Смотреть на то, как разгорается костер, как алые языки пламени тянутся к одежде ведьмы, к ее стройному, еще не оформившемуся до конца телу, к девичьему лицу с мягкими чертами, охотник не стал. К тому же никакого смысла в промедлении охотник не видел. Сейчас или через пару часов, ему все равно предстоит нанести визит его сиятельству.

* * *

Постучав в ворота, охотник с удивлением обнаружил, что его ждали. Дворецкий, опасливо косясь на меч посетителя, провел его в кабинет хозяина замка.

Граф Лаврский стоял возле окна, прислонившись к стене, и печально взирал на освещенное огнем костра село.

Вместо приветствия его сиятельство коротко спросил:

– Агнесс?

– Да, – подтвердил охотник.

– Упрямая девчонка, – прошипел в сердцах граф.

Отвернувшись от окна граф Лаврский внимательно взглянул на посетителя. При других обстоятельствах, в руках у его сиятельства уже бы оказался кувшин с водой. Но сейчас в нем не было никакого смысла. Хозяин замка понимал, что нападать на него охотник не планирует. Да и зачем это нищему охотнику? Он птица не того полета, чтобы мериться силой с графом.

Его сиятельство медленно отодвинул полу богато расшитого камзола. На поясе, как и говорила Агнесс, висела связка ключей.

– Я так понимаю, вам нужен этот.

Хозяин дома протянул охотнику ключ от камеры, в которой содержались друзья ведьмы.

– Так просто?

– Вы удивлены? Не поверили ей? Напрасно. С того мига, как Агнесс взошла на костер, эти люди перестали представлять для меня интерес.

Он вложил ключ в руку своего гостя и позвонил. Вошел дворецкий.

– Проводите господина в подвал. К той самой камере, – приказал граф. Перевел взгляд на охотника: – Вы уж простите, не могу проводить лично. Поведение молодого человека после освобождения вызывает у меня серьезные опасения за мое здоровье.

Его сиятельство едва заметно поклонился охотнику, давая понять, что не стоит злоупотреблять его гостеприимством. Гость поклонился в ответ.

Следуя за дворецким, охотник спустился в мрачный сырой подвал, скудно освещенный несколькими факелами. Дворецкий вперед по коридору идти отказался. Кивнул в сторону нужной двери и поспешил убраться прочь. Охотник фыркнул, отмечая преданность слуги и его страх перед всем, что связано с иной жизнью хозяина замка.

Ключ легко повернулся в замке, после чего дверь беззвучно отворилась. Взору охотника предстали ослепленные внезапным светом пленники.

Один из них, как и упоминала Агнесс, был священником. Это был мужчина того же возраста, что и хозяин замка. Одет в сутану, в руках – широкополая шляпа. На шее у отца Эстебана болтался крест на массивной цепочке.

К священнику в страхе прижималась его экономка Нора. Полная женщина лет тридцати, была одета в простое крестьянское платье. Тронутые ранней сединой волосы были растрепаны. На щеках после долгого плача играл лихорадочный румянец.

И все же самым примечательным из узников графа охотнику показался юноша. Филипп, в отличие от своих друзей, не испытывал страха. Напротив, его глаза горели яростными огнями, выдавая бушевавшие внутри чувства. Молодое крепкое тело требовало действий, подрагивая от нетерпения.

Стоило глазам Филиппа привыкнуть к свету и различить фигуру человека на пороге камеры, как он тут же вскочил на ноги и почти набросился на пришедшего с кулаками.

– Полегче, парень, – отмахнулся от него охотник, предусмотрительно отступая назад.

Филипп не спешил извиняться.

– Где Агнесс?! – вскричал он, продолжая наступать на охотника. – Отвечай, что твой господин сделал с ней?!

– Вынужден вас огорчить, молодой человек. Граф – не мой господин.

Пока сказанное укладывалось в горячей голове Филиппа, отец Эстебан изучающее взглянул на нежданного спасителя. Прежде священнику доводилось иметь дело с охотниками, так что потрепанная одежда не могла обмануть его:

– Вы охотник?

– Совершенно верно, святой отец. Я охотник, и я здесь по просьбе Агнесс.

– Но где же она сама? – вступила в разговор Нора.

– Отвечай, что ты сделал с ней?! – вновь набросился с кулаками Филипп. На этот раз ему удалось схватиться за воротник одежды своего противника и крепко встряхнуть его.

– Филипп! Успокойся, пожалуйста.

Отец Эстебан положил руку на плечо молодому человеку, и тот, в самом деле, немного успокоился.

