Петровский сбросил ноги с дивана, голова гудела, словно горячий чугунок. Он пил уже несколько дней. В комнате выстроился неровный ряд бутылок и витал жуткий сивушный дух. К бутылке его тянуло, как только мыслями он возвращался в то утро, когда благоухающий и нарядный, с букетом цветов в руках топтался возле порога ЗАГСа. Какой идиот! Ну, просто ряженая, наивная обезьяна, поверившая в наличие связки бананов за спиной у дрессировщика! И сейчас, когда память снова вернула его в то солнечное утро, захотелось залить горячительное. Слава тряхнул головой и заскулил от ударов молота по черепу, тяжело поднялся, на кухне залпом выпил из-под крана тёплой воды, ладонями набрав горсть, умыл, фыркая, лицо. Не найдя полотенце, вернулся в комнату и занялся поисками остатков алкоголя, ничего не обнаружив, открыл двери балкона и задумался. В комнату проник свежий, утренний воздух, голова немного прояснилась, однако хотелось затереть тот злосчастный день. Тогда он совсем не волновался, рядом что-то чирикала Светлана, ей отвечал сожитель Игорь. Постепенно появлялись друзья, с какими пил накануне, они обменивались шутками и громко гоготали, вспоминая прошедший мальчишник. В голове осталось мало с того вечера. У приятеля на даче жарили шашлыки, топили баню, купались в озере, потом кто-то пригласил стриптизёрш. А может это были и не стриптизёрши вовсе, потому что некоторые разбрелись по кустам в поисках утех. Петровский понял, что совершил ошибку, когда ноги перестали слушаться. Под шашлык он предпочитал красное вино, но позднее кто-то подсунул стаканчик с горящей самбукой, потом всучил в одну руку лимон, в другую бокал с текилой. Через какое-то время стало безразлично, что пить и в момент, когда товарищи плескались в озере с визжащими девицами, Славка, на деревянных ногах завалился в дом и рухнул на первый попавшийся диван. Утром проснулся рано, вышел на крыльцо и увидел остатки ночного пиршества. Мангал ещё дымил, на столе гора грязной посуды и пустая тара. Это жена не оставит грязную посуду на ночь, а проститутки, они и есть проститутки! Уже по дороге в город он глянул в телефон и увидел множество пропущенных звонков от Александры, заезжать к ней не стал, а направился прямиком к матери, чтобы привести себя в порядок перед бракосочетанием. Зачем невесте разочаровываться до свадьбы, при виде мятого жениха с сивушным амбре.

Уже возле ЗАГСа, когда подходило назначенное время начал волноваться, позвонил Саше и, не дождавшись ответа, уцепил за локоть Светлану и увлёк её в сторону:

– Вы вчера виделись с Александрой?

– Мы договорились оформлять зал, но я поздно закончила работу, попалась капризная клиентка. Саша, вероятно, не дождалась меня и отправилась в ресторан одна. Там дел на сорок минут! – Света тоже почувствовала неладное, бесконечно вертела головой и вытягивалась на носочки, стараясь из-за голов праздного народа, высмотреть приближающийся автомобиль.

– Контролируй ситуацию, – он сунул Светлане в руки букет. – Я мигом! Может что-то случилось с машиной.

– Если твоя мать спросит, что сказать?

– Не спросит, она, с другими гостями приедет прямо в ресторан.

С этими словами Славка выскочил на проезжую часть и поймал такси. Ключами, которые выделила Саша, он открыл дверь и понял всё с первых секунд: на двери зеркального шкафа висело свадебное платье. Пройдя по квартире, выяснил, что девушка в спешке покинула жильё: холодильник и другие электроприборы отключены, некоторые вещи валялись на полу и на кровати в спальне, на антресолях отсутствовал чемодан. Вячеслав вышел на балкон, закурил, держа в душе ещё маленькую надежду, глянул вниз и не обнаружил автомобиль невесты. Хрусталь праздничного утра со звоном разбился! Его тупо обманули, щёлкнули по носу! Но зачем? Он не захотел разбираться в причинах и вообще думать об этом, душу захлестнула обида! Петровский взял себя в руки, сделал несколько звонков, не спеша вышел из квартиры, прошёлся по малолюдным залам супермаркета, забил телегу под завязку алкоголем, кое-какой закуской, отключил телефон и вернулся назад. Потом в пьяном бреду остатками сознания пытался понять поступок невесты, жалел себя и последними словами ругал весь этот безумный и бестолковый мир.

