Закревский молчал очень долго. Яся ждала. Может, и зря она рассказала про газеты? Может, лучше было бы прикинуться безмозглой овцой, но уж больно обидно стало. Петя бы ее не одобрил, Петя всегда считал Ясю излишне горячей, говоря, что спешка нужна лишь при ловле блох, а во всех остальных делах необходимо проявлять осмотрительность. Как он там без нее? Наверное, с ума сходит…
– Ну что ж, – наконец произнес Владислав Дмитриевич, – полагаю, что так даже лучше. Ты, Ярослава, несомненно, очень ценное приобретение.
Он так и сказал «приобретение», точно она вещь, а не человек. Вот оно, настоящее лицо медиамагната, владельца заводов, газет, пароходов…
– Ты мне подходишь.
– А я решу, подхожу вам или нет, только после того, как вы объясните, что задумали. – Все, надо брать быка за рога. Иначе Закревский так и будет ходить вокруг да около. Иначе ей никогда не узнать правды.
– Ярослава, ты зарываешься. – В его голосе не было угрозы, скорее одобрение.
– Я не зарываюсь, я пытаюсь понять, во что вы меня втягиваете.
– Хорошо. – Благодетель хлопнул ладонью по подлокотнику кресла. – Коль уж ты владеешь достаточной информацией, подробности своей биографии я опущу и скажу пару слов о своем внуке. Ты не поленилась, посчитала моих жен и любовниц, а что знаешь об этой стороне его жизни?
Яся на секунду задумалась, потом отрапортовала:
– Два брака, оба закончились трагично. С первой женой ваш внук попал в автокатастрофу, она погибла на месте, он отделался легким испугом. Вторая жена разбилась на горнолыжном курорте. Неудачное падение, перелом шеи. – Она замолчала, вспоминая подробности. – Больше в брак не вступал, но любовниц имел несметное количество. Кажется, в этом плане он вас переплюнул.
– Довольно, – резко перебил ее Владислав Дмитриевич. – Я уже понял, что журналисты – это зло. Столько грязи…
– Журналисты – это не зло, – усмехнулась Яся. – Неразборчивость в связях – вот настоящее зло.
– Будешь читать мне нотации? – усмехнулся благодетель.
– А нужно?
Вместо ответа он покачал головой и произнес устало:
– Так даже лучше, теперь тебе будут понятны мои мотивы. Неразборчивость в связях – это ключевой момент. Мой внук прожигает жизнь. Дважды став вдовцом, он пришел к выводу, что семейное счастье не для него.
– А вы считаете иначе?
– Да, я уверен, что семья – это основополагающее.
– Ну, конечно, вам с вашими шестью браками виднее, – брякнула Яся и тут же прикусила язык. Тут такое интересное вырисовывается, а она тянет тигра за усы.
– Да, мне виднее. – Владислав Дмитриевич проигнорировал сарказм в ее голосе. – Беда в том, что Вадим не хочет этого понимать. Он не желает жениться.
– И вы решили его, скажем так, подтолкнуть?
– Да.
– Но почему ко мне? Наверное, разумнее толкать его в сторону девушки из хорошей семьи, какой-нибудь выпускницы Оксфорда или на худой конец Сорбонны.
– Сначала я именно так и поступал, действовал мягко и деликатно, кандидатур выбирал с учетом его предпочтений.
– И что? – Оказывается, ничто не ново под луной. Двадцать первый век на дворе, а в мире до сих пор процветают династические браки.
– Он раскусил меня на четвертой претендентке. – Владислав Дмитриевич развел руками. – Мы очень серьезно поругались. Я услышал от внука такое, что никогда не смогу выбросить из памяти. Он заявил, что отныне станет жить исключительно по своим правилам, что мое мнение ему не указ и что он скорее женится на какой-нибудь убогой, чем на девушке, на которую укажу ему я.
– И вы решили осуществить его тайные фантазии? Это я насчет убогой. – Яся поежилась: крайне неприятно, когда люди называют вещи своими именами.
– Я решил его проучить, – Владислав Дмитриевич кивнул. – Он не захотел связать свою жизнь с приличной девушкой, посчитал, что я спущу это дело на тормозах.
Да, с дедом все более или менее понятно: преклонный возраст, беспутный внук, уязвленное самолюбие, тщетная надежда дождаться правнуков. Тут любой обидится и начнет вынашивать планы мести. Но чтобы такие радикальные! Женить единственную кровиночку на бомжихе только лишь для того, чтобы показать, кто в доме хозяин! Да, похоже, на высшем обществе пора ставить жирный крест, если там творятся такие безобразия.
