ГЛАВА 1.2

Я проснулась от легких прикосновений. Кто-то мягко ощупывал мои ребра. Я открыла глаза – задрав мне рубашку, надо мной склонился человек – то ли женщина, то ли мужчина, непонятного в полумраке серебристого цвета волосы свисали почти до пола. Заметив мое изменившееся дыхание, он посмотрел мне в глаза. Все-таки мужчина. Глаза очень красивой формы с огромными расширенными от недостатка света зрачками, чистая кожа и очень уж правильные черты лица. Он ободряюще улыбнулся, и у меня отлегло от сердца. А где же тот тип со снежинкой в глазах?

Вспомнив о своих приключениях, я рывком села. Ребра болели так, будто их сжимали тисками. Серебристый блондин с сочувствием смотрел мне в глаза. Я просипела:

– Привет. Ты кто?

Блондин явно замешкался, а потом, откашлявшись и какое-то время подышав, очень тихо, почти шепотом ответил:

– Привет. Я… друг. Не вставай пока, тем более так резко.

– Да? А почему? Что со мной? Этот гад бил меня по ребрам?

Блондин тяжело вздохнул и закрыл руками лицо. Какое-то время так посидев, он медленно спустил пальцы. В его взгляде мелькнула усталость, быстро сменившаяся доброжелательностью, и он опять прошептал:

– Нет. Не бил. Он скоро вернется.

Вспомнив о способностях странного пройдохи, я начала вставать. Одернув рубашку, я обнаружила, что и она, и пиджак в жутком состоянии – поперечные …даже не разрезы, а разрывы почти по всей окружности. Из-за этого одежда висела наперекосяк странными полосами и ниже груди ничего толком не закрывала. Я подняла взгляд на моего собеседника:

– А это что?!

– Это …сделал не я.

Я внимательно его осмотрела – довольно высокий, хорошо сложен, в странной одежде из темных тканей. Потом я огляделась – мы стояли в пещере, а мой собеседник заслонял собой светлое пятно выхода. Я спросила:

– А где мы вообще?

Снаружи был ясный день, а ведь мои последние воспоминания – это поздний вечер! Интересно, а что же произошло ночью?

Я подошла к выходу и обнаружила, что стою на обрыве и с высоты не менее тридцатого этажа оглядываю пушистый ковер леса. Я балансировала на пороге пещеры в скале из серого камня. Сердце ушло в пятки, а блондин схватил меня за руку и прошептал:

– Осторожно! Ты не сможешь уйти этим путем!

Я отступила на два шага и в ужасе спросила:

– Что за хрень?! Где мы вообще? Как я сюда попала? И почему ты разговариваешь шепотом?

Он хмыкнул и опять прошептал:

– Извини, но по-другому не могу. Вернее могу, но… Так будет лучше.

– М-да?

Я обернулась и оторопела – сейчас, при обычном освещении я смогла толком его разглядеть. Огромные даже при свете зрачки, неестественно обширная и яркая радужка, почти полное отсутствие белка… Это что еще такое? Может, я действительно «под кайфом»?

– А ты кто?

– Ты можешь звать меня …Тайлиэн.

– Это что – имя такое?

– Ну, скажем – часть имени. – сипло прошептал он. А я не унималась:

– М-да? А как мы здесь очутились? Что это за горы? А что у тебя с глазами? И где это придурок, что порвал мне одежду? Ты знаешь, как отсюда спуститься?

От этих вопросов блондин закатил свои ненормальные глаза и мягко, но настойчиво затолкал меня подальше от края пещеры.

Вдруг раздался странный звук, очень напоминающий звук хлопающего на ветру паруса, а потом снизу за порог пещеры уцепились чьи-то огромные когти. Я застыла от страха и не сводила с них глаз. Вскоре вслед за когтями появилась голова ящера – вытянутая черепушка, обтянутая блестящей, похожей на крокодилью, кожей. Так как глаза у него находились по бокам головы, как у ящерицы, то он повернулся к нам боком и внимательно наблюдал за происходящим. Я в истерике забилась под самую стену пещеры, сжалась в комочек и даже накрыла голову руками в надежде, что ящер меня не заметит и сначала перекусит моим белобрысым приятелем. Какое-то время так посидев и не услышав никаких звуков, я осторожно приоткрыла глаза и подняла голову. Весь обзор закрывал подол одежды блондина – длинный то ли плащ, то ли пальто, я так и не разглядела. Но он стоял спокойно и убегать не собирался. Хм, может это у него такой домашний питомец? Будто оправдывая мою догадку, Тайлиэн заговорил:

– Да ты хоть понимаешь, что наделал?! Ты понимаешь – чем рисковал?! Ты же подставил под удар нас всех! Ради чего?!

