Взяв тетрадный лист, она по памяти набросала штрихи: глаза, прямой нос, волевой подбородок… Рука замерла. Отчего-то подумалось, что этому наброску не суждено воплотиться в полноценный портрет. За стенкой послышались знакомые аккорды. Юле стало страшно от мысли, что всё может повториться. Ведь она была дома одна. Дверь, державшаяся на хлипком крючке, вряд ли могла служить серьёзным препятствием для соседа. Она надела купальник, платье, и выскочила из дома.

Вода убаюкивала. Раскинув руки, и свободно паря над многометровой толщей, Юля не слышала ни криков отдыхающих, ни плеска волн. Взгляд улетал в небо. Раскачивая в материнской колыбели, волны тихо напевали: "Всё будет хорошо, милая". Как бы Юльке хотелось этому верить!

К вечеру она поняла, что с загаром переборщила: спина и плечи болели. Юля оделась и пошла на остановку. Солнце, заретушировав небо алым колером, разлилось над горизонтом багровым заревом. Она где-то читала, что кроваво-красный закат к перемене погоды. Ветер, усилив порыв, поспешил к городу.

Телефон на речку Юля не брала, боясь потерять или лишиться известным способом. Мобильник не был дорогим, но расстаться с единственным средством связи в её планы не входило.

Юля пришла домой, проверила входящие. На дисплее высветилось два пропущенных вызова, и оба от мамы. Юля перезвонила.

Мама предупредила, что заболела сотрудница, поэтому ей придётся остаться в ночную смену.

Приготовив ужин, Юля обнаружила, что дома нет ни крошки хлеба. Она взяла деньги и поспешила в булочную, надеясь успеть до закрытия. Забивая глаза пылью, ветер хлестал по обгоревшему лицу. Юля подумала, что примета оказалась верной: начинается ураган.

Девочка не слышала, как глядя ей вслед, сосед сказал: "Да куда она денется – вернётся".

Выйдя из магазина, Юлька бегом бросилась к дому. Ураган набирал обороты, грозя перерасти в смерч. Зайдя в коридор и пытаясь отыскать в сумке ключ от квартиры, она замешкалась.

– Где ж ты так долго пропадала, крошка? – раздался до тошноты знакомый голос.

Схватив за руку, дядя Вова потащил её в свою комнату. Юля закричала и попыталась вырваться. Ловким захватом, завернув ей руку за спину, мужчина втолкнул её в открытую дверь.

Сосед был не один. За столом сидел незнакомый мужчина. Окинув Юлю пристальным взглядом, он лениво произнёс:

– Сойдёт.

Кинувшись к выходу, Юля принялась кричать и стучать в двери. Но ветер, предательский ветер, заглушил крик. Завывая, он то ли смеялся, то ли кого-то оплакивал. Сквозь слёзы, она бросила последний козырь:

– Я расскажу маме!

– Да ради бога. Думаешь, твоя мать вкусно ела, пила и брала деньги без отдачи за просто так? Завтра можешь сколь угодно жаловаться. А сейчас утри сопли – и за дело, – усмехнулся сосед.

Мужчина, не обращая внимания на происходящее, деловито настраивал камеру. Юля видела похожую аппаратуру в кино. Мелькнула мысль: "А это ещё зачем?"

Менялись способы, позы, ракурс, но не менялось происходящее. Юлька не понимала: ещё вечер, ночь или уже наступило утро?

Казалось, ужас будет продолжаться вечно. Она не ощущала ни боли, ни унижения, словно тело и разум умерли.

Очнувшись, Юлька огляделась по сторонам. Знакомая обстановка свидетельствовала о том, что она уже дома. Она попила воды и, не расправляя постели, легла. Произошедшее казалось кошмарным сном. Юля не представляла, как после такого унижения можно любить, радоваться и даже просто жить.

Зарядивший на несколько дней дождь оказался в унисон настроению. Юля почти не вставала. Она либо читала, либо рассматривала незаконченный портрет.

После непогоды выглянуло солнышко. Боль отступила. Юлька вышла из дома и с наслаждением вдохнула аромат лета. Пахло дождём, цветами, скошенной травой и… надеждой. Грела мысль, что от Дениса наверняка пришло письмо.

Ани дома не оказалось. Отец подруги, любезно пригласив войти, сказал, что дочь вернётся с минуты на минуту.

Юля разулась и прошла в комнату.

– Юль, смотри, какой я фильмец надыбал, – с какой-то странной интонацией произнёс он.

Взглянув на монитор, Юля онемела. Она не поняла, зачем Анин папа показывает ей всю эту мерзость. Внизу видео мелькнуло название их города и надпись "Юлька любит погорячее".

Брошенная мужчиной фраза вывела из оцепенения.

– За деньги или ради собственного удовольствия? Сколько же стоят твои услуги, киска? Думаю, не слишком дорого. Надо полагать, ты никому не отказываешь?

Он скабрёзно усмехнулся. Юля покраснела и, еле сдерживая слёзы, закрыла лицо руками. А мужчина всё стегал и стегал обидными сравнениями и эпитетами.

– И не вздумай ещё хотя бы раз ступить на порог нашего дома! Ты хоть понимаешь, сучка, что теперь на тебя вся школа будет пальцем показывать? Не представляю, как можно опуститься до подобного скотства! Пошла вон, шалава! И чтоб больше я тебя рядом с Анькой не видел.

Выбросив босоножки в подъезд, он выпихнул Юлю следом и захлопнул дверь.

Юлька обулась и, не отдавая отчёта в своих действиях, побежала вверх. Волна стыда захлестнула. Только сейчас она осознала весь масштаб трагедии. Как теперь она сможет смотреть в глаза одноклассникам, учителям, да и просто ходить по улицам, принимая каждый взгляд за намёк? А Денис, что он скажет? И сосед… он ведь не оставит её в покое.

С каждой новой ступенькой приходило понимание: "Выход есть. Как же она раньше об этом не подумала!"

В древние времена греки олицетворяли бабочку с душой умершего человека. Это так красиво: обернувшись бабочкой, подняться в небеса.

Юлька ускорила шаг. Вот и последний пролёт, ступеньки, на которых она заночевала.

С крыши небо казалось ближе. Голубизна до боли, до слёз резала взор.

Она подошла к парапету. Внизу, насколько хватало глаз, простиралось сказочное королевство. Юля перешагнула через ограждение, расправила крылышки, – и полетела туда, где живут бабочки.