Я отложила перо. Так, еще раз, теперь на пальцах. Мое тело, тело Бастианы, всегда имело связь с пятой ипостасью нашей черной королевы, с полнолунием. И сегодня, уже сегодня, она (не Бастиана, разумеется, а Нобу) начнет стареть, то есть убывать. Полнолуние было сегодня ночью, я его не видела из-за отраженного света другой луны – белоснежной Алистер. Что это значит? Все пропало? Ах, Илоретта, что ж не предупредила меня обо всех этих проблемах? Ах, Бастиана, что ж ты ее подробнее не расспросила?

Я смотрела на лист бумаги, но ничего не видела. Я нарушила условие, я не провела ночь полнолуния у воды и без пояса. Я буду покарана. Да что там буду… Я уже покарана. Я разговариваю сама с собой, называю себя в мужском роде, злобствую по любому поводу. Что дальше? Безумие от истерии? Потеря человеческого облика? Мучительная смерть?

– Вам нехорошо, граф?

Лорд-библиотекарь, на которого я и не смотрела толком до этого, оказался молоденьким и сероглазым. У него впереди была длинная интересная жизнь, в отличие от меня.

Может, я успею все исправить? Может здесь, в библиотеке, в секторе, где собрана вся информация о феях, я найду способ спастись?

– Какой сегодня день? – спросила я, просто чтоб не молчать.

– Пятнадцатый, – ответил библиотекарь без запинки.

Я закрыла глаза, выдохнула, мысленно вознесла хвалу Спящему, открыла глаза. Пятнадцатый! Не шестнадцатый. Полнолуние сегодня ночью. Сегодня!

– Благодарю вас. О, благодарю, любезнейший лорд.

Я вскочила с табурета, подхватила свои каракули, зашуршала ими, складывая руки перед грудью в нижайшем церемониальном поклоне.

– Позвольте мне узнать ваше благородное имя, мой лорд!

– Мы всего лишь слуги в храме знаний, граф, – улыбнулся библиотекарь, – имена и титулы нам не нужны.

Я его даже не дослушала, умчавшись к своим друзьям. Мне срочно нужно было найти место, где я проведу сегодняшнюю ночь.

Так, спокойно, граф, то есть бежать-то вы можете продолжать. Но вот скачущим галопом мыслям извольте придать стройность. Место! Каким оно должно быть? Уединенным, граф. Максимально безлюдным и тихим. Вы, как выясняется, абсолютно не готовы к таинству полнолуния, поэтому удвойте предусмотрительность. Может, пред ликом черной королевы тело бедняжки Бастианы трансформируется в нечто невообразимое? Может, процесс доставит вам такую нечеловеческую боль, что вы не сдержите крик или стоны? А может, вас обуяет безумие и вы отправитесь бродить по замку подобно привидению? Значит что? Значит, в «месте» должна быть дверь, и она должна закрываться на ключ, а не на внутренний засов, который вы в помешательстве вполне сможете отбросить. Эх, какая жалость, граф, что вы не рискнете посвятить в свою тайну друзей! Как было бы удобно провести обряд под присмотром кого-то сильного вроде Оливера.

Я даже замедлила шаг, но потом тряхнула челкой и покачала головой. Меня перестанут уважать. Сразу и безоговорочно. Друзья прощают Цветочку некоторую эксцентричность, но не простят изначального обмана. Они, Оливер со Станисласом, прежде всего мужчины и дворяне, а уже потом мои друзья. И к тому же раскрытие одной тайны повлечет за собой целую горную лавину секретов, и не всегда моих. Я предам королеву.

– Нашел свой партитур? – Лорд Виклунд посмотрел на листок в моей руке.

– Это называется матрикул. – Я засунула бумагу за отворот камзола. – Да, мое любопытство удовлетворено.

– И именно твое удовлетворение настолько тебя нервирует?

– Цветочек, да на тебе лица нет! – Станислас спрыгнул с конторки. – Ты узнал нечто ужасное? Куда теперь нам предстоит бежать в свете открывшихся тебе бездн?

Я посмотрела на доремарца, затем на великана. Нет, буду молчать до последнего.

