Глава 5

Сегодня мне было совершенно нечем заняться – это одна из самых больших проблем в нашей деятельности. Приходишь в офис, за полчаса делаешь все нужные звонки, потом ещё полчаса занимаешься просматриванием ежедневника, придумывая кому ещё позвонить, чтобы напомнить о себе. Всё! Больше работы нет! Дальше возникает мысль: чем занять рабочий день? Где найти клиента, который принесёт деньги, чтобы заткнуть дыры в семейном бюджете? Тяжёлое состояние, когда хочется работать, а работы нет. Но страшно хочется что-то делать. Даже ладошки чешутся. С тоской я вспомнила свою работу программиста: там у меня всегда был завал, иногда я даже не могла выйти покурить, а если случалось, что все программы написаны и сданы, можно читать литературу и осваивать новое. Здесь же, кроме гражданского кодекса и вечной «Из рук в руки», от которой клонило в сон, читать нечего. Пока я предавалась подобным невесёлым размышлениям в курилке, к нам спустились Александр Иванович с девушкой. Корольков выглядел недовольным, на чём-то настаивал, а она всё время твердила «не могу» и неловко затягивалась сигаретой. Было заметно, что девушка курит в тех редких случаях. Потеряв терпение, Александр Иванович обратился ко мне:

– Лебедева, ты у нас неробкого десятка?

Я вопросительно посмотрела на него.

– Тебе деньги нужны? – задал он уже более конкретный вопрос.

Деньги мне нужны всегда, и я подошла ближе.

– И что надо сделать?

– Да вот, – он показал на смутившуюся окончательно девушку, – не может справиться. Не агент, а сплошные эмоции: мужчину, ей, видите ли, жалко! А то, что он всё равно попал, не понимает.

– Да если бы вы видели его?! – возмущённо сказала она. – Можете меня уволить, но я не буду этим заниматься.

– Да пожалуйста, – Александр Иванович, презрительно пожал плечами и посмотрел на меня. – Ты будешь этим заниматься?

– Хотелось бы узнать, в чём дело? – осторожно ответила я.

– Тамара, – он кивнул на девушку, – тебе расскажет. Надумаешь – подходи ко мне, будешь работать с вариантом. А она пусть сидит без работы: ей, видимо, деньги не нужны! – Корольков выбросил окурок и ушёл.

Я посмотрела на Тамару: она чуть не плакала. Я её видела раньше и всегда обращала внимание на её какую-то особенную интеллигентность и мягкость. Она скромно, если не сказать бедно, одевалась, но казалась очень интеллигентной. Волосы гладко зачёсаны и убраны, на лице полное отсутствие косметики. Лада называла её серой мышкой, а мне Тамара нравилась. Хорошо поставленная речь, грациозные движения, правильные, хотя и мелкие черты лица. Тамара прижимала к груди дешёвую, купленную на рынке, сумочку. С трудом верилось, что этой девушке не нужны деньги. При одном взгляде на неё просматривалось: она дошла до самого края и долго сопротивлялась, прежде чем прийти в агентство недвижимости.

– Расскажи, почему ты отказываешься? – попросила я, зная, что никакой агент не выпустит вариант из рук, пока не убедится, что он нерабочий.

– Сегодня в моё дежурство, – начала Тамара, – позвонил клиент и сказал, что хочет срочно продать квартиру. Александр Иванович отпустил меня, чтобы я сориентировалась на месте. Я ничего не знала, он сам вёл переговоры. И вот: приезжаю по указанному адресу, – Тамара остановилась, видимо ей тяжело было это рассказывать. Я молчала, пока она пыталась справиться с собой. Наконец, девушка посмотрела мне в глаза, и я увидела страх, словно она всё ещё была там. Сделав над собой усилие, Тамара продолжила: – Дверь открыл верзила в татуировках и цепях. Посмотрев на меня, захохотал: «Ребята, смотрите: какой агент к нам пришёл», – он втащил меня за руку в комнату. Кроме него там были ещё двое, такие же страшные, а к стулу был привязан хозяин квартиры, весь в крови и синяках. Было видно, что его били незадолго до моего прихода. Во рту кляп, мужчина мычал, пытаясь мне что-то сказать.

