2

– Ой! Как мы рады вас видеть!

– А вы знаете, зачем нас собирают?

– Луна, тебе-то точно должно быть известно!

Друзья добрались до центральной площади Манибиона, где их ждали остальные участники сражения с ведьмой. И Сильвина с Виоланой, как всегда, оглушили их, тут же перетянув внимание на себя:

– А про поединки слышали?

– Столько лет не проводили – и на тебе! Повезло так повезло!

– Это потому что мы выпускаемся. Мы же лучшие! Вот для нас и поединки!

– Аметрин, ты пойдешь?

Друзья не успевали отвечать. Сильвина с Виоланой тут же обрушивали на них шквал новых вопросов, попутно кокетничая с Аметрином и Эгирином. Луна и Сентария натянуто улыбались.

– Аметрин, если будет испытание страхом, ты же спасешь меня? – тянула Сильвина. – Как настоящий воин, да?

– Эгирин, а ты пойдешь? Я бы хотела посоревноваться с тобой, – щебетала Виолана, хлопая ресницами так, что Луна все больше мрачнела, глядя на это.

Некоторые кристаллианцы могут довести кого угодно своей заносчивостью. Еще бы! Ведь они умеют летать. А Сильвина и Виолана после победы над ведьмой стали совсем невыносимыми. Все стонали от их хвастовства. Благо, что экзамены на носу. Еще немного, и даже школьные стены вздохнут с облегчением, избавившись от непомерной гордости двух учениц.

Кианит и Целестина учились в Сафайрине и поэтому лишь добродушно посмеивались, глядя на взволнованных девушек, чьи волосы стояли дыбом и напоминали пенную шапку у подножия водопада. А ведь накануне мастерицы долго и тщательно укладывали их легчайшие голубоватые локоны. Но Сильвину с Виоланой так будоражила тайна, окружавшая предстоящий праздник, что прически буквально разлетались во все стороны. Хорошо хоть платья оставались по-прежнему великолепными.

Луна невольно залюбовалась воздушными красавицами. Хоть она сейчас и злилась, но все равно не могла не признать, что девушки Кристаллиума – самые удивительные жители Драгомира и меньше всего похожи на обычных людей. Очень худенькие, почти прозрачные, с такими утонченными чертами лица, что человека одолевали сомнения, настоящие ли они. Бездонные голубые глаза завораживали и обволакивали. Просто не верилось, что их цвет настоящий.

Правда, сейчас Сильвина с Виоланой выглядели так забавно, что друзья не выдержали и рассмеялись. Девушки, взглянув друг на друга, всплеснули руками и умчались поправлять прически. Шлейфы их праздничных платьев взметнулись, обдав запахом духов.

– Ну что ж, – беззлобно проворчал Кианит, – теперь можно и поздороваться.

Он церемонно склонил голову перед Луной и Сентарией и обменялся рукопожатиями с Аметрином и Эгирином. Пиритти с Пироппо тоже сунули ему свои не совсем чистые ладошки. Кианит ничего не сказал и крепко пожал им руки, отметив, как те подросли. Пиритти, которому уже исполнилось одиннадцать, резко обогнал в росте младшего брата, и если раньше их частенько путали, то теперь стало четко видно, где кто. Но несмотря на то, что Пиритти вырос, серьезности в нем не прибавилось ни на грамм. Братья по-прежнему доставляли всем кучу хлопот своими проделками, но после победы над Жадеидой им прощалось всё, ну или почти всё.

Малышка Яшмина за прошедшие полгода тоже вытянулась, округлые щечки пропали, а большие янтарные глаза серьезно смотрели с похудевшего лица. Сегодня, с огромным бантом и в пышном платье, она выглядела как кукла и так и светилась от гордости. Пусть она ничего не сделала во время последней схватки с ведьмой. Зато она не плакала и верила, что все получится. Поэтому Яшмину тоже пригласили на таинственное торжество.

Неподалеку от нее стоял понурый Оникс. Ему очень не понравилось, что Сентария поехала в Манибион с Эгирином и забыла про него. Поэтому сейчас он не обращал на нее внимания и преувеличенно оживленно разговаривал с Целестиной. Сентария заметила это и, внутренне отругав себя за невнимательность, присоединилась к их разговору.

