Глава 9.

Открывая следующим утром пекарню, я думала, что первым и единственным посетителем окажется Илья, но ошиблась. Две женщины, смутно мне знакомые, вспомнить которых так и не получилось, пришли позавтракать пирожными. Ближе к полудню заглянул продавец из магазина спортивных товаров, а в обед сразу две компании школьников. Не знаю, с чем это было связано: то ли потому, что загадочная смерть отца постепенно забывалась, то ли из-за того, что в городе не было другого такого места, где можно просто выпить кофе и легко перекусить, но люди переставали сторониться пекарни. В этот день в кассе даже появилась выручка, правда она все равно не окупала мои затраты. Но это не главное – я сумела получить важную информацию, и не от кого-нибудь, а от школьников! Особенность небольших городков в том, что все друг друга знают. У ребят я разузнала, где найти Льва Борисовича Ершова – сотрудника, в свое время уволенного Мариной Поляковой.

Ершов в свои пятьдесят с хвостиком сильно сдал. Я не знала его раньше, но почему-то была уверена, что всему виной увольнение с завода. Ночные смены и долгая дорога на новую работу состарили его раньше времени. Теперь Ершов был вынужден служить ночным сторожем на складе в соседнем городке, куда я и отправилась после закрытия пекарни.

Разговор вышел недолгим, но весьма продуктивным. Я не стала юлить и призналась, что выясняю подробности смерти Марины Поляковой, хотя и соврала, что для этого дела меня наняли как частного детектива. Липовые визитки я специально прихватила с собой. Хотя, как мне показалось, Ершов не поверил в мою легенду, он рассказал, что в ночь убийства Марины был на смене. В подтверждении своих слов мужчина вывел отчет с КПП и показал отметки своего прохода на территорию склада.

– Пропуска никому передавать нельзя, за это можно и места лишиться. Прогул тоже обойдется дорого, так что в тот вечер я был здесь… Благодаря Мариночке, – он произнес ее имя с таким отвращением, словно испробовал нечто омерзительное и теперь его тошнило.

– Ясно. Спасибо. Скажите, а вы не знаете случайно, как можно найти ваших бывших коллег, так же, как и вы, пострадавших от Марины?

– Вы про Сухову и Пелепейко? Конечно знаю. Володя перебрался в Беларусь, поближе к сыну, а Наташа в Романовце. Но ни один из них Полякову и пальцем не тронул. Володьке это не нужно. Сын о нем заботится, к себе на работу устроил, а Наталья… Я дам адрес, и вы сами поймете.

Наталья Викторовна Сухова вот уже девять месяцев как была прикована в кровати – инсульт и необратимые последствия. Ужас ее ситуации крылся в том, что у нее не было родных, которые бы о ней позаботились. Единственные, кто хоть как-то помогал Суховой – бывшие сослуживцы, они доплачивали государственной сиделке, чтобы та лучше заботилась о Наталье Викторовне.

Ершов дал мне адрес хосписа, куда я отправилась на следующий день. За небольшую плату персонал этой пропахшей дешевым антисептиком богадельни весьма охотно шел на контакт. Вспомнили всех, кто навещал Сухову, кто передавал гостинцы, кто звонил справиться о ее здоровье. Таких энтузиастов поначалу было достаточно много, но спустя время, когда стало ясно, что Сухова не поправится, прежнее внимание свелось к переводу на счет сиделки.

***

У меня разом отпали три подозреваемых. Конечно, каждый из троицы ненавидел Полякову, но не имел возможности ее убить. Алиби Ершова следовало бы проверить, но мне не верилось, что этот человек способен провернуть махинацию с пропуском, чтобы создать видимость своего присутствия на работе. Да и ее убийство больше походило на спонтанное, эмоциональное, чем тщательно продуманное.