Прадед Петровского считал себя потомственным аристократом и мел на это все основания – являлся потомком княжеской фамилии и служил адмиралом Балтийского флота, дед пошёл по проторенным стопам, вот только отца судьба отделила от моря. Во время войны бабушку с детьми эвакуировали на север, а деда приписали к Мурманскому военному флоту, служил он родине отважно и честно, однако в канун дня Победы его арестовали по подозрению в шпионаже в пользу иностранных государств. Тогда никто не разбирался, какие это «иностранные государства», анонимка есть, а дело пришить всегда можно! Глупее ничего нельзя было придумать, но деда осудили и сослали в ту самую холодную республику Коми, только в северную часть. Бабушка, узнав об этом, сначала огорчилась, потом даже обрадовалась, всё ближе к мужу, однако совсем перебираться к нему не стала, боялась, что на детей навешают ярлыки врагов народа. Со временем семья перебралась в родной Ленинград, а отец Петровского к тому времени учился в государственном Университете на отделении Транспортные технологии, поэтому не вернулся в родные пенаты вместе со всеми. По окончании ВУЗа ушёл на хорошую должность, потом женился, вскоре родилась дочь, а потом и сын Вячеслав. Так туго связалась судьба потомственного аристократа с суровым краем. К слову сказать, Петровский – старший о своём происхождении не распространялся, родословной не кичился и, как истинный интеллигент, вёл себя достойно, что всегда удивляло сына – как можно, пройти через столько смутных времён и, поднимаясь по служебной лестнице, сохранить понятие о чести!? Однако зов крови оказался сильнее, Славка не пошёл по стопам отца, а по окончании школы двинулся всё к тому же Балтийскому морю и без особого труда поступил в Государственный Университет морского и речного флота имени адмирала С.О.Макарова на кафедру английского языка и права в тогда ещё Ленинграде. К родственникам ютиться не пошёл, устроился в общежитии на общих основаниях и повесил на стене вместо Синтии Кроуфорд и знойной Софи Лорен старую фотографию бравого прадеда в белой адмиральской форме. С учёбой Вячеслав справился блестяще. Сначала стажировался в Ленинградском морском торговом порту, потом, благодаря деловым качествам и отличному владению английским языком, его пригласили на работу в крупную международную компанию «Blue Water Shipping». По тем временам такой взлёт оказался просто фантастическим – осесть в столице Дании Копенгагене, и получить работу в огромном международном пароходстве под красивым названием «Голубая вода» в качестве менеджера, о таком можно мечтать всю жизнь и никогда не достичь, а он, почти вчерашний студент занял престижную должность просто играючи! Уже потом Петровский наводил справки, уж не питерские ли родственники подсобили, и выяснил, что родственные связи не имеют к назначению никакого отношения. Представители компании искали молодого, перспективного менеджера для того, чтобы тот занялся разработкой плана сотрудничества с Россией на Балтийском и Северном морях. Руководство Университета выбрало из многих кандидатов бывшего выпускника, и предоставило ему прекрасную характеристику. В Дании Слава освоился быстро, конечно, скучал по родителям и друзьям, но времени на грусть почти не оставалось, новая, интересная работа занимала почти всё время, к тому же, часто приходилось летать на переговоры и для заключения сделок в Россию. А вот с девушками в чужой стране никак не складывалось. Всё в них было не так: похожи на мальчиков, с брекетами на зубах, в растянутых свитерах и кедах. Мало встречалось особей противоположного пола, которые следили за своей внешностью, носили туфли на каблуках и пользовались парфюмерией, а Петровский грезил о девушке с большой буквы. Конечно, попадались и такие, но они, как правило, не отягощали себя образованием, да и жизненные цели видели в чём угодно, только не в создании семьи. В общем, Вячеславу в этом смысле не везло! Как-то, находясь в командировке в Санкт-Петербурге, он закрутил роман с женщиной мечты. Эффектная, соблазнительная, остроумная, она манила и снилась во снах. Сначала встречались в отеле, когда случались редкие визиты на родину. Потом Петровский использовал любую возможность для того, чтобы увидеть предмет мечтаний, вскоре снял квартиру, перевёз туда даму сердца и уже начал искать в Питере работу, для того, чтобы бросить якорь на родине предков. Хорошо, что не объявил о своём уходе руководителям пароходства «Голубая вода», потому, что в один незапланированный приезд, открыв своими ключами, дверь съёмной квартиры, увидел картину, от которой чуть не потерял разум. Девица кувыркалась в постели сразу с двумя кавалерами, компания повизгивала и пыхтела, от чего никто не услышал и не обратил внимания на открывающуюся дверь. Потом Вячеслав выяснил, что шайка-лейка свои оргии ещё снимала на камеру. Он плохо помнил, что произошло потом, потому что гнев красной пеленой застил глаза, и благодарил бога, что всевышний оградил его от греха смертоубийства. Битая, расхристанная компания цеплялась за простыни, пытаясь прикрыть срам и увернуться от ударов, но в итоге оказалась на лестничной площадке почти, в чём мать родила. Через несколько минут разъярённый мужчина сбросил с балкона тряпки, оставшиеся от извращенцев, привёл квартиру в порядок, позвонил хозяйке и отказался от дальнейшей аренды. Слава получил шок, но не удар по самолюбию или душевную травму. Эта женщина была ошибкой, сам виноват, что принял дешёвую проститутку за достойную его любви женщину. Когда скончался отец, он ещё не помышлял о переезде в отчий дом, но когда с матерью случился инсульт, то Петровский сомневался ровно три минуты. Он подал заявление с просьбой освободить от занимаемой должности и, не дожидаясь окончательных выплат, отбыл в родной город к матери, которая нуждалась в уходе и помощи. Окончательный расчёт Слава получил буквально через неделю на индивидуальный счёт, благо международная система «Visa» позволяла пользоваться банковской картой почти в любой точке мира. За время работы в компании «Голубая вода» Петровский скопил довольно внушительные средства, несмотря на то, что жизнь в Копенгагене была достаточно дорогой даже в сравнении с Санкт-Петербургом. На удивление, мать, при появлении сына, быстро пошла на поправку, хотя врачи не прогнозировали полное восстановление. Вячеслав возил мать по реабилитационным центрам, массажистам и даже колдунам. Вскоре она стала самостоятельно ходить, правая рука, которая до этого висела плетью, поднялась и начала держать ложку, потом вернулась речь и ясность сознания. Петровский вздохнул свободно. Ведь ожидал, что придётся таскать утки из-под лежачей больной, кормить с ложки, и выдавать лекарства по расписанию. Эта борьба длилась больше года и достаточно истощила заграничные накопления, но Вячеслав не роптал на судьбу по двум причинам: во-первых – потому что мать не только оклемалась, а снова стала ходить на маникюр и делать причёски; и, во-вторых – он познакомился с Александрой в тот момент, когда привозил маму к знаменитому массажисту, который практиковал как раз в клинике, где трудилась будущая невеста.