– Не смею настаивать, друзья, но мне хотелось бы прогуляться в сторону миньонской казармы.

– Из-за денег?

– Каких еще денег?

– Которые ты зашил в свой матрас, Цветочек, и которые, возможно, до сих пор лежат там.

Если начистоту, меня больше интересовало, смогу ли я воспользоваться сегодня ночью купальней, своим прекрасно оборудованным тайным местом, но объяснение, предложенное мне любезнейшим лордом Доре, меня устроило.

Мы вышли из библиотеки. Граф Шерези с лордом Доре желали отправиться добывать мою кубышку немедленно, лорд Виклунд возражал, обозвав нас легкомысленными мальчишками. Оказывается, тайные вылазки делаются совсем не так, как мы, легкомысленные мальчишки, себе вообразили. Никто не позволит нам фланировать через кордоны стражи в места оцепления. Сначала надо все распланировать, затем добыть пропуск, чтоб не привлекать к авантюре болтливых шутов. На дело надо выдвигаться ночью, и, воспользовавшись тайным фонарем…

– Я восхищен вашим опытом, – перебила я лекцию по тактике, – лорд Виклунд, но я не собираюсь изображать лазутчика в королевском замке.

– Как вы предпочитаете действовать? – Оливер обиделся и тоже перешел на «вы».

– Как легкомысленный мальчишка!

За препирательствами мы незаметно подошли к приземистому строению.

– Теперь нам предписывается спать здесь, – сказал Станислас.

– В казарме пажей? Другого места у лорда Мармадюка для нас не нашлось?

– Это миньонская звезда сделала вас столь разборчивым, лорд Шерези? – Оливер все еще был обижен.

Требовалось срочно вернуть его расположение.

– Думаю, я смогу выпросить для нас лучшие условия, – начала я примиряюще, – давно вы здесь обитаете?

– Я рад, что вы наконец об этом спросили…

Мы прошли коридором, здороваясь со знакомыми и незнакомыми пажами, которые сновали как муравьи, миновали их комнатенки, свернули, потом еще раз. Станислас толкнул дверь, тяжелую и снабженную засовом, за ней оказалась винтовая лесенка, по которой мы поднялись гуськом. Пригнуться пришлось даже мне, что уж говорить про Виклунда, который сложился почти вдвое, чтоб преодолеть ступени. Наверху оказалось еще две двери, менее массивные, левая была приоткрыта, туда меня и пригласили.

Мы оказались в спальне с двумя вполне приличными кроватями с балдахинами из плотного льна и узкой бойницей окна, у которого стоял одежный сундук.

– Здесь спим мы с лордом Доре, – сказал Оливер и присел на кровать.

– А я?

– А вам, мой юный друг, придется делить спальню с лордом ван Хартом.

– Оливер храпит, как дикий вепрь. – Станислас, кажется, хотел меня утешить.

– Так давай поменяемся?

– Хорошая попытка, Цветочек, – хихикнул доремарец, – но если выбирать, с кем ссориться, мне не хотелось бы лишиться расположения именно этого дикого вепря.

Ах так! Значит, теперь мы тут делимся на друзей и лучших друзей? Фаханы бесчувственные! Я не могу спать с врагом! Не могу и не буду! Только представив, что проведу ночь в комнате с Гэбриелом, я покрылась испариной. Они же знают, что он со мной сделал! Да как они могут требовать от меня… А Мармадюк? Хотя от него-то я привыкла ждать чего угодно. С некоторых пор его имя тоже в моей гипотетической книжечке врагов!

– А еще здесь нет клозета и умывальни, – продолжал Станислас, – так что…

– После покоев королевы блистательному лорду Шерези будет неудобно мочиться в окно, – ядовито продолжил Виклунд.

Я покраснела:

– Если вы, лорд Виклунд, решили окончательно порвать со мною дружеские связи, не стоит мелочиться. Желаете сразу вызвать меня на дуэль? Хотя о чем это я. Вы не сможете вызвать на бой дворянина, находящегося выше вас по статусу, просто потому, что вам этого хочется, вам нужен повод. – Меня замутило, желудок сжался, рот наполнился горькой слюной. – Что ж, извольте, тогда я вызову вас. Графу Шерези, миньону ее величества, повод не нужен.