– Агнесс попросила меня помочь ей в вашем освобождении, святой отец, – объяснил охотник.

В этот момент Нора закашлялась, и мужчины поспешили вывести ее из подвала. Проходя мимо одного из окон первого этажа, Филипп предложил открыть его и дать Норе возможность вдохнуть свежего воздуха. Экономке стало легче.

– Значит, граф отказался от своей задумки? – тем временем поинтересовался отец Эстебан.

– Обстоятельства вынудили его сделать это, – уклончиво отозвался охотник.

– Какие еще обстоятельства? – заметив углубившуюся морщинку на лбу своего спасителя, Филипп вернулся к прежнему вопросу: – Где Агнесс?

Ответом ему послужил короткий вскрик. После чего смертельно побледневшая Нора упала в обморок.

Мужчины обступили ее. Отец Эстебан приподнял экономку за плечи, положил голову к себе на колени. К счастью, обморок был недолгим, и нескольких похлопываний по щекам хватило, чтобы привести ее в чувства.

Придя в себя, Нора покосилась на окно и заплетающимся языком проговорила:

– Там зарево над селом, – Судорожно вздохнула и добавила: – Пожалуйста, Эстебан, скажи, что это нее костер!

– Костер?

Филипп бросился к распахнутому окну. В уголках глаз молодого человека заблестели слезы:

– Нет! Этого не может быть! Охотник! Скажите! Умоляю, скажите, что это не ее костер!

Но мольбы были напрасны.

– Это было ее желание…

Филипп не пожелал дослушивать охотника.

– Что? Что она вам сделала, что вы согласились с ее решением?! – вновь пошли в действие кулаки.

Филипп не желал слушать, что охотник был против решения Агнесс, что пытался ее остановить, что не смог смотреть на огонь…

Лишь когда охотник упомянул имя графа, Филипп вздрогнул и внезапно успокоился.

– В самом деле, ведь он один только и виноват в ее гибели. Все, что случилось сегодня, произошло по его вине.

На этом спокойствие закончилось, и с криком: «Я убью его!» – Филипп выхватил меч охотника, опешившего от происходящего, и через ступеньку побежал вверх по лестнице.

– Нет, Филипп! Постой… – напрасно пытались остановить молодого человека святой отец и охотник.

Они, несомненно, побежали бы следом. Но Нора остановила их.

– Эстебан, отпусти его. Пусть делает, как знает. А нам нужно идти. Быть может, мы еще успеем спасти Агнесс.

Охотник предложил отцу Эстебану свою помощь. Нора все еще была слаба и идти самостоятельно не могла. Поддерживая ее с двух сторон, мужчины направились к выходу. И хотя никто из них не питал иллюзий относительно произошедшего с Агнесс, они все же делали вид, что разделяют хрупкую надежду Норы.

Свежий ночной воздух вскоре вернул экономке силы. Убедившись, что помощь двоих больше не требуется, отец Эстебан обратился к охотнику:

– Друг мой, пожалуйста, останьтесь здесь и присмотрите за Филиппом. Граф не причинит ему серьезного вреда, но Филипп может натворить немало глупостей, когда покинет замок.

– Я понимаю, святой отец. Не беспокойтесь.

– Мы дождемся вас в селе.

Охотник заверил отца Эстебана, что приведет Филиппа в целости и сохранности.

Поначалу охотник хотел вернуться к замку. Но потом подумал, что ночь выдалась слишком напряженной для такого немолодого, как он, человека. Поэтому мужчина сошел с дороги и прилег на пожухшую траву.

Филиппа он ждал недолго. Не прошло и пяти минут, как ворота замка распахнулись и слуги вышвырнули стонущего человека. Споткнувшись через пару вынужденных шагов, Филипп повалился в дорожную пыль.

– Чтоб вы все!

Не желая напрасно отлеживаться, вскочил на ноги молодой человек и погрозил кулаком в сторону замка.

– Зря вы так, – покачал головой охотник, парой умелых движений отряхивая наряд Филиппа. – Граф Лаврский – повелитель воды… Впрочем, вы уже и сами в этом убедились.

Охотник заметил ожог на щеке молодого человека. Вгляделся, пытаясь понять, насколько опасна рана. Поверхность ожога была обширной, но беспокоиться не стоило: через пару недель при должном уходе на лице у Филиппа не останется ни единого шрама.

– Такой колдун, как граф, вам не по зубам, молодой человек. С ним нужно держать ухо в остро! И ни в коем случае не допускать, чтобы эмоции управляли разумом. Они в таком деле дурной помощник.