Неожиданно с неба раздался глухой рокот. Друзья задрали головы и открыли рты от изумления. Яшмина не выдержала и громко завизжала. Прямо к ним со стороны Кристаллиума приближалась какая-то невероятная конструкция. Это был летательный аппарат с перламутровыми крыльями, державшийся в воздухе за счет большого шара, наполненного газом.

Управляли им Александрит и Гелиодор. С помощью специальных рычагов они приводили в движение крылья, чья тень накрыла всю площадь. Рядом летели Криолина с Нефелиной и несколько крепких воздушных драгомирцев. Видимо, на случай, если что-то пойдет не так. Но все было в порядке. Аппарат ловко завис над ошеломленными друзьями, и вниз упала веревочная лестница.

– Добро пожаловать на борт лунфилета! – зычно прокричал Гелиодор.

– Что-что? – встрепенулся Фиччик. – Мне послышалось, или прозвучало мое имя?

– Нет, я тоже слышала, – откликнулась Луна.

Пиритти и Пироппо уже бросились к веревочной лестнице и, как обезьянки, быстро поползли наверх. Но их обогнал Фиччик, стремительно взлетевший к чудо-машине. Сев на плечо Гелиодора, он, перекрывая шум ветра и хлопающих крыльев, переспросил:

– Как называется этот аппарат?

– Лунфилет, – повторил Гелиодор.

– Но… это же очень похоже на мое имя?

– Да, мы назвали его в честь тебя. «Лунфич» плюс «летает» – получилось «лунфилет».

– Правда? – на глаза Фиччика от волнения навернулись слезы.

– Конечно. Именно ты, превратившись в могучего Лунфича, натолкнул нас на мысль о создании такого аппарата.

– Эта чудесная машина названа в честь меня, – прошептал Фиччик.

Улыбка начала расползаться по его мохнатой мордочке.

– Эта машина названа в честь меня! – во все горло завопил он и спикировал вниз, бесконечно повторяя: – В честь меня! В честь меня!

Вся компания, балансируя на веревочной лестнице, поднялась на борт.

– А мы не упадем? – замирая от восторга, спросила Яшмина.

– Нет. Мы много раз его испытали, – ответил Александрит.

Управляя диковинным аппаратом, он даже растерял свою обычную величавость и невозмутимость. Глаза правителя блестели, совсем как у детей.

Лунфилет был сделан из распиленного вдоль ствола огромного дерева с выдолбленной сердцевиной. Вдоль стен, обшитых тканью, тянулись скамьи со спинками, на которых устроились ребята. В центре, на возвышении для пилотов, сидели Гелиодор и Алекс. Они должны были нажимать на рычаги, чтобы запускать крылья, которые поднимались и опускались, задавая направление движения и темп.

Гигантские крылья лунфилета очень походили на крылышки Фиччика, который уже сообщил об этом всем вокруг. Они были сделаны из длинных гибких стержней, обтянутых тонкой, но очень прочной тканью, которую заказали у мастериц Кристаллиума. Летописи подтверждали, что именно в этом петрамиуме испокон веков жили лучшие кружевницы.

Поэтому изобретатели лунфилета обратились именно к ним с просьбой создать прочный материал. В Драгомире говорили, что в свои изделия воздушные кружевницы вплетают нити облаков. Версия красивая, но не совсем правдивая. На самом деле мастерицы сотрудничают с анималиумами из Смарагдиуса, которые собирают для них шелковую нить, получаемую из коконов бабочек. Этих бабочек разводят в специальных лабораториях.

Луна неоднократно бывала там и каждый раз с удивлением наблюдала за процессом создания шелковых практически невидимых нитей.

В этот раз кружевницы особенно постарались. Ткань отличалась эластичностью и могла растягиваться и сжиматься, оставаясь целой. Кроме того, им удалось получить тот же самый перламутровый оттенок, как и на крыльях Фиччика, которыми он так любил хвастаться.

Виолана и Сильвина, закончившие с прическами, подлетели к аппарату и принялись восхищаться тканью крыльев. Девушки тут же решили выпросить у кружевниц хотя бы носовой платочек такого же оттенка.