Петровский открыл дверь своим ключом и отпрянул, увидев в коридоре мать. Та стояла у зеркала и поправляла причёску, словно собиралась уходить. Она повернула голову и не двинулась с места, только проговорила бледными губами:

– Как изволишь понимать твоё поведение?

Вячеслав устал от пьянства и тяжёлых мыслей, бесконечно истощился и не имел сил на объяснения. Он стянул свадебный пиджак, сунул в шкаф, скинул туфли и устало посмотрел в близорукие глаза матери:

– What dо you want from me?

– Что я хочу от тебя? – переспросила мать его же вопрос, переведя с английского на русский язык. – Ну, для начала жду объяснений. И как можно оставить надолго родную мать? Отключить телефон? Да меня, за время, пока ты валял дурака, можно было похоронить несколько раз, закопать и отпеть в церкви!

Мать распалялась, и в уголках глаз скопились слёзы, готовые вот-вот брызнуть. Неожиданно худые руки с пигментными пятнами затряслись и суетливо полезли в сумочку, которая стояла на полке возле зеркала. Достав салфетку, женщина промокнула слёзы, а острые плечи продолжали мелко вздрагивать. Петровский неожиданно осознал, что у него нет никого на свете ближе матери, сердце обжёг стыд: баюкал свои переживания, как нарыв на пальце, смачивал анестезией в виде алкоголя и совсем забыл, что единственное сердце бьётся и печалится за него. Он обнял мать за плечи и поцеловал в макушку:

– Прости меня мама, – несколько секунд Слава стоял, не отпуская хрупкое тело, потом спохватился. – Я очень голоден. Покормишь?