Я подбежала к окну, оно оказалось закрытым решеткой, я поискала глазами умывальный таз, не обнаружила его и пискнула:

– Меня сейчас вырвет!

– Станислас! – скомандовал Оливер, доремарец выбежал из комнаты, а великан схватил меня за плечи и потянул к себе. – Ложись! Да не на кровать, дурень, на пол, боком ложись, иначе захлебнешься, вот так, дыши…

Я дышала широко открытым ртом, чувствуя, как по щеке стекает дорожка слюны. Прибежал Станислас с медным тазом, Оливер громыхнул крышкой сундука:

– Пей!

О зубы стукнулось горлышко бутылки, теперь по щеке тек обжигающий алкоголь.

Оливер ругнулся, сел на пол, положил себе на колени мою голову и принялся поить меня из бутылки, как кормилица чужого, но любимого младенчика коровьим молоком.

Полегчало мне минут через десять или после трети бутыли ядреного доремарского самогона, называемого почему-то эликсиром.

– Давно вас отпустили? – спросила я заплетающимся языком, склоненное лицо Виклунда я видела как в тумане.

– В тот же день, когда тебя отвели на допрос, а обратно не вернули.

Оливер приложился к бутыли, мне было видно, как дергается его кадык, когда в великаново горло полилась огненная влага.

– Мармадюк сообщил нам, что королева сделала свой выбор и что мы можем не ждать тебя в ближайшую неделю.

– Он меня отравил, – я икнула, – Мармадюк. Каким-то тиририйским каштаном, а ее величество – вылечила.

– Надеюсь, лекарство было приятным? – Доремарец сидел на кровати и перебирал струны мандолины, поэтому вопрос получился напевным.

– Обычным, – пожала я плечами.

– Зачем? – Оливер оттолкнул мою голову с коленей, заставляя подняться. – Зачем лорд-шут тебя травил?

– Проверял мою стойкость, смею предположить. По крайней мере, именно так он оправдывался перед королевой. А может, действительно хотел уморить, но потом испугался.

– Мармадюк? – Виклунд хихикнул, как деревенская девчонка, которой сообщили о размере мужского достоинства ее кавалера более опытные товарки. – Да ему два десятка Цветочков немножко прибить – разминка перед завтраком! Испугался!

– Значит, это действительно была проверка, и я ее прошел. – Я села прямо, поджав под себя ноги, и потянулась к бутылке. – Дай глотнуть.

– Тебе хватит! – не дал мне выпивки Виклунд. – Тиририйский желудь, желудь, Цветочек, а не каштан – штука, конечно, не особо мощная, но желудок тебе придется беречь еще месяца два.

– Ты знаешь этот яд?

– Конечно. Его ценят не за быстроту действия, а за вкус и еще за то, что он становится смертелен только при нагревании.

Я вспомнила, как Мармадюк доставал его из жаровни, и меня передернуло.

– А что именно лорд-шут хотел узнать? – неожиданно спросил Станислас.

Вот так всегда. Только я представлю окружающих добродушными простаками, они показывают мне фахановы рожки, намекая, что за каждой маской болвана прячется хитрый тип. Но, знаете ли, за личиной Цветочка Шерези скрывается тоже отнюдь не полевая фиалка.

– То, как мне удалось победить де Краона.

Я выдержала паузу и обвела присутствующих тяжелым взглядом.

– В ночь пожара мне в руки попал старинный артефакт, стрела, изготовленная самим чародеем Этельбором, носящая название «последний довод».

– Ты имеешь в виду последнего канцлера?

– Именно! Последний канцлер и последний довод! Неужели канцлер не может быть чародеем, а чародей – канцлером?

– Не отвлекайся, – велел Виклунд, – эту твою горяченную манеру уводить разговор в бессмысленные споры мы уже прекрасно изучили.

– Последний довод активируется кровью. То есть я тогда об этом не знал, я думал, что артефакт поможет Станисласу пройти испытание в стрельбе. Ведь представьте себе, эта волшебная стрела попадает точнехонько туда, куда пожелает выпустивший ее из лука.

– Мне очень хочется рассмотреть это чудо поближе!

