Глава 3. Репутация

Марина не была уверена, что хочет. Сейчас, вырванная из этого кошмара, выбитая из привычного ритма она вообще ни в чем не была уверена. Даже в том, стоит ли нажать кнопку и узнать, кто ей пишет в такой час. Несколько минут пальцы гладили металлический корпус смартфона, точно упрашивая: «Пожалуйста, пусть это будет спам. Предложите мне скидку на маникюр двадцать процентов, я схожу. Обещаю. Только не очередное напоминание о прошлом…»

Внезапно что-то внутри щелкнуло, да какого черта? Это просто мессенджер, даже если в него придет что-то плохое, все можно удалить за секунду. А вчера на двери – просто полотенце, такими торгуют на рынках и в хозяйственных магазинах. Может, уборщица забыла. Если нет? Марина смогла выбраться тогда, сможет и сейчас. В этом нет сомнений.

Успокоив себя, выдохнула и открыла сообщение.

«Марина, доброе утро! Думаю, вы увидите это сообщение только когда проснетесь. Хочу извиниться за свое поведение в кабинете. Я не хотел вас обидеть. Простите, если это так выглядело. Запишите мой номер, пригодится. Максим Кравцов»

Она несколько минут смотрела на светящийся экран. Чего-чего, а сообщений от раскаявшегося художника Марина не ждала. Интересно, чем он занимается, раз не спит в два часа ночи и в голову ему приходят мысли об извинениях?

«Извинения приняты. Я не сплю»

«Неожиданно. Почему не спите?»

«Мне страшно»

Марина с ужасом посмотрела на отправленное секундой ранее сообщение. Прочитано. Что она сделала? Написала это незнакомцу! Открылась! Это неправильно. Опасно. В голове сработали все предупреждающие сигналы одновременно. Сердце отбивало сумасшедший ритм, и тишина комнаты мгновенно наполнилась им до краев.

Но, возможно, только такому человеку она и могла сказать правду. Не раскрыть всю историю, а показать маленький кусочек истинных чувств. Он закончит работу, укатит в свою Францию (или где он там живет) и даже не вспомнит об этой маленькой откровенности, а ей станет чуточку легче.

Никто не знал эту часть её жизни. Для знакомых и даже для лучшей подруги Марина всегда была сильной, храброй, той, кто всего достигает сама и смело идет к цели, преодолевая препятствия. О той ночи женщина никогда и никому не рассказывала. Переварила все одна, но, как оказалось, все-таки заработала несварение.

«Адрес?»

«Зачем?»

«Я приеду»

Она еще раз перечитала сообщение. Приехать? Он хочет так просто сорваться к незнакомому человеку среди ночи, только потому, что кому-то, где-то там, страшно. Странный художник. Очень странный. От мысли, что сейчас рядом с ней в этой холодной и страшной комнате может оказаться кто-то, кому не все равно; кто-то, к кому можно прижаться, в чьих объятиях спрятаться. Голова закружилась. А Марина плотнее укуталась в одеяло, борясь с искушением согласиться на столь импульсивное предложение. Здесь нужен кто-то близкий, родной и это точно не малознакомый художник-альтруист.

«Приезжать не надо!»

«Хорошо. Но я хочу помочь…»

«Поговорите со мной»

«Позвонить?»

Марина замешкалась, пребывая в ужасе от того, что сейчас делала. Две буквы она набирала медленно и замерла не в силах отправить. Слишком долго, человек на том конце не выдержал раньше. Звонок она приняла быстро, после первого же сигнала, как будто схватилась за ускользающий по водной глади спасательный круг.

– Что случилось? – мягкий голос хитрой змейкой скользнул в уши.

– Кошмарный сон, – прозвучало глупо, но все лучше, чем правда.

– Не думал, что вы такая впечатлительная, – когда тебе улыбаются по телефону, ты точно это знаешь. Всегда.

Так вот, он улыбался. Магия улыбки, которой свойственно передаваться на нереальные расстояния, минуя все препятствия и условности, распространилась на Марину. Она живо представила себе картину, что Максим Кравцов лежит сейчас на кровати прямо поверх покрывала и, прислонив телефон к уху, тихо разговаривает с ней. Возможно, его рубашка слегка испачкана в краске, потому что последние два часа он рисовал. Ей с трудом удалось остановить разыгравшуюся фантазию.

– Давайте не будем обо мне. Не хочу вспоминать, – перевела разговор в другое русло, чтобы не потерять едва пойманные нотки радости. – Объясните, что произошло в кабинете.

– Марина, мне кажется, что англичане – гениальные люди.