– Вы надеетесь с моей помощью проучить внука? – спросила Яся, хотя ответ был уже очевиден.
– Да.
– А если он не захочет на мне жениться?
– Он не захочет, но женится.
– Откуда такая уверенность?
– В противном случае я лишу его наследства. – Благодетель сжал ручку с такой силой, что та хрустнула в его пальцах. – Видишь, Ярослава, я предельно откровенен с тобой, – сказал он после долгой паузы. – Теперь тебе ясны мои мотивы.
Мотивы-то ясны, но не совсем понятно, что конкретно потребуется лично от нее в нелегком деле укрощения строптивого внука и какая здесь для нее выгода. Яся решила не разводить китайские церемонии, а получить ответы на свои вопросы сразу.
– Что потребуется от тебя? – Благодетель выглядел удивленным. – Не так и много, ты должна постараться стать хорошей женой для моего внука.
– В каком смысле женой? – Холодок в желудке, уже почти было рассосавшийся, дал о себе знать ноющей болью.
– Во всех смыслах, Ярослава.
– То есть дело не закончится тем, что вы дадите понять своему внуку, что готовы на крайние меры? – осторожно поинтересовалась она. – Вы реально планируете женить его на мне?
– Да.
– А если он раскается и пообещает быть паинькой?
– Если ты считаешь себя мужчиной, то за все свои поступки должен отвечать. Вадим ответит.
– Вадим-то, может, и ответит, но как же я? Получается, что брак будет не совсем фиктивным? – Перспектива стать женой богатого самодура Ясю совершенно не радовала.
– Брак будет совсем не фиктивным, – с нажимом проговорил Закревский. – Мой внук получит то, к чему стремился.
– Жену с клеймом «убогая»? – Яся невесело улыбнулась.
– Я рад, что ты меня понимаешь, Ярослава.
– А что получу я? – Вот она и задала главный вопрос. Теперь нужно быть максимально внимательной, чтобы не пропустить самое важное.
– Ты получишь мою фамилию, статус невестки Закревского и ежемесячное содержание в тридцать тысяч долларов.
– Впечатляюще! – Яся едва удержалась от того, чтобы не присвистнуть. – А каковы сроки?
– Год. Если за это время тебе удастся завоевать сердце моего внука и стать ему настоящей женой, значит, так тому и быть. Если у вас с ним ничего не выйдет, я выплачу тебе выходное пособие в размере трехсот тысяч долларов. В общем, по-любому внакладе ты не останешься.
Елки-палки, это ж о каких деньжищах он сейчас говорит вот так, как будто между прочим! Хотя он точно так же говорит и о судьбе единственного внука. Ну до чего странная семейка: внук повеса, дед самодур! И ведь это только вершина айсберга, небось все самое интересное – все фамильные скелеты – надежно спрятано от посторонних глаз.
– Думай, Ярослава. Даю тебе пять минут на размышления. – Закревский многозначительно посмотрел на циферблат старинных напольных часов.
– И вам его не жалко? – вместо того чтобы начать думать, спросила Яся. – Жениться на такой, как я, – уже страшный удар по самолюбию, а что будет, когда об этом узнает широкая общественность?
– Общественность не узнает, – сухо ответил Владислав Дмитриевич. – Мне нужно проучить внука, а не уничтожить честь семьи. Ты должна держать в тайне свое низкое происхождение – это самое главное мое требование.
Низкое происхождение… Ну что за мерзость! Значит, подсунуть в постель к единственной кровиночке низкородную тварь – нормально, а вот поведать об этом миру – ни-ни!
– Ярослава, мне важно убедиться, что мы с тобой хорошо друг друга понимаем. – Закревский буравил ее недобрым взглядом. – После того, что я тебе сейчас рассказал, у тебя есть только один путь.
Вот тебе и разговоры про свободу выбора… Холод в желудке, разрастаясь, вгрызался в позвоночник. Похоже, на сей раз она вляпалась по самую макушку. В этом деле ей Петя не поможет. Придется выплывать самой. И ведь не переиграешь сейчас ничего, опасно…
– Я все поняла, – стараясь не обращать внимания на холод, Яся растянула губы в подобие улыбки.
– Вот и хорошо, – кивнул Закревский. – Значит, завтра я познакомлю тебя с твоим будущим мужем.