– У тебя не было лука, – напомнил мне Оливер, – когда ты повстречал де Краона. Кстати, где это было?

– На том же самом месте, где и в первый раз. – Мне показалось, что из-за приоткрытой двери потянуло сквозняком, но я продолжала быстро рассказывать: – Я шел в казарму, стрела была при мне, когда мне на голову набросили мешок, я упал и стрела оцарапала мне руку. Лорд Мармадюк считает, что именно капля моей крови оживила артефакт.

– Де Краон хотел тебя убить или просто испугать?

– Теперь я об этом не узнаю, но мне показалось, что… – Я быстро вздохнула и вытерла глаза тыльной стороной ладони, слез не было, ардерские мужчины не плачут. – Дальше стрела все сделала сама. Я нашел ее неподалеку, когда выпутался из мешка. Она была в крови, не моей, и также кровь была повсюду, видимо, де Краон … пошел туда, где и умер.

– У окна казармы, его нашли у кухонного окна, он, скорее всего, пытался открыть ставню, и, допускаю, именно эта щель позволила выжить всем нашим пострадавшим.

Я опять вздохнула.

– Ты претерпел такие муки, – пропел Станислас.

Ах, кто бы спорил, мне не хотелось. Оливер молчал, я посмотрела, разделяет ли он восхищение мною, настрадавшимся, но встретила пустой взгляд, великан прислушивался.

– Это вы, лорд ван Харт? – спросил он довольно громко.

– Я в спальне, лорд Виклунд, – донеслось издалека, – паж ван Сол передал для нас повеление от лорда Мармадюка предстать через час перед королевским советом.

– Кого именно «нас»?

– Одну минуту, лорд. – Голос приближался, сопровождаемый уверенными шагами. На пороге появился Гэбриел. – Перекрикиваться через переднюю несколько утомительно.

Он протянул Оливеру свернутый пергамент:

– Извольте сами прочесть.

Я смотрела на пергамент, на Виклунда, на таз, на решетку окна, на что угодно, только чтоб не встретиться взглядом с серыми глазами.

Оливер прочел:

– Твоя вылазка в казармы откладывается, Цветочек. Пред королевским советом должны предстать все четверо. Предлагаю посетить их после отбоя.

Фахан! На ночь у меня другие планы. И, к слову, никак не связанные с соседней комнатой, где будет ночевать сероглазый Гэбриел. Так чего я заранее испугалась? Если сегодня я справлюсь с черным полнолунием, буду пугаться завтра. Потому что, если не справлюсь, бояться мне придется совсем других вещей. Испытанное облегчение, видимо, отразилось на моем лице.

– Ты опять хочешь спорить, граф? – строго спросил Оливер.

– Если позволите, – протянул ван Харт, избавляя меня от необходимости отвечать Виклунду, – я предостерегу вас от посещения миньонских казарм.

– Цветочек не боится стражи, – улыбнулся Станислас, перегнувшись и тронув пальцами мой адамант.

– Дело не в страже, а в яде, господа. Смертная бледь впиталась во все, чего коснулась. Вас не удивило, что всю вашу одежду у вас изъяли, ведь даже мандолина, лорд Доре, у вас теперь новая?

Я посмотрела на инструмент Станисласа: разницы не заметно, но для меня все мандолины были, так сказать, на одно лицо.

– Там настолько опасно находиться?

– Да, господа. Поверьте, я первым побежал бы в купальню, где остались многие ценные для меня вещи, но не делаю этого.

Точно! Кроме всяких алхимических эликсиров, помнится, ван Харт (тогда еще ван Хорн) хранил в купальне массивный сундучок с монетами, и там было побольше, чем осталось в моем матрасе. Ах, какая жалость! Интересно, а за какое время золото очистится? Смогу ли я когда-нибудь получить свои деньги обратно?

О чем ты думаешь, Басти? Никакое золото мира не поможет тебе, если ты не сможешь уединиться сегодня ночью. Купальня не подходит, все, проехали и забыли.

– Благодарим за совет, лорд ван Харт. – Оливер поклонился. Оттого, что делал он это, сидя на полу, вышло слегка комично. – Мы ему последуем.