Пелепейко не возвращался в Россию. Я нашла его страничку в «Одноклассниках», и геолокация на многочисленных фотографиях обеспечила ему алиби. О Суховой и говорить нечего… Получается, я снова возвращалась к тайне долга Поляковой, ее связи с Богомоловым и моим отцом… Но что дальше?

Мне отчаянно требовалось выпить крепкого кофе и хорошенько обо всем подумать. Хоспис, где влачила свое бренное существование Сухова, был в двадцати километрах от Романовца, и по пути домой я проезжала новый торговый центр. Мама рассказывала мне о нем. «Орион» был построен на окраине специально, чтобы занять большую площадь, вот только посетителей это центру не прибавило. Любопытство и ломка по кофеину заставили меня свернуть на парковку.

Я сделала заказ и устроилась за крайним столиком, откуда просматривался почти весь торговый центр. Хотя «Орион» строился по аналогии со столичными торговыми центрами, внутри он больше напоминал крытый вещевой рынок. На каждый из трех этажей приходилась всего пара-тройка известных магазинов масс-маркета, остальные павильоны занимали провинциальные бутики турецкой одежды.

Мне принесли кофе и круассан, но, глядя на свой заказ, я поняла, что не настолько голодна, чтобы это съесть. Странный рогалик, который сложно было назвать звучным французским именем, оказался совершенно заветренным, а кофе больше походил на какую-то химическую бурду, чем на настоящий зерновой. Хватило меня всего на пару глотков – лучше вернуться в пекарню и выпить хорошего эспрессо из отборной арабики. Я оставила на столике деньги и уже собиралась вставать, как случайно выхватила взглядом парочку на эскалаторе. Мое сердце пропустило удар. Это был он…

Игорь держал за руку стройную блондинку, а она что-то воодушевленно рассказывала. Со стороны они оба казались совершенно счастливыми. Может, приехали ей за новыми сапогами? Или ему за свитером? А может, им нужна новая сковородка? Они поднялись на второй этаж и, держась за руки, направились в противоположное крыло. Только когда потеряла их из виду, я сообразила, что все это время не дышала. Шумно выдохнув, я схватила сумку и почти бегом бросилась прочь из торгового центра.

Как глупо: я знала, что Филатов несвободен, понимала, что покуда остаюсь в Романовце, велик шанс встретить его пассию (назвать эту девушку невестой не хватало духу). Почему же сейчас мне было так больно? Почему я чувствовала себя обманутой? Игорь не предавал МЕНЯ, он предавал СО МНОЙ.

Уже сидя в машине, я позволила эмоциям взять верх и со всей силы ударила ладонями по рулю. Не помогло. Сердце все также жгло от ревности, на которую у меня не было права. Какого черта?! Почему?! Совсем недавно я твердила себе, что буду бороться за Игоря, верну нашу любовь, и незнакомая девица, с которой он живет, мне не помеха. А сейчас, стоило увидеть ее собственными глазами, моя решимость превратилась в дурацкую необоснованную обиду.

Машина прогрелась, но вместо того, чтобы ехать, я с упорством маньяка-мазохиста следила за выходом из торгового центра. Слишком далеко была моя соперница, я не разглядела черты ее лица, не увидела цвета глаз, но была уверена, что она – красавица, и мне требовалось найти тому подтверждение.

Я просидела так долго, что в машине стало душно. Пришлось открыть окно, и морозный воздух, ворвавшийся в салон, немного отрезвил. Голос разума обуздал эмоции, напомнив, что сейчас нужно думать о расследовании. Убили моего отца, обвинили в страшном зле, а я сгораю от ревности. К черту Игоря! К черту его пассию! К черту разбитое сердце!

Сзади меня притормозил большой внедорожник, водитель явно ждал, что мое парковочное место вот-вот освободится, и я решила его не разочаровывать. Возвращаться в пекарню настроения не было, да и хотелось теперь не кофе, а чего-то покрепче, поэтому по пути домой я купила бутылку «Пино нуар».