– Я готовила каждый день, ждала тебя, потом выбрасывала в помойку, на другой день снова готовила свежее, – женщина со вздохом отстранилась. – Пойдём уже, горе моё луковое.

– Почему ты решила, что я валял дурака?

– От тебя разит перегаром, грязными носками и немытым телом, как от дворовой Жучки. Да и морда лица, словно у местного сантехника.

Петровский усмехнулся:

– Я в душ, а ты пока разогрей.

Славка отвалился от стола, наваристый борщ и печёный картофель с мясом заполнили пространство внутри, вытесняя остатки алкоголя, потянуло в сон, но мать прямо восседала напротив с решительным видом.

– Теперь рассказывай, что всё-таки произошло, из-за чего ты отменил свадьбу?

– Объяснять нечего, я сам толком ничего не знаю, просто выяснилось, что невеста сбежала.

– Этого не может быть! Александра не такая!

Вячеслав мысленно изумился: мать внешне никогда не проявляла тёплые чувства относительно будущей невестки, а тут, так рьяно взялась её защищать!

– Какая не такая? Чем она отличается от других легкомысленных дур! В день свадьбы я испугался, что с ней что-то случилось, понёсся сломя голову в квартиру и никого не обнаружил, только свадебное платье. Ненужное свадебное платье и туфли! Она уехала в спешке.

– Как уехала?

– Собрала вещи, села в машину и уехала.

– Может с пьяных глаз ты не увидел записку?

– Записки не нашлось, – неожиданно Петровский задумался. – Знаешь, она звонила мне раз тридцать накануне свадьбы, а я не ответил, спал пьяный, ведь праздновали мальчишник.

– Ох, подведёт тебя влечение к алкоголю! – мать поднялась и начала собирать тарелки. – Поезжай в квартиру и снова, трезвым взглядом всё осмотри. Не может человек пропасть вот так просто, без объяснения причин. Во всяком случае, не Александра! С ней могло что-то случиться!

– Я никуда не поеду, иду спать, – Вячеслав поднялся и сверху посмотрел на мать, которая суетилась возле мойки с грязной посудой. – Зачем искать человека, если он этого не хочет. По сию минуту Чайковская ничего не сообщила, с какой стати волноваться о пустом!

– Но ты отключил телефон, – мать повернулась, глядя с надеждой, словно цеплялась за убегающую нить. – Значит, ты не любишь её, если отпускаешь так легко.

– Всё, я больше не хочу об этом говорить! Жизнь продолжается, завтра отправлюсь на новую работу и прекращу историю про исчезнувшую любовь.

– Постой, – мать присела рядом, смиренно сложив руки на коленях. – Тебе надо сходить в церковь, обратиться к Богу, а то всё идёт наперекосяк!

Повисла пауза. Слава заметил, что после болезни мать стала более набожной и в её комнате появились иконки, но такого совета не ожидал. Мужчина закусил губы, размышляя с чего начать монолог и, после секундных раздумий выдавил:

– А после ты предложишь пойти к ведунье, гадалке, знахарке с хрустальным шаром?

– Не передёргивай, это совершенно разные вещи, – мать дёрнула острыми плечами, глаза внимательно смотрели на сына.