Ответ ни к селу, ни к городу. Что за ерунда творится у этого художника в голове? Марина решительно не понимала, но пока эта ерунда дает ей силы пережить ночь – пусть несет, что хочет. Она решила просто поддакивать в трубку. Может, он вообще наркоман и сейчас под кайфом. Это бы объяснило и доброту, и участие, и понимание.

– …потому что у них «вы» и «ты» звучит одинаково. Они не тратят бесценное время общения с новым знакомым на неловкие фразы.

– Намек понят. Так чем тебе не угодила моя прическа? – Марина сделала акцент на обращении.

– Я художник.

– Я знаю, – хмыкнула женщина, понимая, что его «не впопад» продолжается.

– Ни один художник не может спокойно смотреть на то, как кто-то уродует совершенство. Даже если совершенство делает это само или платит кучу денег салону красоты.

Голос, несущий этот бред, звучал на удивление серьезно. Как будто его лично задело то, что Марина добавляет себе солидности при помощи прически. Маленькие дамские хитрости, и что? Совершенство. Точно на наркотиках или, может быть, пьян?

– Хочешь сказать, что я совершенство?

Страх отступил окончательно. Его место занял смех, сдерживать который удавалось с трудом. Придумать такую нелепость. Он, кажется, решил её рассмешить и весьма успешно с задачей справлялся.

– Так и есть. Ты совершенство, – уверенно и наивно, как школьник, читающий у доски Пушкина, сообщил Кравцов.

В груди Марины что-то сжалось, и женщина очень по-детски залезла с головой под одеяло, не зная, куда спрятаться от бешено бьющегося сердца. На этот раз не от страха. Она чувствовала себя школьницей, которая тайком утащила в комнату телефонную трубку и тихо, чтобы не разбудить маму, шепчется о чем-то со своим первым парнем.

– Осторожнее, Максим. Это звучит так, как будто ты в меня влюбился, – Марина так глупо хихикнула, что стало стыдно.

Да что с ней за бред происходит? Надо успокаиваться. Дышать глубоко и заканчивать этот безумный разговор. Его не стоило начинать, не говоря уже о глупых шутках.

– Марина, в совершенство нельзя влюбиться, им можно только восхищаться.

Оправдание неприятно укололо. Её самолюбие скорчило смешную рожицу и обиделось.

«Вот так всегда, восхищаться можно – любить нельзя», – грустно подумала женщина, переползая в горизонтальное положение и поудобнее устраиваясь на подушке. Самолюбие бурчало, но не могло сказать ничего против, потому что голос этого странного типа, действительно, успокаивал.

– Кажется, мне не дано понять художников. Я слишком земное, несовершенное существо. Не придумывайте…– попыталась возразить Марина, переходя снова на вы. На том конце несуществующего провода предупреждающе покашляли. – Лучше расскажи о себе, ты же много путешествуешь. Уверена, с тобой постоянно что-то случается.

И он рассказывал. О том, как приехал в Европу, не зная толком ни одного иностранного языка, и постоянно попадал из-за этого в идиотские ситуации. О том, как познакомился в Амстердаме с красивой девушкой, а она оказалась трансгендером. О том, как делил с лучшим другом последнюю булку.

Марина слушала, временами смеялась и незаметно для себя уснула.

***

Просыпалась она с трудом: двойная порция кофе, очень холодный душ и небольшая пробежка вокруг дома. Худо-бедно удалось раскачаться, привести себя в подходящее для работы состояние и отправиться в офис. Но в приемной её ждал сюрприз.

– Марина Сергеевна, у вас с Дмитрием Михайловичем все в порядке? – вместо традиционного утреннего приветствия выдала Лидочка.

Судя по запаху, секретарша втихую красила здесь ногти. Ох, повезло ей, что сегодня Марина пришла ровно в девять утра, а не на полчаса раньше, как планировала – получила бы по первое число.

– И тебе доброе утро! Что за вопросы? С каких пор тебя это касается? – проворчала Марина и нахмурилась.

– Да тут с самого утра принесли…

Лида поставила на стол корзину, украшенную изящными белыми камелиями, среди которых солидно и величественно возлежал перевязанный белой атласной лентой ананас.

Директор компании, серьезная женщина, способная выбить на переговорах максимально выгодные условия, быстро решить любую конфликтную ситуацию, выдержать натиск конкурентов и не растеряться при переговорах с сильными мира сего, при виде этого чуда на несколько секунд потеряла дар речи. Выпала в осадок. В общем, растерялась, рассматривая солидный фрукт со смешной зеленой «прической».