– Как главным спасительницам Драгомира, они обязаны выделить нам несколько метров такой красоты, – рассуждали они, моментально забыв, что собирались просить только о платочке.

Пиритти и Пироппо опасно перегнулись через борт, пытаясь разглядеть механизм, приводящий в движение крылья. Но так ничего и не увидели. С разочарованным вздохом братья сели обратно. Правда, только после замечания, сделанного сначала Аметрином, а затем и самим Гелиодором.

– Я все обязательно покажу, когда окажемся на земле, – пообещал огненный правитель. – А пока сидите смирно. Особенно те, кто не умеет летать.

Дети продолжали крутить головами и восхищенно ахать.

В передней части лунфилета находился большой штурвал. Перед полетом Алекс и Гелиодор, совсем как дети, чуть не поссорились за право управлять аппаратом. В итоге после вмешательства Нефелины им пришлось тянуть жребий, и удача улыбнулась Алексу. Но, видя, как расстроился Гелиодор, он пообещал, что на обратном пути даст другу прорулить.

Взявшись за штурвал, Александрит совсем по-мальчишески прокричал:

– Вперед!

– Ура! – что есть мочи завопили Пиритти с Пироппо.

Через секунду кричали уже все.

В лицо дул теплый ветер, а земля тут же пропала из виду. В животах что-то тревожно ухало, но страх затмевался сумасшедшим восторгом. Им казалось, что они летят в невесомости, не чувствуя тяжести своих тел.

– Как же я завидую тем, кто умеет летать, – восхищенно вздохнула Сентария.

– Да ладно, – отмахнулась Сильвина. – Это только в первые разы так! Потом уже относишься к полету как к чему-то совершенно обычному.

– Конечно, – снисходительно рассмеялась Виолана. – Ты же не восхищаешься каждым своим шагом или вдохом. Или распускающимся цветком.

– Нет, я до сих пор восторгаюсь, когда вижу, как раскрывается бутон, – не согласилась Сентария.

– Какая романтичная натура, – захихикали девушки. – Совсем еще ребенок.

– Я думаю, это скорее достоинство, чем недостаток, – вмешался Аметрин, видя, что смех девушек задел Сентарию и та слегка покраснела.

От его слов она зарделась еще больше и, фыркнув, что не нуждается в защите, отвернулась и стала молча смотреть вдаль.

Луна, которая уже не раз испытала восторг полета, интересовалась самим аппаратом. Осматривая его, она замечала все больше сходства с Фиччиком. Сзади у лунфилета даже был прикреплен маленький хвостик, который развевался на ветру. От встречного потока воздуха защищали два выпуклых стекла, очень похожих на глаза хранителя.

3

Лунфилет сделал пару кругов над порталом, возле которого собралось огромное количество народу, и завис в воздухе. Под восторженный рев толпы герои дня начали спускаться по веревочной лестнице. Неожиданно раздался голос церемониймейстера, многократно усиленный говорильной трубой, похожей на закрученный рог муфлона^[3]:

– Первой спускается наша драгоценная малышка Яшмина! Своим мужеством и отвагой она поддерживала боевой дух команды, сплотившейся, чтобы дать отпор злой колдунье.

Драгомирцы приветственно завопили во все горло. Яшмина, покраснев как помидор, поспешила вниз. Оказавшись на земле, она поправила съехавший набок бант и начала испуганно озираться в поисках мамы. Глаза девочки уже наполнились слезами, когда наконец сквозь толпу к ней пробилась молодая женщина и крепко взяла ее за руку. Яшмина тут же успокоилась. Девушки в летящих зеленых платьях проводили их на почетную трибуну, утопавшую в цветах.

– Поприветствуем Сентарию, нашу спасительницу! Она не только помогла дать отпор ведьме в последнем сражении, но и составила уникальный рецепт яда для колдовских насекомых.

Ошеломленная Сентария спрыгнула на землю с последней ступеньки, которую придерживал высокий красавчик из Гарнетуса. Другой рослый юноша подал ей руку и повел к почетной трибуне. От смущения девушка не могла поднять глаз и, если бы не провожатые, пару раз точно бы растянулась или врезалась во что-нибудь.