Белобрысый распалялся и по мере этого его голос становился громче и звонче. В какой-то момент он дошел до уровня звона хрусталя, а потом мои уши просто не выдержали таких звуков, казалось – в голове осколки того самого хрусталя. Я зажала уши руками и закричала от боли. По моим рукам что-то текло – почему-то я не сомневалась, что это кровь. Звон прекратился, а потом я почувствовала, как кто-то взял мои руки и пытается оторвать их от головы. Я приоткрыла глаза – передо мной на корточках сидел белобрысый и участливо смотрел своими чернющими огромными зрачками, а за его спиной стоял абсолютно голый мой вчерашний похититель.

***

Блондин явно чувствовал себя виноватым, а вот фрик приободрился и насмешливо ухмылялся. Тайлиэн заглянул мне в глаза:

– Прости. Я не хотел причинить тебе боль.

Потом он приложил ладони к моим ушам и в них возник неприятный зуд – будто там ползают насекомые. Ужасное чувство, сразу захотелось залезть туда пальцем и потрясти головой, что я и попыталась сделать. Блондин неодобрительно нахмурился и бесцеремонно рванул мою и так исполосованную рубашку. От его рывка почти вся ее нижняя часть осталась у него в руках. Я даже оторопела от возмущения, а он, окончательно разодрав ткань на ленты, как ни в чем ни бывало начал перебинтовывать мне голову. Я протянула руки, чтобы сорвать повязку, но он перехватил мои кисти и пристально глядя в глаза, прошептал:

– Не заставляй меня связывать тебе руки.

Хотя слой ткани на ушах значительно заглушал звуки, но все же я странным образом поняла и …послушалась. Белобрысый снисходительно улыбнулся, встал и обернулся к голому типу.

– Ну и? Я тебя слушаю. – он заговорил очень тихо, да еще и спиной ко мне, поэтому мне пришлось прилагать усилия, чтобы услышать хоть что-нибудь.

Обнаженный фрик насмешливо ухмыльнулся:

– Тебя это не касается!

Белобрысый повысил громкость:

– Тебе все мало? Опять за старое?! Мало вас погибло? Никак нельзя не высовываться? Просто ходить меж ними уже скучно?!

Даже сквозь ткань его хрустальный голос причинял страдания моим ушам. Я обхватила голову руками. Мой похититель это заметил и указал на меня головой. Тайлиэн обернулся, смерил меня взглядом и опять зашипел – теперь я уже ничего не слышала. Голый тип слушал его, опустив голову, как первоклашка в кабинете директора. Потом, видимо, не выдержал и стал огрызаться:

– Да ты не слышал ее мыслей! Как она презирает всех и вся вокруг! Её ничем не обоснованная гордыня поражает невинных людей, и меня в том числе! Она выкачивает энергию из всех, кто не так жесток и резок, как она! Она заслужила… наказание!

Тайлиэн опять зазвенел:

– И ты решил, что вправе ее судить и наказывать?! Да кем ты себя возомнил?! Не пытайся обманывать хотя бы себя – ты просто захотел ее укротить и поиметь, ты нашел повод осуществить свое желание в обход их законов! Ты ведь мог все сделать по-тихому в лесу, но нет – твоя гордыня посчитала это недостаточным!

Голый тип молчал, раздувая ноздри и исподлобья поглядывая на собеседника. Время от времени он глубоко вдыхал и как-то странно раздвигал лопатки – от этого его движения мне становилось жутко. Хотя его вид в целом вызывал совсем другие мысли и чувства.

Я девушка взрослая и самостоятельная, отнюдь не ханжа, я люблю и умею получать удовольствие от жизни в разных ее проявлениях. Похититель оказался чудо как хорош и я внимательно его разглядывала. Поймав мой взгляд, он ухмыльнулся и обратился к белобрысому:

– Да она и сейчас ничего не поняла. Такая же наглая и дерзкая! И совсем не боится.

Блондин обернулся ко мне и тоже улыбнулся. Потом ответил фрику:

– Силой ты ничего не добьешься! Она будет бояться и ненавидеть, но все равно не раскается в своих ошибках…

– А ты действительно веришь, что сможешь ее пристыдить – и она сразу исправится? Ты отстал от эпохи, они уже совсем другие, плевать она хотела на твои нотации!