Его разбудил дразнящий аромат кофе. И это было приятно! Даже настырные солнечные зайчики, проскользнувшие в спальню через щель между неплотно задвинутыми шторами, не раздражали, а вызывали улыбку. Вадим Закревский открыл глаза, потянулся и улыбнулся новому дню. После такой чудесной ночи он должен быть хорошим. Давненько уже Вадим не чувствовал себя нормальным человеком, как-то привык, что все его холостяцкие ночи перетекают в одинаково унылые, с горьким осадком, серые дни. По утрам было особенно мерзостно. Приходилось смотреть в глаза знакомым и не всегда знакомым женщинам, слушать их злые, бензопилой вгрызающиеся в мозг голоса, иногда извиняться, иногда откупаться, но всегда выставлять ночных гостий за дверь. С проститутками оказывалось проще всего, этих он не стеснялся отправить восвояси и ночью, но чувство гадливости никогда не уходило за ними следом, оно обволакивало Вадима ароматом дорогих и не очень духов, душило, заставляло накачиваться алкоголем.
Так было до появления в его жизни Лики. Теперь все изменилось: утро будило его ароматом кофе, а голова не раскалывалась от гремучей смеси из похмелья и чувства вины. Лика была особенной, непохожей ни на одну из своих предшественниц. С ней Вадим чувствовал себя легко и радостно. С ней ему почти удалось забыть прошлое и сбросить со счетов мрачные дедовы прогнозы. К черту деда! Старик просто погряз в предрассудках! А у него, Вадима, все будет хорошо! Нет, не так: у них с Ликой все будет хорошо.
Лику Вадим нашел на кухне. С чашкой дымящегося кофе она сидела на высоком стуле за стойкой и по-детски болтала в воздухе босыми ногами.
– Я взяла твою рубашку, – сказала она, не оборачиваясь.
– Я уже заметил! – Вадим обнял ее за узкие плечи, зарылся лицом в пшеничные волосы. – Ты знаешь самые действенные способы пробуждения, дорогая.
– Это ты о кофе? – Лика запрокинула голову, посмотрела на него сияющими небесно-голубыми глазами и подставила щеку для поцелуя.
– Это я о рубашке. – Щека его не устроила, такую женщину нужно целовать только в губы. – Лика, невозможно оставаться равнодушным при виде твоих соблазнительных коленок.
Честно говоря, соблазнился Вадим далеко не коленками – в вырезе рубашки открывались куда более интересные виды. Вот ведь удивительная женщина, вроде бы и не провоцирует его, не выпрыгивает из шкуры, как остальные, а он сходит с ума от одного лишь ее взгляда.
– Я сварила тебе кофе! – Лика слегка отстранилась, и Вадим едва сдержал вздох разочарования. Вот и еще одно ее свойство, даже не скажешь, хорошее или плохое: она умеет держать дистанцию, не бросается в его объятья по первому зову, сама выбирая правила игры. И быть в этой увлекательной игре просителем не то чтобы неприятно, но как-то непривычно. А может, для Лики это и не игра. Она вся такая – искренняя, незамутненная. Даже удивительно, что эта чудесная девушка нашла в нем, насквозь порочном мужике!
– Я не хочу кофе. – Вадим попытался поцеловать ее в шею, но она увернулась. – Может, кофе потом, а? – Как он ни старался, а в голосе появились просительные нотки. – Лика, ну давай по-быстренькому, невозможно ведь терпеть эти муки.
– Извини, милый, – она расстроенно покачала головой. – Мне уже нужно бежать. Репетиция через час.
Черт! Как же он забыл про репетицию?! А так и забыл, что не встречалось в его беспутной жизни еще ни одной скрипачки. Танцовщицы были, модели, даже укротительница тигров, а вот с девушками из самой что ни на есть богемной богемы до недавнего времени у него как-то не складывалось. Он и представить себе не мог, что с такими вот воздушными созданиями, как Лика, можно построить хоть какие-то отношения. Оказалось, можно. И не какие-то, а такие, что аж дух захватывает и кровь превращается в расплавленную лаву.
– Что ж ты меня не разбудила, радость моя? – Он не удержался, сгреб Лику в охапку, сдернул со стула.
– Ты так крепко спал, мне стало тебя жалко! – Она хихикнула и чмокнула его в небритую щеку.
