке вытянулся по стойке смирно. Светочка появилась за минуту до него и ещё не успела скинуть пальто.
– Доброе утро Александр Владимирович. Вы вызвали меня, потому что возникли какие-то срочные дела?
– Угу, – промычал Селивёрстов и прошёл через приёмную в кабинет, на ходу бросив, – ко мне зайди!
Девушка быстро скинула пальто, поправила причёску и двинулась следом за шефом. Селивёрстов закрыл за ней дверь, вынул из внутреннего кармана пиджака конверт и, сунув под нос Светочке, другой рукой с размаху ударил по щеке. Удар оказался такой силы, что ничего не ожидающая секретарша отлетела к стене. В уголке губы появилась капелька крови.
– Твоя работа? – мэр в бешенстве сверкал белками глаз. – Где устанавливала камеру?
– Ничего не понимаю, – секретарша поднялась с пола и протянула руку. – Я могу посмотреть?
– А ты не видела! Сама бы не додумалась, кто-то научил? – Селивёрстов бросил конверт на стол. – Сколько заработала на этих фотографиях? Кому ещё отправила? Давай, рассказывай, всё равно не выпущу, пока не узнаю правду.
С этими словами глава города запер дверь и сунул ключи в карман. Света достала снимки и прикрыла ладонью рот, вдруг скривилась от боли и налету поймала капельку крови, которая норовила испачкать белую блузку.
– Фотографии сделаны снаружи. Здесь видны блики от стекла.
Александр уставился на снимок и мысленно согласился с девушкой. Вчера его трясло от злости, он никак не мог сосредоточиться и внимательно рассмотреть занимательные картинки. Ещё ему было стыдно видеть свою лоснящуюся рожу с закатанными от удовольствия глазами.
– Но каким образом можно было сделать это? Ремонтных лесов возле администрации нет. Напротив парк.
– Может с беспилотника? – робко предложила девушка свою версию.
– Ты фильмов насмотрелась про Джеймса Бонда?
К своему удивлению Селивёрстов неожиданно завёлся, его волновала кровь на нижней губе девушки. Захотелось впиться в неё со всей силы, порвать блузу с бюстгальтером и выпустить наружу белую, нежную опару.
– Может в этот день в парке меняли фонари, и работала вышка? – Светочка облизнула губы. – Фотографии чёткие, значит, снимали качественным, профессиональным фотоаппаратом.
– Ты в этом точно не участвовала? – наивно спросил Александр Владимирович. И сам понял глупость вопроса: даже если и участвовала, то никогда не сознается в этом.
А Светочка вдруг поняла, что наступил её час. Она заговорила быстро и горячо:
– Я никогда не смогла бы причинить вам вред! – девушка опустила глаза. – Я люблю вас. И ещё у нас будет ребёнок!
– Что? Ты в своём уме? Какой ребёнок? Неужели ты думаешь, что под это дело, – он указал на разбросанные снимки, – сможешь претендовать на создание долгосрочных отношений?
Глаза Светочки налились слезами. Селивёрстов понял, что перегнул палку. Не хватало, чтобы секретарша носилась со своим животом, как с писаной торбой по зданию администрации и охотно отвечала на вопросы об отце!
– Успокойся. Поедешь в область и сделаешь операцию.
– Нет, нет! – девушка замотала головой. – Я хочу этого ребёнка.
– Давай так, завтра выходной, праздник, девятое мая. Ты хорошо отдохни, а в понедельник со свежей головой мы вернёмся к этому разговору, – у Селивёрстова неожиданно пропало всякое желание обладать девушкой, захотелось скорее избавиться от неё и подумать в тишине. – Я скажу водителю, чтобы доставил тебя домой.
Оставшись один, Селивёрстов подошёл к окну и замер в раздумьях. По большому счёту что-то изменить радикально этот компромат не сможет. Ну, увидит губернатор, пожурит. Все мужики, с любым может случиться. У президента Америки Била Клинтона только рейтинг поднялся, когда факт его связи с Моникой Левински стал достоянием общественности. Французские папарацци поймали Франсуа Олланда в тот момент, когда он утром выходил из квартиры некой актрисы. Сам экс президент Франции не опроверг и не подтвердил информацию, но жена от него ушла! Да что говорить, первый президент США, которого публично уличили в неверности брачному обету, оказался Джеймс Гарфилд ещё в 1881 году. Его жена обнаружила любовные письма, свидетельствующие о том, что муж имел как минимум двух любовниц. Президент Уоррен Гардинг регулярно изменял жене с молоденькой девушкой по имени Нэн Бриттон прямо в туалете Белого Дома. За русскими чиновниками целый хвост тянется вот из таких историй. А со Светочкой надо что-то делать. Уволить по-тихому не получится. А вдруг и правда ждёт ребёнка? Может деньгами откупиться? Или развестись с Раисой? Будет день, будет пища. Сейчас главное это губернаторство!
Из задумчивости Александра Владимировича вывел телефонный звонок. Сотовый трезвонил в кармане куртки. Номер оказался не знакомым. Селивёрстов откликнулся сухо:
– Слушаю.
– Александр Владимирович?
– Да, я, – отозвался мэр, в голове прокручивая, кому может принадлежать этот мужской голос.
– С вами говорит секретарь мадам Керстин фон Шпигель.
«Ну, наконец-то разродилась! – облегчённо вздохнул про себя глава города. – Давно пора расставить все точки над i».
– Я весь внимание, – сухо подтолкнул Селивёрстов.
– Мадам приглашает вас выпить кофе. Сегодня выходной, и если вы не заняты, может, уделите несколько минут?