– Зато ты, как я смотрю – многое у них перенимаешь! Я и не собирался ее увещевать, я прекрасно понимаю – взывать к разуму бесполезно! Здесь нужно действовать …глубже. Но дело не в этом – ты нарушил договор Теней! Ты заслужил наказание не меньше нее!

Мой похититель злобно сверкнул глазами, в два шага подошел к выходу, раскинул руки и прыгнул вниз. Я только успела испугаться, как уже на расстоянии от нас почти вертикально в небо взмыл …дракон.

До сих пор сжимаясь у стены, я испуганно наблюдала за происходящим. Впервые за … даже не помню, сколько лет я действительно испугалась. Белобрысый какое-то время глубоко дышал у входа, а потом обернулся ко мне, ободряюще улыбнулся и прошептал:

– Не бойся, я не причиню тебе вреда.

– Н-да? Кто вы, черт возьми, такие? Зачем меня сюда приволокли? Эта ящерка – то, о чем я думаю?

Он опять улыбнулся:

– Постарайся успокоиться. Иди сюда.

Он уселся на край пещеры, свесив ноги вниз, и приглашающе похлопал по месту рядом с собой. Я осторожно пошла, но каблук застрял в камешках на полу пещеры, и я сильно вывихнула ногу в щиколотке. Вскрикнув от боли, я перенесла вес на здоровую ногу и только сейчас обратила внимание, что на ней нет обуви. Тайлиэн подошел ко мне, повесил мою руку себе на шею и все-таки доволок меня до края пещеры. Я сжалась в судороге – может, он и меня сейчас сбросит во избежание проблем? Я чувствовала себя явно нежеланной свидетельницей их разговоров, да и вообще… То ли я действительно под кайфом, то ли…

– Ты мне ответишь или как?

– Отвечу. Дай ладонь.

Я вспомнила своего похитителя и подозрительно прищурилась:

– Это еще зачем?

Он понимающе хмыкнул:

– Просто дай ладонь. Я помогу тебе успокоиться.

– М-да? А почему ладонь?

– О, это очень важная часть тела. Но на данный момент вы об этом забыли. Как ты думаешь – слова «лад», «поладить», «ладный», «отладка», «приладить» имеют ли что-то общее со словом «ладонь»?

– Ну, э… Я об этом как-то не задумывалась. Это же просто слова.

– Слова – это не так просто. Раньше вы это понимали. И пользовались ими гораздо более …умело. Ваш язык на удивление точен и искусен. Сейчас-то вы его урезали и очень упростили, но окончательно не убили.

– Ты о чем вообще? Язык как язык. Другие не хуже. И в чем это мы его урезали? Понятное дело, со временем что-то устаревает, а что-то приходит из других языков, но думаю – сейчас мой язык никак не беднее, чем раньше.

Тайлиэн пренебрежительно хмыкнул:

– Раньше вы осознавали смысл слова и умели им пользоваться. Ты действительно считаешь, что твои предки были менее развиты, чем ты и твои современники?

– Ну ясен красен. Для того и существует прогресс, для того и трудимся не покладая рук. Насколько я помню – до Кирилла и Мефодия даже азбуки не было, а до Владимира с его христианством здесь вообще была дичь и пустошь!

Он с ехидцей ответил:

– Ну да, именно поэтому чужеземцы называли эту землю «Гардарикой», страной городов, именно поэтому за сто лет до твоего христианства эти «дикари» осаждали «столицу мира» того времени на двух тысячах …кораблей и заставили их долгие годы платить дань? И многие тысячелетия до того существовало руническое письмо, в которой каждый символ имел свой смысл, впоследствии замененный бессмысленным набором звуков!

Блондин смутил меня своими рассуждениями, но я быстро пришла в себя:

– Это ты меня так отвлек, да? К чему весь этот псевдонаучный бред, лучше расскажи мне о насущном! А именно – кто ты, кто голый фрик-ящерка, где я и что со мной будет дальше?

Он горько усмехнулся:

– Что ж, хорошо. Вижу, ты уже успокоилась.

Я опешила – а ведь действительно, под все эти отвлеченные разговоры он массировал мне ладонь, и в результате я оказалась на удивление спокойной, хотя только несколько минут назад была на грани нервного срыва. Теперь же я наполнилась философским умиротворением, чего со мной вообще никогда не случалось. Я решила взять инициативу в свои руки:

– Да, успокоилась. Итак, начнем сначала. Ты кто?

Все это время он разглядывал мою ладонь или лес под нашими ногами, а теперь повернулся и пристально уставился мне в глаза. Я вздрогнула, в прошлый раз мне не показалось – с глазами у него явно что-то не то.