– Ну что, агент, оценивай квартиру! – продолжил верзила и стукнул ногой хозяина, чтобы он замолчал. – Это хозяин, на него не обращай внимания, у нас с ним работа идёт, заставляем его доверенность подписать на продажу. А он упрямится! – верзила захохотал и ободряюще хлопнул меня по плечу: – Ты не стесняйся – ходи, смотри. Деньги нужны сразу. Твой босс сказал, что агентство выкупает квартиры.

– И что дальше? – спросила я, пытаясь вырвать её из оцепенения.

– Я заставила себя пройтись по квартире, сделав вид, что оцениваю и убежала, сказав, что перезвоню. Но я не могу ему звонить, – она достала листок с телефоном из сумочки и отдала мне. – Если хочешь, звони ты. Жаль хозяина. Я думаю: он попал на деньги, и его заставляют продавать. Всё это так жутко, – девушка передёрнула плечами. – Раньше я об этом читала, а теперь вот довелось увидеть.

Я сказала Тамаре несколько ободряющих слов, и мы замолчали, думая каждый о своём. Как ни странно я думала не о хозяине квартиры, попавшим в беду, а о том, как срочно нужны деньги. Дочке нужно купить школьную форму и портфель, в этом году она шла в первый класс. А этот мутный вариант, похоже, был единственным, откуда их можно было взять. Словно прочитав мои мысли, Тамара тихо произнесла:

– Тебе тоже деньги нужны?

– Было бы несправедливо лишать тебя этого варианта, только потому, что тебе жаль хозяина. Но Александр Иванович прав: если не мы, другое агентство схватится за этот вариант. А хозяину квартиры мы всё равно не поможем, поэтому я беру на себя все переговоры, а ты займёшься документами. Комиссионные пополам.

Тамара посмотрела на меня с благодарностью и уважением.

– А ты не боишься этих, с цепями?

– Нет, – я покачала головой. – Я никого не боюсь: поработав на рынке, на такое насмотришься. К тому же, если подумать логично, моя персона им не нужна. Я буду им помогать деньги получить: пусть на руках меня носят!

– Спасибо, – Тамара сжала мне руку своей ледяной, несмотря на тридцатиградусную жару, рукой.

Так мы познакомились, и потом, когда возвращались домой, Тамара рассказала о себе. Она из Смоленска, десять лет проработала в школе учителем географии, имела грамоты и различные награды. Учитель по призванию. Пока муж не погиб, они кое-как справлялись, воспитывая двоих детей. А потом, когда осталась без мужа, Тамара продала трёхкомнатную квартиру в Смоленске, и купила комнату в Москве. Устроилась в агентство, чтобы, во-первых: научиться расселению и сделать квартиру из комнаты, а, во-вторых: зарабатывать достаточно денег на содержание детей. И больше никаких мыслей, чтобы сеять доброе мудрое вечное. Это ведь не помогло остаться в родном городе и прокормить детишек.

Глава 6

Лада сделала первую сделку. Получив зарплату, сказала мне:

– Раньше я могла позволить себе проиграть эти денег в казино, а теперь размышляю как прожить. Я даже не знаю, когда получу следующую зарплату, – сказала она. – Моя следующая сделка может быть на следующей неделе, а может быть…

– Никогда, – сказали мы с ней одновременно и расхохотались.

– Слушай, а может рискнуть и поставить все деньги в казино? – спросила Лада.

– А если проиграешь? – предположил Слава, с интересом прислушивавшийся к нашему разговору.

– Так мне всё равно ни на что не хватит, – пожаловалась Лада. – Я до сих пор не могу привыкнуть, что должна считать каждую копейку и не могу ходить в магазин.

– Тогда отдай их маме, – предложила я.

Лада жила с мамой, которая следила за её дочерью, пока Лада работала.