– Жалко?! А сейчас тебе меня не жалко, коварная ты соблазнительница! – Вадим закружился по комнате, Лика рассмеялась. Смех у нее был точно колокольчик. Да и сама она казалась такой воздушной, эфемерной, Вадим даже прикасаться к ней первое время боялся. И ведь представить невозможно, до чего ж банально началось их знакомство.
Вадим спешил на совещание. Да что там спешил – опаздывал! Он несся на всех парах, предчувствуя нагоняй, который устроит ему дед. Немудрено, что Вадим ее не заметил. Нечаянного разворота плеча хватило, чтобы хрупкая девушка, шедшая навстречу, не удержавшись на высоких каблуках, плюхнулась в лужу. Если б случайная жертва его неосторожности начала возмущаться, Вадим бы, наверное, прошел мимо. Ну, извинился б для приличия и поспешил дальше, но она не стала возмущаться, она расплакалась. Сидела посреди лужи и, размазывая по лицу слезы, собирала рассыпавшиеся бумажки. Другая бы об испорченном платье горевала, а эта о каких-то писульках.
Вадим и сам не заметил, как притормозил и принялся барышне помогать. При ближайшем рассмотрении он понял, что писульки – это ноты, а барышня очень даже миленькая. В общем, в тот день Вадим на совещание так и не попал – заглаживал вину перед случайной знакомой. И, заглаживая вину, как-то неожиданно для самого себя попросил у девушки телефончик. А она ведь еще и давать не хотела! Ему, Вадиму Закревскому, первейшему на всю Москву жениху!
Впрочем, потом оказалось, что он нарвался на единственную девушку, которая знать не знает, кто такой Вадим Закревский, и плевать ей на его состояние и родословную. У нее, понимаешь ли, прослушивание у какого-то там музыкального светила, а она в лужу упала и ноты испортила, и прослушивания ей теперь не видать как своих ушей, а музыка – это смысл всей ее жизни! Получалось, что Вадим легким разворотом плеча угробил барышне весь жизненный смысл. Нужно было как-то компенсировать потерю. От ресторана и ночного клуба барышня с достоинством отказалась, пришлось вести ее не лишь бы куда, а в Большой театр, а потом еще три часа пытаться не заснуть под заунывные завывания какой-то мировой знаменитости и делать вид, что ему ужасно интересно.
Вадиму б уже на том этапе откланяться да ретироваться, однако ж не откланялся. Чем-то она его зацепила, эта скрипачка. А иначе как объяснить, что он целый месяц ходил за ней, как привязанный, а она его не то что в постель к себе не пускала, она даже поцеловать себя разрешила только спустя хрен знает какое время. Другой бы на месте Вадима уже давно послал эту недотрогу куда подальше, а в нем взыграл вдруг охотничий азарт. Что же получается? Что он, в соблазнении слабого пола собаку съевший, не сможет охмурить какую-то скрипачку?!
Вадим так до конца и не понял, кто кого охмурил: он скрипачку или она его, но вот только уже почти три месяца жизни своей он без Лики не мыслил. Мало того – созрел для самого важного, самого отчаянного в судьбе любого холостяка решения. Лучшей жены ему не найти. Дело осталось за малым: сделать Лике предложение. Минувшую неделю он потратил на поиски обручального колечка, такого, чтобы Лике понравилось с первого взгляда, чтобы не вульгарное, а изящное и воздушное. И нашел-таки! Да не в ювелирном магазине, а в дорогущем антикварном салоне. Такое колечко и английской королеве не стыдно будет подарить. Вот он и подарит его своей королеве сегодня вечером…
Радостные мысли грубо нарушил громкий звонок. Так нагло, так безапелляционно мог звонить только один человек. Вадим, поморщившись, аккуратно поставил Лику на пол.
– Кто это? – спросила она, поправляя сползшую с плеча рубашку.
– Не знаю, – соврал он.
– Я, пожалуй, пойду собираться. – Вот еще одно ее удивительное свойство: она всегда знает, когда нужно отойти в тень, не мешать, не светиться. Ее даже специально просить не нужно.
– Иди, родная, – он торопливо поцеловал Лику в губы. – Думаю, это ненадолго. Может, я еще успею тебя подвезти.
Звонок повторился, и в его механическом дребезжании Вадиму отчетливо послышалось раздражение.
Предчувствие не подвело – на пороге стоял дед.
– Доброе утро. – Не дожидаясь приглашения, дед прошел прямиком на кухню, уселся за стол, с брезгливостью посмотрел на так и не допитый Ликин кофе, сказал: – Я по делу.