Мэр помедлил. Можно было поломаться, сослаться на занятость, придумать что-нибудь ещё, чтобы эта шведка поняла, с кем имеет дело! Когда он приглашал, она даже не соизволила отказаться, просто не появилась в ресторане! А с другой стороны время поджимает и чем скорее он решит вопрос с заводом, тем короче будет путь в область.
– У меня сейчас нет машины. Если только через час.
– Вот и прекрасно! Я сброшу на телефон адрес.
Хозяина виллы, которую снимала иностранка вместе со своей свитой, Селивёрстов знал, приходилось встречаться. В своё время он выкупил транспортно-бульдозерную базу и из предприятия-банкрота сделал процветающую автобазу. В какой-то момент руководить надоело, он оставил за себя управляющих, в боксах, гаражах и административных помещениях разместил видеонаблюдение, а сам укатил к тёплому то ли морю, то ли океану. С помощью современной техники имелась возможность отслеживать всё, что творилось в его отсутствие, заместители отчитывались раз в неделю о проделанной работе, а банковский счёт пополнялся. Мэру города не приходилось бывать на вилле, и он завистливо удивился, когда распахнулись ворота, и машина въехала в просторный двор. Александр Владимирович понятия не имел, как выглядит заморская дама, но справедливо рассудил, что женщинам в любом возрасте и в любом социальном статусе нравится получать цветы. Юрик услужливо распахнул дверь внедорожника, и мэр, прихватив роскошный букет из пурпурных роз, поднялся на крыльцо. Дверь отворилась, словно кто-то незаметно наблюдал за его перемещениями. Горничная как-то старомодно сделала книксен, пропустила гостя в ярко освещённый холл и неслышно испарилась. Через секунду по широкой лестнице вниз спустилась элегантная дама, стуча по паркету высокими каблуками. Селивёрстов расплылся в улыбке и протянул цветы, в следующее мгновение от увиденного, превратился в соляной столб.
***
Дома его никто не ждал. Жена даже не вышла встретить, но на кухне обнаружился ужин, прикрытый салфеткой. Селивёрстов, не вымыв руки и, не присаживаясь, откусил кусок жареной сёмги, задумчиво прожевал и вернул салфетку на место. Есть не хотелось, зря говорят, что аппетит приходит во время еды. Вообще ничего не хотелось. Он вдруг устал бороться, карабкаться наверх, ради чего? С другой стороны в душе вылезла злоба. Нет, он просто так не сойдёт с дистанции! Хрен им всем с маслом!
Утром всей семьёй, как в былые времена завтракали и пили кофе. Разговор не клеился. Максим не отрывался от телефона, игнорируя родителей: отца за безобразное поведение, а мать зато, что всё ему прощает. Раиса прямая и строгая мазала маслом булки и раскладывала по тарелкам. Александр вдруг увидел, что жена сменила причёску и покрасила волосы.
– Тебе очень идёт эта стрижка, – Селивёрстов сам от себя не ожидал такой любезности.
– Правда? – жена смутилась и поправила пряди.
– Я буду поздно. Сначала на митинг возле городского мемориала, потом банкет в ресторане. – Александр поднялся. – Спасибо за завтрак, – он неловко попытался поцеловать Раису, а она не делала никаких попыток ответить взаимностью, так и сидела, молча прожёвывая кусок. – Может, приедешь на банкет?
– Все руководители без жён, зачем нужна дама в мужском клубе по интересам?
– Ну, как знаешь.
Торжественные мероприятия проходили из года в год по одному тому же сценарию. Песни, танцы, минута молчания, речь главы города, возложение венков, и апогей праздника банкет в ресторане. Как правило, Селивёрстов появлялся последним. Подчинённые, директора предприятий, депутаты подскакивали при его появлении с бокалами шампанского и дружно, подхалимски кричали:
– Главе города гип-гип ура, ура, ура!
В этот раз так же шло всё как по накатанному, но еле ощутимое отчуждение чувствовал в этот вечер Селивёрстов. В какой-то момент он понял причину: многие избегали смотреть ему в глаза. После трёх тостов столы поредели. Большинство переместилось на улицу для перекура. Сам Селивёрстов не курил. Было дело давно, но из-за угрозы получить инфаркт с дурной привычкой расстался. Местная самодеятельность старалась, как могла, Петренко и минуты не присел, сквозил от ведущей к певцам, контролируя каждое слово и жест. Александр Владимирович усмехнулся про себя:
«Ничего, позднее наверстает».
Мэр знал, что присутствующие расслабятся и оторвутся по-настоящему после того, как он покинет честную компанию. Он незаметно посмотрел на часы и дёрнул за рукав Семизорова:
– Вы здесь уже проследите до конца. А мне надо ещё в администрацию заехать. Забыл на столе телефон.
– Я могу кого-нибудь отправить.
– Не надо, я сам.
Селивёрстов попрощался со всеми, кто попался пока шёл до автомобиля и почти физически чувствовал, как спину сверлят множество глаз.
В понедельник Светочка появилась на рабочем месте вовремя. Она по привычке зарядила кофе машину, рассортировала почту и включила компьютер. Глянув на часы, мысленно удивилась: шеф почти никогда не опаздывает и по понедельникам в девять расширенное совещание. Стрелки подкрадывались к девяти. Может мэр пришёл рано и уже находится в кабинете? Секретарша собрала почту, сначала постучала, потом распахнул дверь и, неслышно шагнула на красную ковровую дорожку. Голова Селивёрстова лежала на столе. Светочка замерла, не зная, как поступить. Она подошла ближе, и крик застрял в горле. Под креслом главы города растеклось кровавое озеро, а глаза со стеклянным безумием смотрели в окно.
О проекте
О подписке