– Так и сделаем, – сказала Лада и с сожалением спрятала деньги в кошелёк. – Некоторое время мы сидели молча, а потом она прошептала, когда Слава вышел:

– Представляешь, вчера он пригласил меня в театр!

– А ты? – спросила я, испытав укол ревности.

– Отказалась, конечно, – к моему облегчению сказала Лада. – Зачем мне такой же нищий, как я? А потом мне он не нравится. Мне нужен мужчина солидный, постарше, чтобы я выглядела, как девочка рядом с ним, а он бы заботился обо мне.

Не скрою, я обрадовалась, что Лада не собирается с ним встречаться, но одна мысль, что Славе понравилась Лада, неприятно меня ранила.

– И как он перенёс твой отказ? – допытывалась я.

– По-моему, он и не рассчитывал на успех. А я, ты знаешь, всё не могу своего Витька забыть, – вдруг сказала Лада.

– Позвони ему и скажи об этом.

– Ты что?! – возмутилась Лада и картинно поправила волосы. – Да чтобы я да первой позвонила? Ни за что! Сдав позиции один раз потом трудно их вернуть. Если я приду к нему с повинной, он меня растопчет. Так что уж лучше останусь в его памяти гордой и недоступной

– Ну и глупо, – возразила я. – Ты была виновата, и если ты первой позвонишь…

– Время ушло, – перебила Лада. – Он уже с девочкой молоденькой встречается. Правда, не любит её, – сказала она с удовлетворением, – мне сосед по секрету рассказал. Витька иногда заходит к нему поболтать.

Ответить я не успела, пришёл Слава и предложил сходить пообедать. Мне показалось, он особенно нежно взглянул на Ладу, и я, почувствовав себя лишней, придумала, что мне надо ехать на просмотр. Они ушли вдвоём, а я долго сидела над газетой «Из рук в руки» и не могла заставить себя двинуться с места. Все стало безразлично.

– Скучаешь, красавица? – раздался голос Александра Ивановича. – Надо съездить квартиру посмотреть. – Иногда вранье превращается в правду, подумала я. – Поедешь или у тебя планы?

С большим удовольствием я послала бы всё к чёрту и поехала домой. По дороге купила бы любимых шоколадных конфет и съела бы их перед телевизором. Но деньги близились к концу и разбрасываться вариантами не годится.

– Поеду, – подняла я глаза на Королькова, решив отложить конфеты и телевизор до лучших времён.

– Дом на улице Машкова. Коммуналка. Согласны на разъезд. Посмотришь, оценишь, поговоришь с людьми, доложишь. Поняла?

– Поняла, – вздохнула я. В коммуналках бывать не доводилось. – Можно завтра доложить, мне дочку надо из школы забрать.

– Тогда позвонишь!

– Хорошо.

Корольков снисходительно кивнул, благословляя на просмотр, и я впервые заметила, что он обращается ко мне на «ты» и по имени, а я называю его по имени отчеству и на «вы», хотя разница в возрасте у нас около пяти лет. «Но он же начальник, а мне, наверно, на роду написано быть исполнителем», – мрачно подумала я, заталкивая ненавистную газету в сумку.

Я вышла из метро и, перейдя трамвайные рельсы, оказалась напротив памятника Грибоедову. Бронзовая фигура писателя возвышалась на постаменте, с которого тяжёлыми складками ниспадал театральный занавес, словно приоткрывавший подмостки сцены, представляя героев «Горя от ума». Да и сам драматург, который жил на улице Мясницкая, часто прогуливался по бульвару.

Я не спеша, шла по тенистой аллее. Каждая скамейка была занята компанией или парочкой влюблённых. Создавалось впечатление, что все что-то пьют. Некоторые расположились не просто с пивом, а даже с бутылкой водки и закуской. Отдыхают люди после работы, в то время как меня опять куда-то несёт. Хорошо, если бы не зря.