– Компания «Blue Water Shipping» очень крупная структура, имеет несколько филиалов в Европейских странах, даже в тех, у которых нет доступа к Балтийскому или Северному морю, – начал издалека Петровский, – в штате сотрудники различных национальностей. Так вот, я сдружился с одной семейной парой из Германии. Как-то они пригласили меня к себе в гости. Город Любек близ Гамбурга мне очень понравился чистотой, уютом, архитектурой и марципанами, которыми издавна славен. Друзья провезли с экскурсией, показывая достопримечательности. Так вот в одном из районов я заметил странный народ. Оказалось, что здесь живут душевнобольные. Для больных с тяжёлыми формами заболеваний предусмотрены специальные дома, за которыми ухаживает обученный персонал. На территории разбиты парки с цветниками, растут грушевые, сливовые и яблочные деревья, сиделки вывозят креслах-каталках больных, вытирают им слюни и разговаривают с ними, словно это нормальные люди, никого не шокирует их вид, ведь вокруг целый район заселённый людьми, у которых похожие проблемы. Те, кто в состоянии обслуживать себя, живут в многоэтажных домах, у каждого есть маленькая квартирка, где можно спать, смотреть телевизор и даже готовить еду. Такую компанию из десяти-двенадцати человек курируют воспитатели, как правило, крепкие мужчины, они их возят в магазин за покупками, в кино, гуляют в парке, читают книги и укладывают спать. У кого психические расстройства не носят агрессивный характер, тот может работать в магазинах по линии «Красного креста». Пришедших покупателей продавцы радостно приветствуют и пожимают руки, потому что прибыль от продаж идёт на нужды организации, которая основала этот город.

– Это очень мило, но к чему ты это рассказываешь? – мать попыталась встать, но Слава удержал её.

– Послушай до конца. Я поинтересовался, кто финансирует такой затратный проект? Друг ответил очень просто: this is church.

– Церковь?

– Именно! Когда мы с другом вернулись домой, нас встретила жена с матерью, которая сидела на кресле-каталке. Я спросил, на кого они, покидая Германию, оставляют больную мать? Друг ответил, что старушку они забирают только когда приезжают на долгие выходные или в отпуск, остальное время мать проводит в пансионате для престарелых, – Петровский заглянул в лицо матери. – Что бы ты сказала, если я отправлю тебя в дом престарелых, а сам вернусь в Данию к любимой работе?

Женщина не ожидала такого поворота в разговоре, в её глазах мелькнул страх и навернулись слёзы, она лишь тихо прошептала:

– Разве ты сможешь сделать это?

– Конечно, нет! Однако я посмотрел фотографии того места, где обитает старушка, когда сын отсутствует. Прекрасное здание с зимним садом, искусственным озером, цветниками, газонами и беседками. Подобными многоэтажными особняками владеют российские чиновники и олигархи. За стариками ухаживает медицинский персонал, психологи, сиделки, шофёры, садовники, повара. Человек совершенно не чувствует себя заброшенным, убогим и никому не нужным! Я задал вопрос приятелю, сколько обходится содержание матери в пансионате такого рода? Наверное, влетает в копеечку? Ответ сразил: не дорого, совсем! Основное финансирование берёт на себя протестантская церковь, какую-то часть оплачивают страховые компании, остатки берутся из пенсии и выплачивают родственники. Если родственников нет, церковь покрывает расходы, – неожиданно Вячеслав разозлился, – понимаешь, мама, какую роль играет церковь в жизни общества? – мать пожала плечами, не понимая, куда клонит сын. – На днях глава Российской православной церкви заявил, что в день открывается три церкви! Три в день! Закрываются школы, больницы, а церкви открываются! Зачем? Зачем лепить купола в зданиях, где раньше работали кинотеатры? Обществу не нужны умные, образованные, здоровые, а нужны молящиеся, тупые, которые только успевают поворачиваться, поставляя щёки для оплеух? Вроде того, что «денег нет, но вы держитесь»! А мы и держимся за последние трусы! Зачем тратить сусальное золото на оклады образов, если дети болеют раком, а деньги мы собираем на лечение с таких же малоимущих, но сердобольных и человеколюбивых? Зачем православной церкви нужны яхты, самолёты, дорогие автомобили, часы по сорок тысяч евро, золотые кресты, помпезные одеяния? В чём видят своё служение попы? В том, чтобы из храма создать костюмированный театр, чтобы продать больше свечек и услуг в виде отпевания покойника и вознесения молитвы за здравие и упокой?

– Успокойся, Слава! Ты не прав.

– К сожалению прав! И хочу тебе сказать, что дорога к церкви и дорога к Богу, это две разные дороги!

С этими словами Петровский поднялся и ушёл в спальню, оставив мать в недоумении со своими мыслями. Он долго ворочался в постели, по всякому вертел подушку и уснул только когда принял решение: он должен найти Александру и поговорить с ней лично. Пока он не знал с чего начать поиски, однако утро вечера мудренее.