Вино, штопор, один бокал – набор сильной, независимой, или же свидетельство моего одиночества? Глядя на этот грустный натюрморт, я почувствовала острую необходимость услышать родной голос. Мне бы следовало звонить маме чаще, а все мое время занимали либо расследование, либо страдания по Игорю. И пусть я отправила мамочку в санаторий ради ее блага, в глубине души я знала, что сделала это еще и для того, чтобы спокойно заниматься поисками правды. К счастью, она хорошо проводила время, ее бодрый голос немного умерил чувство вины, хотя я все равно чувствовала себя плохой дочерью.

– Я сегодня встретила Игоря. Точнее видела издалека. Он был со своей девушкой.

С кем еще, как не с мамой, я могла поделиться своей болью? И пусть она не поддержит, возможно даже осудит, но совершенно точно поймет мою боль. С подругами у меня как-то не вышло – были лишь приятельницы, друзей тоже так и не нашла, а именно сейчас мне отчаянно требовалось высказать свои переживания.

– Ох, Лина… Наташа – приятная девушка, нравится его родителям… – мама помолчала и перевела дыхание, – но на нее Игорь никогда не смотрел так, как на тебя. Даже на похоронах твоего папы его глаза горели.

– Что ты хочешь сказать? – Я не верила ушам. Мама не настаивала на том, что Игорь мне не пара и даже намекала, что у него есть ко мне чувства. Но я рано радовалась, думая, что мама на моей стороне.

– Мне кажется, Игорь вспомнил былые чувства. И это печально, Лина. Он не уйдет от невесты, а ты не сможешь быть его любовницей. Это Гордиев узел, который можно только разрубить, но этот парень не Александр Македонский.

– Мам…

– Милая моя девочка… я за тебя, всем сердцем за тебя! И именно поэтому прошу все взвесить. Ты уже не подросток. Ты – молодая женщина. Думай о себе. Думай о будущем.

– Мам, – я предательски шмыгнула носом и расплакалась как ребенок.

– Лина… дочка!

– Мне кажется, что я его люблю. Не знаю… люблю с тех пор или полюбила снова, но только не могу выбросить его из головы и чувствую, что это взаимно. Что же мне делать?

– Ох, дорогая… Я могу дать совет, но ты не пойдешь против сердца. Прислушайся к совести.

Утро наградило меня головной болью. Пустая бутылка из-под «Пино Нуар» ехидно напоминала о моей вчерашней слабости. Если бы не будильник, я наверняка проснулась бы только к полудню. Хотелось забраться обратно под одеяло и никуда не ходить, но я и без того погрязла в жалости к себе – прорыдала весь прошлый вечер; да и сегодня новый день и пора брать себя в руки.

Как ни старалась, открыть пекарню вовремя я не успела, а, к моему удивлению, на пороге уже ждал первый посетитель. Я узнала Наташу, на ней было то же самое пальто, что и вчера, а белокурые волосы она собрала в хвост. Сначала у меня проскользнула мысль, что она приехала скандалить, но девушка Игоря робко улыбнулась и сказала, что ждет открытия, чтобы купить на работу коробку пирожных.

– У меня сегодня день рождения, а на работе традиция, как в школе, приносить угощения. Я подумала, что торт – это как-то избито, да и неудобно резать, раскладывать по тарелкам, а вот пирожные…

– Поздравляю вас… – я через силу улыбнулась, но постаралась не встречаться с Наташей взглядом.

– Мне сказали, что у вас очень вкусные сладости. Раньше я как-то здесь не бывала, но мой жених в последнее время сюда часто заходит. Он недавно открыл это место.

– Ваш жених? Это он посоветовал вам зайти сюда?

– Не совсем, это мне пришло в голову купить тут сладости: Игорь так расхваливал вашу выпечку. Знаете, он приходит домой, а от него пахнет ванилью. Сначала я даже приняла это за женские духи, но он сознался, что подсел на сладости.