– Это у тебя такие линзы, что ли?

Он улыбнулся и перебросил свою роскошную шевелюру на противоположную от меня сторону. От неожиданности я чуть не упала вниз – много разных ушей мне приходилось видеть, но это…

Ухо практически не имело мочки, но вот верхняя его часть выступала более чем на треть длины уха, да еще и заканчивалось откровенным уголком. В моей голове что-то щелкнуло и я мигом вспомнила виденные в подростковом возрасте нашумевшие фильмы, после того я с этой ахинеей не сталкивалась. Я судорожно пыталась найти другое, более адекватное объяснение. Он опять обернулся и с улыбкой за мной наблюдал.

– Я вижу – вы все еще о нас помните, хотя и в значительно искаженном виде.

Я решила включить дурочку и притвориться, что ничего не поняла:

– Это у тебя для терморегуляции такие раковины, как у пустынных лис? Или для лучшего улавливания звуков, как у летучих мышей?

Он рассмеялся, хотя до хрустального звона не дошел, но я уже напряглась.

– Да уж, с вами не соскучишься! Я понимаю, почему многие предпочитают среди вас жить. Ты ведь поняла, кто я, не так ли? Так зачем спрашиваешь?

Я стояла на своем:

– А все-таки? Можно не морочить мне голову и ответить?

– У вас для нас много названий… Даже не знаю, которое и выбрать. И не вижу в этом смысла.

Меня задел его пренебрежительный тон по отношению к людям и я съязвила:

– А ты, я смотрю – не очень-то нас любишь?

Тайлиэн побледнел, зрачки его глаз еще расширились, и теперь на меня смотрела пугающая чернота:

– Любишь?! – белыми губами злобно прохрустел он – А с чего бы мне вас любить – жадных, завистливых, злобных и мелочных существ, уничтожающих все на своем пути?! Ненавидящих других только за то, что они отличны от них! Убивающих детей и детенышей, чтобы полностью вытравить невыгодный им вид?! Ради алчности не останавливающихся ни перед чем! Да вы же не смогли бы спокойно жить, зная, что не одни на планете!

Ого, как всё запущено… Я порядком струхнула. Увидев это, он замолчал и опять закрыл лицо руками. Теперь я ощутила необходимость как-то его отвлечь и успокоить:

– А ты, я смотрю – уже не шепчешь и не звенишь.

– Да, приспособился. Я ведь действительно очень давно с вами не сталкивался.

– А остальные окружающие твой голос нормально переносят?

– Да. Дело не в моем голосе, а в твоих ушах и пороге восприятия звука.

– Даже так? Хм… Так что, мы действительно не одни? А где же вы все прячетесь?

Не глядя на меня и горько скривив губы, он ответил:

– Да уж есть где… Вы еще не успели все изгадить.

– Но как же? А почему же вас никто не видит?

– Ну мы же не живем среди вас… По крайней мере, массово.

– То есть вы кучкуетесь в конкретных местах? Но как же спутниковое слежение, GPS…

Мой собеседник улыбнулся и весело на меня посмотрел, мимоходом сдернув с моей головы повязку из рубашки. Его зрачки уже приняли нормальный – для него – размер:

– Как же вы самоуверены! На Земле хватает мест, где можно жить спокойно.

– А слабо привести пример?

– Легко. Зеркальные горы, Такла-Макан, Бермудский треугольник, океан в целом… Да и вообще, в любом месте можно поставить заслон.

– Стоп! Насчет гор и треугольника что-то читала, но не вникала. А что насчет океана?

– Ну ты же знаешь, что поверхность планеты на три четверти покрыта водой. Три четверти – ты только вдумайся! И только на одной четвертинке копошатся люди, да и то на меньшей ее части. Но при этом они мнят себя хозяевами планеты.

– Ой, да ладно – за последние полвека мы уже дно исследовали вдоль и поперек. И просто технодайверы, и в батискафах, и всяческие вездеходы, эхолокаторы…

Он опять снисходительно улыбнулся:

– Если я сейчас возьму тебя за руку и свешу над этим обрывом – ненадолго, на несколько минут – будешь ли ты потом утверждать, что изучила все окружающее – и эту гору, и лес внизу, и возможных обитателей внутри горы?

При этом монологе его зрачки опять расширились, и я опасливо отодвинулась, предположив, что он захочет проверить на практике. Тайлиэн пришел в себя:

– Не бойся. Давай просто сменим тему.

Вот уж псих… Ну давай. Чертов эльф.