– Ты всегда по делу. – Вадим пожал плечами – к прямолинейности деда он привык еще с детства. – Кофе будешь?
– Чай.
Вот и хорошо, будет время собраться с мыслями и подготовиться к контратаке. В том, что она понадобится, Вадим не сомневался ни секунды. Дед никогда не тратил свое драгоценное время на пустые беседы. Если уж и наведывался к внуку, то исключительно по делу. В последний такой визит, помнится, они очень сильно поругались. Настолько, что с тех пор избегали всякого неформального общения, встречались только в офисе, на нейтральной территории. Вот и сейчас все время, пока Вадим возился с чайником, дед молчал, лишь нетерпеливо постукивал пальцами по столешнице.
– Готово! – Вадим поставил перед ним чашку чая, к себе придвинул остывший кофе. – К чаю что будешь?
– Ничего. – Дед посмотрел на него своим коронным испепеляющим взглядом. Помнится, в раннем детстве от этого взгляда у Вадима тряслись поджилки. Он вырос, заматерел, стал не таким впечатлительным, но до сих пор чувствовал себя не особо комфортно, когда дед смотрел на него вот так… требовательно и многозначительно одновременно.
– Не рановато ли для деловых визитов? – спросил Вадим, чтобы хоть как-то заполнить возникшую паузу.
– В самый раз. В обед у меня встреча с немцами, а на ужин планы.
Вся жизнь деда, сколько Вадим знал его, была распланирована и расписана по минутам.
– И чем обязан? – Как-то не клеился у них разговор. Вроде бы и родные люди, а живут как кошка с собакой, в извечной конфронтации.
– Я требую, чтоб ты женился. – Вот так просто, с места в карьер. Требую, чтоб ты женился!
В другой бы день от такого посягательства на свою личную жизнь Вадим взвился, послал бы деда куда подальше, но сегодняшнее утро было особенным, и кожа Вадима до сих пор помнила запах Ликиных духов. А может, ну ее к черту, эту вражду?! Может, сказать деду, что он, Вадим, уже и сам созрел?
– Замечательно! – Вадим отхлебнул кофе. – В кои-то веки наши с тобой желания совпали. Не хотел форсировать события, но коль уж ты сам завел этот разговор… – Он сделал многозначительную паузу, покосился на неплотно прикрытую кухонную дверь и произнес: – Я готов жениться. Дед, она тебе обязательно понравится. Она необыкновенная девушка.
– Да, она необыкновенная. – Лицо деда по-прежнему оставалось каменным. – Она как раз такая, какую ты себе пожелал.
Ну, вообще-то воздушных скрипачек он себе точно не желал, но коль уж так сложились обстоятельства… А дед тоже хорош, оказывается, он уже знает о Лике. Впрочем, странно было бы, если б не знал. Старик привык все держать под контролем, и жизнь единственного внука не исключение.
– Я должен был догадаться, что ты уже навел справки. – Вадим смахнул со стола несуществующие крошки. – Ну и как тебе Лика?
– Лика? – Дед удивленно нахмурился.
– Мою невесту зовут Лика, странно, что тебе об этом не доложили. Я как раз собираюсь сделать ей предложение сегодня вечером.
– Вовремя я, однако. – Дед покивал каким-то своим мыслям, а потом сказал: – Понятия не имею, о ком ты сейчас говоришь. Твою невесту зовут Ярослава.
Не то чтобы Вадим удивился, он привык, что от деда можно ожидать любого подвоха, но все равно странно. Еще не так давно старик требовал, чтобы он взялся за ум и женился на девушке из приличной семьи, а теперь, когда внук решил остепениться и нашел во всех смыслах совершенную женщину, дед выкидывает очередное коленце.
– Мою невесту зовут Лика, – повторил Вадим с нажимом. – И поверь, она полностью соответствует твоему представлению об идеальной невестке.
– Очень может быть, – дед нетерпеливо взмахнул рукой, – но планы изменились. Теперь твою невесту зовут Ярослава, и она никоим образом не соответствует моему представлению об идеальной невестке.
– С ума сойти! – Вадим, подавшись вперед, впился в дедово лицо изучающим взглядом. Он тоже умеет в гляделки играть, если что. – И ты в самом деле считаешь, что из-за твоей прихоти я променяю любимую девушку на какую-то…
О проекте
О подписке