«Вот удивился бы Грибоедов, если бы смог попасть в наше время и увидеть тот же самый бульвар», – подумала я и, чтобы отвлечься стала вспоминать, что рассказывала экскурсовод. Когда-то у Мясницких ворот, каменной стены Белого города, располагалась Мясницкая слобода со скотобойнями, лавками и харчевнями. Прудов здесь было много и до восемнадцатого века они назывались Погаными, и предназначались для слива отходов со скотобоен. Я подошла к пруду и остановилась, залюбовавшись белым лебедем. Меньшиков приобрёл здесь усадьбу, на месте которой позже построили Главный московский почтамт, и приказал вычистить пруды, назвав их Чистыми. Я улыбнулась: нельзя сказать, что состояние пруда в настоящее время соответствовало названию. Впрочем, времена Меньшикова давно прошли, а лебедю это не мешало.

Я подошлоа к театру «Современник», и мне удалось вспомнить, его историю. Модный в 1900 годах архитектор Клейн получил заказ от богатого меховщика построить особняк в римском стиле, о чём напоминает лёгкая выносная колоннада на главном входе. Позднее здесь был кинематограф «Колизей», потом рабочий театр. И лишь в семидесятых годах помещение отдали театру. Не сюда ли Слава пригласил Ладу? Эх, была бы я на ее месте.

Свернув на улицу Макаренко и потом ещё раз в переулок, я вышла на тихую улицу Машкова. Красивый пятиэтажный особняк, построенный совершенно точно не в нашем веке, возвышался во всей красе. Я перешла на противоположную сторону, чтобы лучше рассмотреть его. Неужели в таком красивом доме ещё осталась коммуналка? Широкая парадная и барельефы на стенах ещё больше очаровали меня. Я бы хотела жить в этом доме и гулять на бульваре с дочкой.

Дверь открыла девушка лет двадцати пяти с хорошей фигуркой в модных джинсах. Попросив не обращать внимания на беспорядок, быстро показала квартиру. Все окна выходили во двор и смотрели на стену слишком близко построенного серого здания. Солнце никогда не заглядывало сюда. В глубокой задумчивости я стояла перед окном. Никогда в жизни по своей воле я не согласилась бы жить в этой квартире.

– Вид, конечно, унылый, зато тихо, – сказала девушка, догадываясь о моих мыслях. Мы пошли в ванную. Я и подумать не могла, что люди в столице до сих пор проживают в таких условиях! Ремонт здесь не делался, с тех пор, как дом отдали в пользование жильцов. Масляная краска серого цвета висела клочьями на потолке и стенах, кафель отсутствовал, а коричневые трубы подавляли громоздкостью. Мой взгляд упал на ванную, и я едва удержалась, чтобы не выразить свое отвращение. Ванна представляла собой ржавое, стоящее на уродливых коричневых ногах корыто. Наступить туда босыми ногами казалось невозможным. Но главный сюрприз ждал мне впереди, когда девушка повела меня в свою комнату. На видавшем виде диване сидел её муж, который дружелюбно поднялся мне на встречу:

– Добро пожаловать в наши хоромы, – сказал он иронично.

Я вошла в комнату, в которой казалось не повернуться, такой заставленной она выглядела. Я огляделась: метров семь-восемь, не больше, высокие потолки лишь усугубляли впечатление. Клетка, подумала я. Над половиной комнаты возвышались странные антресоли. Заметив мой взгляд, парень сказал:

– Как вам моё изобретение? Потолки высокие, вот я и придумал построить второй этаж.

На так называемый второй этаж можно было забраться ползком и находится там только лёжа.

– У нас там дети спят, – сообщила девушка. – Кроватки негде поставить, вот и пришлось разместить их наверху. Всё-таки выход из положения.

Я вспомнила большую восемнадцатиметровую комнату, в которой спали мы с Настей, и мне стало стыдно. Но молодая пара держалась бодро, видимо за долгие годы привыкли. Остальная часть квартиры не произвела на меня впечатления: грязноватые комнатки со старой мебелью и пожелтевшими обоями советских времен. Бабушки в халатах, всю жизнь здесь прожившие, пили чай на замызганной кухне. Одна из них сообщила:

– Ты это, даже не думай нас отселять на окраину. Мы далеко отсюда не поедем. Мы привыкли на бульваре гулять.