Филипп слушал болтовню охотника, позволяя вести себя прочь от замка. Иногда он согласно кивал, когда совет охотника казался ему дельным. Почти у самого села молодой человек вдруг остановился. От прежней расслабленности и покорности не осталось и следа.

– Отец Эстебан и Нора там? – поинтересовался Филипп.

– Да. Я обещал им…

Филипп решительно мотнул головой, давая понять, что продолжать не стоит. Обернулся на замок и уверенно произнес:

– Я не могу пойти к ним. Как я посмотрю в глаза святому отцу? Ведь я не сумел защитить Агнесс! К тому же, знания отца Эстебана не смогут мне помочь впредь. Он не знает, как бороться с колдунами.

– Мне кажется или вы, молодой человек, затеяли опасное дело?

Филипп удостоил охотника короткого взгляда. Вновь с ненавистью уставился на жилище графа Лаврского.

– Я убью его! Научусь, как это сделать, вернусь и убью его.

– И кто же вас научит? – на всякий случай уточнил охотник, уже понимая, к чему ведет Филипп.

– Вы.

– Вот еще! У меня других забот хватает.

– Если вы не согласитесь, я вернусь в замок графа немедленно!

В подтверждение своей угрозе, Филипп сделал несколько шагов вверх по склону.

– Эй! Полегче, парень. Твои ожоги…

– Они не имеют значения. Я не боюсь боли.

Не зная, как еще остановить его, охотник со всей силы ударил молодого человека в живот. Филипп согнулся пополам и осел на землю.

– Если хочешь, чтобы я стал твоим наставником, выучи сперва этот урок. В любой ситуации думать надо головой. Сердце не помощник тем, кто сражается с нечистью. Ты понял?

Филипп кивнул.

– Прекрасно. В таком случае, скажи, что ты сейчас должен сделать?

– Извиниться, – прохрипел Филипп.

Охотник не знал точно, какой ответ он хотел бы услышать от молодого человека. Но, поскольку ответ Филиппа ему понравился, мужчина сделал вид, что именно такой.

– Вставай, – велел охотник, протягивая руку молодому человеку.

Осмотрев своего ученика, мужчина нахмурился.

– А где мой меч?

– У графа…

– М-да… Тебя стоит взять в ученики, хотя бы для того, чтобы в следующее посещение этого замка, ты вернул мне мою вещь.

Охотник ожидал, что Филипп улыбнется шутке, но молодой человек, казалось, вовсе не услышал его слов. Впрочем, Филиппа винить в этом не стоило. Усвоив первый урок, он действительно осознал, что надежда угасла – что Агнесс больше нет. Боль и отчаяние захлестнули его, отбирая разом все силы и желание сражаться дальше.

Филипп осел на пыльную землю и заплакал. Охотник не посмел вторгнуться в его печаль.

* * *

В то же время святой отец и Нора, оказавшись в деревне, стали очевидцами весьма странной картины. На главной площади догорал костер. Людей вокруг него не было, только местный священник молился, опустившись на колени. Возле священника сидел Рыжик. Зеленые глаза кота внимательно наблюдали за палачом его хозяйки, кончики клыков недвусмысленно торчали из-под мохнатых губ.

Заметив коллегу, священник вскрикнул, ползком приблизился к отцу Эстебану и взмолился:

– Грехи! Отпусти мне грехи, брат!

Нора и святой отец удивленно переглянулись.

– Что произошло? Вы сожгли ведьму? – осторожно поинтересовался отец Эстебан.

Услышав упоминание о ведьме, священник взвыл подобно волку лунной ночью. И вытянуть из него хоть одно осмысленное слово ни Норе, ни отцу Эстебану в этот вечер не удалось.

Проснувшись на другое утро в крохотной комнатке постоялого двора, экономка первым делом решила привести в порядок скромные пожитки, бывшие в ее ведение. За работой женщина надеялась отвлечься от грустных мыслей, чтобы в ближайшее время снова стать надежной опорой отцу Эстебану.

После этого Нора решила позаботиться о завтраке. Спустившись к хозяину постоялого двора за водой и хлебом, экономка также получила письмо от Филиппа. На помятом листке местами просаленной бумаги молодой человек изложил причины, по которым не может вернуться под опеку святого отца, а также…

– Попрощался? – удивленно воскликнул отец Эстебан, вынуждая Нору прекратить чтение.

Отвернувшись к глухой стене, святой отец некоторое время молчал, потом едва слышно произнес:

– Все нас покинули, Нора. Мы остались одни.

В ответ женщина ободряюще улыбнулась:

– Рыжик еще с нами.

На ее ласку кот ответил довольным урчанием.