– А вот и наши воздушные красавицы, Сильвина с Виоланой, – продолжал греметь голос церемониймейстера. – Именно они сбили с пути ведьму и заманили ее на вершину горы. Своим искусным колдовством они так заморочили ей голову, что она не понимала, куда идет.

Девушки, в отличие от Сентарии, и не думали смущаться. Они плавно скользнули вниз, естественно, не воспользовавшись лестницей. Но подлетать сразу к трибуне не стали. Разве могли они отказаться от почетного сопровождения! Тем более встречающие были все как на подбор – элита огненных войск. Сильвина с Виоланой подхватили под руки оторопевших молодых воинов и, без умолку щебеча, потащили их к почетной трибуне. На сей раз уже провожатые смутились так сильно, что их пунцовые щеки были видны, казалось, из любой точки Драгомира.

– А теперь представляем вам Кианита и Целестину, гордость Сафайрина. Своими чарами они запутали ведьму, и та, несмотря на земной дар, заблудилась в лесу. Созданный ими волшебный ручей кружил злодейку, пока она совсем не выбилась из сил.

Кианит шумно спрыгнул на землю. Целестина немного замешкалась. Ее оглушил рев толпы. Но долго стесняться им не дали. Под громкие приветственные возгласы прелестная травница из Смарагдиуса и молодой воин из Гарнетуса подхватили их под руки и проводили к почетным местам. Кианит шел размашистой походкой, по-военному выпрямив спину, Целестина гордо выступала рядом. Варисцит, глядя на внуков, украдкой смахнул слезу.

– И когда они успели так вырасти, – тихонько сказал он Криолине.

Та вздохнула и мягко улыбнулась, крепко сжав его руку.

– Что же, настала очередь наших бравых воинов. И пусть вас не смущает их возраст, он не помеха смелости. Пиритти и Пироппо тоже участвовали в заманивании ведьмы в ловушку. А про их изобретательность по всему Драгомиру уже ходят легенды, – произнес ведущий.

Драгомирцы, вспомнив бесчисленные проделки братьев, дружно засмеялись. Пиритти и Пироппо с абсолютно невозмутимым видом спустились вниз и, наверное, впервые в жизни не вытерли рукавами носы. Подтянули штаны и, взяв за руки очаровательных травниц, гордо протопали к трибуне. Это выглядело так, будто старшая сестра ведет на прогулку младшего брата. Но, глядя на самодовольных мальчишек, никто не рискнул бы им этого сказать.

– Сразу три воина спускаются к нам. Три надежных плеча, на которые всегда можно опереться. Ой, извините, шесть могучих плеч, – пошутил церемониймейстер. – Именно они являлись ключевыми фигурами во всем сражении. Именно они осуществили весь план. Приветствуем Аметрина, Оникса и Эгирина.

Драгомирцы закричали во все горло. Вверх полетели цветы и шапки. Но Аметрин и Оникс не обращали внимания на эти почести, их заботило состояние Эгирина. Тот выглядел очень мрачным. Ведь сегодня Драгомир праздновал гибель его матери, потерять которую ему было больно, несмотря ни на что. Кроме того, битва забрала и его отца. Эгирин никому не говорил о своих чувствах, но друзья догадывались, что он испытывает. Поэтому они без промедления направились к трибуне. Там к угрюмому Эгирину подошел Сардер и тихо сказал:

– Держись, внук. Мы не можем отказать Драгомиру в праве праздновать победу, каким бы близким ни был для нас враг. Ты заслуживаешь награды, а значит, должен быть здесь. Народ хочет забыть, что ты ее сын, и принять тебя. Кроме того, сегодня будут чествовать и твоего отца. Поэтому держись. И больше никаких церемоний, обещаю.

Эгирин кивнул, сел и невидяще уставился перед собой. Аметрин с Ониксом устроились рядом, своим суровым видом отбивая у желающих охоту поглазеть на сына знаменитой ведьмы, который пошел против нее.

– Настал черед нашей главной героини, нашей гордости и надежды. Той, о ком будут слагаться легенды, складываться песни и сочиняться стихи. Наше чудо! Наш дар! Красавица Луна! – задыхаясь от восторга, объявил ведущий.