Но на то Марина и была профессионалом, чтобы легко взять себя в руки даже при виде ананаса с бантиком, догадаться, кто именно автор этого эксцентричного презента, и не засмеяться при этом в голос.

– И что? Раз принесли, значит, надо. Записка есть? – на всякий случай поинтересовалась Марина, отпирая ключом дверь своего кабинета.

– Нет, ничего.

Судя по промелькнувшему на лице секретарши разочарованию, она осмотрела неожиданный презент со всех сторон, но никакой записки не обнаружила.

– Ладно, поставь на стол, – Марина бросила беглый взгляд на часы, – и подготовь вторую переговорную. Поставщики вина уже едут, будут минут через двадцать. Все должно быть идеально, и позови Катю – мне потребуется переводчик.

– Хорошо, Марина Сергеевна. Кофе? – эта девушка-сканер мгновенно оценила ситуацию и настроение начальства. Сказался опыт постоянного существования рядом с боссом-трудоголиком.

– На совещание принесешь, заодно и гостям предложишь.

Избавившись от Лиды, Марина смогла, наконец, улыбнуться спокойно и не вызвать миллион лишних вопросов. Она прикоснулась к ананасу, он оказался самый что ни на есть настоящий. «Интересно, это такая мода в Европе – дарить фрукты? Если да, то почему ананас? Есть же более эстетичные фрукты. Например, яблоки»

Марине стоило большого труда признаться самой себе, что ввел её в ступор даже не сам подарок, а те чувства, что она испытала, увидев неожиданный презент.

Тепло, словно давным-давно уснувшее солнце внезапно показалось из-за горизонта и на несколько минут осветило маленький остров, затерянный посреди океана. Оно лизнуло теплом заледеневшую от холода и ветра кожу, осветило лицо маленькой испуганной девчонки с темной косичкой и вновь исчезло. Это чувство было тем самым хорошо забытым старым, что отчаянно, пока Марина улыбалась и гладила пальцами белые лепестки камелий, пыталось стать новым, но в самый ответственный момент его прервал звук входящего сообщения.

«Доброе утро! Как себя чувствуешь? Лучше?»

«Доброе. Да, спасибо. Почему ананас?»

«Пытаюсь изучать язык цветов. Ананас – символ совершенства»

«Кто тебе сказал такую глупость?»

«Интернет:)))»

Марина тихо хихикала, глядя то на экран смартфона, то на благородный фрукт, над которым так крамольно надругались. Нет, он был прекрасен, но на символ совершенства при всем уважении не тянул.

«Ты ненормальный!»

«Я художник»

Спрятав лицо в ладонях, Марина рассмеялась в голос. Он, как ребенок, честное слово. Чуть что – лезет в поисковик и, не разбираясь, выуживает оттуда информацию. Телефон вжикнул снова.

«Записку нашла? Подними ананас»

Женщина аккуратно, чтобы не разрушить хрупкую композицию из цветов, подняла фрукт. Небольшая сиреневая бумажка с тщательно прорисованным в уголке маленьким ананасом. Марина искренне удивилась такой скрупулёзности – это не было напечатано. Рисунок сделан от руки, в уголке даже ручка чуть-чуть размазалась.

Марина аккуратно, боясь повредить тонкую бумагу, развернула листок и прочла:

«Вы очень мило сопели в трубку. Совершенно»

Краснеть? Вот уж нет уж. Но кто её спрашивал? Щеки вспыхнули. Как она могла уснуть и не выключить телефон? Как теперь ему в глаза смотреть? Как вообще вести переговоры с мужчиной, который слышал её сопение и, сто процентов, дурацкие причмокивания губами?

В том, что они были, Марина не сомневалась. Бывший муж постоянно над ней из-за этого подшучивал. Кошмар. Одна ночь. Меньше суток знакомы, а она уже спустила свою репутацию в унитаз. Чертово полотенце, чертов полуночный разговор. Нужно срочно взять себя в руки и по возможности перенести встречу или отправить на подписание договора кого-то другого.

Нервно стуча пальцами по столу, она щелкнула мышкой, открыла почту и тоскливо посмотрела на длинный список неотвеченных писем. Рабочее настроение равнялось нулю, рабочее состояние – тоже.

Возможно, ей, действительно, пора в отпуск, не была ведь ни разу за всю свою трудовую жизнь. До того рокового дня проработала всего полгода и не успела оценить прелести работника на отдыхе, потом депрессия и ежедневная битва. Никакого отпуска, даже с мужем. Он тоже был отъявленным трудоголиком. Несколько раз предлагал ей отдохнуть одной, но Марина, играя роль приличной жены, отказывалась ехать (и заодно выпускать ситуацию из-под контроля хоть на день). Когда все закончилось, битва только ужесточилась.

Первый год спать приходилось по три часа в сутки, занимаясь и документами, и встречами, и еще бог весть чем. Для Марины до сих пор оставалось загадкой, что происходило с ней те триста шестьдесят пять дней. Они выпали из жизни, слившись в один сплошной поток лиц, бумаг и цифр. Сейчас стало легче, но отпуск… что это? Видимо, организм взбунтовался, решив обрушить свою усталость на несчастного художника, который имел неосторожность проявить участие.

«Ой, он же ждет ответа!»

Марина едва не подпрыгнула вместе с тяжелым кожаным креслом и схватила забытый на время разбора почты смартфон. Нужно было как-то вернуть их отношения на нужную дистанцию, слишком близко он подобрался к ней меньше чем за сутки. Пугающе близко.

«Прошу прощения за неуместное совершенство. Я должна была выключить телефон»

Немного подумав, добавила:

«Надеюсь, при личной встрече мы сможем обойтись без упоминаний об этом инциденте и вспомнить про обращение на вы»

Прочитано. Тишина в эфире. Она несколько секунд смотрела на экран. Нет ответа. Ну и ладно.

Размышлять и задумываться было некогда, особенно, когда раздался телефонный звонок, возвещавший о прибытии поставщиков.

Марину закружила вереница обсуждений, согласований и поставленных (или не поставленных) подписей. Очнулась она после трех часов дня от возмущенного урчания в желудке. Снова забыла пообедать. С ней подобное случалось регулярно, когда не планировалось никаких встреч в кафе или ресторане. Сегодня был именно такой день, поэтому через четверть часа Марина сидела в ближайшем к офису кафе, устало отковыривала мелкие кусочки ананаса с запеченного куриного филе и думала о том, что стоит более осмотрительно делать заказ, когда голоден. Бизнес-ланч из трех блюд не всегда вариант для некрупной, возможно, даже изящной брюнетки. Еще и ананасы.

Рука сама собой потянулась к телефону. В диалоге с художником по-прежнему было удручающе тихо. Обиделся? Марина чуть склонила голову на бок, разглядывая смешную фотографию профиля: улыбающееся лицо в разноцветных красках. Кажется, это был фестиваль холи – сейчас они очень популярны, за лето подобные мероприятия раз по десять проводили на пляже. Марина однажды была там вместе со Светой и ее старшей дочерью. Точнее, дочь бесилась в толпе и красках, а они стояли неподалеку и наблюдали за сумасшествием. Это был первый раз в жизни, когда Марине стала на несколько секунд противна собственная «взрослость», но она приехала с работы и перемазать в краске дорогущий деловой костюм – нет уж.

Сообщение. Марина разочаровано выдохнула. Дима.

«Привет! Забираю в восемь?»

Она совсем забыла, что по плану у неё сегодня свидание и всё, что к нему прилагается. Для верности пролистала ежедневник, действительно, запись есть. Раз есть, надо подтвердить.

«Да. Забери вечером из нового ресторана, поеду проверять со строителями»

«Ок»

Вот и поговорили: спросил, подтвердили, закрыл вопрос. Быстро, профессионально и никаких ананасов. Марина как раз положила себе в рот один крупный кусочек и с удовольствием прожевала.

Вместе с горьким привкусом кофе без сахара ощутила не менее горький привкус страха. Может, она и вправду его обидела? Что если больше не напишет? Марина нервничала, постукивала носом туфельки по кафельному полу и всерьез подумывала писать первой, вот только не знала о чем.

Кофе в чашке медленно остывал. Телефон в руке неярко светился. Нет, лучше вообще не писать. Все правильно сделала. В идеале и на подписание договора не стоит приходить, вообще исключить все контакты. Да, так ей будет лучше. Бумаги подпишет заранее и пошлет с ними Лену, она только рада будет еще раз поглазеть на кумира. Проект утвердят по электронке. Идеально. И никаких встреч, никаких потрясений, никаких срывов…

«Кристина Арман». Входящий вызов.

– Марина, здравствуйте. Удобно говорить? – поинтересовалась девушка, как показалось, не слишком довольным голосом.

– Да, слушаю, – Марина напряглась.

Подобные звонки накануне подписания контракта традиционно не предвещали ничего хорошего.

– Простите, но планы моего руководства изменились, – чашка в руке дрогнула, остатки кофе выплеснулись на стол.

Она так его задела, что совместная работа отменяется? Исключение лишь подтвердило правило. Стоило один раз позволить себе быть слабой, дать волю эмоциям и вот, всё идет наперекосяк.